«One look and I am sold You got me on my knees You steal all my innocence…»*
В своей жизни Энди делал много глупых поступков. Вспомнить хотя бы тот холодный март в Чикаго, когда он решился прыгнуть с крыши родительского дома Эшли прямиком в переполненный бассейн и сломал три нижних ребра, неудачно приземлившись правым боком на одну из ярко-голубых стенок. Любительское видео, конечно, получилось феерическим, а впечатления – просто неизгладимыми, но тяжелое лечение и последующая реабилитация вмиг стерли какую-либо гордость за настолько бессмысленную проделку. Энди, если предаться деталям, не любил вспоминать о таких промахах – их с его утробным рвением к безумному экстриму на пальцах не сосчитать. В основном парень говорил о воистину взрывных победах, которых также за все двадцать лет жизни сделано немало. Он действительно много чего видел, много чего пробовал, делал, падал, взлетал и никогда, даже если что-то шло не так, абсолютно не в стандарт или мимо обдуманного плана, не разочаровывался и не казнился. Да, умалчивал по ситуации, но чтобы горевать или жалеть о сотворенном по дурости – ни в коем случае. И Энди искренне верил в то, что с ним не произойдет какого-либо «трусливого сожаления», ведь, как вокалист считал с ранних пор: «Уж если вышел в открытое плаванье, не смей горевать и сворачивать удочки при первом же шторме». То, что он наговорил Тане сегодня днем – еще одна необъяснимая выходка, прибавившаяся к череде других казусов. Этот проступок, правда, не нес с собой никаких травм или материального вреда, как с тем дурацким пончо, которое они с Эшли случайно сожгли в одном из дорогих мексиканских магазинов, подбирая годный подарок для куряги-барабанщика; но от него, к сожалению, остался в разы худший осадок. Энди не назвал бы поселившиеся где-то в области солнечного сплетения колющее ощущение чувством вины. Энди вообще никак бы его не называл, будь оно тихим и незаметным. Да вот убираться противная эмоция не собиралась, потому парень просто переключился на алкоголь и недавно подсевшую за барную стойку рядом с ним развязную девушку. - У тебя красивое имя, - выговорила она, покачивая высокий бокал с ядовито-розовой выпивкой в бледных пальцах, - кажется, значит мужественный? - Чепуха, - Энди повернулся к ней вполоборота, отпивая немного забористого эля с зеленой бутылки, и пьяно усмехнулся, - я не такой. - Ты врешь, - шатенка скользнула по нему масленым взглядом. - С такими руками и тембром опровергать свою мужественность равносильно тому, что назвать меня несексуальной, - скользнула розоватым языком по сочным губам, - разве не так? - Эмми флиртует? - парень отодвинул полупустое пиво в сторону, громко стукнув донышком о лакированную столешницу. - Энди что-то имеет против? - Эмми придвинулась ближе, положила руку на чужую бутылку. - Или ты, как и все красивые мальчики, уже занят? - потянула глоток прохладного напитка, тут же сморщив прямой нос с небольшой горбинкой у самой переносицы (наверняка, был сломан). - Жуть. - Согласен, эль здесь не наилучший. - О, да! - девушка притворно закашлялась и прижала ладони к непышной груди. - Но все же, что насчет занятости? Ты окольцован? Энди не ответил сразу, коротко оглядев заполненный зал приятного кафе-бара. Неприметливое помещение, некогда оформленное в староанглийском стиле насквозь пропиталось сигаретным дымом и современностью, не беспросветно утеряв былые точенные черты – Англия угадывалась в массивности столиков, ухоженных картинах и сухой имитации роскоши. Но это четко перебивала неоновая обивка столешницы барной стойки и тысячи крохотных лампочек-светильников на проходящей над ней косой балке. - Будто