***
Кодо начал искать. Расспросив Мидзу поподробнее о том, как Кими справился с “тиграми”, и получив, хоть и не очень внятный, но восторженный ответ, он понял, что Хасанаги прошел великолепную подготовку и, скорее всего, в школе айкидо. Поэтому он не слишком удивился, когда в списке додзё Токио обнаружилось это имя. Через два дня, отправившись по указанному адресу, он подошел к дверям тренировочного зала Хасанаги и, решительно толкнув дверь, оказался внутри. Только что закончилось занятие одной из групп, и несколько молоденьких девушек покидало раздевалку. Кодо вежливо поздоровался с ними и, предполагая, что Кими – сын главы зала, а стало быть, его помощник, спросил: – Вы не подскажете, где я могу найти инструктора? – Инструктор сейчас выйдет, – ответили ему улыбчивые девчонки, с любопытством разглядывая Кодо и зачехленный синай /(яп.) – меч из скрепленных бамбуковых пластин (до 119 см), используется в современном кэндо/ за его плечами – сегодня он отправлялся на тренировку в школу кэндо. – Спасибо, – поблагодарил он и принялся ждать, стоя в холле. Тем сильнее было его удивление, когда из зала вышла, против его ожидания, девушка лет двадцати пяти в форме инструктора – Хасияма Марико, правая рука Кими по работе в додзё. Кодо поздоровался и спросил, где он может найти Хасанаги Кимитаро. Марико молча подняла одну руку с пальцем, указующим в потолок. В полном недоумении Кодо проследил за направлением и почесал затылок. – Сэнсэй живет на втором этаже, – пояснила Марико. – А завтра, в это же время, он будет здесь. – Сэнсэй? – переспросил юноша. После этого уточнения Кимитаро сильно вырос в его глазах. Весьма радовало и то, что за ним не придется “лезть на небо”. – Как давно он сэнсэй? – Вот уже три года. – Понятно. Большое спасибо, – Кодо поклонился и вышел. На следующий день в это же время он стоял у дверей додзё и ждал Кими, который не замедлил явиться. Он вынырнул из-за угла со спортивной сумкой, легко перекинутой через плечо, и стремительной, размашистой походкой, приближался. Кодо сделал шаг вперед. – Хасанаги-сама, здравствуйте! – Кодо? – Кими остановился на второй ступеньке, повернув к нему удивленное лицо, потом спустился вниз и подошел поближе. – Нашел меня, значит. – Я пришел, чтобы еще раз поблагодарить вас. – Гансеки-сан, вы меня ставите в неудобное положение, – заявил Кими немного официально. – Прошу, не упоминайте мне об больше этом. – Не могу этого обещать, – в свою очередь парировал Кодо, – я у вас в долгу. И пока его не верну, вы будете меня часто видеть. – Хм… “Настоящий самурай”, – подумал Кими, – “это, все же, страшно!” – Вот что, – по его лицу расплылась улыбка, – для начала, давай упростим наш язык и будем на “ты”. А то я уже начинаю чувствовать себя вековым старцем. – Ладно, – пожал плечами Кодо. – Как скаже… гм… как скажешь. – Ну, вот и хорошо. Мидзу-то как? – Уже… намного лучше, – сказал Кодо и почему-то опустил взгляд. – Он просил… тебя придти. Ведь он так и не успел поблагодарить! – Право, пустое… Но... – парень так и не смотрел на него, – хорошо, я зайду на днях. – Будем очень рады. Кими задумался на секунду, потом спросил: – Как те трое? – Не знаю, – Кодо посмотрел в небо, – я не навещал их в больнице. Кими усмехнулся и кивнул. – Ну, так я пойду? – сказал Кодо, поправляя сумку на плече. Он уже опаздывал. – Конечно. Счастливо, – Кими поднялся по ступеням вверх, помахал ему рукой и скрылся в дверях додзё, а Кодо полетел на тренировку каратэ. Может еще успеет до начала.***
