***
Таня, вооруженная двумя пакетами продуктов и школьным портфелем, преувеличенно аккуратно закрыла за собой входную дверь, удерживаясь за ажурную ручку всего-то мизинцем. Устроила ношу поверх обувной полки, устало смахивая со лба проступившие капельки пота. Температура воздуха все поднималась, потому к обеду на улицу мало кто решался высунуться, что говорить об уморительных походах по магазинам. После школы девушка хотела сразу сбежать домой, но торопливое СМС от мамы, просящее срочно отовариться, ибо, чего школьница не ожидала, к ним вечером пожалуют гости с ее работы, нужно встретить достойно. Мать говорила о них и раньше, расписывала несколько новых сотрудников, с которыми быстро нашла общий язык, но Таня, честно говоря, не ожидала, что дойдет до «приема». Она не сказала бы, что их семейство не любит принимать гостей. Просто вместе с переездом в другую страну, домашними хлопотами и систематически возникающими, как и перед любой другой семьей, проблемами да склоками ранее гостеприимная мама потеряла былой пыл и интерес к дружеским посиделкам. Ее все чаще нервировал лишний шум, трудная работа, ибо денег порой патологически не хватало, и извечные сложности в жизни детей. Таня всеми силами старалась ей помочь, почти не перечила и выполняла основную часть указаний (некоторые таки приходилось шумно оспаривать). Сегодняшний ужин – девушка очень сильно на это надеялась – должен оживить в матери обессилено уснувший авантюризм и юмор. А если мама вновь войдет в колею жизнелюбия, то и ей самой, и любящим домочадцам непременно станет легче. Девушка переобулась в домашние тапочки, поднимая пузатые бумажные пакеты обратно на руки. Решила, что портфель занесет в свою комнату позже, когда будет идти переодеваться во что-то более подходящее для предстоящей готовки, чем душная школьная форма. Неспешно прошлась на кухню, мельком оглядывая «лицо» уютного помещения: несколько вымытых тумб, навесных шкафчиков, кухонные приборы в декоративных баночках, поблескивающий на солнце белесый холодильник через посудомойку от новенькой плиты – и оставила продукты на обеденном столе. Один из пакетов, склонившись набок, чуть не перевернулся, но она вовремя его поддержала, тихо цыкая от неожиданности. - Ты уже вернулась? - голос брата, резко прозвучавший из-за спины, отвлек Таню, отчего девчонка глупо дернула рукой, и пакет вновь накренился. По столешнице покатились свежие фрукты и овощи, не закованные в стандартную сеточку. - Вернулась, - Таня раздосадовано закусила нижнюю губу, быстро собирая купленное обратно. - В связи с обострившейся жарой нам сделали «короткий день». Говорят, ситуация нормализуется только на следующей неделе. Глобальное потепление, похоже, совсем не выдумка ученых, - она шмыгнула носом, прибирая к рукам коварное насыщенно-зеленое яблоко. - У тебя, в колледже, тоже вынужденные отгулы? - На последнем курсе? - молодой парень хмыкнул, усаживаясь на клетчатый диван напротив сестры. - Нет, все осталось по-прежнему. - Тогда я тебе совсем не завидую, - Таня улыбнулась, поворачиваясь к холодильнику, чтобы спрятать туда содержимое разваливающейся торбы. - Ты уже знаешь о гостях? Или мама тебе не писала? Я очень удивилась, когда… - Я видел, как под утро от нас отъезжали странные парни, - брат, перебивая, поравнялся с ней, опираясь поясницей об подоконник справа. - И тебя рядом с ними видел. Таня выронила неусидчивое яблоко на пол и тут же наклонилась за ним. Руки дрожали. - Сегодня днем я заметил кровь в гараже, - брат продолжил, строя надменный тон. - Много крови на простыни, сваленной в угол. Видимо, ты хотела выкинуть ее, когда будет наиболее безопасно и чисто вокруг, взяв акцент на том, что наш папа последний раз заходил туда в феврале за инструментами. Думала, никто ничего не обнаружит. Во что ты вляпалась, дура? Признавайся, пока дома никого! - Слушай, - Таня резко поднялась, забрасывая фрукт на дверцу холодильника, где в принципе ему нет места, - я просто помогла другу, ничего такого. Он разбился, а я обработала царапины. - Пацан мог спокойно поехать в больницу за квалифицированной помощью, - парень, грубо взявшись за чужой локоть, дернул сестру на себя. - Не надо втирать басни! Мне повторить прозвучавший вопрос? Вижу, не дошло с первого раза. - Успокойся и отпусти, пожалуйста, - просипела