"Такова юность: она быстро осушает слезы, она считает страдание ненужным и не приемлет его. Юность — улыбка будущего, обращенная к неведомому, то есть к самому себе. Быть счастливой — естественно для юности, самое дыхание ее как будто напоено надеждой."
Виктор Гюго
Эсмеральда шла по пыльной дороге, ведущей в Париж, ведя за собою свою любимицу Джали. И хотя девушка сильно устала от долгой ходьбы (всё-таки идти пешком, неся свой большой живот, ей было довольно тяжело, спина ныла), она не унывала. Она вдыхала полной грудью свежий, весенний, лесной воздух и была счастлива уже от одного того, что испытывала чарующее, вызывающее у неё абсолютный восторг, ощущение свободы. В своём воображении она отчётливо представляла, как увидит Феба, как припадёт к его груди после долгой разлуки, расскажет ему всё, что с нею произошло за это время. Расскажет своему защитнику обо всём и он, когда узнает, непременно поймёт её и встанет на её защиту. Он что-нибудь придумает. Он же такой сильный и храбрый, ведь он однажды спас её... Он обязательно возьмёт её саму, а также её матушку под своё покровительство. Думать по-другому, представляя иной исход, ей было бы очень тяжело. Она не хотела и не могла думать иначе. Ведь она поставила на карту всё... Всё, что имела. Иногда она останавливалась, сворачивала на обочину, чтобы передохнуть немного и подкрепиться снедью из корзинки, которую она взяла в дорогу. Она делилась припасённым хлебом с Джали, кормила её из своих рук. Затем шла дальше. Её маленькие стройные ножки были привычны к долгим переходам во время бродячей жизни среди цыган в таборе. Близился вечер, но было ещё светло, когда она вошла в столицу через Папские ворота. На городской заставе её пропустили, стоило ей назвать имя капитана Феба де Шатопера и махнуть перед стражей королевским указом, который она на всякий случай взяла с собою. - Стой! Куда ты направляешься, малышка? - спросил её один из дозорных, пристально вглядываясь в её красивое лицо и заступая ей путь. Это был худой верзила с рыжими усами. Себя, однако, он, видимо, считал непревзойдённым красавцем. Он стоял, возвышаясь над нею, самодовольно покручивая свой длинный рыжий ус. - Я иду к капитану королевских стрелков де Шатоперу, - храбро отвечала стражнику Эсмеральда. - У меня к нему дело. - Какое же это дело у тебя может быть к нему? Уж не это ли? - насмешливо спросил он, кивнув на её округлившийся живот. - А ты знаешь ли, красотка, что капитан Феб де Шатопер женат? Знаешь ли ты, что жена его очень хороша собою? Но в сравнении с твоей яркой красотой, моя прелесть, даже её очарование бледнеет... Капитан - вовсе не дурак, клянусь всеми святыми!.. Эсмеральда вспыхнула, потупилась, опустив свои густые ресницы, но ничего не отвечала ему. Стражник громко расхохотался прямо ей в лицо. Остальные стражники окружили Эсмеральду и подхватили его смех. - А вот я совершенно свободен, красавица! Имей это в виду! Может, когда-нибудь захочешь составить и мне компанию. Меня зовут Кристоф Симон. Захочешь поразвлечься, крошка, спросишь сержанта Симона. Меня тут всякий знает. Поверь мне, я ничем не хуже капитана, хотя ниже его по званию, но ростом я гораздо выше его. И ещё кое-чем Господь меня не обидел, поверь мне... Клянусь тебе, ты не пожалеешь! Румянец сбежал с нежных, по детски округлых, шёк Эсмеральды. Гордая девушка стояла, сжав зубы, бледная от гнева и унижения. Резкое оскорбительное слово в адрес наглеца уже готово было сорваться с её прелестных губ, чёрные брови её сошлись на переносице... Но она сдержалась, помня о своей цели и живо представив, что ждёт её, если она рассердит дозорных. - О, сержант! Пропустите же бедную девушку, которая ничего, ровно ничего не сделала вам плохого! - взмолилась она нежным кротким голосом, убирая упавшую на лицо прядь густых чёрных волос. - Уверяю вас, капитан Феб очень рассердится, если узнает, почему я задержалась на городской заставе... Он ждёт меня! Он очень ждёт!.. Я бы не хотела, чтобы это ожидание затянулось... Сержант был очарован её кротостью и смирением. - Ну, иди, красотка! Иди к своему Фебу... Повезло де Шатоперу! - сказал он с сожалением. - Эй, пропустите её, - велел он солдатам. - А ты, Бернар, проводи её до капитана. Ты отвечаешь за её безопасность...