***
На крышу нового, только что выполированного трейлера садится чайка, она шумно хлопает крыльями и кричит, соскальзывая лапами со скользкой поверхности. Юнги недовольно поднимает голову, щурясь от палящего зноем солнца, он с презрением и некоторым пренебрежением наблюдает за жалкими попытками крупной птицы насрать на его новехонький трейлер. Первые июльские дни выдались рекордно жаркими, из-за чего на улице стало работать совсем невмоготу, казалось, будто яичницей поджариваешься на раскаленной сковороде, благо хоть, не становишься цвета бекона. Тяжело вздохнув, Юнги отирает пот со лба и выпрямляется, до этого он копался под трейлером, в очередной раз проверяя все ли исправно работает, и не отвалится ли крепление, как в последний раз, когда он испытывал его на практике. Трейлер, пусть и был подержанным, вышел Юнги в круглую сумму, которую он заработал адской гонкой на трех подработках, не исключая мирное времяпровождение за барной стойкой в кофейне. А после в ход пошли остальные запчасти, Хосок со своим талантом в механике и вечно измазанные нестирающимся маслом ладони. Но результат того стоил: собственный уютный домик на колесах, последняя навороченная модель кофеварки и нестерпимое желание отправиться в реальное путешествие, а не к соседнему гаражу за недостающими болтами. Оставалось только дождаться нужного момента, а точнее, нужного человека, который, уверял себя Юнги, должен был объявиться со дня на день. Сам к нему идти он не решался, надеясь на проницательность или удачное стечение обстоятельств, полагаясь на заезженное «а вдруг». Однако при этом умолял Хосока, когда тот заходил в гаражи проведать малышку в перерывах между танцклассами, ничего не говорить тому самому некто и вообще не упоминать при нем имени Юнги. На что Хосок лишь раздраженно закатывал глаза и подавал увесистый гаечный ключ, который неловкий Юнги тут же ронял себе между ног. Но сегодня фортуна, кажется, была на его стороне, если исключить все-таки удачную попытку чайки насрать на вычищенную поверхность крыши и мелкую вмятину от внезапно прилетевшего в птицу камня. - Проваливай! – чайка ошалело замахала крыльями и улетела, напоследок не забыв оставить еще парочку испуганных «подарочков». - Черт, ну какого хера… Тупая птица! – Юнги не сразу обратил внимание на прогнавшего надоедливое животное, замахал кулаками в небо и обиженно насупился, вызвав со стороны умилительный смешок. - Ты все так же мило злишься, будто у тебя извечный пмс, - насмешливый упрек и сразу же вскинутые вверх руки в знак перемирия, когда Юнги, злобно оскалившись, переводит взгляд на говорящего. – Спокойно, я пришел с миром. Пронизывающий до костей прищур вмиг сменяется ребяческим удивлением и неподдельной радостью, медленно перетекающей на лицо широкой улыбкой. У Юнги трясутся от волнения пальцы, и выпадают из ладони гайки, а перед ним, раскинув руки для объятий, стоит счастливый и до невозможности довольный реакцией Намджун. Они стоят так около минуты, прежде чем Юнги срывается и бежит, отдаваясь в сильные надежные руки, поддержки которых так не хватало последние несколько месяцев. Он чуть не плачет, но сдерживается, сжимая в кулаках ярко-голубую рубашку Намджуна с глупыми пальмами на ней – совершенно тупой стиль, идиотский гогот и такой придурочный, но любимый Намджун. - Где ты, черт возьми, был все это время! – колошматя маленькими кулачками по широкой груди, Юнги теряет всю свою грозность и мужественность. - Избегал тебя и назло игнорировал, чтобы ты помучился как следует и сильнее соскучился по мне, - довольно воркует Намджун, прижимая к себе отбивающееся хрупкое тельце своей бойкой куколки. – На самом деле я правда не знал, где ты. Никто не отвечал на мои вопросы. Горький вздох срывается с губ, и в этот момент Юнги понимает, какую ошибку совершил. Конечно, он хотел встать на ноги, привести себя в порядок и собрать по крупинкам развеянную по ветру силу воли, но он и не подозревал, как тяжело было Намджуну смириться