Кими зашел, как и обещал, через три дня, причем вполне благопристойно – в дверь. Открыл Мидзуки. Он ждал Кодо с тренировки, а тут… Фиалковые глаза радостно сверкнули. – Хасанаги-сама! Вы? Я так рад! – Неужели? – Кими улыбнулся и вошел. – Ты один? – Да, Кодо еще не вернулся. Проходите! – Мидзу, пожалуйста… – Да? – глаза его говорили – “для вас всё, что угодно!”. – … зови меня Кими, ладно? – окончил он фразу, проходя внутрь и закрывая за собой дверь. Мидзу кивнул, взял Кими за руку, провел в комнату и усадил на диван. На Мидзуки было женское кимоно цвета сливы с японскими журавлями и синий с мелким рисунком оби. Выглядел он совсем как девушка. Под любопытным, изучающим его взглядом Кими он смутился, от этого его щеки нежно порозовели. – Я… репетировал роль, – произнес он. – А-а… – протянул Кими, и Мидзу, смущенный еще больше его “понимающей” улыбкой, раскрыл веер, который держал в руках, и принялся им помахивать, но не так, как это делают японки. – Это ты так репетируешь? – Кими удивился. – Кажется, это новое слово для театра. – О нет! – Мидзу вмиг сложил веер и, сделав им совершенно немыслимое с точки зрения традиций, но красивое движение, снова раскрыл. Взгляд его изменился, стал горячим, страстным. Он и сам весь преобразился. – Не забывай, я ведь испанец. – Как тебе это удается – так ловко владеть японским веером по-испански? – Мама учила меня, – Мидзу погрустнел, глядя на веерок, и добавил, – пока была жива. Вот уже больше года, как ее нет со мной. – Что с ней случилось? – после тяжелой паузы решился спросить Кими. Мидзу опустился рядом с ним. – Лейкемия, – коротко и страшно ответил он. – Она так страдала… Рука Кими медленно потянулась к ладони Мидзу, и тот жадно схватил ее и сжал. – Мне ее очень не хватает, – прорвалось наружу признание, хотя и вряд ли нужное гостю. Светлая, влажная от волнения ухоженная рука лежала на ладони Кими. В тот момент у него возникло необъяснимое чувство близкого родства с этим мальчиком-девушкой, чувство, накатившее внезапно и сильно, как будто его ударили по голове, и он вспомнил что-то важное, и тут же потерял это воспоминание. Прошло несколько секунд. Мидзу отвел взгляд. Кими соображал, что случилось и, чтобы разбить неловкую тишину, произнес: – Я могу понять тебя. Моя семья погибла десять лет назад. – Кими… – Мидзуки, растерянный еще больше от неожиданного признания, тронул его за плечо. Обычно японцы такие скрытные, а в Кими, он скорее почувствовал, было что-то не совсем "японское”. – Да? – Неужели у тебя никого родного нет? – Есть. Дядя, его сын, но они живут далеко отсюда. – Тогда ты счастливчик. У тебя есть родные, а вот я совсем один. – А как же отчим? – Дзигоро? – Мидзу посмотрел на маску Но, висевшую на стене. – Мы с ним никогда не ладили, а после смерти мамы и подавно. Я ушел из дома через две недели после кремации, поселился здесь. Деньги, правда, он мне дает, но это была последняя воля мамы, чтобы он заботился обо мне. – Почему ты его не любишь? – Он пытался… – Мидзуки закусил губу. – Я не знаю, поймёшь ли ты меня? – Я постараюсь. – С тех пор, как отчим узнал, что я… девушка, – Мидзу быстро краем глаза глянул на Кими, как тот реагирует, но реакции не дождался и остановился. – Продолжай… я слушаю тебя. – Когда Дзигоро это узнал, он стал вышибать из меня “дурь” – именно так он это назвал. Но он ведь не знает, каково это – ощущать себя другим, не таким, каким тебя хотят видеть, как трудно бывает сдерживать себя, как хочется… надеть красивое платье и выйти в нем на улицу! Чтобы все признали тебя, приняли таким, какой ты есть и перестали показывать на тебя пальцем, как на обезьяну в зоопарке… Как трудно жить, постоянно загоняя свою настоящую природу вглубь! Я с раннего детства изгой, мальчики меня презирали – я для них всегда был чужой, девочки… гм… любили меня девочки, столько крови попортили, пока добивались моего внимания. Если бы они только знали, насколько ужасны были эти облизывающие взгляды, – Мидзу передернуло. – Так вот и получилось, что я один. Совсем. – Ты сильный, – сказал Кими, разглядывая черты его лица. Что-то его беспокоило, но что именно, понять он не мог. Мидзуки бросило в