Не присылай ко мне ангела

Час был полуденный, и день проходил как обычно. Как будто и не было таинственного случая с Джеффри два дня назад. Жизнь шла своим чередом, город шумел, крестьяне работали в поле, торговцы вовсю расхваливали свой товар, стражники патрулировали улицы, принц и принцесса вдвоём пытались справиться с государственными делами: Артур устроил военный совет с рыцарями, Моргана занималась написанием писем иностранным владыкам. Старый лекарь тем временем вернулся с рынка к себе и раскладывал овощи, прикидывая, что сварить на обед. — Разве мы не можем взять еду с кухни? — заметил Мерлин. Гаюс взглянул на юношу, и одной секунды хватило ему, чтобы понять, что тот устал. С самого утра мальчик был с больным Джеффри, попутно выполняя поручения Гаюса по медицинской части. И сейчас он сидел, слишком быстро болтая закупоренную пробирку в руке, пытаясь добиться того, чтобы жидкость стала однородной. — Я думал, ты предпочитаешь мое фирменное рагу, — подмигнул лекарь. — Мне надоело твоё рагу, Гаюс, — тоскливо протянул волшебник. — И ты вечно его недосаливаешь. А как добавить соли — так у нас ее никогда нет. Придворный строго нахмурился: он не особенно любил, когда его кулинарные умения критиковали. — Хочешь готовить сам? — предложил он. — Хочу еду с королевской кухни, — протянул Мерлин. — Знаешь, мы не можем каждый день ее оттуда брать. Мне полагается самому… — А если я отдам эти овощи кухарке, спорим, она из них приготовит что-нибудь получше и повкуснее твоей стряпни? — перебил маг. Гаюс снова нахмурился. Не в силах более смотреть, как Мерлин трясёт несчастную пробирку, он отобрал ее у мальчика и осмотрел свой стол. — Не уверен, что ты вообще заслужил обед, — заметил мужчина. — Мало того, что дерзишь мне, так ещё и не выполнил мои поручения! Мерлин! Почему здесь такой беспорядок? Я велел тебе приготовить порошки! Куда ты подевал ступку? А почему все травы перемешаны? Где мешочки, чтобы их сложить? — Не кричи на меня! — возмутился волшебник, вскакивая с места. — Не кричать? Мерлин, я доверил тебе серьезное задание, а ты все это время бездельничал! — Я не бездельничал! — Да? А что тогда? — Я не успел! — Не успел? Меня не было больше часа! Ты должен был уложиться за полчаса! — Гаюс покачал головой и указал на скамью. — Сядь обратно. Ничего тебе нельзя доверить. Нет, не трогай уже, я сам. Ты дал Джеффри выпить ту микстуру, что я оставил для него? Мерлин, потянувшийся было к столу, выпрямился и указал лекарю на пустой бутылёк. Не очень-то приятно было ложкой разжимать больному зубы, чтобы влить лекарство, но выбора не оставалось. А ещё он очень сильно сомневался, что микстура поможет. Джеффри лечили так же, как раньше Утера. И так же, как раньше Утеру, ему это лечение не помогало. — Хорошо, — Гаюс вздохнул. — Сядь. Он наблюдал, как мальчик с размаху опустился обратно на скамью, и только после этого принялся наводить порядок на своём столе. — Нрав горячий, совсем как у его матери, — пробормотал он едва слышно. Но его услышали. Мерлин хмыкнул. — Ты вообще знаешь мою маму, Гаюс? Она самая тихая и скромная женщина на свете. — Ну тогда ты в отца, — нашёлся лекарь. — Об этом мне трудно судить, — протянул волшебник, — я совсем ничего о нем не знаю. А вот ты знаешь. Гаюс продолжал методично раскладывать травы по мешочкам, согласно надписям на них, ещё некоторое время, пока тишина слишком не затянулась. Он поднял голову и встретил такой пристальный взгляд голубых глаз, что едва не отшатнулся. — Расскажи мне о нем, — попросил Мерлин. Лекарь сглотнул от неожиданности. Он совсем не хотел касаться этой темы. С тех пор, как он уверил Мерлина, что его отца не казнили на эшафоте, прошло два дня. И он надеялся, что на