Полюби меня, если сможешь

— Мистер Уизли, успокойтесь. Я сам не понимаю, что случилось, этот мальчишка опять сломал наши планы, — послышался голос директора, и он удивил меня больше всего. Голос Дамблдора был злым и источал презрение. — Директор, зачем вы хотите, чтобы кто-то из них убил друг друга, ведь это можете сделать вы, — зло прошипел Рон, и вслед за этим послышался звук бьющегося стекла. — Сколько нам еще терпеть ЕГО? После этой фразы моего «друга» я наконец-то начал понимать, о чем они говорят, но от этого мне не стало легче. Поборов подступающую истерику, я опять прислушался. Обида обидой, но их планы мне нужно знать — а вдруг еще что-то важное узнаю? И, как оказалось, я не прогадал. — Я не могу этого сделать, это не в моих силах, и ты это знаешь. Не задавай глупых вопросов. И не забудь подлить грязнокровке зелье доверия, она опять начала что-то подозревать. Может, в следующий раз, когда будет стычка с Пожирателями, незаметно убить ее и свалить все на них? — тем временем задумчиво протянул директор, и вслед за этим послышался злой смех Рона. От накатившего на меня отвращения, я отшатнулся от двери. Как они так просто могут обсуждать чье-то убийство?! Надо будет приглядывать за Гермионой, а еще лучше — предупредить ее. — Нам нельзя, чтобы Поттер и Лорд, встретились один на один, они могут понять, — проронил директор непонятную фразу. Послышался звук отодвигаемого стула. Чтобы не быть застуканным на месте преступления, я быстро сорвался с места и побежал за ближайшую нишу. Только я укрылся, как каменная горгулья отодвинулась, и из прохода вышли Рон с директором. Но сейчас их было не узнать: еще мгновение назад в их глазах стояли злость и презрение, но вот минута — и они неуловимо изменились, как будто на них надели добродушные маски. Хотя так оно и есть: они постоянно носят эти маски, снимая их только тогда, когда вокруг них никого нет, выпуская свою истинную сущность наружу. От этого двуличия мне ужасно захотелось выйти и хорошенько приласкать их одним из Непростительных, но я не мог. Сначала стоит разобраться во всем этом дерьме, а потом можно будет и спустить всю злость. Для начала мне надо найти Гермиону, а потом — разобраться с Волан-де-Мортом. Не знаю как, но надо. Прикинув приблизительный план своих действий, я пошел на поиски подруги. Слава Мерлину, она никуда не уехала и сидела в гостиной Гриффиндора, читая книгу. Услышав шаги, она оторвалась от книги и посмотрела на меня. В ее глазах промелькнуло узнавание, и уже через секунду я был сметен маленьким ураганчиком. — Гарри, я так рада, что с тобой все в порядке! — всхлипнула Гермиона, и тут же нахмурилась: — Почему ты не в Больничном Крыле? Гарри, только не говори, что ты ушел без разрешения! Ты пролежал без сознания три дня, тебе нельзя вставать! Улыбнувшись, я молча обнял подругу. Что-то внутри подсказывало, что она действительно беспокоится обо мне, и это грело душу. — Гарри? — Извини, Герми. Просто столько всего случилось… — Гарри, я сочувствую. Мне тоже был дорог Сириус. Мы отомстим этой мерзкой, грязной, презренной… — начала ругаться Гермиона, но я тут же ее перебил: — Сейчас у нас есть проблемы и поважнее этой. С Беллатрисой мы разберемся попозже. — Что-то еще случилось? — обеспокоенно спросила подруга и вцепилась мне в руку. — Гарри, я тут хотела поговорить о странном поведении Рона. — Я тоже, — усмехнувшись, ответил я. И серьезно посмотрел на Гермиону. — Где мы можем поговорить без лишних ушей? Девушка нахмурилась, и тут ее лицо озарила улыбка. — Можно в спальне для девочек, сейчас там никого нет, а Рон зайти не сможет. — А как же я? — А ты пройдешь под мантией-невидимкой. — Ну, тогда веди меня, — я еще ни разу не был в женской спальне, и не думаю, что кто-то из однокурсников может похвастаться этим. Зайдя в комнату, я осмотрелся. Комната была не такой яркой, как у нас, но в ней, как и в нашей спальне, почти все было отделано в цветах родного факультета. Пока я разглядывал комнату, Гермиона села на кровать и посмотрела на меня. — Выкладывай. Сев возле подруги, я пересказал ей все, что услышал. В процессе моего рассказа Гермиона становилась все мрачнее и мрачнее. — Вот, значит, как, — прошипела подруга и, резко встав с кровати, схватила вазу и с размаху кинула ее в стену. — Извини, Гарри. Вот такой маггловский способ. Мне надо выпустить злость. — Все нормально, — ободряюще улыбнувшись подруге, ответил я и подал стоящий на тумбочке графин. — Я бы тоже не отказался выпустить пар, но, думаю, это может закончиться плачевно. Кивнув в ответ, Гермиона взяла протянутый кувшин и кинула его в ту же стену. За ним полетели все остальные бьющиеся вещи, которые смогла найти Гермиона. Я лишь смотрел на это и старался успокоиться. Через пять минут в комнате не осталось снарядов и подруге пришлось сесть. — И что ты собираешься делать? — отдышавшись, спросила она. — У нас есть какой-нибудь план? — Наверное, нам следует навестить Волан-де-Морта, — задумчиво протянул я и напрягся, ожидая криков о моем безумии. Однако их не последовало. Гермиона стояла и задумчиво смотрела в потолок, перекатываясь с пятки на носок. — Не думаю, что это хорошая идея, но других действительно нет, — после минуты молчания прошептала она и подошла к кровати. — Сейчас нас должны отправить домой. Следить за тобой в Лондоне не должны, поэтому, как только ты окажешься у магглов, мы с родителями заберем тебя к себе. А там сориентируемся, как нам найти Волан-де-Морта. Не думаю, что это будет сложно. Согласен? Кивнув в знак согласия, я встал с кровати и, попрощавшись, вышел из комнаты, предварительно накинув мантию-невидимку. Надо найти Рона, а то он, наверное, уже обыскался меня сам. При этой мысли я невесело усмехнулся. Теперь главное — при встрече с ним, моим «добрым другом», сдержать себя и постараться не ударить его. А это будет очень, очень сложно сделать.