дрожь от его взгляда, внешне спокойного, но, вместе с тем, ничуть не отчужденного. А может, Кими и вправду понимает его? – Я не такой сильный, – он всё смотрел, смотрел и не мог оторваться от этих глаз, словно они его околдовали. – Я хотел сказать… хотел… Кими, если бы ты не появился тогда в парке, моя жизнь закончилась бы в тот самый вечер. Я не смог бы пережить… такого унижения. Не смог бы! – Он вцепился в руку гостя. – Спасибо тебе! – Не надо, Мидзу… Не благодари. Просто забудь обо всём этом поскорее. Мидзуки почувствовал какое-то необъяснимое притяжение к Кими, что-то большое и пока неясное маячило на задворках сознания. Ощущение того, что пытаешься вспомнить очень важную вещь, но она, насмехаясь, не хочет приоткрыть даже вуали со своего лица, только манит к себе, неуловимая и недоступная. Словно когда-то всё это уже происходило: он и Кими, рядом, вдвоем… Дежа вю? Такое странное чувство… Что-то накатило на Мидзу. Он прошептал: – Я не знаю, как отблагодарить, поэтому вот… Он прикоснулся дрожащими губами к щеке Кими, который был ни жив, ни мертв, не зная, что делать в такой ситуации. Он застыл. Мидзу смутился и убежал на кухню. Кими вышел следом. – Ты не сердишься? – робко спросил Мидзуки, нервно теребя в руках бумажную салфетку. – Почему же сразу “сердишься”? – стоя рядом, Кими задумчиво потирал согнутым пальцем свою щеку, от волнения пересохло в горле. – Мидзу, ты не предложишь мне стакан воды? – Воды? Может, лучше сок? – Мидзуки бросился к холодильнику. – Апельсиновый подойдет? – Вполне. – Вот, пожалуйста, – Мидзуки, держал в обеих руках стакан, до краев наполненный оранжевой ароматной жидкостью. – Спасибо, – Кими принял его, коснувшись дрожащих пальцев Мидзу, которые тут же соскользнули вниз, растерянно и смущенно. В этот момент они услышали, как открылась входная дверь. – Кодо! – Мидзуки выплыл ему навстречу, но прежде, чем успел что-либо сказать, оказался в объятиях друга, который бросил свою сумку и одновременно захлопнул дверь ногой. Совершенно беспомощно махая рукавами за его спиной, Мидзу поначалу сопротивлялся, но потом, смирившись с фактом – Кими видел всё, – сложил руки на шее Кодо. Поцелуй затягивался… Кими отхлебнул сразу полстакана сока, даже не почувствовав его вкуса. Веселенькое дело! Нет, он, конечно, не удивлен, но… А может, скрыться в окно? Дабы избавить всех от сцены объяснения. Нет, пожалуй, уже поздно. – Мидзу, привет, – были первые слова Кодо. – Ага, привет, – вздохнул Мидзуки и виновато оглянулся. Кими слегка кашлянул. Кодо вскинул глаза. – Я хотел тебе сказать, – Мидзу игриво провел пальчиком по его скуле, – но не успел. Кодо застыл как монумент, глядя на Кими. Тот, решив сгладить ситуацию, повернул голову чуть в сторону и поднял руку на уровень лица. – Так, ладно! Это ваше личное дело! Я ничего не видел и ни во что не вмешиваюсь! – он пожал плечами и снова принялся за сок. Кодо оторвал ноги от пола и прошел на кухню вслед за Мидзуки. Назревала неловкая пауза. Поставив пустой стакан на стол, Кими посмотрел на обоих. – Я, пожалуй, пойду. – Как? И не останешься поужинать с нами? – Мидзуки казался раздосадованным. Кодо промолчал. – Мне и вправду пора. Меня уже ждут, – время было бежать в клуб на работу. – Как-нибудь в другой раз. – Только обязательно! Правда, Кодо? – Угу, - промычал тот. – Тогда я пошел, – Кими направился к выходу, остановился, поравнявшись с Кодо, и как бы доверительно произнес, чуть склонившись к его уху: – Гансеки-сан, у вас отменный вкус. На секунду их глаза оказались рядом, и Кодо показалось, что взгляд Кими ударил его как стальной клинок. Что это – правда или насмешка? Кими прошел к выходу, и дверь за ним захлопнулась. Мидзуки приблизился, обвил руками напряженные плечи Кодо и прижался к нему, гибкий как ива. – Коодооо… – Что? – едва слышно спросил тот. – Не