Counterpoint

Эда словно током ударило, когда он увидел, как его брат двинулся. Горе сделало движения мальчика неуклюжими, этих заломленных рук никогда не было, Ал никогда не был таким. На его лице четко отражались те боль и страдания, которые он переживал, и свет от только что сделанного открытия лишь немного смягчил резко проступившие тени. Младший Элрик ходил кругом по библиотеке, будто бы старый дед, выуживая подсказки из книг по крупицам. Этого никогда не должно было случиться. С каждой уходящей минутой эта мысль все сильнее горячила кровь Эдварда. Этого никогда не должно было случиться, и будь он проклят, если так и останется стоять в стороне и ничем не поможет своему брату, будет просто смотреть, как слезы рвут того на части. Когда Ал говорил о спусковом механизме, его голос звучал как-то отталкивающе, безжизненно. Он был тихим, будто бы Ал стоял очень-очень далеко. Всего однажды он прикоснулся к голове брата, и ему больше не хотелось повторить это. Слишком ярко было ощущение крови и плоти, слишком ярко сверкнули рассыпавшиеся впотьмах мысли и осколки воспоминаний. С зашедшимся сердцем Эдвард отошел от брата. Альфонс не был идиотом, и одного его нужного слова было достаточно для того, чтобы снова взяться за работу. Все по-прежнему находились в библиотеке и продолжали без устали свои поиски. Ал тоже продолжал искать и подбирался к своей цели шаг за шагом, его было едва слышно, когда он говорил об алхимии, будто бы каждое слово отнимало у него силы. Эдвард видел, как запал брата иссякает, искорки вдохновения гаснут и тонут в болоте только что прочитанного. Эду больно было смотреть на брата. Тот пристально глядел в одну точку, едва заметно шевеля губами. Ал хмурился, его руки со сцепленными в замок пальцами неподвижно лежали на столе. Эд знал, что брат в конечном счете доберется до истины, но не мог справиться со своим негодованием: Альфонс медлил, а времени на бездействие у них не было. Окончательно разозлившись, Эдвард схватил с полки книгу с преобразовательными кругами и швырнул ее со всей силы через всю комнату. Еще до того, как кинуть книгу, Эдвард почувствовал подушечками пальцев, как сила его мышц покидает тело. В глазах сразу же потемнело, как будто вокруг сгустилась мгла. Кем бы он ни был сейчас, его нынешняя форма не могла полноценно контактировать с материальным миром, как это делают живые люди. Но как бы там ни было, Эдвард снова угодил книжкой в брата. Вдруг он почувствовал горячее зловонное дыхание позади себя, и сразу же дыбом встали волосы на затылке. Комната зашлась мерцающим светом, а потом и вовсе пропала. Слева тут же посыпались удары, и Эд нырял и уклонялся от них – его автоброня – единственное, что показалось ему твердым и настоящим в момент атаки. Он был готов к бою, был готов убить чудовище Мэйсона, вот только он ничего не видел и отбивался наугад. Он ясно чувствовал, что оно здесь, совсем близко, но пространство вокруг было чернее ночи. Фиолетовый туман клубился вокруг, он словно бы кипел, поднимаясь на необычайную высоту, грозя обрушиться, свет стал заливать все вокруг, просачиваясь отовсюду и из ниоткуда, ослепляя и выжигая глаза. В воздухе чувствовался запах озона, как перед грозой, а поверхность под ногами напоминала мокрые скользкие камни. В тумане послышался насмешливый голос, этот звук здорово бил по нервам. Эдвард прищурил глаза, спасаясь от яркого света, и разглядел дочь Мэйсона, медленно и грациозно выходящую из тумана, словно актриса выходила на сцену. Она была все такой же болезненно худой, сквозь прозрачно-белую кожу остро проступали тонкие хрупкие кости. Ее лицо застыло между человеческим и звериным, не до конца изменившимся, это придавало девушке какой-то несчастный вид, но ей это даже нравилось, она скалила зубы, показывая клыки. - Ты сильный. Ты первый такой, знаешь ли. Первый, кто так хочет вернуться назад. Но я все равно тебе этого не позволю, - она улыбнулась, сверкнув острыми клыками, оглядывая Эдварда с головы до ног. – Жизнь в твоем мире продолжается, но уже без тебя. Ты останешься здесь, так что просто прими это. - То есть лечь и позволить тебе сожрать меня, так? – забрюзжал Эдвард, усмехнувшись. – Ты понимаешь, о чем говоришь? Мое место там, и там есть люди, которые пытаются понять, что произошло, и пытаются вернуть меня назад. Что-то промелькнуло в ее глазах, похожее