тебя останавливают такие мелочи, - парень вернулся к Эмми, скептично приподняв брови. - Не останавливают, - девушка кокетливо подмигнула. - Если мне кто-то понравился, то я иду до победного конца и никак иначе, - совершенно пошло толкнулась языком в щеку, попутно хватаясь за свой коктейль. - Поверь, пока никто не жаловался. - Так сильно жаждешь отношений по любви? - Энди расплылся в улыбке. - Не сказать, что прямо жажду, - она отпила немного обжигающей жидкости. - Не сказать, что только отношений, если ты, конечно, понимаешь о чем я. - Такое не каждый день услышишь, - Энди лгал, ведь, на самом деле, подобные откровения и зазывы его преследовали на каждом шагу. - Неужели? - Эмми на миг опустила взгляд. - Спорим, ты ездишь на крутой тачке? - Не угадала, у меня мотоцикл, - Энди показательно достал с кармана ключи и покрутил их на свету, - Triumph Thruxton 900*. - Хвастаешься? - Эмми засмеялась, поправив бретельку белой облегающей борцовки, будто невзначай съехавшую с нагого плеча. - Хвастаюсь, - Энди постучал монеткой-брелком по лаковой поверхности стойки. - Прокатимся в более располагающее к разговорам место? Он прекрасно знал, что Эмми – обыкновенная шлюха, вешающаяся на первого встречного с более-менее симпатичным лицом. От такой ничего, кроме безрассудного, грязного секса, не почерпнешь. Она так же ужасна, как и красива. Энди ненавидел подобных женщин, но сейчас пригласить ее казалось самым верным решением. Просто парень был слишком пьян, чтобы включить здравое мышление, и в то же время слишком трезв, чтобы перестать заливаться вином и поддаться гложущим сомнениям насчет проклятой школьницы. Девчонка засела в его мыслях без шанса искорениться, исчезнуть, как исчезали все те, кого ему с легкостью удавалось разыграть и отвергнуть прежде. Обиженные глаза и влага на раскрасневшихся от злости щеках. Ничего трогательного, ничего цепляющего. Обычная малолетка с обычными повадками и проблемами. Ни капли не особенная. - Я думала, что ты и не предложишь, - Эмми медленно сползла с высокого стула, оказываясь в минимальной близости к лицу вокалиста. - Я сбегаю припудрить носик, о’кей? Подождешь меня на улице.***
Эмми не заставила долго ждать – громко стуча каблуками по охлажденной ночью аллее, вышагнула с двустворчатых дверей кафе-бара через пять минут, оглянулась по сторонам в поисках нового знакомого. Энди как раз подъехал со стоянки неподалеку, щедро дав газ, взбудораживая пустынную улицу громким дыханием двигателя. Затормозил у длинного витиеватого бордюра, опираясь на него ногой, чтобы удержать равновесие. Картинка перед его глазами немного плыла, будто скашивалась набок дуновениями невидимого и неслышимого подсознательного ветра, и ветром этим явно являлось количество выпитого за вечер алкоголя, ведь неоднократно упомянутый выше эль лишь прекрасно подытоживал всю гамму в себя опрокинутого, а не служил многообещающим началом веселья. Совсем недавно освещаемая жарко-оранжевым светом закатного солнца улочка сейчас благоговейно купалась в искусственно-банановом свете худощавых фонарей, царапающих склоненными головами небо. Широкая дорога, расчерченная на две равные половины систематически прерывающейся белой полосой, успешно затихла, лишенная дневных сует и занятых прохожих. Не живи здесь Энди с восемнадцати лет, он бы назвал это место, несмотря на близость клубов и небоскребов, наиболее умиротворенным и тихим во всем городе, но на самом деле такие характеристики касались только спальных районов и дальних окраин, куда просто не доходила громкая ночная жизнь. Энди надолго покидал Калифорнию всего два раза за всю свою жизнь. Первый раз, когда его