Seven in the Darkness. Часть I.

– Это катастрофа! – Кацуо рвал на себе волосы. – Полный провал! – Эй, блондинчик, успокойся! – Мидори выглядывала из-за спины Кими, стоявшего в дверях. Тот спросил следом: – Парни, что случилось-то? – Ацума, этот романтик! – Кацуо указал пальцем на друга, тихо сидевшего в углу гримерки. – Любитель прогуляться под дождем! – И что с ним? – Мидори подалась вперед. – Ничего! Заболел и охрип. Петь не может! – Признавайся, под чьими окнами гулял всю ночь, а? – Субо поддразнил болящего. Тот громко чихнул в его сторону и поинтересовался, действительно, не своим голосом: – Лучше сам ответь, почему сегодня хромаешь? Кто это тебе ногу отдавил? Лицо у Субо вытянулось, он поспешил сменить тему разговора: – Потом расскажу! Может быть… – Что вы тут всё об окнах да о ногах?! – Кацуо стремительно ходил из угла в угол комнаты как лев в клетке, размахивая своей гривой. – Там! – Он указал рукою в зал. – Там сегодня сидит один… один потрясающий продюсер. Вот нам бы его! Да мы… – он остановился и взял новый вдох. – Да мы бы через год стадионы собирали!!! А тут… – Кацуо плюхнулся в кресло, сокрушенно прикрывая ладонью лицо. – А тут горсточка инвалидов! О-о... я этого не переживу! Кими обескуражено посмотрел на своих приятелей, расположившихся в самых разнообразных позах на стульях, и спросил у Кацуо: – Ладно, у одного горло, у другого нога, а у тебя-то что? – А у него, – Субо положил подбородок на сложенные на спинке стула руки, – сегодня ночью был пожар. Поэтому он сегодня весь как в огне. – Это не смешно! - Кацуо оторвал руку от лица. – Я тоже пострадал! Приподняв рукав, он показал всем забинтованную до локтя руку. Мидори и Кими переглянулись. Ребята явно не договаривают, если представить, что ночка выдалась волшебная у всех. – Ну, господа инвалиды, – Кими вышел на середину гримерки, – что делать будем? Играть-то вы, хотя бы, можете? – Можем, – Кацуо глянул на него. – А толку?! Нам бы сегодня так сыграть, так, чтобы… стены рухнули! Чтобы этот продюсер нас заметил! – Побереги стены, – вставил Субо. – Работа на дороге не валяется. – Сыграть мы сможем, а петь кто будет?! – Кацуо опустил голову. – Что же делать? – сказал Кими себе под нос, занимая четвертый стул. – Надо найти решение… Мидори, скрестив руки на груди, стояла над ними и слушала редкие сокрушенные реплики. Решения всё не было. Тогда она кашлянула. Музыканты, позабывшие было о Мидо, как по команде повернулись в ее сторону. – Значит так, – она откинула рукой прядь волос. – Раз такое дело, и петь сегодня некому, тогдааа… Могу вас выручить, но с одним условием. – Э?! – Да-да, – продолжала она, не обращая ровным счетом никакого внимания на округлившиеся глаза парней, – я согласна на свою долю в этом деле, – Мидори задумчиво куснула себя за ноготок. – Ну, скажем… Ладно, не буду вас обдирать! Я согласна на сорок процентов от того, что принесет этот вечер, сейчас и в будущем. – Что?! – А что? – Мидори уперлась кулачками в бока и чуть наклонилась. – Вам что, кажется, многовато?! С удовлетворением глядя на перекошенные лица, она выпрямилась и рассмеялась. – Забавные вы! Шуток не понимаете, да? Ладно, мне хватит и пятой части. Я могу заменить Ацуму. Я вам не первый день подпеваю из зала, так что нет проблем. – Э-э-э… – начал было Кацуо, но Мидори не дала ему развить свою мысль дальше. – Выгляжу я сегодня, правда, не очень, – раздвинув руками парней, она посмотрела на себя в зеркало, – и костюма подходящего нет. – Найдем, – первым пришел в себя Кими. – Только… – Что, дорогой? – Мидори