на первую искорку сомнения в своем превосходстве. Эдвард вскинул голову, дав ей понять, что заметил тень ее сомнения. - Ты не можешь выбраться отсюда, - прошипела девушка, нервно тряхнув головой и откинув волосы с плеч. – Ты не можешь вернуться в свое тело, оно уже мертво. Глаза девушки забегали, и Эд усмехнулся. То, что его тело было мертво, не значило, что здесь и сейчас он хуже соображает. Его сознание было ясным как никогда прежде, и он считывал всю информацию, которую только могла предоставить вдруг засомневавшаяся и занервничавшая девушка. Не зря же он потратил кучу времени, стоя перед Мустангом в его кабинете и разгадывая, когда тот говорит правду, а когда врет. - Ты врешь мне, - прошипел Элрик, сощурившись, и перенес вес своего тела, готовясь к прыжку. Она бы схватила его, ее голод никуда не делся, но теперь она не спешила с нападением. Эдвард показал ей ту размытую грань, за которой она становилась чудовищем, полностью теряя человеческий облик и подчиняясь только чувству голода. Теперь она не станет нападать в открытую, теперь она попробует подобраться к нему поближе. Теперь она будет думать прежде, чем разговаривать с ним, отвлекать его, и у Эдварда будет еще немного времени, отвоеванного в схватке с монстром. - А я думал, что ты жертва обстоятельств. Маленькая девочка, попавшая в центр круга, как ты и говорила. Но, кажется, это не так, правда ведь? – проговорил Эдвард и заметил, как расширились ее глаза, как дрогнули ее губы. Всего на мгновение, но Стальной не обманывался ее несчастным видом. – Часть из сказанного тобой, конечно же, правда. Но есть еще кое-что. Твой отец не собирался оставлять тебя здесь, ты знаешь, что он пытался сделать, знаешь, что в итоге получилось и как это работает. Она кинулась без предупреждения, в мгновение ока оказавшись рядом, но Эд был быстрее. Стальной был в хорошей форме, тренировки с Изуми не прошли даром, он стремительно уходил от атак, будто бы все, что он знал и умел, было заложено в нем от рождения, и теперь он просто повиновался инстинктам своего тела. Одна из атак Эдварда завершилась успехом: стремительно отпрыгивая от монстра и уходя от удара, Стальной ринулся назад, заходя снизу, и полоснул лезвием автоброни по открывшемуся лицу. Оглушительный крик эхом отразился от сгустившегося воздуха, девушка визжала и корчилась, но, когда она снова подняла голову и посмотрела на Элрика, никакой крови не было, не было ни одного намека на рану, словно бы Эдвард и не попал по ней. - Ах ты маленькая дрянь, - ругательства никак не вязались с ее почти нежным голосом. – Мой отец потратил целую жизнь на то, чтобы никто и никогда не узнал его секретов. Ты думаешь, я помогу тебе найти выход отсюда? – она низко опустила голову, снова готовясь к нападению, - ты мой, как только ты попал сюда, ты мой, и я сожру тебя, чтобы я смогла активировать круги и вернуться домой. Она снова бросилась, и Эдвард унесся прочь от ее атаки, кожей чувствуя, насколько близко она подбирается каждый раз, и лихорадочно просчитывая все возможные варианты отхода и контратаки. Стальной уже понял, что девушка знает гораздо больше, чем кажется на первый взгляд и чем она сама хотела бы показать. Мэйсон, конечно, был тем еще злодеем, но и его дочь оказалась ничуть не лучше. Эдвард резко развернулся через правое плечо и почувствовал, как плотный туман обвивается вокруг его шеи, словно щупальца. Это уже не было клубившимся воздухом, это было уже вполне осязаемо. В голове роилась куча мыслей, которые никак не хотели складываться во что-либо логичное, мешали сосредоточиться на поиске выхода, и Эд снова вслепую убегал от нападавшего монстра. Не все гибли, кто входил в дом Мэйсона, и Эд зуб давал, что его круги всего лишь перетаскивали алхимиков к его дочери на обед. Возможно, было что-то еще, что преобразовывало их энергию, их связь с Вратами, но девушка перевернула все так, будто бы она забирала гораздо большее, чем просто их жизнь. Она думала, что у Эдварда она сможет получить то необходимое, что помогло бы ей вернуться домой, и дело было не только в его силе. Ей хотелось вернуть то время, когда она была сильна, когда принесенных ей в жертву алхимиков было больше. Но в чем же дело? В алхимии Эдварда? На самом ли деле был тот круг, который она могла активировать, чтобы вернуться? Все вертелось вокруг этих каскадных