с тем, что его прогнали, подтвердив все самые страшные догадки, пусть это и было наглой ложью во благо. Глупый, глупый старшеклассник, почему же ты тогда не остановил меня, не схватил за грудки и не выбил всю эту дурь? Сокрушается Юнги, смотря снизу вверх, по-щенячьи трогательно, не веря, что после всего, что он наговорил, Намджуну хватило духу вновь прийти к нему с распростертыми объятьями. - Тогда как… как ты нашел меня? - Мне Джин-хен рассказал, - чуть улыбается Намджун, треплет по мягким выгоревшим на солнце волосам; мята стала совсем незаметной, мелькает на парочке прядей, просыпаясь сквозь пальцы. – Он оказался не таким уж и мудаком, если честно. Сказал, что недавно видел тебя в кофейне, и ты выглядел таким счастливым, совсем как раньше, когда он только подобрал тебя с улицы и познакомил с нормальной жизнью. Мм, поэтому он и подумал, что ты уже готов к встрече со мной, спалив твое местонахождение. - Джин… - все сказанное после имени бывшего любовника проходит, кажется, мимо Юнги, а четыре незамысловатые буквы застревают в ушах и мыслях, меняя форму, звучание, прокручиваясь на повторе. – Как он?.. Юнги не хочет задеть, ему просто правда искренне любопытно. Джин всегда оставался для него неопознанным и неразгаданным до конца персонажем, спонтанно объявившимся в прозаичной жизни Юнги. Он заботился и ухаживал, давал все, что душа пожелает, но при этом помещал в рамки и выдвигал свои законы, ограничениями пытаясь защитить от разгульного образа жизни. Однако со временем выяснилось, что Джин всего лишь пытался подготовить Юнги к самостоятельной достойной жизни, а не скитаниям от одной свалки к другой, пусть и делал он это своими странными, извращенными методами, в итоге Джин преуспел. - Как обычно, - вопрос, на удивление, не обижает Намджуна. – Все также безумно работает в тату-салоне, хотя нанял себе помощника. Знаешь, мне кажется, для Джина нет лучшей пары, чем работа. - Да, наверное, ты прав, - такое заявление вызывает у Юнги немного тоскливую улыбку и щепотку нежных утренних воспоминаний, когда молчание было их самым откровенным разговором. - Эй, но теперь с тобой я, а не Джин. Неужели снова оттолкнешь? – пытаясь заглянуть замечтавшемуся Юнги в глаза, интересуется Намджун. – Что за махину ты выстроил и для чего, м? - Махину? – Юнги отходит от наваждения, оглядываясь назад, куда указал Намджун. – Ты про трейлер? А, это… это моя неловкая попытка начать новую жизнь. Я все не вставал на старт, ждал, когда ты вернешься. - Что ж, теперь я здесь, - самодовольная ухмылка и мимолетный поцелуй в нос, заставляя недовольно сморщиться. – Что теперь: отправимся в кругосветное путешествие? Однако совершенно ребяческое и наивное предположение, по сути должное вызвать у вечно серьезного и рассудительного Юнги нервный смех, оказывается как никогда правдивым. - Именно! – Юнги нетерпеливо подпрыгивает на месте и буквально вешается Намджуну на шею, счастливо хохоча в вызывающе яркую рубашку с глупыми неестественно салатовыми пальмами. - Тогда, пожалуй, начнем с Гавайев?***
В тату-салоне как всегда царило некое призрачное забвение, щепоткой пряной корицы рассеявшись в воздухе. Запах острых и травяных приправ умиротворял сознание и погружал в сосредоточенно рабочую атмосферу татуировщика, а клиента – расслаблял до легкой сонливости. Тэхен кропотливо дезинфицировал инструменты, пока Джин отлучился по делам, поэтому не сразу услышал, как входной колокольчик подал признаки жизни переливчатой мелодией. Посетитель решительно прошел внутрь, небрежно оглядевшись по сторонам – для него необычный готический антураж был привычным, а жуткие искоряченные фигурки лесных эльфов давно не наводили страх. Заинтересованно остановился он только у главного стола, на котором был раскрыт красочный скетч-бук с незаконченным вовремя эскизом, еще черно-белым, но уже предвещающим что-то грандиозное. Фантазия Тэхена всегда была на высоте, взять хотя бы его знаменитую татуировку на ключицах, что уж