склонилась к его лицу, так близко, что Кими малость смутился, к тому же, хитрые физиономии приятелей широким веером выглянули из-за Мидо. – Мидори, а ты петь-то умеешь, а? – осторожно поинтересовался Кацуо. И тут же об этом пожалел. – Петь?! – Мидорино сопрано пригвоздило беднягу к спинке стула. – Не, не… Я верю, верю, – поспешил уверить он. – Просто, мне казалось, что ты умеешь только кричать. – Кричать она умеет в совершенстве, – пробормотал Субо, кусая себя за рукав, – а вот… – Ты что-то сказал?! – Мидори тут же нависла над ним. – Кто? Я? – он покрутил головой, ища поддержки у друзей, но они все уже расползались в разные стороны. Делать нечего, пришлось отдуваться одному. – Я сказал, что, должно быть ты… э… замечательно поешь, Мидори! – закончил он фразу радужной улыбкой и для пущей убедительности искренне моргнул. Мидо посмотрела на него без обиды. Она еще раз всех оглядела, склонила голову и сказала: – Ну, ладно, мальчики, время идет. Несите мне костюм. И побыстрее! Музыканты бросились врассыпную по клубу искать платье для Мидо. Несколько девушек, которые работали здесь, жили в том же здании. Парни пустили в ход всё своё обаяние, и всеми правдами и неправдами несколько платьев вскоре оказалось в гримерной. – Так, – блондинка окинула взором их все, – мне нужен кто-нибудь, чтобы помог переодеться. Кими сделал шаг назад, в то время как остальные – шаг вперед. – Милый, ты далеко? – Мидори поманила его ноготком. – Ты мне о-о-очень нужен, дорогой! Да… Эй, а вы чего тут стоите?! – она окинула недовольным взглядом остальных. – Я же сказала, что мне нужно переодеться! Под воздействием мощной звуковой волны парни вылетели из гримерки как ошпаренные, позабыв о своих “боевых ранениях”. – М-да… – Кацуо потер шею так, словно ему по ней пришлось чем-то тяжелым. – Бедняга… – А? Ты это о ком? – спросил Субо. – Как о ком?! О Кими, разумеется! – Да не скажи, – вздохнул Ацума, – Хаса у нас везунчик… – Ну, в каком-то смысле… да, – согласился Кацу. – Но, вообще-то, – он хихикнул в сторону, – я о другом, наш дорогой любитель женщин. Спустя минут пять дверь приоткрылась, и выглянул Кими. – Теперь можете войти, – совершенно бесцветным тоном выдал он. Лицо его было бледным, глаза смотрели сквозь них в пространство. Он отодвинулся, пропуская их внутрь. Один за другим, подозрительно косясь на него, парни вошли и медленно нашарили, куда сесть. Мидори была ослепительна в открытом серебристом платье в облипку; она стянула волосы на макушке в узел, оставив несколько чуть вьющихся прядей на лбу и висках, и теперь любовалась отражением своей красоты в зеркале. – Кажется, я готова. – Кажется, я тоже, - едва слышно выдохнул Кими и посмотрел на Мидори, мягкость засветилась в его зрачках. Месть ей удалась на славу. – Наверное, хозяйке это платье до колен, – хохотнула Мидо, безуспешно оттягивая подол вниз, и развернулась. – Эй! А чего это вы расселись?! Публика ждет! За мной! – и Мидори, гордо неся свою персону, продефилировала за кулисы, бросив Кими воздушный поцелуй. – Муза! – Ацума полетел вслед за ней, забыв о том, что он девушками своих друзей совсем не интересуется. – Носить нам Мидори на руках, – сказал Субо, поднимаясь, – если дело выгорит. – Не надо… о горячем!!! – передернуло Кацу. – Прости, забылся, – извинился тот, прихрамывая по направлению к двери. – Проклятый шкаф! Надо ж было ему упасть – и прямо на меня! – Шкаф?! Ого! И ты еще живой?! – Кацуо догнал его. – Чудеса! – Да, чудеса, – протянул Кими за их спинами. – Не ночь, а сплошной полтергейст.