семейство решило проведать Большой Каньон, а второй, когда они с группой отправились в длительный тур по Америке, что, к слову, закончился три дня назад, замыкаясь на родном Лос-Анджелесе. С уездами ничего не менялось, как в нем, так и в здешней жизни, потому сейчас, если быть честным, игнорируя факт того, что завтра группа будет бурно праздновать возвращение «к истокам», Энди совершенно не чувствовал какой-либо радости или грусти – дела оставались на прежних местах, будто он никуда и не срывался. - Куда мы поедем? - заинтересованно спросила Эмми, удобно усаживаясь за спиной парня. - В отель или на квартиру? Было бы неловко разбудить твою мамочку. - Я похож на человека, что живет с родителями? - Энди деланно возмутился, криво улыбаясь. - Ничуть. Вместе с тем, как девушка оставила след помады на его шее, вокалист, грубо оттолкнувшись от бордюра, тронулся. У Эшли издавна устоялись строгие правила насчет вождения в нетрезвом виде, и он, всякий раз замечая подобные вольности за Энди, не пропускал любого шанса, чтобы попытаться образумить друга. Бас-гитарист в доводах ссылался на горький опыт и уродливый шрам от шва под левой лопаткой. Энди видел, как парень заполучил его, потому что тогда им было по пятнадцать*, и они не расставались, но действие убедительных прошений часто не перевешивало отметку в два дня. Ничего не помогало – ни воспоминания о том жутком столкновении Эшли с пьяным водителем легковушки, ни собственные редкие легкие «поцелуи» с чужими заборами, что секундой позже могли перерасти в серьезные стычки – когда Энди чувствовал себя плохо, напивался и садился на мотоцикл. Этот мотоцикл пережил вместе с хозяином много неприятностей, склок и счастья. Его Энди помог выбрать и купить отец – самый ярый фанат любых вариаций мототехники среди американцев (Крисс твердо считал себя таковым). Мама к подобным тратам относилась крайне категорично, помнится, громко стукнула кулачком по кухонной тумбе, протестуя против недешевого и опасного подарка сыну на шестнадцатый день рождения, но мужчина не поменял решения, радуясь тому, что Энди полностью разделяет его увлечение. Конечно, мальчишка не сразу сел за покупку, ибо ни капли не умел ездить. Ему понадобилось много времени, чтобы набраться опыта и нужной смелости. Очень сильно Энди помогли первые уличные гонки, в которых он принял участие без ведома и друзей, и родителей, то бишь абсолютно сам. Той ночью парень не выиграл, но ясно уяснил, что, не нарушай устоявшиеся правила, жизнь обрастет скукой. В нем было много ребячества и взбалмошности. Таня верно подметила его безрассудность. Все, что она сказала рок-музыканту в лицо, не страшась потерять толику расположения к себе, из-за чего сильно переживали пустышки – верно. И он, выжимая из «Тракстона» все соки, сильно шумя шинами на поворотах, все четче и четче принимал столь незамысловатый факт. Таня была искренней, слишком искренней с ним, испорченным и хамоватым. Странно, что понимание пришло к Энди именно в тот момент, когда Эмми залезла ногтями под его футболку, дразнясь. Когда она, наверняка, сволочная и меркантильная, напыщенно невесомо гладила его напряженный пресс, выписывала круги у ребер и коротко целовала в загривок, постанывая и притираясь к едва сгорбленной спине. Энди, правду говоря, боялся чувствовать вину, боялся желания остановиться прямо посреди дороги, отправить на все четыре стороны новоиспеченную подружку и поехать к белому дому в самом мирном районе, к дому Тани. Потому что это ломало его уверенные суждения о трусливости угрызений совести. Ломало. Парень не хотел тормозить, не хотел изменять себе и с каждым новым отрезком ровной дороги