кругов. Эд шипел проклятия себе под нос, каждый раз наступая на никак не обозначенную якобы землю под ногами. Ничего, похожего на реальность. Он должен был уловить логику в этом хаосе, который навел Мэйсон, тогда у него будет возможность уничтожить созданный им мир. Яркая вспышка боли прервала его мысли, Эд съежился, закрывшись от искр, летящих с автоброни, с которой закапала золотистая жидкость. Дочь Мэйсона сладко замурлыкала, когда увидела рану на плече, но Эд снова отпрыгнул назад, проверяя автоброню и отшвыривая от себя подбирающийся туман. - Вот же черт, - Эдвард раздраженно плевался, глядя на рассеченное плечо. О чем он только думал, когда надеялся найти хоть какую-нибудь зацепку в этом разрушающемся месте? Он едва оглядел свою руку, как позади снова послышался оглушительный рев. Эдварду меньше всего хотелось ввязываться в драку, он не был уверен в своей победе, особенно когда монстр Мэйсона становился сильнее с каждым отхваченным от него куском. Но нужно было что-то делать, не носиться же кругами до бесконечности! Монстр снова бросился в атаку стремительной темной тенью, и Эдвард полоснул лезвием почти наугад и со всей силы. Автоброня описала яркую фиолетовую дугу. На этот раз ему удалось ее ранить, и ранить серьезно. Он услышал, как хрустнули кости, и отчаянный вопль заложил уши. Корчась и завывая, раненое существо отползало в сторону. Эдвард снова двинулся бегом вокруг упавшего монстра. Он знал, что не располагает большим количеством времени, что существо может регенерировать, так что нужно максимально использовать свое нынешнее положение. Стальной зашел сзади для последующей атаки, но тут серые толстые облака преградили ему путь, лишив возможности четко видеть цель. Звуки вокруг померкли, облака стали забиваться в горло, мешая дышать, наваливаясь сверху, обездвиживая и придавливая к зыбкому полу. Единственное, что Стальной сейчас слышал, это звук своего сердца, отбивающий барабанную дробь. Краем ускользающего сознания он почувствовал чье-то присутствие: не монстр Мэйсона, не хищник вообще, но оно было горячим и пахло оловом. Придавленный невидимой пеленой, Эдвард с трудом повернул голову, и усмешка тронула его губы – он увидел круг. Всего в нескольких шагах, не такой большой, как в особняке Мэйсона, но не менее мощный и древний. Эдвард медленно выполз из-под окутавшего его тумана, одним глазом следя за дочерью Мэйсона, а другим – исследуя то, что лежало перед ним. Поначалу круг показался ему хаосом линий, но приглядевшись, он увидел его целиком и понял его смысл. Это был черный ход, выход, предназначенный для исключительных ситуаций. Подобные круги завершали каскад, но Мэйсон внес некоторые изменения. Пока спусковой механизм в особняке работал, этот круг не мог использоваться в качестве выхода. Это был просто тупик. Никто из ранее попавшихся алхимиков не мог выйти отсюда. Круг предназначался только для дочери Мэйсона, круг, который она могла активировать только будучи полной сил. Но камень исчерпал себя. Эдвард отличался от всех предыдущих алхимиков, он мог выбраться из этого места, с помощью этого круга или без него, но тут он засомневался, в качестве выхода ли Мэйсон оставил здесь этот круг. Нет, он просто что-то пропустил. Пропустил то, что сделало его отличным от других алхимиков. Раздраженно встряхнув головой, Эдвард снова вернулся к разглядыванию линий круга. Он видел, что круг контактирует с домом Мэйсона, но в круге было что-то еще, и это мешало сосредоточиться на его главном предназначении, как рябь на воде. Это был еще один энергетический поток, уходивший еще куда-то. Энергетический уровень круга был низок и едва ощущался, но он все еще связывал это место с домом. Эдвард нерешительно прикоснулся пальцами к кругу и тут же почувствовал напряжение, как металл против магнита, и тут же тепло проникло в его левую руку. Он был так поглощен кругом, словно он был его первым открытием, его первым преобразованием, что не заметил приблизившейся тени. Когти впились в его плечо, и тяжелая челюсть сомкнулась на его загривке, разрывая плоть и разламывая кости. Паника охватила Эдварда, смешиваясь с болью. Он – просто добыча. Стальной кожей чувствовал ее гнев, ее шершавый язык, дикое голодное рычание зверя. Она полностью вернулась в форму животного и еще не начала рвать его на части, но и Эдварду теперь не удавалось