девушка, отшатываясь на шаг назад. - Я не вру тебе! Он приехал среди ночи, окровавленный. Я не знаю, почему не обратился в больницу. Может, понимал, что так просто, без перевязки, не дотянет на своих двух. Я не могла отказать человеку. На моем месте никто бы не отказал! - Хорошо, - брат сощурил темно-карие глаза, пребывая вне себя от злости, но девчонку отпустил. - Делай, что вздумается! - Все нормально, - Таня, медленно усмиряя разбушевавшееся от неожиданности сердце, вернулась к рассортировке продуктов, - не нужно обо мне беспокоиться. - Еще скажи, что ты уже достаточно взрослая, чтобы принимать судьбоносные решения без любой помощи. - Ну, этого я не говорила! - Таня несколько напряженно улыбнулась. - Поможешь готовить для пиршества? - Может, помогу. - Не надо обманывать! - сестра засмеялась. Братец потрепал ее по голове, отталкиваясь от окна в сторону лестницы. Подтянул вечно спадающие джинсовые бриджи, некогда служащие обычными джинсами, и тягостно выдохнул. - Ты куда? - Таня оглянулась на него. - Пойду выбрасывать простынь. Я не рискнул трогать ее без достаточных оснований… Кстати, учти, если замечу нечто подобное еще раз – тебя ждут большие неприятности в лице родителей. *** Мама пришла с работы приблизительно через час после неприятного «персонального допроса», как Таня мысленно окрестила вышеописанный разговор с братом. Она выглядела воодушевленно и счастливо, что девушка не могла просто проигнорировать. - Если все пройдет хорошо, никому не будет скучно, и они поймут, какой я на самом деле отзывчивый и добрый человек, - наклонилась к Тане мать, когда та задала вытекающий из ситуации вопрос, - то меня обязательно повысят. Я чувствую. Больше никакой сверхурочной работы, никаких нервотрепок! Мы должны принять семью Родос на высшем уровне, дорогая! Понимаешь? Должны. Мама решила приготовить пару-тройку сочных салатов, замысловатый крем-суп, запеченную курицу и исключительно вкусный вишневый торт. Взявшись за основное дело, женщина поручила дочери мыть, чистить и крошить второстепенные ингредиенты, с которыми, по ее мнению, было немного меньше мороки. Таня следовала каждому прошению, выкладываясь на сто процентов, ибо не могла поступить иначе, руководясь значимостью званого ужина. Они покончили с изнурительным процессом готовки за два часа до назначенного прихода гостей. Свободное время мать потратила на элегантную сервировку стола, ванную, неброский макияж и прочие женские хлопоты, выводящие общую картину на финальный этап. Таня в отличие от нее не так сильно копошилась и прихорашивалась, вела себя вполне спокойно и выдержанно. Брат, если вспомнить о нем, ничуть не помог семейству, на глаза не появлялся после того, как ушел за простыней, но даже его отсутствие в поле зрения не лишало девчонку тягостных мыслей, целиком и полностью связанных с вспыхнувшей перепалкой. Она кожей ощущала, что их разговор ничуть не был закончен, что финальная фраза – двоякое предупреждение. Предупреждение, служащее неофициальным объявлением слежки. Таня знала, что теперь братец не отстанет, будет следить за каждым шагом, прицениваться. Конечно, ведь у него есть весомый повод. Больше, чем просто «весомый». Глупо было оставлять ту простынь в столь приметливом месте! Глупо! Лучше бы она послушалась совета Энди, что просил выбросить ее сразу, мол: «Зачем марать себе репутацию? Раз на раз не приходится – любой может зайти» А так… Таня чувствовала себя немного обманутой и беспомощной. И это явно не самые приятные ощущения, что могли ее настигнуть.***
Семья Родос оказалась совсем маленькой и чертовски милой. Причем маленькой во всех смыслах слова. Крепкий и усатый отец семейства, точно так же, как и его удивительно молодо выглядящая для своих сорока восьми лет жена, с ранних пор, чем они поделились за столом, не страдали высоким ростом. К тридцати Блэр, старшая гостья, если верить ее шуточному рассказу, вдруг заметила в зеркале на кухне, что, кажется, стала в разы ниже прежнего, а муж и вовсе уверенно перевоплощался в толстенького гнома, оккупировав холодильник. Сэмюель, громко смеясь, опровергал любые нападки на свое пивное брюшко, любовно поглаживая его большими ладонями. А их единственный сын, пятилетний беззубый Тони, улыбчиво отмалчивался, застенчиво гипнотизируя пока никем нетронутый десерт. - … И когда она