ускорялся до крайних точек. Он прекрасно знал пути, куда редко заглядывают патрульные, отчего гнать там было почти на все сто процентов безопасно. Энди проехал близ мексиканского района, не рискнув сокращать путь через него. Обогнул популярные у туристов достопримечательности, сейчас очень людные и душные, подножья зеленого парка и кричащие витрины круглосуточных магазинов. Щедро окатил дождевой водой обочину, едва задев овальную лужу задним колесом. Парень также штормом пронесся по дорогому району, расположившемуся блоком выше от бульвара «Голливуд». За ним, элитным и преувеличенно тихим, растягивались среднестатистические спальные улицы, где Энди с Эшли снимали квартиру у пожилой полячки строгих религиозных принципов. Если бы эта миловидная бабуля жила неподалеку, а не в другой части города, то, наверняка, выселила бы буйных рок-музыкантов с первой же девушкой, что провела там одну единственную ночь. С каждым новым целомудренным поцелуем в плечи и шею, посылаемым разыгравшейся Эмми, Энди злился. Выпитое и безумная скорость путали его мысли, и голова жутко гудела от быстро стучащей в висках крови. Парень опустил ресницы. Глубоко вдохнул ночной пряный воздух и так же неспешно вытолкнул его из легких через рот. Еще секунда и Энди остановится. Точно остановится, ведь везти Эмми домой неправильно. Энди запутался в своих действиях. Страшно запутался. - Что же ты делаешь?! - визгнула Эмми, будто через вату, вонзая ногти ему в спину. - Уходи в сторону, парень, Боже, уходи в сторону! Удар. Глухой и рыхлый. Словно они вдруг рассыпались. Исчезли.***
Энди открыл глаза через пять секунд, минут или вечностей. Он не мог назвать точную цифру. Он вообще ничего не мог выговорить, хватаясь за ушибленную половину лица в слабых попытках как можно аккуратнее выбраться из-под распластавшегося по асфальту мотоцикла. Девушка-из-бара, очнувшаяся раньше него, уже стояла на ногах, шатко и шокировано, хаотично осматривая погрузившийся в опасную молчаливость участок дороги. - Блядь, - промычал музыкант, опустив мутный взгляд на окровавленную ладонь. - Ты сбил ее, - Эмми, заслышав первые признаки жизни, тот час же оглянулась на него, - посмотри, ты сбил ее. Энди повернул голову вправо, куда перепуганная Эмми указывала стесанными руками. В паре метров от них, ближе к безразличному фонарю, приложившись щекой о бордюр, лежала хорошо одетая женщина лет сорока. Ее правая рука странно изогнулась за спину, а ноги, видимо, во время свободного падения болезненно перекрестились. Энди, бросив на пострадавшую всего пару непродолжительных трезвых взоров, понял, что сделал ей, как минимум, два серьезных перелома. Как минимум. - Что теперь делать? - Эмми паниковала. - Что делать? Чего ты молчишь?! - Хватит орать, - парень, с рычанием оттолкнувшись от земли ушибленным кулаком, поднялся сначала на одно колено, а потом, хватаясь за искривленный бок «Тракстона», на другое, - все нормально. Я уверен, она жива. - Ничего не нормально! - девушка вспыхнула негодованием, поправляя задравшуюся майку. - На такой скорости! На такой скорости! - перевела дыхание, запрокидывая голову. - Просто пиздец… Энди встал, отряхнулся от пыли, облизывая пересохшие губы, убрал за ухо слипшуюся на широкой царапине, перечеркивающей щеку и лоб, челку. Залез рукой в задний карман джинс, вытащив оттуда кожаный кошелек. - Вот, - протянул Эмми несколько крупных купюр, - здесь тебе хватит на месяц беззаботной жизни. - И что взамен? - Эмми без зазрений совести и лишних моралей приняла деньги. - Ты меня не знаешь, поняла? - Энди сглотнул вязкую слюну, перемешанную с грязью и чем-то металлическим. - И это первое. Во-вторых, сейчас