вывернуться и напасть. Он отчаянно дернулся в надежде дотянуться до круга. И тот взорвался огромной мощью, заревев и ослепив ярким светом, и Эдвард услышал жалобный крик, скрутивший внутренности комом. Вокруг все стремительно завертелось, и в следующее мгновение круг выбросил его, свалив мешком посреди каких-то металлических обломков. В последнюю секунду Эд успел сгруппироваться и шлепнулся вполне благополучно. Тепло, идущее от круга, постепенно улетучивалось, и Стальной глубоко вздохнул в попытке унять дрожь. Освобождение и последующее облегчение сразу же заставило почувствовать разбитость и усталость, но Эд тут же завертел головой в поисках хоть какого-нибудь знака, что все закончилось. Было абсолютно темно, чтобы разглядеть хоть что-то, и Эдвард задался вопросом, сделала ли ему дочь Мэйсона что-либо. Протянув руки, он вздрогнул от прикосновения к живой ладони холодного металла стен. Эдвард с трудом поднялся на ноги, кривясь и гримасничая, выбираясь наружу. Холодная сталь, окружавшая его, казалась ему отвратительной, но то, что он дальше увидел перед собой, совсем лишило надежды. Впереди был длинный узкий коридор, залитый зеленым жутким светом. Больше гроб напоминало, за исключением температуры: в коридоре было жарко, и жар шел откуда-то извне. Эдвард отыскал себе палку, надеясь, что с ее помощью легче будет пробираться в полумраке. Управляться с реальными вещами, будучи привидением, было трудно, и Эд старался не растрачивать энергию на бесполезную ругань и не поддаваться панике. Через несколько минут он отодвинул металлический лист, загораживающий ему дорогу, так, чтобы можно было пролезть, и вдруг увидел свое отражение в этом листе. Это было все равно что разглядывать куклу: темные веером ресницы, опадающие на высокие скулы и вспархивающие вверх. Эдвард оторвался от разглядывания самого себя и двинулся было к источнику освещения в коридоре, но тут его брови взлетели вверх: на его коже был преобразовательный круг, небольшой, размером с монету. Его и не видать почти было, круг прятался под волосами. Эд бы и не придал ему такого значения, будь это рядовое происшествие, но здесь, в зеленоватом полумраке этот круг был словно маяком надежды. Тяжело вздохнув, Стальной наклонил голову, чтобы лучше рассмотреть рисунок на своей омертвевшей коже. В коридоре он наткнулся на еще более сложный комплекс кругов, и они были бесспорно внушительнее, чем те, что находились в поместье. Это и составляло главное сокровище Мэйсона, его алхимическую тайну. В таком маленьком пространстве и такое огромное количество кругов… Эдварда все время преследовал страх, что его тело уже мертво и изменения необратимы, но он уловил логику в безумных кругах Мэйсона, и у него появилась надежда. Круг с портрета активировал круг, находившийся на полу бального зала, который в свою очередь направлял энергию к кругу в реальности дочери Мэйсона и к кругу, который нарисован на коже Эдварда: возвращение будет трудным, но оно вполне возможно, если все сделать правильно. Призрака жертвы отдавали дочери Мэйсона, в то время тело оставалось лежать на полу в особняке и теоретически было мертво, тогда и активировался круг, нарисованный на коже, выполняя функцию связующего звена между телом и духом. Из того, что Эдвард увидел, он понял, что тело жертвы остается живым, это дает возможность дочери Мэйсона получать его энергию и подпитываться от него. Его раны затянулись, но если предположить, что его тело действительно мертво, этого бы не произошло, и он проиграл бы ей. Маленький круг на шее Эдварда будто бы электризовался, когда он подходил ближе к кругам в коридоре. Вероятно, таким образом происходила поддержка жизнедеятельности жертвы, своего рода, внешнее сердце. У жертв не было пульса, но при таком условии их и мертвыми нельзя было назвать. Было ли этого достаточно для питания мозга, но этот вопрос уже вряд ли заботил Мэйсона, он просто продлевал жизнь своей дочери максимально долго. В конце концов, жертву убивало банальное обезвоживание, этого Мэйсон никак не мог предусмотреть. Через крошечный круг на шее не могла пройти ни одна капля воды. Так что у монстра было всего несколько дней, потом жертва погибала. И что дальше…? Не могло же мертвое тело оставаться в доме? - Ну, конечно же, - прошептал Эдвард, выпрямляясь и снова осматривая свое тело, - возле нее же были