"Иллюзия - главное основание грез; отнимите у любви иллюзию, и вы отнимете у нее пищу".
Виктор Гюго
Некоторое время спустя Клод Фролло и Эсмеральда вернулись в дом. Продрогшая Эсмеральда опустилась в кресло возле очага и сообщила матери радостное известие. Щёки её разгорелись румянцем, от былой бледности не осталось и следа, чёрные глаза её блестели в предвкушении грядущей свободы. Она будто ожила, скинув с себя тягостное томление, в которое была погружена до сих пор. Радость очень красила её. Она ещё больше похорошела. Клод, который очень соскучился по ней за долгое время, проведённое в разлуке, не сводил с неё страстного взгляда. Гудула суетилась, собирая вкусный ужин на стол. Видя, как довольна дочь, чувствуя её весёлое оживление, Гудула сама была по-настоящему счастлива. Во время совместного ужина Гудула вдруг сказала: - Теперь, когда Агнессе ничто не угрожает, можно отправиться, наконец, в Реймс, пойти в местную церковь и обуть в детские башмачки статую младенца Иисуса, как мы и намеревались с нею сделать прежде. Кроме того, нужно возблагодарить Всевышнего за всё: за то, что даровал моей доченьке жизнь, за то, что помог нам с нею встретиться. Велик всеблагой и всемилостивый Господь, я знаю это! Клод насторожился при этих её словах. - Нет! - сказал он. - Дочь твоя не в том положении сейчас, чтобы совершать подобные прогулки, да ещё пешком, в зимнюю пору. Господь подождёт! Молиться и возносить хвалу Ему можно и здесь, в крайнем случае в Париже, в Соборе Парижской Богоматери... - Я дала обет Богу, отец Клод! - возразила на это Гудула. - Я должна его выполнить. Я должна помолиться за здоровье будущей молодой матери и её ребёнка, моего внука... - Успеешь ещё, Гудула... Вот придёт весна... И я сам провожу вас до Реймса, если вам непременно хочется посетить именно тот храм... Гудула промолчала, упрямо сжав губы. Она встала с лавки и принялась собирать остатки ужина и посуду со стола. - Пора и нам на покой, - сказал Клод, положив свою руку на плечо Эсмеральды. - Время уже позднее... Пойдём же, дитя моё... Эсмеральда о чём-то задумалась. И даже этот жест Клода, жест собственника, не вывел девушку из состояния глубокой задумчивости. Пожелав матери доброго сна и поцеловав её на ночь, она вошла с Клодом Фролло в их общую спальню. Медленно приблизившись к ложу, она остановилась и застыла возле него в неподвижности, погрузившись в свои мысли... Казалось, она витала где-то в облаках, погружённая в прекраснейшие грёзы, где несчастному священнику совсем не было места. Клод с некоторым подозрением взглянул на неё и тяжело вздохнул... Она не обернулась на его вздох, и даже, казалось, не услышала его... Тогда он подошёл к ней и осторожно кладя руку на её предплечье, повернул к себе. Взяв её за подбородок, он аккуратно приподнял её голову, которую она, задумавшись, опустила, и приблизил её лицо к своему, коснувшись своими нетерпеливыми устами её равнодушных уст. Эсмеральда словно очнулась от какого-то волшебного сна и вновь взглянула как будто бы сквозь него, и он видел, что она мысленно находится где-то ещё... не в этой спальне... не с ним... Рассердившись на неё за это, гневно сверкнув глазами, Клод, более не церемонясь, стал поспешно раздевать её... Эсмеральда, очнувшись от своих грёз, сделала безуспешную попытку освободиться из стальных его объятий, но это совершенно ни к чему не привело. Не добившись никакого результата, она позволила ему делать то, что он желал. "В конце-концов, - подумала она, - он заслужил это нынче. Пусть будет так..." Вихрь его страсти, как всегда, закружил и её саму. Она перестала думать о чём-либо ещё. Этой ночью для неё существовали только его губы и руки. Феб и всё, что с ним было связано, на время отошёл куда-то в самую глубь её сознания. И за эту долгую зимнюю ночь она больше ни разу не вспомнила о нём. Казалось, это уже перестало удивлять даже её саму. Когда с ней рядом был Клод Фролло, он, вопреки её желанию, заполнял собой всё её пространство, он позволял дышать ей лишь в такт своему дыханию, а сердцу её биться в ритме своего собственного сердца. И гордая, свободолюбивая девушка постепенно привыкала к этому. Быть может, она взрослела. Всё же Феб де Шатопер не мог так просто и навсегда исчезнуть из её мыслей. Когда рядом с нею не было Клода, она думала о нём. Она хотела встречи с ним, интуитивно чувствуя, что встреча эта расставит все по местам. Она не могла встретиться с ним. Но не теряла такой надежды, выжидая лишь благоприятного случая, чтобы осуществить свой замысел. Тем временем она вела себя очень кротко и послушно, чтобы усыпить все подозрения, могущие возникнуть у ревнивого архидьякона. Своим примерным поведением девушка ввела в заблуждение даже самого Клода Фролло, который, видя, что она спокойна и больше никуда не рвётся, ослабил свою бдительность. Так прошла зима. А случая встретиться с Фебом всё не представлялось. Хотя Эсмеральда теперь без опаски выходила из дома и при хорошей погоде совершала долгие прогулки. Но почти всегда её сопровождала матушка. И гуляли они неподалёку от дома, в котором жили, не покидая предместья. Наконец, в начале марта, когда стало теплее, Гудула всё же собралась отправиться в Реймс. Клод, несмотря на настойчивые её просьбы, не отпустил с нею Эсмеральду, ссылаясь на её беременность. До родов оставалось совсем немного, несколько недель. Гудуле ничего не оставалось другого, как отправиться на родину в одиночестве. Она должна была выполнить данный ею обет и больше не могла ждать. Но она надеялась вернуться до наступления родов, чтобы быть при дочери, когда ребёнку придёт время появиться на свет. Эсмеральда, проводив мать, осталась в доме с Клодом Фролло. Через неделю Клоду в который уже раз пришлось уехать в Париж на несколько дней по делам своего прихода. Он оставил Эсмеральду на попечение Изидоры, попросив повитуху позаботиться о ней. А когда он вернулся... Когда вернулся, в дверях его встретила одна лишь встревоженная Изидора Морель. Эсмеральды с нею не было. Не было её и нигде в доме. Не было даже её беленькой козочки Джали. Упрямой девушки и след простыл... На расспросы разгневанного архидьякона расстроенная Изидора отвечала, что Агнесса вела себя все эти дни после его отъезда очень спокойно и, казалось, примирилась со своей участью. Но сегодня утром Изидора вышла по хозяйственной надобности со двора, а вернувшись, обнаружила исчезновение девушки и её проказницы-козочки. Она долго звала её и искала неподалёку от дома, но девушка не отозвалась. Покинуть дом, чтобы расширить круг своих поисков, она не решилась и осталась ждать возвращения Клода Фролло.