этом расспросы закончились. Мальчик больше не задавал вопросов, а придворный радовался. Похоже, напрасно. — Я не уверен, что имею право, твоя мама… — Моя мама мне ничего не говорила, хоть ты расскажи, — настаивал юноша. — Если не все, то хоть что-нибудь. Пожалуйста. Я ведь имени его даже не знаю. Гаюс бросил своё занятие. Все равно он сейчас слишком взволнован, чтобы сосредоточиться. Помешкав, мужчина с тяжелым вздохом придвинул стул и опустился на него. — Его звали Балинор. — Балинор, — повторил Мерлин. Гаюс устало взглянул на мальчика. До чего же он похож на свою мать! Те же чёрные волосы, те же голубые глаза! Черты лица… здесь сложно судить. В Балинора, наверное, хотя и не слишком похож… «Но улыбка точно как у отца», - вспомнил лекарь. — Ты немного похож на него, — добавил он, и юный волшебник оглядел себя, бросая даже мимолетный взгляд в зеркало. — Правда? — Правда, — подтвердил Гаюс. — Как они познакомились? — Твои родители? Это долгая история. — Я хочу знать, — быстро сказал Мерлин. Гаюс вздохнул. — Это случилось после начала Великой Чистки. Маги были объявлены вне закона, и твоему отцу пришлось бежать. — Он был магом? — затаив дыхание, Мерлин ждал ответа. — Нет, — мягко ответил Гаюс. — Он был Повелителем драконов. — Ого, — выдохнул волшебник. Он выглядел впечатленным, хотя, очевидно, и не совсем понимал сказанное. — А… а что это значит? — То и значит. Он мог повелевать драконами. — Здорово! Гаюс сделал паузу. Мерлин обдумывал сказанное. — Но почему отцу пришлось бежать? Раз он не был магом… — Для Утера Повелители драконов были слишком близки к магии. Он хотел уничтожить их всех. — Но почему? С чего вообще все это началось? Раньше магия не была запрещена в Камелоте... — Это началось со смерти королевы Игрейн, — объяснил Гаюс. — С той ночи, почти двадцать два года назад. — Это вскоре после того, как Артур родился? — Это именно в ту ночь, когда Артур родился. Королева умерла при родах. — О, — Мерлин опустил голову. — Я все ещё не могу понять, при чем тут магия. — Король с королевой долгое время не могли зачать ребёнка. И тогда Утер попросил свою придворную колдунью помочь. — Нимуэ? — Да, Нимуэ. Она согласилась. — И как же она помогла? — Своей магией. Вскоре королева действительно забеременела. Счастью королевской четы не было предела. Но счастье длилось лишь девять месяцев. А как только долгожданный наследник родился, Игрейн испустила дух. — Но почему? — Потому что природа требует баланса. Чтобы получить одну жизнь, нужно отдать другую. Игрейн была обречена, сама не зная этого. — Но почему Нимуэ не предупредила короля? — О, она предупреждала. Он предпочёл не верить. Теперь у него был сын, но смерти жены Утер простить не мог. Король хотел убить Нимуэ, а когда ему это не удалось, в ярости он отдал приказ убить всех и вся, что имело отношение к магии. — А что стало с Нимуэ? — Она выжила. Сумела сбежать и скрывалась. Как и твой отец. — А потом он познакомился с мамой? — Да, в изгнании. Он очень любил ее. — Но почему он не остался с ней? Гаюс смотрел на мальчика. Что ему сказать? — Люди Утера шли за ним по пятам. Ему пришлось бросить все и снова бежать. — Но она уже была беременна. А он даже не женился на ней. Гаюс ощутил жалость. Он догадывался, что пришлось вынести Мерлину и Хунис в той деревне. Будь они прокляты, злые языки, что так любят портить другим жизнь! — Он собирался жениться на Хунис. Просто не успел. — И где он сейчас? — Я говорил тебе, Мерлин: я не знаю. Старый лекарь вновь занялся работой. Рутина успокаивала. Он порезал корешки и сложил целебные травы, цветы отложил для сушки. — Ну и что ты сидишь? — спросил Гаюс, не оборачиваясь. Мерлин поднял голову. — А что мне делать? — Дуй на кухню