там. Улыбнувшись своим мыслям, Хосок неторопливо пошел в рабочий кабинет, где все корпел над спиртом и ватками сосредоточенный до предела Тэхен. Порой Хосок даже ревновал его к новой работе, слишком уж Тэхен загорелся профессией татуировщика и уже мечтал открыть собственный салон, а Джин даже пообещал в будущем завещать ему свой. Все случилось очень быстро и неожиданно: в очередной раз, разлегшись на коленях Хосока и самозабвенно вырисовывая в скетч-буке замысловатый эскиз, Тэхен обмолвился, что хотел бы попробовать себя в качестве художника, расписывающего не листы бумаги, а человеческие тела. Сказал он, может, и в шутку, но идея настолько засела в голове, что Хосок просто не мог не намекнуть Джину нанять на работу помощника, тем более что тот последние несколько дней ходил совсем осунувшийся, тускло переживая уход Юнги. - Эй, работяга, - окликает Тэхена Хосок, ярко улыбаясь парню и присаживаясь на кушетку. Если так подумать, то именно здесь был их первый поцелуй, пусть и подлый, грязный, но не менее горячий и страстный, по сей день вызывающий у обоих бурю эмоций. Тэхен вскидывает голову, смахивая сиреневую челку с пушистых ресниц и оправляя сползший с плеча рукав полурасстегнутой клетчатой рубашки, открывший полноценный вид на узорчатый плющ и утонченную нежно-розовую сакуру – Тэхену полюбилось выставлять тату напоказ, дразня тем самым Хосока. Вообще, окончив школу, он пустился во все тяжкие, теперь от него за версту воняло не только табачным ментолом, но и вишневым сидром, перемешанным с химическим запахом едкой краски. Решив подражать Джину, Тэхен выкрасил волосы в светло-сиреневый и забил проколами бедные уши, почти не оставив на них живого места. А еще у него был секретный пирсинг на соске, но только, тсс, об этом было позволено знать одному Хосоку. - О, пришел? – Тэхен одаривает мимолетной квадратной улыбкой и вновь возвращается к работе, заставляя Хосока насупиться. - Твой парень, между прочим, пришел с хорошими новостями, а ты смеешь изменять ему прямо на его же глазах! – Хосок притворно охает, так и не избавившись от былой театральности. Все-таки школьные привычки не выветриваются даже с годами. – Ким Тэхен, это возмутительно! - Ну что, что? – сдавшись, Тэхен откладывает в сторону инструменты и снимает перчатки, приготовившись к предстоящему спектаклю. – Я слушаю. - Твой настрой мне все еще не нравится, - фыркает Хосок. – В общем… я получил работу. Успешно прошел аудишн. На пару секунд между парнями воцаряется звенящая тишина, и только лишь в отголосках сознания истерично орет от восторга персонаж какого-то аниме. Часы приглушенно отсчитывают секунды. Надувшись до предела, пузырь тишины лопается, обрушиваясь бесчисленным потоком слов. - Подожди, ты хочешь сказать, что… - Да. - Ты имеешь в виду, что это тот самый аудишн, который… - Точно. - Работа хореографа… - Именно. - Ты хочешь сказать, что это работа хореографа… - Так и есть. - …в танцевальной студии 1Million?! - Да, черт побери, я так счастлив, Тэхен-а! – перейдя с монотонного бормотания на радостный крик, парни вскакивают с мест, не обращая внимания на то, что в рабочем кабинете нужно оставаться осторожными в любой ситуации. В порыве безразмерного восторга они чуть не опрокидывают кушетку и роняют инструменты, которые после приходится дезинфицировать вновь уже вдвоем, чтобы Джин ничего не заподозрил. - Блин, Хосок, я серьезно так рад за тебя, как-нибудь зови на класс, если будешь вести что-нибудь для неудачников, путающихся в своих же ногах, - не отрывая глаз от ватки и игл, смеется Тэхен. - Ты имеешь в виду для новичков? – прыскает Хосок, раскладывая иглы по нужным ячейкам. - Наверное. Кстати, как там у тебя с мамой? – произнеся вопрос до конца, Тэхен опасливо смотрит из-под челки и убирает в сторону ящик с уже чистыми инструментами. Выражение лица Хосока застывает на мгновение, но быстро оживает, скрывая еще саднящую боль за утешительной улыбкой. После того дня, когда он избил отца, оставив истекать