посмотрела на меня полными глазами слез, пугливо склонив перемазанную в пыли и мазуте голову, - Сэмюель, размашисто жестикулировал, поглядывая на женушку, - я понял, что эта невероятно неуклюжая женщина опять забралась в гараж убирать, что-то сломала и, пытаясь скрыть следы преступления, наделала еще тысячу проблем! - Эй, я всего лишь хотела разгрести твой хлам! - оправдалась Блэр, улыбаясь, и добавила, взглянув на цветущую счастьем хозяйку: - Порой мужчины сводят меня с ума. - Мы делаем это только порой, заметь, - мистер Родос многозначительно осклабился, - в перевес вам, милые дамы. Ибо вы родились для того, чтобы сводить мир с ума своей красотой и умом. Чем не тост? За вас! Гости и мама громко рассмеялись, поднимая полупустые винные бокалы на изящных ножках над блюдами, браво чокаясь. Таня, сидя на краю стола, поджала губы и отпила немного апельсинового сока из прозрачной чашки. С их приходом, ненавязчивыми разговорами ее внутреннее напряжение немного присмирело, спало, потому держать отчасти безучастное лицо получалось вполне легко. Брат и папа не присоединились к ужину: второй, только пришел с ночной смены, сразу лег спать, а первый, извинившись перед родительницей, заперся у себя в комнате наедине с компьютером и подготовкой к сессии. Девушка поерзала на стуле, незаметно подсаживаясь поближе к матери. Отчего-то ей вновь стало тревожно. Будто кто-то запустил под кожу микроскопических дранных кошек, что, пробравшись в размеренно дышащую грудную клетку, неспокойно скреблись там, прочно обживались. Таня ненавидела плохое предчувствие. Во-первых, потому что оно было именно плохим, а во-вторых, потому что каждый раз, когда ее посещали подобные мысли, непременно случалось что-то странное или, того хуже, опасное. Школьница, взволнованно вглядываясь в изредка подрагивающее малиновое желе, вдруг вспомнила о вчерашней ночи. Вспомнила о крови, Ане и Энди. Ей тогда было действительно страшно. Не столько из-за того, что ее и музыканта могли в любую минуту застать в самом неподходящем положении. Не столько из-за того, что Аня осталась у нее и слишком громко материлась в восемь утра, когда ударилась об кровать ногой – ее могли услышать. Энди мог умереть. Умереть за секунду, погаснуть новорожденной звездой, что не успела достаточно сильно разгореться. Просто умереть, распалив все ее естество интересом, подарив ей незабываемые эмоции не до конца, захватив ее в невидимые тиски. Таня влюбилась. Как маленькая девочка. Как глупая маленькая девочка. Что и неудивительно, ведь она действительно есть такой. Таня робко улыбнулась, совсем потерявшись в беглых мыслях и перепадах настроения. Опустила ресницы, тихо вздохнула. Телефон в кармане неожиданно зазвонил. Девушка вмиг спохватилась и, коротко кивнув обернувшейся на него маме, зашагала прочь. Подняла трубку только в коридоре у входной двери, удостоверившись, что рядом никого. - Аня, что-то случилось? - голос Тани звучал тихо. - Сегодня мы сбегаем в «Baltimore», - оповестила подруга, шурша на той стороне провода какими-то пакетами. - Энди сказал, что это не обсуждается. - Мой брат… - Таня схватилась за голову, озлобленно кусая уголок верхней губы. - Он видел нас всех вчера. Он знает об аварии. Думает, что я ввязалась в плохую компанию. - Но ты ведь объяснила ему, что они наши друзья, не более? - Аня помрачнела. - Объяснила? - Я пыталась, честно пыталась, но брат не в какую! Сказал, если увидит что-то из такой же многозначительной рубрики, мне не сносить головы, - школьница насупила брови, - расскажет родителям. Представь только, какой будет скандал! Мне нельзя сбегать. Не сейчас, когда огонь выше крыши. - Черт, - Аня чем-то звонко стукнула, - черт, черт. Невыносимый у тебя родич! Просто невыносимый. Такие планы нарушил. Как же теперь? Что делать? Я не пойду без тебя в клуб. - Нужно переждать, - Таня коснулась пальцами деревянных перил лестницы, - иначе точно беда будет. Мне проблемы с родителями не нужны. Никому не нужны, в целом. Понимаешь? Знаю, понимаешь, - очертила подушечками округлый наконечник. - Я сейчас немного занята, давай созвонимся позже? Аня ответила тремя безликими гудками, резко сбросив исходящий звонок.***