за обедом, — строго сказал лекарь. — Ты меня совсем заболтал, времени на готовку не осталось. — Хорошо, — рассеянно ответил волшебник, поднимаясь на ноги. Отворяя дверь каморки, он оглянулся. — Гаюс? — Да? — Спасибо, — искренне поблагодарил Мерлин. Придворный подавил улыбку и как можно строже сказал: — Иди уже. И лучше бы обеду оказаться и вправду вкуснее моего фирменного рагу. Иначе пеняй на себя. Строгий тон не произвёл никакого эффекта: покидая каморку, Мерлин ухмыльнулся во весь рот. И это немного подняло лекарю настроение. Настроение оставалось хорошим вплоть до вечера, пока Джеффри вдруг не стало резко хуже. Да и первая половина ночи оказалась ужасной — Килгарра явно намеревался звать его, пока голос не охрипнет. Зажав уши подушкой, лекарь страдал ровно до того момента, пока противный голос не стих. Как только дракон замолчал, измученный Гаюс провалился в забытье. Мерлин же, видевший десятый сон, вдруг проснулся оттого, что кто-то звал его по имени. Сонно разлепив глаза, он огляделся, но в комнате никого не было. «Мерлин!» «Может быть, это Джеффри», — подумал волшебник. Он вскочил с постели и, запутавшись в одеяле, едва не повалился на пол. Босиком ринувшись к двери, он поспешно открыл ее, но в мастерской лекаря по-прежнему находился сам Гаюс, крепко спящий, и Джеффри — в том же положении, что и вечером. Девушка-служанка, дежурившая у постели больного, заснула, положив голову на сложенные руки, скорчившись на стуле. Мерлин шагнул вперёд, собираясь подменить ее — все-таки за больным нужно было наблюдать, чтобы застать изменения, если они будут, конечно. Гвен устала, а он все же спал уже этой ночью. «Мерлин», — вновь позвал голос. Волшебник оглянулся. Казалось, звали его снаружи. Он прошёл мимо Гаюса и отворил дверь. Но в коридоре никого не было. «Мерлин», — пророкотал голос. И тогда волшебник понял, почему от этого зова никто не проснулся, кроме него. Голос звучал в его голове. «Мерлин». Мерлин в нерешительности посмотрел на Джеффри. Но церемониймейстер выглядел так же, как накануне вечером. Вздохнув, юноша вернулся к себе и натянул сапоги. Готовясь пройти по коридору, чтобы обнаружить таинственного обладателя голоса, юноша заколебался. Ему не хотелось ни будить Гвен или Гаюса, ни оставлять библиотекаря без присмотра. «Мерлин!» Маг сделал глубокий вдох и шагнул вперёд, в неизвестность. В коридоре действительно никого не было. Но голос продолжал звать, и Мерлин шёл на звук. Ему пришлось подойти к лестнице и спуститься вниз, ко входу в подземелье. Он осторожно крался, проходя мимо темниц. К любопытству примешивался страх, не покидало чувство, что идти на зов опасно, что тот, кто был так настойчив, явно зовёт не из добрых намерений. Но Мерлин понятия не имел, кто это, да у него и не было врагов; кто мог желать ему зла? К тому же, звали его с помощью магии. А он жаждал встречи хотя бы с одним магом. За всю свою жизнь Мерлин никогда не встречал никого с таким же даром, как у него. Ему пришлось отвлекать охранников — те ничего не поняли, посчитав, что плохо закреплённый факел сам сорвался со стены. Мерлин легко проскочил незамеченным мимо суетящихся стражей. Дальше ему пришлось идти вслепую, что он и делал, то и дело спотыкаясь и цепляясь за шероховатые стены. Не умея колдовать толком, не зная ни единого заклинания, юноша отчаянно пожелал хоть что-то увидеть в этой кромешной тьме, и — о чудо — на его ладони зажегся маленький огонёк. Он не повредил кожу, вообще было не больно — только маленький источник света и исходящее от него тепло. Мерлин залюбовался невольным творением, но вновь раздавшийся голос вынудил его идти дальше. Преодолев, казалось, нескончаемые ступеньки, он очутился на небольшой каменной