же вызови скорую. Скажешь, что видела, как пешехода сбила машина. - Что это за улица? - Эмми смяла купюры. - Узнай! - вспыхнул парень. - Я дал тебе достаточно, чтобы выполнить настолько пустяковое прошение! Она, может, сейчас умирает! - указал на недвижимое тело. - Быстрее катись отсюда, Эмми. Я неясно изъясняюсь? Девушка обиженно поджала губы, стремительно направляясь прочь. Оглядывалась через каждые три шага, пока Энди пытался поднять мотоцикл, но не останавливалась ни на секунду, твердо поставив перед собой цель: «Найти телефонную будку. Нужно найти телефонную будку. Слышишь, маленькая? Где же телефонная будка?» Энди с трудом поставил мотоцикл на колеса. Локти ужасно болели, а колени то и делали, что подкашивались. Парень, скрипя зубами, шумно ругнулся и принялся толкать тяжелую махину к углу. Выхлопная труба остро позвякивала, ударяясь о землю, а руль совсем туго подчинялся. Оказавшись за поворотом в густой тени чужой трехэтажной усадьбы, Энди попробовал завести двигатель, но его остановили отчетливые, громкие вои сирен скорой помощи, что с завидной оперативностью приближалась к месту происшествия. Выглянув в сторону потерпевшей, парень заметил резко затормозившую прямо перед ней белую машину-прямоугольник, зияющую ослепительными красными огнями. Дверцы вмиг отворились, и скорая теперь почему-то напоминала Энди жука-альбиноса. Врачи в стандартной медицинской форме быстро приблизились к незнакомой женщине, стали переглядываться и перекрикиваться. - Жива! Еще как жива, только задело, похоже! Носилки сюда! Эй, ребята, носилки! - доносилось отрывками. - И позвоните кто-то копам, в конце концов! Энди, прислоняясь к холодному забору, облегченно вздохнул. Осталось дождаться, пока они уедут, и найти кого-то, кто поможет с его ранами раньше, чем немилостивая полиция.***
Энди, выдерживая крайне медленную скорость, чтобы мотоцикл не развалился на части под ним, вырулил к знакомому жилищу. Проехал мимо полупустой парковки и бессонного кафе, мимо ажурных кустов и крепко зажал поврежденный тормоз у запертых ворот. Заглушая мотор, слез на аллею и поднял избитый транспорт на задние ножки. Парень слабо представлял себе, как это будет выглядеть. Приехал с окровавленным лицом посреди ночи. После ссоры… Такое мог учудить только он. Музыкант пару минут потоптался на месте, решаясь, и, коротко размяв плечи, поднял с земли маленький камешек. Оставалось понять, какие из выходящих на улицу окон принадлежат нужному человеку – Тане. Их было четверо. Большие и зашторенные. Два на первом этаже и два на втором. Нижние, если прикинуть примерную планировку дома, определенно выбиты в гостиной или столовой, а верхние – чья-то спальня. Постучаться к родителям школьницы было бы более чем неловко. Примеряясь и прицениваясь, Энди набрался смелости и бросил в крайнюю сверху форточку импровизированный снаряд. Через секунды три ожидания повторил атаку. И так еще несколько раз, пока не надоело. Шторы дернулись вместе с тем, как он шагнул к мотоциклу, опираясь на него. Заспанная девушка-подросток непонимающе всматривалась в силуэт снизу. Несколько минут она стояла в прострации, а потом, широко распахнув глаза, внезапно унеслась куда-то. Энди, ожидая прихода Тани, попытался привести себя в порядок, разгладил одежду и поправил волосы. Вид у него, конечно, все равно оставался плачевным, но теперь хотя бы менее растрепанным. Таня, нервно вышагивая из-за входной двери, пыталась двигаться очень тихо и незаметно, скорее всего, боялась разбудить родителей. Девушка являла собой живое воплощение хмурости, и Энди на корне оборвал надежду на быстрое прощение. - У тебя, кроме мозга, еще