"Кому не случалось быть с виду свободным, но чувствовать, что у него связаны крылья!"
Виктор Гюго
Стояла прекрасная летняя ночь середины июня. Великолепие ночной летней деревенской природы было разлито повсюду в сиянии бледной луны, взирающей на спящую землю. В такую ночь хочется жить полной жизнью, хочется любить! Особенно, когда тебе всего семнадцать лет... Эсмеральда стояла возле окна, облачённая в белую рубаху. Она смотрела на ночное звёздное небо, устремив ввысь мечтательный взгляд своих чёрных очей. Малышка Агата после стольких бессонных ночей, наконец, спокойно спала крепким и здоровым сном у себя в колыбели. О чём или о ком думала Эсмеральда в такую минуту? Почему вдруг с её румяных полуоткрытых уст сорвался тихий вздох и большие красивые глаза увлажнились слезами? В это самое мгновенье в комнату своей неслышной поступью осторожно вошёл Клод Фролло. Эсмеральда даже не услышала его прихода, погружённая в свои грёзы. Она не обернулась. Клод подошёл к колыбели, наклонился над спящей малюткой и некоторое время смотрел на её детское личико, прислушиваясь к ровному дыханию спящей дочери. Тут, Эсмеральда, внезапно почувствовав его присутствие у себя за спиной, быстро обернулась и встретилась глазами с Клодом. Он отошёл от колыбели девочки и теперь стоял рядом, неотрывно глядя на неё своим пронзительным взглядом. Эсмеральда опустила голову и залилась румянцем, хотя во тьме он не мог видеть, как вспыхнула она до самых корней своих густых вьющихся волос. Тяжёлое многозначительное молчание повисло между ними. - Все эти ночи после болезни она спокойно спит, - поспешно сказала она ему для того только, чтобы прервать это молчание, так тяготившее её, и нежный голос её дрогнул. - Не беспокойся, дорогая, болезнь отступила от Агаты. Более опасности нет никакой... - тихо сказал он. - Наше дитя выздоровело. - Я так виновата перед нею! - вдруг с болью воскликнула Эсмеральда. - Я не уделяла девочке достаточно внимания. Я очень виновата! Она такая крошечная. Я должна была... - голос её сорвался. Клод Фролло, бережно убрал кудрявую прядь, упавшую ей на лоб и коснулся её горячей щеки. Он почувствовал, что щека эта была влажной от слёз. Тогда Клод молча обнял её за плечи и медленно притянул к себе. Она не противилась ему. Сквозь грубую ткань рубахи он чувствовал её горячее молодое тело. Как в тумане он коснулся своими устами её нежных уст и утонул во влажных, широко раскрытых, чёрных глазах, совершенно потеряв счёт времени... - Ты всё ещё тоскуешь по нему? - неожиданно для самого себя задал он ей мучивший его вопрос, и горячая неутихающая ревность, которую он не сумел и даже не пытался скрыть, прозвучала в его голосе. Эсмеральда вздрогнула, услышав это, дёрнулась, безуспешно пытаясь освободиться из крепких его объятий. Неосторожные слова его причинили ей настоящую боль, разрушили хрупкое равновесие, которое начало было зарождаться между ними... Сначала она в испуге посмотрела на него. Но мгновение спустя, быстро отвернув от него лицо, произнесла свистящим от ярости шёпотом: - Больше никогда не говори мне о нём! Для Клода эти её гневные слова прозвучали подобно божественной музыке. Он с благоговением и благодарностью опустился перед нею на колени, не выпуская из объятий, обхватив руками её гибкий стан. Но сорвавшиеся с уст Клода Фролло ревнивые слова разом вывели её из состояния полурасслабленности. Она с силой отвела от себя его руки. Чёрные глаза её сверкнули во мраке... - Уйди! - тихо, но твёрдо сказала она ему. Клод Фролло остался стоять на коленях неподвижно, не спуская с неё молящих глаз. - Уйди же! - повторила она. И вновь отвернулась. - Сжалься же надо мною... Прости! Не прогоняй меня, Эсмеральда! Прошу тебя! - с жаром произнёс он. - О! Эта ревность! Если б ты только знала, как тяжела она! Как она жжёт меня! Даже сейчас... сейчас, когда прошло столько