"Какая бездна - женщина!"
Виктор Гюго
А теперь вернёмся немного назад, дорогой читатель, и посмотрим, что чувствовал Клод Фролло, когда обнаружил дерзкое исчезновение Эсмеральды. Сказать, что он ощутил в своей душе гнев - это не сказать ничего. Скорее, это был сплав различных чувств, разрывающих его душу на части. Здесь была и ослепляющая его ярость, и жестокая боль, и бесконечный страх за судьбу любимой женщины и своего ребёнка, которого она носила. Здесь была (и преобладала над всеми другими чувствами) всепоглощающая мучительная ревность. Клод сразу понял, куда и, главное, к кому могла сбежать Эсмеральда, презрев все его заботы о ней и их совместном малыше. Она не ценила ни его любви, ни его самоотверженности по отношению к ней. Она не желала знать, чем он пожертвовал ради неё, чтобы добыть для неё свободу и право на жизнь и чего это ему стоило! Ей было абсолютно всё равно... На мгновение он почувствовал сильнейшее разочарование и внезапную опустошённость... Своим неожиданным побегом, да ещё осуществлённым ею перед своими родами, она ранила его в самое сердце. А чтобы ещё больнее ранить его, она выбрала для этой цели наиболее подходящее оружие - сбежала вместе с зачатым им ребёнком, зная, что это причинит ему особую боль, его ребёнком, который был у неё под сердцем, появления на свет которого он с таким нетерпением ждал. Ждал, как никто другой, испытывая счастье и тревогу одновременно. Где-то в самой глубине истерзанной души он всё ещё не переставал надеяться на её прощение и, не переставал рассчитывать если не на её любовь (это было бы слишком большим и недостижимым счастьем для него, почти несбыточной мечтою после всего, что произошло между ними!), но, быть может, хотя бы на привязанность, которую она могла бы питать к нему, если б того пожелала. Но сострадательная к другим, к нему она, видимо, не испытывала ни капли жалости и сочувствия, несмотря на все его старания. И, наверно, ничто в целом свете не могло изменить этого её безразличного отношения. А раз так, стоило ли пускаться за нею в погоню, разыскивать её? Всё равно это ни к чему не приведёт... Сердце её было словно изо льда, и он не мог растопить его, как ни старался. На миг, даже этот внешне холодный и расчётливый человек, казалось, сам сотворённый, из каменной глыбы, но, вместе с тем внутренне глубоко несчастный, поддался слабости, почти пал духом. Но эта слабость его длилась недолго. Он постоял на месте всего лишь несколько минут, неподвижный, о чём-то напряжённо размышляя. Между густыми бровями его залегла глубокая складка. Затем, стряхнув с себя оцепенение, он решительно повернул от дома и зашагал в ту сторону, откуда пришёл, не слушая того, что кричала ему вслед обеспокоенная Изидора: - Вы бы поели, сударь! Вам нужно отдохнуть с дороги хотя бы немного! Вы слышите меня?! Вы так можете заболеть. Вы совсем не бережёте и не жалеете себя... Клод Фролло ушёл, даже не оглянувшись. Он шёл быстрыми шагами, как будто надеялся ещё догнать беглянку. Но она уже успела уйти далеко. Впрочем, он знал, где её искать. О! Страшный ревнивец, каким был архидьякон, не упускал ни единой, даже малейшей возможности, выведать всё, что мог, о своём сопернике. Он хорошо знал, где живёт Феб, знал, где находятся казармы, знал почти все места в Париже, где капитан любил бывать. И он был уверен, что непременно найдёт Эсмеральду. Он ни минуты не сомневался в этом. Он найдёт во что бы то ни стало будущую мать своего ребёнка. И отнимет её у Феба. Вернёт обратно строптивицу. Вернёт то, что принадлежит ему по праву. Как он это сделает, он не знал. Быть может, ему вновь придётся совершить покушение на жизнь капитана. Он без всякой жалости убьёт этого самонадеянного бахвала! Первая попытка не удалась, что ж, он предпримет другую... быть может, более удачную на этот раз. Он решил сначала найти Феба, а потом действовать сообразно тому, как сложатся обстоятельства. Погружённый в эти мысли, Клод шёл, не останавливаясь, по лесной тропе. Некоторое время спустя он вышел на главную дорогу, ведущую в Париж. Однако, не успел он пройти и одного лье, как вдали показалась повозка, двигавшаяся в ту же сторону, что и он. Как только повозка поравнялась с ним, архидьякон махнул рукою, призывая остановиться возницу. За небольшую плату, крестьянин, ехавший в столицу из маленькой деревушки и везущий в город на продажу сыр и молоко, согласился подвезти Клода туда, куда тому было нужно. Вот каким образом священник оказался возле казарм. Повозка крестьянина остановилась неподалёку от ворот. Острый взгляд Клода Фролло тут же приметил беленькую козочку Джали, которая щипала молодую весеннюю травку возле изгороди, поджидая свою хозяйку. При виде этой картины сердце его на миг перестало биться, он сделал глубокий вдох и выдох. При мысли о том, что он так быстро нашёл Эсмеральду, Клод испытал почти физическое облегчение. Но душевные его муки не утихали. Эсмеральда была там, но, возможно, с Фебом, и, думая об этом, Клод весь кипел от ревности и негодования. Заплатив крестьянину за проезд несколько медных монет и отпустив повозку, Клод направился к воротам казармы. Дойдя до ворот, он был вынужден остановиться - в эту самую минуту деревянные ворота распахнулись и оттуда на красавце-скакуне выехал блестящий офицер. То был Феб. Клод едва успел посторониться. Взглянув на капитана тяжёлым взглядом, полным непередаваемой ненависти и мучительной ревности, Клод увидел, что капитан сидел на коне в одиночестве. Эсмеральды не было с ним. Сердце Клода возликовало, когда он увидел одного лишь Феба. Но уже в следующее мгновение он подумал, что радоваться ещё рано. Эсмеральда осталась по ту сторону ворот и, возможно, капитан покинул её ненадолго со скорым намерением впоследствии вернуться к ней. Подумав так, он вновь испытал все муки ада. Феб же проскакал мимо отца Клода, не обратив на него ровным счётом никакого внимания, и вскоре скрылся из глаз. Тогда Клод решился ждать. Он отлично знал, что Эсмеральда не оставит свою любимицу Джали, и потому, отойдя на некоторое расстояние, принялся караулить беглянку в сгущающихся сумерках, не сводя с казарменных ворот воспалённого усталого взгляда.