площадке. Впереди зияла чёрная пропасть. Раскрыв рот, маг разглядывал пещеру, но долго оценивать обстановку ему не дали. Сверху послышался неясный шум, что-то щёлкнуло, и отшатнувшийся в испуге волшебник с замиранием сердца наблюдал, как на выступ впереди него опустился огромный дракон. — Мерлин, — произнёс он на чистом человеческом языке, и в тот же миг юноша понял, кто звал его в ночи. Голос принадлежал дракону. — Вот ты каков, — продолжил дракон, пока Мерлин стоял в немом изумлении. — Как же ты мал для той великой судьбы, что тебе напророчили! — Великой? — переспросил Мерлин, как только обнаружил, что может снова говорить. — Великой и ужасной, — подтвердил дракон, невозмутимо глядя на него. — Я… что? Простите, я не знаю вас… О чем вы говорите? Почему вы меня звали? — Чтобы посмотреть на тебя, — просто ответил дракон. Его ноздри раздулись, пасть открылась, обнажая ряд острых зубов, и прежде, чем Мерлин успел понять, что происходит, дракон изрыгнул на него струю пламени. Юноша отшатнулся, упёрся лопатками в острые камни и в отчаянии вскинул руки, хорошо зная, что это не поможет, что сейчас он погибнет, — спасения не было. Страх поглотил его, он не мог думать, не мог пошевелиться, мог только зажмурить глаза, не в силах смотреть на приближающийся огонь. Но боли не было. Не было запаха горелого мяса, как он ожидал. Мерлин несмело открыл глаза. И обнаружил, что так и стоит с поднятыми руками, а огонь пропал. Часть стены пещеры напротив него дымилась, и глядя на оставшийся чёрный след, волшебник понял, куда попал огонь. — Посмотреть на тебя, — раздался сверху голос, — раз я не могу убить тебя. Мерлин с усилием поднял голову. Дракон смотрел на него по-прежнему спокойно, как будто ожидал, что его попытка не увенчается успехом. — Ты… ты пытался убить меня, — проговорил волшебник, с усилием отрываясь от стены. Его ноги дрожали. — Ты пытался убить меня! — Как видишь, неудачно, — хмыкнул дракон. — Ты… ты выпустил огонь, чтобы... меня… ты собирался… о боги! Ты пытался убить меня! — закричал Мерлин, обхватывая себя за локти. Пережитый страх не прошёл для него даром. Он весь дрожал, зубы клацали друг о друга. Ему пришлось привалиться к стене, иначе он бы упал. Дракон смотрел на него снисходительно. — Очевидно, ты владеешь сильной магией, не зная даже заклинаний, — сказал он. — Если уж я не смог убить тебя, мало кто сможет. Гаюс должен был убить тебя ещё младенцем. — Га… Гаюс? — еле выговорил маг. — Он не должен был позволить тебе жить, — спокойно, словно речь шла о погоде, добавил дракон. — Я говорил ему: если не можешь кинжалом, убей магией… Он ещё поймёт, что зря не сделал этого. Дракон резко взмахнул крыльями и взлетел, заставляя Мерлина сильнее вжаться в стену. Все ещё дрожа, юноша попытался как можно быстрее покинуть пещеру. Лишь пройдя мимо охраны, он перевёл дух и постарался успокоиться, но ничего не выходило. Его только что чуть не убили! Дракон, огромный дракон, настоящий, говорящий! И Гаюс… Гаюс. Гаюс должен был убить его, по словам дракона. Он обучался магии! Он явно знает о ней побольше Мерлина. Волшебник ввалился в свою комнату и затворил дверь. Ему чудом удалось не уронить ничего по пути и никого не разбудить. Он забрался в свою кровать и натянул одеяло до горла. До конца ночи юноша промучился без сна. Дракон больше не звал его, но мысли не давали покоя. Зачем дракону убивать его? Зачем ему требовать этого от Гаюса? Он ничего не понимал. Чем он мог насолить им, он даже не знал их до этого времени! Когда за окном задребезжил рассвет, Мерлин, так и не успокоившись, встал и достал из-под кровати свою походную сумку. Он не знал, что ему делать, но твёрдо намеревался убраться от этого места подальше.