волнуйся, он же ничего никому не скажет. – Я не за это беспокоюсь, – Кодо отсутствующим взглядом окинул кухню. – Мне почему-то кажется, что он смеется надо мной! Мидзу укоризненно покачал головой. – Все вы, японцы, такие – за каждым углом видите насмешника! – Неправда! – Кодо повернул лицо к Мидзу. - Не за каждым. – Кими другой, – Мидзуки вскинул глаза к потолку. – Он не смеется над тобой. Он может всё понять. – Меня это не утешает. Мидзу повис на его шее и зевнул как котенок. – Кодо, я тебя уже очень давно… – Я тоже… Вмиг подхватив Мидзу на руки, Кодо направился в комнату.***
Они встретились с Кими еще раз в конце мая. Кими зашел в гости, как только у него выдалось ”окно” между учебой, додзё, клубом и Мидори. Кодо опять не было дома, по всему судя, он вечно пропадал на тренировках. – Привет, Мидзу! – Кими стоял в дверях, ослепительный в своем любимом белом костюме. Он, улыбаясь, шагнул в комнату и прикрыл дверь. Мидзуки ахнул и сам не понял, почему это сделал, может, от радости, а может… Он обнял Кими, пряча счастливые глаза в воротник его черной рубашки. – Привет, – сказал он тихо. – Ничего себе, – Кими тихонько засмеялся. – Кажется, мне рады? – Очень! – Мидзу провел рукой по его щеке. – Еще как рады! Кими инстинктивно отвел голову в сторону: слишком уж нежная у него кожа. Для мужчины. – Что ты делаешь? – хитровато улыбаясь, он вывернулся. – Я соскучился, – Мидзу жалобно сложил руки на груди. Кими бросилось в глаза, что пуговицы его блузки расстегнуты до предела. – Соскучился? Когда же ты успел? А как же Кодо? Разве он дает тебе скучать? – Нет, но… - Мидзуки зарделся. – Мы с ним уже подумали, что ты больше к нам не придешь. – Это еще почему? – Ну… - Мидзуки замялся, поправляя волосы, – потому что… – Понимаю, расстались мы в прошлый раз… хм… далеко не лучшим образом. Это верно. Надеюсь, Кодо не слишком расстроился? – Я его приласкал, и он успокоился, – озорная улыбка Мидзу засияла в комнате как солнышко. Кими засмеялся, потом покосился на катана, подошел и присел перед ним. Мидзуки тут же оказался рядом. – Великолепный меч! Думаю, ему больше двухсот лет. – Надо же, а всё как новый! – Это потому, что японские мечи самые лучшие в мире, – с гордостью за отечество пояснил Кими. – Наверное, – Мидзуки посмотрел на его профиль и чуть приоткрыл губы, но потом, словно раздумав, повернулся к катана. – Хочешь что-то спросить? – произнес Кими. – Да… Кодо сказал мне, что ты тоже самурай. Это правда? – Да, правда. – Значит, у тебя есть такой же меч? – Есть, только мой, – он прикинул длину лезвия, – немного длиннее. – Кими глянул на Мидзуки с долей проницательного лукавства. – Готов поспорить, когда Кодо нет дома, ты частенько вытаскиваешь его меч из ножен. Мидзуки укусил себя за палец. – Откуда ты знаешь? – Его лицо снова залил румянец, и Кими отметил про себя, что он ему очень идет. – Нетрудно догадаться. – Надеюсь, что Кодо ни о чем не догадывается, – Мидзу закусил губу и скосил глаза на дверь, – иначе… – Ты серьезно?! – хохотнул Кими. – Уверен, он знает. – Как?! Откуда?! – Это просто. На клинке ты поди оставляешь множество своих отпечатков, и когда Кодо вынимает его для полировки, он не может не заметить такой шалости. Мидзу сокрушенно приложил ладонь к глазам. – Ооо, я об этом как-то не подумал. – Не переживай. Меч – душа самурая. Если Кодо доверяет тебе свой меч, это значит, что он отдает тебе и душу, – Кими развернулся к Мидзу лицом и добавил. Мидзуки вскинул глаза. – Ты правда так думаешь? Ты не осуждаешь нас? – За что, Мидзу? – А разве не за что? – затравленный взгляд блуждал по полу и стенам. – Мы же… – Кодо парень, ты девушка, всё в порядке, разве нет? Мидзу поднялся на ноги и подошел к письменному столу. По спине его пробежала едва уловимая глазом волна. – Я не девушка, – чуть не плача, произнес он. – Еще нет… Кими