какие-то кости. Круг перетаскивал мертвое тело в реальность дочери, чтобы освободить ловушку и очистить проход для следующей жертвы. Потрясающая задумка. По теории Мэйсона можно было бы и книгу написать. Он много и тяжело работал, чтобы создать каскад и учесть все детали, но зачем такой размах… Как-то не вяжется это с простым содержанием дочери, скорее, это больше походило на превращение ее во что-то… Эдвард потряс головой, прогоняя эту мысль и снова возвращаясь к своему трупу. На его теле должен быть не один такой круг, вероятно, еще по одному на запястьях, для большей стабильности. Доктора и коронеры пропустили бы их, хотя, возможно, приняли бы во внимание при вскрытии, но тогда его тело точно истечет кровью, а они обещали Рою задержать вскрытие, и Эд про себя поклялся, что вернется раньше, чем это произойдет. Он еще не совсем мертв, но если он сам себе не поможет, то его смерть более чем вероятна. Внезапно он наткнулся на огромных размеров холодильные камеры, перемигивающиеся огоньками в полумраке, и Эдварда осенило. Морг госпиталя. Помещение пустовало, по тусклому свету, льющемуся сквозь крошечные окошечки, можно было бы предположить, что сейчас глубокий вечер. Конечно, Хавок не стал торчать в морге и унесся в поместье. Не было ни единого знакомого человека, который послужил бы ему проводником, никого, за кем можно было бы последовать без опаски. Не было даже коронера. Клацнув от злости зубами, Стальной нервно сжал кулаки и двинулся вперед. Ему нужно найти Ала и Роя, возможно, кто-то из них вернулся в штаб. Даже если бы они вернулись, как Эдварду добраться до кабинета Роя, нужно ведь все здание практически пересечь…! Эд судорожно сглотнул, глядя на свой труп, скрытый ото всех ледяными дверями морга. Да чтоб их всех, нужно ведь просто пройти сквозь туманные завесы, окутывавшие стены коридора! И не было другого выхода, если он хотел вернуться назад! Глубоко вздохнув, Эд прижался спиной к стене и шагнул за порог. Коридор никуда не делся, не исчез, по крайней мере, не целиком, но каждый раз, когда Эдвард пытался сфокусироваться на деталях, они расплывались, и тут же накатывала тошнота. Пальцами Стальной ощупывал каждый миллиметр стены. Хотя ощущения на пальцах были не такими привычными, как ему того хотелось бы, он всецело положился на них и точно следовал им. Пространство скручивалось перед ним, заставляя поминутно спотыкаться, тогда Элрик жмурился от страха и шумно сглатывал. Это больше походило на попытку пересечь корабельную палубу в шторм, когда само море отрицает твое право на жизнь. По крайне мере, на коридор можно было не смотреть. Повернув еще раз и оказавшись в одном из коридоров побольше, Эдвард почувствовал присутствие людей, они напоминали ему далекие огоньки. Несколько раз он проходил прямо через них и на мгновение чувствовал их тепло, прежде чем оно снова пропадало. Но ни один из них не был ему знаком. Эдварда прошиб холодный пот, во всяком случае, так ему казалось, ведь у привидений нет ни потовых желез, ни кожи, но во рту пересохло очень даже по-настоящему. Это было сродни пытке, и он опустился на корточки, продолжая двигаться чуть ли не ползком. Каждый сантиметр давался с большим трудом, словно бы он шел по раскаленным углям, но голодное рычание дочери Мэйсона, снова послышавшееся откуда-то сзади, подталкивало его вперед. Вдруг вокруг него словно лопнул пузырь, и мир начал стремительно меняться и становиться похожим на привычный, со своими красками и запахами, туман исчез, и Эдвард упал навзничь, задыхаясь. Через мгновение он услышал голос Хьюза, совсем близко, и увидел их с Мустангом идущими по коридору. - Ты очень устал. Да мы все устали. Ал занимается своей информацией, добытой в особняке, и мы приглядываем за ним. Тебе следует отдохнуть, - в голосе Хьюза слышалось отчаяние, сквозили нотки мольбы, которые Эд никак не мог пропустить. Хьюз мягко преградил Мустангу путь, останавливая его и заглядывая прямо в глаза, - тебе нужно поспать. Пожалуйста, Рой. Мустанг ничего не ответил. Он медленно закрыл глаза и устало нахмурил брови, его лицо было бледным и абсолютно бесцветным, будто бы сейчас на нем в полной мере отражалась вся тяжесть его бремени. На мгновение Эду показалось, что Рой проигнорирует просьбу друга, но он все же повиновался. И теперь уже не было той уверенной мустанговой походки, его