кровью на полу в куче бутылочных осколков, они с матерью домой не возвращались до тех пор, пока мужчину не выселили оттуда окончательно. Женщина справилась на ура, подавив свою мягкосердечную натуру и показав сильный характер и самодостаточность, рассказав полиции всю правду, не утаив ни одной случайной царапины или ссадины. После дело передали в государственный суд, а мать, стойко выстояв, подала бумаги на развод. Неделю назад было первое слушанье, по итогам которого дом и большая часть имущества переходила в руки женщины, а отцу оставалась его видавшая века машина и скудная часть заработанных честным путем денег, однако, всего лишь вопрос времени, когда мужчина умудрится пропить и их. Хосок честно гордился мамой и не уставал ей об этом напоминать день ото дня, наслаждаясь ее преображением: женщина откровенно похорошела, кожа приобрела розоватый оттенок и слегка разгладилась, гардероб ожил яркими красками, а с лица не сходила непринужденная улыбка. - Все хорошо, скоро второе слушанье, говорят, что, возможно, уже последнее. Адвокат у отца все равно никудышный, да и оправдывать его особо нечего. Честно говоря, мне его жаль, - потупив взгляд, Хосок принимается перебирать собственные пальцы, не имея больше возможности уткнуться в инструменты. - Эй, он сам выбрал этот путь, ты не виноват в этом, - не разрешая сникнуть окончательно, Тэхен мягко кладет свою ладонь на руки Хосока и чуть сжимает. В его ушах позвякивают сережки. - Я знаю, - Хосок поджимает губы и пытается небрежно перевести тему. – Кстати, набьешь мне новую тату? Вот тут, - убрав с виска отросшие волосы и склонив набок шею, Хосок очерчивает подушечками пальцев выступающее сухожилие под ухом. Любимое место Тэхена для поцелуев. - Какую же? – изгибает в похотливой ухмылке губы парень, невольно облизываясь. - 1M. - 1M? – удивляется Тэхен, сразу же теряя весь запал. – Ты хочешь, чтобы я набил тебе в таком месте название студии? То есть, нет, конечно, я понимаю, любовь к работе и так далее, но… тебе не кажется, что это как-то слишком?.. Бурная тэхенова реакция вызывает у Хосока лишь задорный смех и плюс пунктик в списке «сделать до нашей свадьбы в Швеции», то есть, заставить по уши влюбленного в свою работу Ким Тэхена ревновать по той же причине. Пусть хоть раз побывает в шкуре брошенного ради сверхурочных. - Не студии. Я имел в виду: one in a million. Потому что ты для меня – один на миллион, Тэхен-а. Щеки пунцовеют, словно они все еще в школе, а губа смущенно зажевывается, в порыве сдержать глупую улыбку влюбленного школьника. Из груди рвется отчаянный писк, но Тэхен находится, заглушая его горячим поцелуем сначала в губы, больно прикусывая за язык, напоминая этим, как плохо заставлять его ревновать, а потом в шею – в то самое место под ухом, где вскоре будет красоваться свежая, еще чувствительная татуировка. Тэхен зарывается тонкими пальцами в короткие волосы на затылке, касаясь влажными губами уха, шепчет: - В таком случае нам нужно сделать парные татуировки. - Что ж, я не против, - судорожно втягивая воздух, Хосок млеет от тэхеновых, порой совсем кошачьих, повадок, томно перебирая сирень кончиками пальцев. – Знаешь, это такая редкость – найти одного среди миллиона других, но нам повезло. - Ты ломался как девчонка несколько лет, Хосок, не включай сантименты, - фыркает Тэхен, перебираясь на хосоковы колени и устраиваясь поудобнее. – Вот, кто действительно нашел друг друга среди миллиона других, так это Чимин и Чонгук. - Чимин и Чонгук? – задумчиво переспрашивает Хосок, прежде чем согласиться. – Кстати, не знаешь, где они сейчас? - Вчера они снова прислали открытку, в этот раз из… …Разноцветные карточки вихрем кружатся в небе, подхватываемые техасским торнадо, орошаемые водами из Тихого океана на лос-анджелеском пляже и осушаемые беспощадным аризонским солнцем. Тэхен крепко сжимает маленькие картонки в руках, чувствуя, как от них веет свежестью свободы и, чуть уловимо, терпким табаком чонгуковых сигарет.