***

– Я бы тебя расцеловал, крошка, – Кацуо тряс Мидори, – но, боюсь, Кими меня за это убьёт! Знаешь ли, связываться с айкидокой… себе дороже! В любом случае, беру свои слова обратно! – Я тоже. Ну, знаешь, не ожидал! – подвинул Субо своего товарища и крепко сжал мидорину ладошку. – Молодец! Из зала неслись восторженные возгласы и аплодисменты. Блондинка прошла на “ура”. Ацума тщетно пытался пробиться между Субо и Кацу и, оставив на миг свои попытки, обернулся. Он словил на себе лукавый взгляд Кими, стоявшего чуть поодаль, кашлянул и вернулся к эстраде. – Парни! – вдруг крикнул он. – Стены рухнули! – Что?! – Все разом оказались рядом с ним. – Идет сюда! – Ацума указал рукой на фигуру продюсера. – Неужели получилось?! – А то, – с трудом вымолвила не менее ошарашенная этим фактом Мидори. – Иначе и быть не могло, разумеется… Я так думаю… – Он уже близко! – Ацума сложил руки лодочкой. – Это наш день! Наш! Приготовьтесь. Его надо встретить как… у-у-у… как императора, не хуже. Они выстроились журавлиным клином, выставив Мидори в качестве вожака. Да, заслужила! И уже ближе к полуночи музыканты, громко смеясь и шутя, вышли на улицу после удивительно удачного вечера и самого важного знакомства за всю историю группы. Настроение у всех было приподнятое, почти взрывоопасное. У своих мотоциклов они приостановились, прощаясь. – До завтра, сладкая парочка, – хохотнул напоследок Кацу, он оседлал своего “вороного”, Субо последовал его примеру и помахал им рукой. Ацума, собираясь уже отъезжать, добавил: – Счастливо! Кими, береги наш талисман! Три мотора взревели, разбив тишину ночи на осколки, и парни укатили, чтобы еще раз как следует отметить “это дело” в их любимом ночном баре, оставив Мидори и Кими наедине. – Ну, что ты должен теперь сделать? – Мидо с кошачьей улыбкой придвинулась поближе и положила лапку на плечо Кими. – Ты же слышала напутствие Ацумы, – ответил он, снимая куртку вместе с мидориной рукой и одновременно стараясь не покраснеть. – Я собираюсь поберечь наш талисман… Ночь холодная. Вот, надень. И я отвезу тебя домой. С этими словами Кими, прикинувшись буквоедом, накинул куртку на плечи блондинки. Мидори замерла на несколько секунд и удрученно протянула: – Да-а-а… О-очень холодная ночь… Только это не ночь… – Мидо стояла на месте, глаза ее блестели в лунном свете. От слёз. – Неужели я не заслужила… небольшой поощрительный приз? Кими закусил губу, схватившись за борт кожанной жилетки. Что делать? Сказать как есть? Сердце дернулось. Да, сейчас же! Он начал говорить, опустив голову. – Мидори, видишь ли, я давно собираюсь… тебе сказать… что-то очень важное. Дело в том, что я… – он набрался смелости и медленно поднял взгляд, собираясь уже было покончить с этим. – Я совсем не тот, кто… Выражение лица блондинки заставило его прерваться. А что он, собственно, хотел сказать ей? Не тот, кто может сделать ее счастливой? Кими осекся, глядя на нее, потом развернулся на каблуках и сел на сидение мотоцикла. Мидори осталась стоять, закрыв глаза и сложив губки бантиком. Для поцелуя, разумеется. “Ну и влип же я!” – подумал Кими с весомой долей отчаяния. Поделом! Надо было сразу рассказать, а теперь… Кто бы мог подумать… Кими уставился в отдаленную точку пространства. Мидори же, слыша, что Кими замолчал, взглянула на него. “Боже! Какой недогадливый!” – вздохнула она. – “Нет, скорее, очень робкий… Но это говорит только в его пользу. Он… он хороший!” – Мидори, я не… – снова начал Кими, но вдруг на него хлынул поток новых ощущений, как будто накатила океанская волна, от которой не убежишь, не спрячешься нигде. “Я совсем не тот, за кого себя выдаю”, – хотел сказать он, но язык помимо воли чуть не произнес другое: “Ты мне очень нравишься…”. Он обескуражено зажал себе рот ладонью, чтобы случайно не вырвалось, взрыв прогремел внутри. Мидори медленно приблизилась и, устроившись за