Не присылай ко мне ангела

Мерлин зябко поёжился. Сырые стены подземелья и каменный пол никак не давали согреться, сколько бы он ни растирал руки, сколько бы ни кутался в свою куртку. Теперь он видел и другую сторону величественного замка, что так восхитил его. Солому давно не меняли, в камере пахло затхлостью и сыростью. Сквозь решётку глядя на суровые, беспощадные лица стражников, приставленных к его темнице, помня, при каких обстоятельствах он сюда попал, ощущая нездоровую обстановку этого места, Мерлин понемногу предавался отчаянию. Он готов был рискнуть всем в надежде на лучшую жизнь, в надежде, что его мама, его родная деревня будут в безопасности, в надежде, что где-то, хоть где-то в этом ненадёжном мире он сможет дышать. Напрасно. Он, молодой и жаждущий жизни, вступил на тропу смерти, и свернуть некуда. Камелот не станет его вторым домом. Он умрет здесь. Ему не излечить короля. Он просто не знает, как. И о чем он думал, отправляясь в неизвестное? О чем он думал, слепо следуя за Артуром? Соглашаясь на сделку, продавая собственную жизнь? Что теперь будет с матерью? А Уилл? Деревню отдадут на разграбление разбойникам… И все из-за него… Внезапно мысли оборвались. Мерлин поднялся с пола и прислушался. Было необычно тихо, как будто все живое на секунду застыло. Холод стал невыносим, словно он очутился в своей лёгкой куртке на берегу замёрзшей реки глубокой зимой. Маг с усилием повернул голову: что-то подсказывало ему, что этого делать не стоит. Мимо стражников, замерших на своих постах, неспешно ступал мужчина, еле слышно шурша полами своей белоснежной одежды. Невесомая ткань, облегавшая тело незнакомца, спускалась ниже его пят и плавно струилась по ступенькам. Капюшон закрывал его лицо, серебристые волосы падали на глаза, скрывая их от посторонних. Весь согнувшийся, медлительный, такой странный — он сразу внушил молодому волшебнику благоговейный ужас. Незнакомец распрямился, посмотрел куда-то мимо мага и… растворился в воздухе. Пребывая в страшном смятении, интуитивно чувствуя, что увидел нечто, что никогда не должен был видеть, совершенно одинокий, Мерлин закричал от ужаса. Магия инстинктивно волной всколыхнулась в нем; кувшин на столе охраны разбился, и пришедшие в себя мужчины обернулись. — Какого черта! — выругался один из стражников, сметая осколки, а второй в страхе пробормотал что-то себе под нос, отходя подальше от колдуна. Подавившись воздухом, молодой волшебник смолк, но его била дрожь, вовсе не от холода, и он никак не мог откашляться. Не успев осознать все значение увиденного, юноша услышал колокольный звон. Сразу вслед за этим несколько звонких голосов одновременно выкрикнули что-то, чего он не смог разобрать; но голоса не сдавались, они звучали все ближе и ближе, как будто глашатаи заглядывали в каждый уголок замка, озвучивая волю своего монарха. И действительно, уже скоро Мерлин разобрал: — Король умер! Да здравствует король! Волшебник откинулся назад, на свою лежанку из соломы. Ему почудилось? — Король умер! Да здравствует король! Не почудилось. Все было кончено. Утер умер. Юноша обессилено обмяк. Он слишком хорошо знал, что это значит. — Король умер! Да здравствует король! Королём отныне стал Артур. И первым его решением будет казнить не сумевшего помочь ему колдуна, обманувшего его надежды, из-за которого он рисковал собственной жизнью и жизнями своих товарищей, из-за которого он потерял верного рыцаря. Мерлин не сомневался, что ему никогда уже не увидеться с матерью. Они с Уиллом были правы. В Камелоте его ждала одна лишь смерть.