движения больше напоминали переминание с ноги на ногу, будто бы Рой постарел лет на десять за этот день. Он низко наклонил голову, засунув руки в карманы, и отправился спать. Возвратиться сейчас к Алу было самой заманчивой идеей, и глубоко внутри Эдварду этого очень хотелось. Но если Ал заметит его присутствие сейчас, это собьет мальчика с толку и, возможно, замедлит его поиски. Следовало бы добраться, прежде всего, до Роя, ибо он обладал властью отдавать приказы, и его команда будет исполнять в первую очередь приказы своего командира. Быстрыми перебежками Элрик пробирался сквозь людей, проходивших по коридору, следуя за Роем, маневрируя, чтобы не столкнуться с кем-нибудь, и прячась от секретарш. Он был уверен, что Рой теперь и не заметит пару улыбающихся ему женщин, Мустанг выглядел задумчивым и потерянным. Постепенно коридоры опустели, и ноги Эдварда сами принесли его к нужным дверям. У всех генералов было припасено одеяло на тот случай, если работа не позволяла уйти домой. Рой стоял перед дверями своего кабинета и медленно поворачивал ключ в замке, и тут он запнулся и посмотрел через коридор, будто бы на Эдварда, стоявшего неподалеку, но все же сквозь него. Рой шагнул внутрь, и Эдвард юркнул за ним, но его прищемило дверью, и Стальной поморщился, ощутив вкус дерева. Комната казалась вполне осязаемой и даже твердой, совсем как в прежние времена. Знакомое место. А может, потому что здесь был Рой, и его присутствие делало комнату безопасной. Эдвард огляделся, рассматривая мебель. Конечно, комната отдыха в генеральском кабинете выглядела внушительнее, чем комната братьев, Рой даже выбил себе камин, и теперь он чернел холодной решеткой в полумраке, перед ним - небольшая кушетка. Кровать стояла в нескольких шагах от камина. В комнате было по-домашнему уютно, но Рой осматривал ее так, будто бы находился на территории врага, и самого заклятого. В темных и безучастных глазах угадывался страх. В конце концов, он пересек комнату и уселся на жалобно скрипнувшую кровать, устало уперся локтями в свои колени и спрятал лицо в ладонях. Эдвард не узнавал прежнего Мустанга, настолько другим сейчас был тот человек, которого знал Стальной. Он по-прежнему мялся в дверях, не решаясь подойти ближе. Он и не заметил, как дернулись плечи генерала, до тех пор, пока тихий стон не разорвал застоявшийся воздух. Эдварда будто током ударило, он вскинул было руки, броситься, обнять, но бессильно опустил их. Он знал, что тогда в морге Рой изо всех сил сдерживался, теперь же в этом не было необходимости, он был один и его слез никто не увидит. Эдвард всхлипнул и кинулся бегом через всю комнату к Рою. Ненависть к Мэйсону и к тому, что он сделал, увеличилась стократ. Он ожидал слез и истерик от Ала, но никак не от генерала, всегда сильного и несгибаемого, и вот сейчас самый непрошибаемый человек, которого он когда-либо знал, сидел перед ним на кровати и горько плакал. - Рой, все хорошо, пожалуйста, не надо, со мной все хорошо, - он протянул руку, чтобы коснуться обтянутых синим кителем плеч, чтобы почувствовать его тепло. Он знал, что его холодное прикосновение может испугать, но он должен был как-то привлечь внимание Роя и дать ему понять, что замысел Мэйсона можно разрушить. - Ты должен выслушать меня. Думаю, что я знаю, как разрушить действие круга, но я не смогу сделать это самостоятельно, - Эд склонил голову. Рой так и оставался неподвижно сидеть на кровати, будто бы он боялся пошевелиться из-за открывшейся раны. Жутко было слушать, как он горюет, и Эд подумал на мгновение, было ли это тем, на что горе похоже с внешней стороны, на то, как его видят окружающие скорбящего. Глубоко внутри Элрик конечно же хотел знать, отчего Мустанга так убивает боль потери, но он каждый раз отгонял эту мысль. Не его это была забота. Он хотел только одного – разорвать действие круга Мэйсона, вернуть Рою его силу, сделать его вновь таким, каким он привык его видеть, он хотел, чтобы Рой жил, а не существовал. Стальной тихонько сел на кровать рядом с ним, кривясь и упорно игнорируя тот факт, что матрац никак не реагирует на его вес. Ему хотелось пробраться в Роя, как он сделал тогда в особняке с Алом, и озвучить в нем свою идею, как бы передать ему свои мысли. Но с Алом это было куда легче сделать. Сработает ли с Мустангом..? Еще несколько минут они сидели в полуночной