и батарейки в часах отказали? - сипло поинтересовалась Таня, покинув двор. - Я немного пострадал, если ты не заметила, - парень попробовал добро улыбнуться, но из-за присохшей на медленно синеющей щеке крови у него получилось что-то среднее между нелепым оскалом и маниакальной ухмылкой. - Я вижу, - Таня и не думала добавлять в злостный тон толику сочувствия, - тебя будто по асфальту протащило. Что случилось? - Я понял, что днем наговорил тебе глупостей, и разбил голову в знак извинения, - Энди подумал после того, как сказал. - Что? - школьница от удивления опустила прежде цепко скрещенные на груди руки. - Ты издеваешься?! - Я шучу, шучу, - Энди засмеялся в кулак. - И серьезно, прости. Я не должен был… Ну, я думаю, ты помнишь. Прости. - Очень оригинально! - не будь он так побит, девушка бы точно ему всыпала. - Что на самом деле произошло? Ты влез в драку? - Нет, никуда я не влезал. Я на пьяную голову сбил женщину, - музыкант пожал плечами, - и успешно скрылся от копов. - Подожди, - Таня почти потеряла дар речи, - ты сбил женщину и удрал, как последняя крыса с корабля, ко мне извиняться? О чем ты вообще думаешь?! - Я сбил женщину, вызвал скорую, дождался скорую и только тогда сбежал к тебе. Мне нужна помощь. Я истекаю кровью, видишь? - Я просто поражена, - девушка схватилась за голову, - ты ужасный идиот. - И урод, - вокалист по-мальчишески просто шмыгнул носом. - Ты была права. - Я всегда права! - Таня не знала, куда деваться. - И я… Я не буду тебе помогать, если ты не пообещаешь, что найдешь ту женщину и полностью оплатишь ее лечение. - У нее, наверняка, страховка. И мне не следует вообще показываться рядом с ней, если я не хочу получить срок, - Энди отвернулся. - Пообещай мне, - девушка выглядела крайне настойчиво и серьезно. - Хорошо, - он легко сдался, неловко взъерошив чернявый загривок, - я обещаю, хоть это и может стоить мне свободы. - Энди, ты вообще слышишь, что говоришь? Ты сбил ее! - Таня буквально закипала от злости. - Пьяный. - Между прочим, чтобы ты знала, я напился из-за тебя, - он строго прищурился. - О, как я могла? Как я могла заставить тебя напиться и сбить прохожего? - Таня вздернула брови. - Силой мысли?! - Я думал о тебе. - Помада на твоей шее тоже думала обо мне? - Это не то, что может показаться на первый взгляд. - Да, и что же? Нежно-розовая кровь? Боюсь, если я и здесь права, то у тебя серьезные проблемы со здоровьем, - Таня покачала головой. - Знаешь, мне кажется, тебе стоит обратиться к той, что была с тобой. Она и поможет, и утешет, и похвалит. Только смотри не задумайся о ней по дороге – собьешь еще одного человека. - Нельзя быть такой вредной, - Энди подался вперед, отстранившись от мотоцикла, - и ревнивой. - Я уже говорила, что ты слишком самовлюбленный? Хренов нарцисс! - девушка уперлась руками ему в грудь, отталкивая от себя. - Не лезь ко мне и проваливай, хватит корчить жертву обстоятельств. Парень в который раз не послушал ее, ловко устраивая, прихватив под локти, чужие кисти у себя на плечах. Зарылся измазанными в пыли пальцами во взъерошенные волосы, за считанные секунды, не дав опомниться до конца, подтолкнул к себе. Поцелуй получился смазанным, резким, как бывает, когда внезапно вскочишь с кровати и закружится голова. Энди не старался проявить в нем ни романтическую натуру, ни пламенные извинения, не старался включить подтекст. Он всего лишь искренне целовался с девушкой, что сумела необъяснимо сильно взбудоражить закаленное сознание, и ничуть не собирался ее отпускать, прижимая к себе за талию. А Таня не противилась, ясно поняв, что все подобные попытки окажутся тщетными – Энди умел убеждать без слов.