***

Артур проводил все свободное от дел время в комнате отца. Он приказал постелить себе на полу и спал в покоях короля, когда усталость валила его с ног, когда он больше не мог бороться со сном, рискуя сойти с ума. Принца одолевала навязчивая мысль: а что, если монарх придёт в себя, пусть на короткое время, а сына не будет рядом в последние минуты его жизни? Одновременно в сознании теплилась надежда: что, если отец все же поправится, и все будет, как прежде? Что, если Мерлин все же поймёт, как его излечить? Что, если Гаюс найдёт, как спасти короля? Что, если чудо все же произойдёт? Дни шли, миновали ночи. Он потерял счёт времени. Надежда таяла, медленно, но неумолимо, как свеча на столе. Моргана чуть не заболела от переживаний, он походил лишь на тень себя самого. В конце концов, Артур вынужден был признать: чуда не будет. В Совете уже неоднократно намекали, что принцу пора взять себя в руки и вести дела, как полагается: страна нуждается в правителе, жизнь в Камелоте кипит. От одного его слова, от росчерка пера зависят судьбы сотен людей. Он должен был собраться и думать о королевстве: о запасах продовольствия, о торговле, о поддержании порядка, о долгах, выплатах, содержании армии. Даже сейчас Артур не мог позволить себе быть просто Артуром, переживающим за своего отца. Он был наследным принцем Артуром Пендрагоном, он родился, чтобы стать королём. И теперь, когда страна так нуждается в нем, он обязан исполнить свой долг. Он исполнял, как мог, сколько позволяло ему постоянное напряжение и здоровье, покуда железная выдержка и сила духа ему не изменяли, поскольку получил соответствующее воспитание, был закалён в походах и сражениях, имел хорошее образование. Он являл собой надежду Камелота, будущее королевства, и пока он держался. Совет был удовлетворён. Пока что. Мало кто знал, что на самом деле творится в душе этого юнца, как он боится, как липкий страх и отчаяние сжимают ему сердце по ночам, как хотел бы он не быть наследным принцем, не казаться идеалом, не быть сильным. Больше всего на свете он жаждал обычной счастливой жизни, простой, в какой-то глубинке, где его никто не знает, с отцом и матерью. Но волею судьбы он был молодым престолонаследником. И должен был играть свою роль до конца. Принц вернулся с утреннего совета, занес бумаги в свои покои и собирался присоединиться к Моргане на ее посту возле постели отца, ведь сейчас его мысли были далеки от системы налогообложения государства. День начинался нормально, если происходящее вообще можно было назвать нормальным. Однако, король так долго болел, что все уже привыкли и не могли представить его внезапное пробуждение. Но что-то произошло. Когда принц уже собирался уйти, в покои его влетела сестра. Только взглянув на её белое лицо, юный принц понял, что случилось. Это было неизбежно, неминуемо. В душе он знал, что так и произойдёт. И, тем не менее, он совсем не был готов это услышать.  
 Все было напрасно. В груди защемило, тягуче заныла тоска в сердце. Это все же произошло. Судьба была очень жестока с ним.   — Отец… умер, — с трудом вымолвила Моргана. Она сказала страшные слова, и внутренняя сила, поддерживавшая её до сих пор вместе с надеждой, рухнула под тяжким напором неоспоримой истины. Принцесса расплакалась, как дитя, без сил опускаясь на стул, закрывая лицо руками. Её брат молча стоял, как оглушенный. Его глаза были сухи, губы плотно сжаты, рука вцепилась в спинку кресла. Он не издал ни звука, не проронил ни единой слезинки. Артур чувствовал себя, как в кошмарном сне, но он не мог проснуться; это было реальностью. Вся тяжесть их нынешнего положения легла на его плечи. Он сел, продолжая держаться за кресло, и смотрел перед собой ничего не видящим взглядом. 
 Отец. Его терпеливые поучения касательно верховой езды и крепкая рука, поддерживающая маленького сына, чтобы тот не упал с седла. У пони крутой нрав, совсем как у наследника престола; отец учит, как обуздать скакуна. Учитель грамматики им недоволен; пергамент весь испещрён замечаниями и внизу стоит жирная двойка. От отца влетает по первое число; в пример ставится Моргана, у которой одни пятёрки. Совместная охота, сияющий гордостью отец при виде пойманных сыном куропаток. Пикник, нападение разбойников, первая кровь на его руках, первое ранение, внимание отца и его страшный гнев, обращённый на бандитов. Отцовский смех, когда Моргана пытается учить его танцам. Отец деликатно намекает, что в его покоях слишком часто видят благородных девиц, нельзя ли умерить свой пыл или хотя бы сделать так, чтоб о его похождениях не сплетничал весь замок. Отец приводит его на Совет и сердится, когда в середине отчёта сборщика налогов принц засыпает. Отец сдержанно поздравляет его с победой на очередном турнире… хотя Артур видит, что он искренне рад. Отец… 
 Этого больше не будет. Никогда. Ему не у кого спросить совета, некому признаться в проступке, никто не будет гордиться его успехами, никто не будет учить его мудрости жизни на собственном опыте. Никто… и никогда.  
 Утер Пендрагон мертв.  
 Артур открыл глаза. Моргана тихо всхлипывала рядом. Он протянул руку и сжал пальцы сестры, не зная, как ещё её утешить. Оба вздрогнули, когда в башне зазвонил колокол; несколько голосов, то приближаясь, то отдаляясь, выкрикивали: — Король умер! Да здравствует король!  Артур вскинул голову, прислушиваясь. Его жизнь изменилась в один миг. Эти голоса приветствовали его, их нового владыку. Он выпрямился. Все было кончено.  Он стал королем Камелота.