времени, когда ты, наконец, моя... я не перестаю ревновать к нему! Ты - мать моего ребёнка, ты подарила мне дитя... а я всё равно ненавижу его всею душой, и это правда! Эта ревность мучает и терзает меня во мраке ночей, она настигает меня внезапно среди белого дня! Я не перестаю спрашивать себя, о чём ты думаешь... о ком ты думаешь?! Не о нём ли?! Думаешь ли ты хотя немного и обо мне тоже, Эсмеральда? Любишь ли ты его по прежнему? Или в тебе, наконец, пробудилось чувство и ко мне? Неужели я настолько противен и страшен тебе, что не способен пробудить в тебе искру сострадания? Неужели я настолько грешен, что не достоин твоего милосердия? Что я делаю не так, Эсмеральда? ЧТО я делаю не так?! Чем я так сильно прогневил Господа? Неужели нет мне прощения? О! Не прогоняй меня! Если я не заслужил твоей любви, зачем тогда мне жить? Если я до сих пор не искупил своей тяжкой вины перед тобою... - тут голос его прервался. Наконец, он немного справился с волнением и продолжал: - Поверь мне, Эсмеральда, я старался... я делал и делаю всё, что могу... Прости же меня, умоляю! Не прогоняй меня! Не покидай меня больше, прошу!.. Прости! Он хватался руками за подол её рубахи. - Ты разбудишь дитя! Она уснула лишь недавно... - молвила Эсмеральда. - О! Небо! Ты совсем сошёл с ума!.. - Да! Я сумасшедший! Я давно сошёл с ума от любви и ревности! Я признаю это! Да и кто бы не сошёл с ума на моём месте, жестокая?! Зачем же ты убежала от меня к нему? Зачем ты это сделала?.. Чего не хватало тебе? - Свободы! - едва выговорила она. - Всё это время мне не хватало свободы! - Зачем тебе свобода? Разве моя любовь не может заменить тебе этой твоей свободы? В моей любви есть всё... Я раб твой! Где ты встретишь ещё такую любовь? Моя любовь - есть жизнь для тебя! Неужели ты думаешь, что ему нужна была твоя любовь, твоя жизнь?! Как глупо! - Свободы не может заменить никто и ничто! - с жаром воскликнула Эсмеральда. - Я хочу любви! Я хочу любить! Сама любить! Без принуждения! Я хочу дышать! Я задыхаюсь здесь! Я воспитана вольным, свободным цыганским народом! И хотя выяснилось, что по крови я не цыганка - в душе я осталась цыганкой! Что сделал ты со мною?.. Стремясь спасти меня от виселицы и гнева короля, ты убил во мне что-то... что никогда-никогда уже не вернётся! Твоя любовь тяжела, Клод, так тяжела! Она, как камень... Она - словно цепи узника... Кандалы... Я чувствую себя так, словно я в клетке... Пусть меня кормят, одевают, обустраивают моё жилище с комфортом... Но клетка не перестанет быть от этого клеткой, Клод! - Неужели ты мне не дашь ни малейшего шанса, Эсмеральда? Дай мне лишь один-единственный шанс, слышишь?! Господь послал нам с тобою дитя, нашу Агату! Тем самым Он благословил нас. Отныне мы связаны между собою незримыми крепкими узами, хочешь ты этого или нет... Зачем ты прячешь от меня своё тело? Есть ли в этом смысл теперь? Не отворачивайся от меня! Ну, хочешь... я брошу всё... Мы возьмём Агату... Мы уйдём отсюда. Мы найдём такое место, где тебе будет хорошо, моя свободолюбивая цыганка! Мы уедем из Франции, если ты этого хочешь! Я согласен на всё! На всё... лишь бы только быть с тобою... моя чаровница! Моя колдунья! Моя цыганка! Моя Эсмеральда! - Ты не понял меня, Клод! - устало и грустно промолвила Эсмеральда. - Ты никогда меня не отпустишь... И я уже никогда не буду прежней... Никогда! Я благодарна тебе за то, что ты спас мою дочь, очень благодарна... но не более того... Я... я не могу любить тебя, даже если бы и захотела этого! Разве сердцу можно приказать любить, Клод?! Счастлива я буду только на воле! - О! Не думай, что я совсем не понимаю тебя, Эсмеральда!.. Но я и не в силах отпустить тебя! Не в моей это власти. Отпустить тебя?! Куда же? Я умру тогда... Умру, если ты покинешь меня... - А я умру, если останусь здесь... в этой клетке... - печально произнесла Эсмеральда.