"Освобождение – это еще не свобода."
Виктор Гюго
Бернар проводил Эсмеральду до казарм, где в это время находился Феб де Шатопер. Как только вдали показались очертания строений, в которых раполагались королевские стрелки, девушка при виде этих строений почувствовала столь внезапную слабость, что побледнела, а подойдя ближе к казармам, вынуждена была остановиться. Вся трепеща, стояла она, не в силах сдвинуться с места. Сильное волнение охватило её душу. Она вдруг очень отчётливо осознала, что именно теперь, после долгой и бесконечной для неё разлуки увидит, наконец, своего возлюбленного, спрячет лицо на его широкой мужественной груди, будет говорить с ним. Казалось, она должна была испытывать счастье, неизмеримое блаженство при мысли об этой долгожданной встрече. Напротив, тягостное предчувствие какой-то надвигающейся на неё огромной беды охватило всю её измученную исстрадавшуюся душу. - Ступайте, сударь, - выговорила она беззвучно помертвевшими губами, обращаясь к сопровождавшему её солдату, - Благодарю вас. Дальше я сама... Как только Бернар покинул её, она прислонилась к широкому стволу дерева, стоявшего поблизости, и, запрокинув голову с разметавшимися чёрными волосами, закрыв на мгновение свои прекрасные огромные глаза, с трудом перевела дыхание. Сердце её колотилось, как бешеное. Казалось, она не могла ступить ни шагу дальше, не могла сдвинуться с места. Девушка так и осталась стоять, прижавшись к спасительному дереву, спрятавшись за его широким мощным стволом и пристально всматриваясь в фигуры королевских солдат возле казарм. Сколь ни вглядывалась с замиранием сердца Эсмеральда в эти движущиеся фигуры, Феба среди них она не видела. Но вот сердце её, бившееся часто-часто, замерло на миг... После довольно продолжительного ожидания она, наконец, увидела показавшегося в дверях казармы высокого, красивого, статного офицера. То был Феб. Душа её в тот же самый миг рванулась к нему... но девушка осталась стоять там же, где стояла, бледная и прекрасная, неподвижная, точно изваяние. Так стояла она, разглядывая Феба. На её лице, казалось, жили только глаза, которые следили за малейшим движением капитана. Но она не могла заставить себя подойти к нему. Душа её одновременно разрывалась от боли и счастья. О Боже! Как же он был красив! Как шёл ему офицерский мундир! Ей показалось, что он стал даже красивее, чем прежде! Как же давно не видела она его! И столько всего случилось с тех пор! Она опустила взгляд на свой огромный живот и тяжёлый вздох сорвался с её губ... Никогда Феб не простит её! Никогда! Она не смогла уберечь себя для него. И никогда она не сможет стать такой, какой была раньше - беззаботной, лёгкой, порхающей по жизни, подобно яркой бабочке. Эсмеральда некоторое время стояла на месте, не в силах решиться и подойти к нему. Тем временем, один из солдат подвёл к Фебу его коня. Эсмеральда встрепенулась. Сейчас Феб сядет на коня и ускачет. Быть может, уедет к своей знатной красивой супруге, ожидающей его с нетерпением и любовью... А Эсмеральда вновь останется одна. Наедине со своей бедой. Наедине со своими страхами, сомнениями и стыдом... Нет! Ни за что! Подгоняемая этими безжалостными мыслями, в отчаянии она рванулась навстречу Фебу со всей быстротой, на какую только была способна в её положении. - Феб! - закричала она. - Постой же, Феб! Прошу тебя! Феб обернулся и увидел её... Бравый капитан опешил и побледнел при виде кинувшейся ему наперерез девушки. Он тотчас же узнал её. Но он никак не ожидал встретить её здесь. Возле казарм в это время было множество солдат. Они побросали все свои дела, которыми были заняты, и с любопытством глядели на красивую беременную молодую женщину с развевающимися длинными, вьющимися, чёрными волосами, которая бежала к капитану и, казалось, никого, кроме него, не видела перед собою. Феб де Шатопер из бледного вдруг стал багровым. Вся гамма чувств, испытываемых им в это мгновение, отразилась на его лице, пылавшем гневом и стыдом. Но Эсмеральда ничего этого не замечала. Она бежала к нему. Она бежала к любимому... А что же её возлюбленный? В первую минуту в его голове промелькнула мысль, никак не делающая чести смелому капитану. Этой мыслью (и мы должны признаться в этом читателю!) была мысль о побеге... Капитан слыл храбрецом среди своих товарищей, но в такой неловкой ситуации, да ещё прилюдно, он оказался впервые. Наконец, он несколько оправился и пришёл в себя. Он вспомнил о том, что на него смотрят его подчинённые и он должен держать себя как подобает бравому офицеру. - Что нужно этой женщине? Кто это? - спросил он громко, так, чтобы все кругом слышали его. - Я её не знаю и не помню. Пусть приведут её ко мне, я выслушаю её, - сказал он покровительственным тоном командира, как можно более спокойно. - И... оставьте нас. У вас, что, дел нет?! Занимайтесь своими делами! - приказал он солдатам, отпустив в адрес своих подчинённых поток грубых слов. Феб отошёл в сторону под сень ветвистого дуба и стоял, сохраняя, насколько мог, равнодушный и бесстрастный вид, ожидая, пока приказ его будет выполнен. Ухмыляющиеся в усы солдаты, подавив смех, повиновались ему. Два солдата, схватив Эсмеральду под руки с двух сторон, поставили её перед Шатопером. Отойдя от них на порядочное расстояние, солдаты занялись своими делами, прерванными приходом девушки. Однако то один, то другой из солдат поглядывали, порою, на своего капитана и его прекрасную посетительницу. Слышать они их не могли, так как не подходили близко, опасаясь гнева Феба де Шатопера. Его нрав был им слишком хорошо известен! Они могли лишь строить догадки и различные предположения о цели визита прелестной незнакомки, сводившиеся, впрочем, к одному, и отпускали по этому поводу грубоватые шутки и смешки.