вскочил и тут же оказался рядом. – Ну, что ты! Ты ведь скоро ею станешь. – Нет, еще нескоро. Где взять двадцать тысяч долларов?! – А у Кодо разве нет денег? – Нет, по завещанию деда он получит свою часть наследства только, когда женится. – Скверно, – Кими стоял вплотную к нему, по опущенным плечам Мидзуки было видно, как он расстроен. – Не переживай, всё устроится, – попытался утешить его Кими, – надо только подождать. – Я жду. Давно… Всю жизнь… Устал. Повинуясь какому-то странному чувству, Кими провел рукой по его волосам. И столько нежности было в этом жесте, что Мидзуки замер как лань, даже перестал дышать. Ему на секунду показалось, что Кими хочет обнять его, он уже думал, что делать дальше, испугавшись, что это произойдет. Смутно понимая при этом, что случись такое, он бы вряд ли смог оттолкнуть его. Что с тобой, Мидзу?! – Дай мне руку, – попросил Кими как ни в чем не бывало. – Что? – не сразу понял он и медленно повернулся. – Руку, – повторил Кими и, когда Мидзу протянул ее, надел на его тонкое запястье браслет из сплетенных мелких аметистов. – Это мне?! – глаза Мидзу вмиг стали огромными от радостного изумления. – Да. – Красота какая! – он поднес браслет к глазам, чтобы лучше рассмотреть. Три нити темных аметистов, скрепленные между собой, дважды обвивали запястье, тонкий серебряный замочек-дельфин красовался на ладони. – Нравится? – Ты еще спрашиваешь?! – Мидзуки вдруг сам обнял Кими. – Спасибо! – Это тебе на счастье, – Кими, опасаясь “разоблачения”, чуть согнулся, чтобы Мидзуки не почувствовал телом некоторые неровности его груди. Не хотелось ему афишировать себя таким образом… Ни к чему… Кодо спешил домой со всех ног. Скорей, скорей, Мидзу ждет! Он влетел в дверь общежития с сумкой наперевес, промчался по коридору, толкнул дверь, она на удивление подалась сразу же… Кодо ворвался в комнату. И встал на пороге. Сумка упала на пол… Мидзу вздрогнул и опустил руки, до того момента обвивавшие шею Кими. Тяжелая жгучая ревность захлестнула Кодо при одном взгляде на эту картину: твоя любимая девушка обнимает красивого, умного, достойного соперника, который, к тому же, намного старше тебя. И настолько же опытнее. “Какого черта вы тут вместе делаете?!” – хотелось крикнуть Кодо, но он, до боли сжав зубы, промолчал, потом тихо сказал, будто камень уронил: – А, Хасанаги-сама… Вы здесь? – Здравствуй, Кодо, – ответил Кими, понимая, что, не желая того, больно задел его чувства. – Кодо! – Мидзуки с радостью на лице, но с сердцем, закатившемся в пятки, подбежал к нему и поцеловал. Отчаянно и страстно, будто Кодо вернулся как минимум из дальней и долгой поездки. Кими деликатно отвернулся. – Посмотри, что мне подарил Кимитаро! – сказал Мидзу. – Правда, красиво? – Угу, красиво, – сказал Кодо, мельком бросив жесткий взгляд на Кими. – Будем ужинать? Втроем, – Мидзуки заботливо поправил воротник рубашки Кодо. – У меня давно все готово. Пришлось Кодо и Кими смириться. Хоть оба они желали одного и того же – чтобы Кими ушел. Но отказать Мидзуки было совершенно невозможно. Лишь только Кими собрался сказать, что ему пора, его глаза наполнились дрожащими слезами. Пришлось остаться. За ужином Мидзу много шутил и смеялся, стараясь казаться естественным. Он откровенно веселил Кодо, пытаясь отвлечь его от мрачных мыслей. Кими пытался поддерживать беседу. Кодо преимущественно молчал и почти не смотрел на Кими, дабы взгляд его не выразил всё, что он думает о сопернике. Не зная, как исправить положение, Кими размышлял об этом весь вечер. Он не желал размолвки между ними. Кодо всё не так понял. Если он будет копить внутри себя ненависть, то добром это не кончится. Исчезнуть из их жизни? Отступить – самое простое, но это малодушие. С Мидзуки они понимают друг друга, чувствуют одно и то же. Но как эту близость, родственность объяснить Кодо? Объяснить