темноте, потом Рой потянулся и включил одну из прикроватных ламп. Он постепенно успокаивался, дыхание выравнивалось, и Эд сочувственно потер ладонью его спину в тщетной попытке поддержать. Лицо генерала было все еще мокрым от слез, но он уже пришел в себя и теперь ровно и безжизненно смотрел перед собой. Если бы он знал, что был не один, он бы никогда себе этого не позволил, он сдерживался бы как мог. И Эдвард очень пожалел о том, что стал невольным свидетелем этой слабости. Мустанг выглядел опустошенным, будто бы буря эмоций схлынула и оставила лишь белое полотно. Он нехотя стащил ботинки и неуклюже выбрался из кителя, бросив его на пол, и забрался под одеяло. Серые тени под его глазами залегли глубже. Эдвард забрался с ногами на кровать и устроился в углу, так, чтобы наблюдать за ним. Но наблюдение за спящим Мустангом причиняло еще больше боли. Обычно Рой выглядел уверенным в себе человеком, целеустремленным, теперь же ничего этого не было, и генерал сейчас казался Эдварду точно таким же привидением, как и он сам. Рой уснул быстро, сказалось напряжение прожитого дня и произошедших событий. Но его лицо было все таким же каменным, складочка между бровями никак не хотела расходиться, а по телу пробегала легкая судорога сведенных усталостью мышц. Ну, должен же быть хоть какой-то способ, в самом же деле…! Больше такого удобного момента Эдварду не представится. Что еще можно было сделать толкового, застряв в этом идиотском состоянии? Если он опять кинется книгой, это, возможно, снова отбросит его к дочери Мэйсона. И тут Эдварду в голову пришла идея написать Рою письмо. Он вскочил с кровати и завертел головой в поисках бумаги. Оглядев комнату, Стальной еще раз пристально посмотрел на спящего Роя. Сон как-то незаметно менял его. Может, все-таки стоило попробовать тот фокус, отлично сработавший с Алом, и надеяться, что Мустанг не забудет всю информацию, переданную Эдвардом, как только проснется. Попытка - не пытка. Он осторожно сел на кровати, чувствуя себя злоумышленником, пробирающимся в стан врага, и тихонько подполз ближе к Рою, не оставляя мятых следов на стеганом одеяле. Приблизившись к его лицу вплотную, Эд заметил, что губы генерала все же смягчились и расслабились. Он медленно коснулся роева лба своим. И в следующую секунду будто бы мир взорвался перед его глазами, и его выбросило на берег громыхающей волной, как задыхающуюся рыбину. Эдвард даже отпрянул и потер лоб, но все же заставил себя. У Роя был пульс. Эдвард чувствовал каждый толчок его сердца, чувствовал тепло его кожи. Тогда он прикоснулся к деревянному изголовью кровати, но это ощущение и близко не стояло: простое полированное дерево, нагретое солнцем. Совсем по-другому. - Что за черт? – пробормотал Эдвард, поднимая голову и опираясь на локти. Стальной даже моргнул несколько раз, прогоняя наваждение. Комната была совсем другой, теперь она была роскошно обставлена, на сосновом полу лежали пушистые ковры, в камине жарко горел огонь, но Эдвард почему-то не ощущал перепада температур, казалось, что пламя не способно было обогреть всю комнату целиком. За оконными стеклами угрожающе нависли свинцовые тучи. Дождя еще не было, но близость шторма чувствовалась отчетливо. Кровать стояла в нескольких шагах от него, и Эдварда удивил лежавший на ней человек. Белоснежное одеяло едва прикрывало голые плечи и грудь, и волосы Роя резко контрастировали с ослепительным бельем. Он лежал на спине, широко раскинувшись, он больше не горбился, пытаясь свернуться в клубок. У Эда перехватило дыхание. Конечно же, чертов Мустанг был великолепен…! Он всегда знал, что красив, и максимально использовал свою внешность, но сейчас это выглядело совсем не так, как в реальности. И Эдвард, разглядывая теперешнего генерала, вдруг остро ощутил свое смущение. Это была мечта или что это такое…? Не похоже на мечту, с чего бы Мустангу мечтать о самом себе! Это было чем-то другим, как будто другой гранью реальности или фантазии. Эдвард подошел к кровати, и звук его шагов заставил молодого человека удивиться. Он был живым здесь, он жил и дышал как никогда прежде, как будто и не умирал никогда. Он чувствовал, как его шею щекотали волоски на затылке, он слышал каждый шорох. Стальной зажмурился от накатившего восторга. Грудь спящего мягко поднималась и опадала, но как только Эдвард подошел ближе, его