Кими, положила голову на его плечо. С какой-то несвойственной ей проникновенностью она вымолвила: – Кими, я… кажется, я… Я люблю тебя. На секунду, лишь на миг, Кими перестал существовать. Руки Соно потянулись, чтобы обнять девушку. Нет! Что он творит?! Оживший Кими с усилием припечатал ладони к бензобаку и вздрогнул всем телом. Никогда еще брат не был так силен в нем, как сейчас. Две половинки его “Я” боролись друг с другом, с отчаянным сопротивлением отстаивая свои права. Два существа, два начала, Сердце и Разум, не могли решить, кто из них главнее. Из-за любви к брату Кими подавлял голос Разума, из-за любви к Мидори – голос Сердца. И в самом деле, ну что мог он ей предложить? Мучительно превозмогая свои чувства, Кими как можно мягче произнес: – Мидо, боюсь, я не могу ответить тебе тем же… По крайней мере, пока… Прости. Но бешено бьющееся сердце выдавало его. Железным усилием воли он заставил его успокоиться и тут же почувствовал, как ногти блондинки впились в его плечо. Мидори беззвучно плакала, уткнувшись лицом в спину Кими. – Мидо! Ну, ты… Пожалуйста, не надо… – Кими… – всхлипнула она. – Я… я буду ждать. Хо-о! Кими вытолкнул из легких почему-то оказавшийся лишним воздух, вдохнул опять, но уже какой-то горьковатый. Что он сделал! Дал девушке надежду. А может, всё само собой уладится, и они больше не вернутся к этому разговору? Хотелось бы. – Я отвезу тебя домой, – выдавил из себя Кими. – Держись крепче. С досады на самого себя он рванул с места, и в считанные секунды “Хонда” набрала бешеную скорость. Благо дело было ночью, дороги были полупустынны. Мидори взвизгнула и крепче ухватилась за Кими. “Он сердится на меня”, – подумала она с внутренней дрожью. “Если она узнает обо мне всю правду, она меня оттолкнет. И я ее потеряю”, – закусив губу, Кими дал газу, и мотоцикл, прорезая ночь, быстро домчал их до дома в Сумида-ку. – Может, зайдешь? – робко предложила блондинка, спустив ногу на асфальт. – Ненадолго, а? – Уже довольно поздно, мы устали… А может быть, в другой раз? – Кими заставил себя улыбнуться. У Мидо на душе как-то сразу потеплело: он не сердится! – У нас был трудный день. Честно говоря, я чертовски устал, просто с ног валюсь! А утром рано вставать на учебу. – Да, я понимаю, – Мидори вздохнула и направилась к двери. – Кицунэ, – окликнул ее Кими. – А? – Ты сегодня была великолепна! Спасибо, что выручила нас. – Не благодари меня, – Мидори засмеялась. – Я получила столько удовольствия! И потом, я же теперь с вами, не забыл? – Нет. Это мы от тебя никуда… Ты, действительно, наш талисман. – А ты будешь обо мне заботиться, как предписано? – Я ведь обещал, – Кими улыбнулся одними глазами, но как-то грустно, потом тряхнул головой, прогоняя тоску. – Спокойной ночи. До завтра. – До свидания, Кими, – ответила Мидори. Она проводила мотоцикл долгим взглядом. – Я люблю тебя, слышишь? Я всё равно люблю тебя! Она вошла в дом, закрыла дверь и сползла на пол. – Какая же я дура, – устало вздохнула и закрыла лицо руками. – Как я могла… Она сидела, прислушиваясь к звукам ночи, к тихому поскрипыванию растущего бамбука в оранжерее. Утром придут девушки-продавщицы, и бамбук уйдет к заказчику. Столько же надо всего успеть завтра. Что теперь? Она начинает карьеру звезды… Глупо как-то получается все в ее жизни. Вчерашняя ночь, вихрь, страх, обморок, сны, выступление в клубе, глаза продюсера, глаза парней, глаза Кими… Кими рядом. Любимый, далекий, закрытый, недоступный… – Я сделала это ради тебя. Только ради тебя, – она поднялась на ноги и подошла к окну. – Я буду петь для тебя… Мидори сбросила туфли и помчалась в свою темную комнату. Зажгла свечу. Опустилась перед столиком и взяла в руки Таро. Прошло несколько минут, и карты сказали ей. Она закрыла глаза и откинула голову назад. – Еще ни разу карты не лгали мне… Теперь я знаю… Ты ответишь мне. Я подожду, это не страшно. Кими…