так, чтобы он понял и принял… Как найти контакт с ним? Вскоре в его голову пришла идея. – Кодо, – сказал он, - не желаешь немного поразмяться? – В каком смысле? – Видишь ли, мне нужен спарринг-партнер для фехтования. А достойного, даже в столице, найти очень непросто. "Подмазывается”, – подумал Кодо, однако предложение ему польстило. Сильно польстило – далеко не каждый сэнсэй предложит такое. Это означало одно – его ценят не слишком низко. Хотя, возможно и другое – хотят доказать свое полное превосходство во всех отношениях. Верить во второе не хотелось. – Где и когда? – сдержанно произнес он. – Скажем… – Кими тщательно рассчитал свое время, – раз в неделю. Начиная с сегодняшнего дня, в зале моего додзё. В девять вечера. – Ладно, – согласился Кодо и посмотрел на часы – половина восьмого. – Я там буду. – А я? А как же я?! – Мидзуки обиженно смотрел на обоих. Кажется, бравые самураи решили забыть его дома. – А тебе надо заниматься, – Кодо одарил Мидзуки своим коронным взглядом “как сказал, так и будет”, – экзамены на носу. Не хотел он, чтобы Мидзу видел, как Хасанаги приложит его на татами. Кими всё понял и, несмотря на всхлипывания Мидзу, сказал: – В следующий раз, малыш. Не сегодня. Малыш?! Кодо чуть не поперхнулся. Да как он смеет так называть Мидзу?! Это ведь только его привилегия! Он терпеливо дождался, когда Кими встал и попрощался с Мидзуки, закрыл за ним дверь. Спустя четверть часа ушел и сам, сказав на прощание: – Буду поздно. Не жди меня, ложись. Мидзуки провожал его тревожным взглядом. Кодо поднялся по ступеням, постоял пару секунд перед дверью, собираясь с духом, и толкнул ее всей ладонью. Вошел, снял с плеча синай и сумку. Из зала в полумрак коридора бьет яркий свет, двери одной из раздевалок – открыты. Молча Кодо переоделся, неторопливо надел до и котэ /(яп.) кана-до - металлический панцирь на грудь, котэ – специальные перчатки/, маску сжал в одной руке, синай – в другой. Он догадывался, что ему сейчас крепко достанется, но старался не допускать мысли о поражении. Сдавшийся заранее – уже побежден. Немного поостыв в дороге, он начал думать более спокойно, но тревога не покидала его. Как может Хасанаги так смеяться над ним? Почему он позволяет себе быть с Мидзуки так… близко? Почему дарит подарки? Зачем обнимает? Вопросы, на которые сам собой напрашивался вывод, и далеко не в пользу Кодо. А сейчас он стоит в дверях его зала… Переступить порог… Спокойно. Четверть помещения была освобождена от покрытия. Кими сидел в углу на сложенном стопкой татами, тихо, просто, скрестив ноги в щиколотках, в самых обычных темно-синих хакама и куртке, да еще такой позе, что ни за что не догадаешься, что перед тобой опытный боец, а так – новичок в школе кэндо. Кими поднялся и натянул перчатки. Ожидая увидеть другую картину, Кодо слегка оторопел. Он, как и полагается на входе, поклонился и приблизился. – Я пришел. – Хорошо, – Кими глянул на бамбуковый меч в его руках. – На первый раз сгодится. – Начнем, – Кодо натянул маску, более не желая разговаривать. Кими повернулся, в свою очередь надел маску, лежавшую до того на самом краю стопки татами, подошел к стене, у которой в разнообразии было представлено тренировочное оружие, снял с подставки синай. Всё это он проделал плавно, как бы даже в замедленном ритме, намеренно отключая восприятие скорости у того, кто на него смотрел. Каждый день Кими начинался с медитации и часовой тренировки тела и дыхания – важной составляющей роста, и дзеновская комната в квартире служила еще и залом. Очень редкие случаи выбивали его из этой системы. Однако меча он не брал в руки уже давно. Стало быть, для него полезно быть осторожным в схватке с рассерженным Кодо. А то, что для него этот поединок – почти дуэль, он не сомневался. Встали в прямую стойку – ноги близко, одна пятка чуть заметно