дыхание сбилось, и мужчина открыл глаза. Впервые он посмотрел прямо на Эда, а не сквозь него. Реальность происходящего сбила Элрика с толку, и он лишний раз дернул себя, что видимое иллюзорно. Ему оставалось только надеяться, что этот Рой послушает его и поймет, что тот хотел сказать. Он резко приподнялся на локте и уставился на Эда, жадно рассматривая того, словно бы впервые видит. Мустанг осторожно протянул руку в попытке дотронуться, и Эд ответил, переплетая свои пальцы с пальцами Роя. Вдруг тот резко дернул молодого человека на себя, и Элрик, потеряв равновесие, шлепнулся прямо на кровать, стараясь унять дрожь. Мустанг сгреб его в охапку и крепко прижал к себе. - Господи, ты действительно здесь, - прошептал Рой, и его голос был совсем не таким, как прежде, он звучал как будто издалека, но в то же время изнутри. И тут Эд испугался, что сейчас все исчезнет. – Ты ведь снишься мне, да? - Нет, не снюсь, - Стальной схватил Роя за руки, - хотя, может быть, я не знаю, но я настоящий. Рой, ты должен выслушать меня, я не умер, я просто немного не там… где я должен быть. Он вытаращился на генерала, тот же продолжал хлопать глазами, ничего не понимая. Уверенность, что перед ним действительно тот Мустанг, который ему нужен, медленно покидала Эдварда. - Мэйсон создал для своей дочери параллельную реальность, в которой она существует как огромный монстр, питающийся людьми, - он судорожно облизнул губы и продолжил, - и в этой реальности я ее обед. Вы должны вытащить мое тело из морга и отнести его назад в поместье, в тот круг чертов, тогда мы сможем его уничтожить. Каскады кругов, это все работает благодаря каскаду кругов. Эд уже начинал беситься, поскольку сидящий напротив Мустанг явно не хотел вникать в курс дела и не верил ни единому слову. Он схватил генерала за голые плечи и потряс: - Пожалуйста, Рой, я не знаю, сколько у меня времени. Проверьте мое тело в морге, у меня на шее должен быть круг. Прошу тебя, сделай, как я говорю. Вдруг Эдвард заметил позади себя мелькнувшую тень и резко вскочил, осматривая комнату. - Что это такое? – спросил Рой настороженно, снова обхватывая запястья Эда и пытаясь заглянуть тому в глаза. - Это, должно быть, она. Я не знаю, может ли она сюда проникнуть. Рой, тебе понятно, что я тебе сейчас сказал и что ты должен сделать? - Но… Эд, ты ведь просто сон. Тебя нет на самом деле. Стальной закатил глаза и глубоко вздохнул. Он отчаялся, не знал, как ему быть, как убедить Роя, что он не снится ему и говорит правду, надежда постепенно ускользала от него, оставляя с пустыми руками и тяжелым сердцем. Если он не мог заставить Роя поверить ему, его время истечет, он погибнет, и кто знает, что сейчас происходит с его телом, оставшимся в холодном морге. Что произойдет с дочерью Мэйсона? Круг ведь больше не сработает. Сможет ли он задержаться еще хотя бы ненадолго, но так ничего и не успеть сделать, а просто наблюдать… И тут в голову Стальному пришла одна мысль, и впервые в жизни ему стало страшно оттого, что это действительно его последний шанс. Да и была ли еще причина, чтобы рискнуть всем, что у тебя осталось. Прежде, чем Рой сказал еще хоть слово, Эдвард наклонился и поцеловал его в губы, срывая долгожданный поцелуй. Это было так по-настоящему, словно бы он целовал Мустанга в действительности, словно бы тепло его губ было настоящим. Эдвард смаковал их вкус, но тут его прервал легкий вздох. Сердце на секунду запнулось, Рой промычал ему в губы, и Эдвард задрожал, поддавшись и приоткрыв рот, впуская чужой язык. Его накрыло теплой морской волной, смывая все напряжение и нервозность. Верил ли Рой ему или нет, по крайней мере, у него останется воспоминание о поцелуе. Пробуждение встретило генерала холодом комнаты, он моргнул несколько раз, прежде чем понял, где находится. Только ночник, оставленный включенным, освещал комнату в Центральном Штабе. Рой сел на кровати, его глаза горели, предательский румянец заливал щеки, Эд тут же отпрыгнул в сторону. Мустанг пристально разглядывал комнату, словно бы отыскивая что-то. Слабый огонек надежды снова вспыхнул в Эдварде, может, Рой все-таки поверил ему и сделает, как он сказал. Генерал тихо поднял руку и дотронулся пальцами до своих губ, на его лице четко можно было проследить борьбу надежды и недоверия. Он поднял глаза и мягким дрожащим голосом спросил: - Эд, ты здесь?