отрывается от пола, что позволяет лучше чувствовать поверхность и совершать плавные скользящие движения. Первый выпад сделал Кодо, ему было всё равно, как быстро он окажется побежденным, главное – перед этим заставить себя уважать. Только благодаря блестящей реакции Кими смог парировать несколько идущих один за другим рубящих ударов. Кодо не останавливался. Упорные тренировки в школе кэндо дали свой результат. Кими пришлось несладко, но задеть Кодо его так и не смог. Отпечаток личного отношения мешал ему расслабиться и постоянно вырывал в сознание, в мысли. Кодо терял концентрацию. Клик-клац! Клик-клац-клац! Серия ударов окончилась неудачей. Кодо на миг открылся, и тут же синай Кими оказался у его лица. – Продолжим, – спустя секунду сказал Кими и отступил, держа синай на уровне живота с острием, направленным партнеру в лицо, а не в горло, как тот привык. Первая неудача сделала Кодо осторожнее. Теперь защищался он, едва успевая подсекать молниеносные удары Кими, который решил не давать парню пощады. Пусть учится другой технике, это всем полезно. Внимание Кодо притупилось, впервые ему довелось вести бой на такой скорости, да еще приемы, какие он знал и умел, почему-то не работали. Или школа у него не та, или Хасанаги умеет лучше. Как хорошо, что здесь нет Мидзу! В следующий миг остриё меча весьма ощутимо ударило в щит на его груди. Кодо напряг мышцы ног и смог сохранить равновесие. Он окончательно разозлился. Недосягаемый насмешливый соперник, играющий с ним как с кот с мышью! Он почти видел его глаза в прорези маски. Как он ненавидел Хасанаги после этого вечера. И себя ненавидел за ту ненависть, которую он испытывал к человеку, спасшему честь и жизнь Мидзу. С криком, который вырывался из глубины души, он бросился на Кими. Казалось, что он готов умереть, но умереть вместе с ним. Мечи мелькали так быстро, что было трудно их увидеть. Сила Кодо, многократно увеличенная эмоциями, против расслабленности Кими, лишенного их, и потому чувствовавшего себя уверенно. Синай, опустившийся наискось, замер в двух сантиметрах от его левого плеча, качнулся вверх и легко коснулся куртки. Кими медленно отвел его в сторону и опустил, давая понять, что бой окончен. Будь это настоящий поединок, Кодо был бы уже мертв. Трижды. – Неплохо. Ты способный, – сказал Кими, сняв маску и вытирая рукавом пот со лба. – На сегодня хватит. Кодо стащил с головы свою и, не глядя на Кими, произнес. – Тогда я пойду? – Хорошо. Кими подождал, когда Кодо переоденется, и проводил его до дверей. – В следующий раз усложним задачу, возьми боккэн /(яп.) – копия настоящего меча, сделанная из твердой породы древесины. В современном кэндо используется крайне редко, так как увеличивает риск травмы. В умелых руках является грозным оружием/. – Да, – как можно более спокойным тоном произнес Кодо. – До свидания. – До свидания. – Нет, еще не сейчас. Позже будет разговор. Кодо развернулся и направился в сторону парка, гордо выпрямившись, как будто он выиграл бой. И если не с Кими, тогда с самим собой – не позволив своим чувствам через язык позорно выплеснуться на Хасанаги. Только за поворотом дороги он смог расслабиться, перестав чувствовать спиной взгляд соперника. Соперника… Он горько болезненно усмехнулся. Не мог он ошибиться! Не мог! Глаза у него в порядке, да и чутье не подводит. Мидзуки нравится ему, а он - Мидзу. Всё логично… Кто такой Кодо по сравнению с Хасанаги? Правильно, никто. Чудо еще то, что Мидзуки рядом с ним. Великое чудо! Но пока он с ним, он согласен вытерпеть всё, даже такое унижение – делить сердце Мидзу с кем-то еще, тем более – лучшим, чем он, Кодо. А может… Может, исчезнуть? Пусть будут счастливы? Красивая пара… От этой мысли Кодо стало невыносимо больно, но он сжал своё сердце в кулак и увеличил скорость шага. Пусть будет так, как решит Мидзу.