Таня не вернулась за стол. Она вдоволь наелась, наслушалась веселых историй, потому, пожелав всем приятного времяпровождения, просто последовала в душ. После насыщенной готовки теплая вода по телу была ей более чем необходима. Девушка справилась с водными процедурами за полчаса от силы, поскольку давно привыкла делать все наиболее быстро, отлажено и выверено, если того требует ситуация. Сейчас она, конечно, никуда не спешила, но почему-то сидеть подолгу под освежающими струями не хотелось. Гораздо больше времени Таня провела перед запотевшим банным зеркалом, высушивая феном непослушные волосы. Если не сделать это до сна, то ее шевелюра грозится за ночь перевоплотиться в темно-коричневый одуванчик, а с такой проблемой спросонья перед школой справиться трудно. Вышагнув из ванной, школьница, крепче обматываясь широким полотенцем, засеменила к своей комнате. Раздумывала над тем, какую музыку сейчас включит, что наденет, где расположится с ноутбуком на коленях. Незамысловатые раздумья завлекли ее, потому, оказавшись в спальне, она не сразу заметила, что окно открыто нараспашку вместо единственной форточки. - Что? - удивилась девчонка, когда по коже от холода пошли острые мурашки. - Ветром, может, подуло? Странно. - Не совсем ветром, - Таня вздрогнула, моментально поворачиваясь на насмешливый мужской голос, доносившийся со стороны гардероба, - скорее штормом. Бурным и неудержимым. - Какого… Что ты здесь делаешь, Энди?! - девушка залилась краской и праведным возмущением, позабыв об до сих пор настежь распахнутом окне. Энди беспечно разглядывал какой-то журнал, опершись спиной об дверцы шкафа. Лениво листал желтые страницы скорее для вида, чем для дела. Его длинная черная челка наполовину прикрывала припухшую сине-лиловую часть лица, лопнувшие капилляры у уголков хитро прищуренных глаз, ползущие по челюсти, шее, ключицам под футболку бордовые царапины, чем-то напоминающие дорожки кровавых слез. - Пришел за тобой, - Энди широко оскалился, что, учитывая увечья, выглядело болезненно. - Я не могу праздновать возвращение группы без своего спасителя. - Твои раны не смертельны! - Таня встала в воинственную стойку, устроив ладони на боках. - Я не спасала тебя! И ты не имеешь права забираться ко мне в окно, когда только вздумается. Стучать по случаю – пожалуйста, стучи, но не просачивайся сквозь стекла. - Я никуда не просачивался, - парень оттолкнулся от шкафчика, по-кошачьи плавно направляясь к застывшей на месте девчонке, - я всего лишь вошел в окно, решив, что воспользоваться дверью с таким «макияжем» будет наглостью. - Все, что ты делаешь сейчас, наглость, - Таня сглотнула, неотрывно наблюдая за ним. - Форменная наглость. У тебя ни капли совести, Энди Бирсак. Ни капли совести, слышишь? - Слышу, - Энди остановился к ней впритык, сцепив пальцы в замок за спиной, - плоховато на ушибленное ухо, конечно, но слышу. Кстати, тебе идет полотенце. - Извращенец, - девушка нервно выдохнула. - Проваливай отсюда. Я не сбегу сегодня. Мой брат теперь меня из виду не выпустит, так что мое положение можно расценивать как неофициальный домашний арест. Почему, догадываешься? Потому что он увидел нас всех под утро у ворот! - Ну, мне тоже немного перепало, согласись? - музыкант небрежно указал на цветастую щеку, нечаянно задев пораненную скулу ногтем и поморщившись. - Сам виноват, Энди, - Таня грустно улыбнулась. - Алкоголь никому не приносит счастье. Он такой же убийца, как и наркотики… - Я хочу, чтобы ты ушла со мной, - Энди прервал ее, хватая за руки. - Сейчас. Никто не заметит. Выйдем в окно. - Во-первых, меня пугает последняя фраза, - Таня аккуратно высвободила кисти и пошла к гардеробу, - во-вторых, я уже ответила тебе. - Придумай что-то, - Энди плюхнулся на заправленную постель, - давай. - Что я придумаю? - школьница заглянула внутрь «одежной коробки». - Я ничего не могу. Стала рассматривать благоухающие лавандовым стиральным порошком вещи, перебирать платья и юбки на момент чего-то интересного. Тем временем незваный посетитель вполне удобно разлегся на кровати, закинув руки за голову, ритмично покачивая ступнями. Но Таня действительно ничего не могла сделать. Разве что соврать матери, но как придумать достаточно достоверную причину ночного ухода? Без предупреждения, без любых разговоров, задевающих подобную тему ранее…***
Таня, спустившись вниз, растерянно поправила полосатое платье, проверила, достаточно ли надежно держатся на ушах серебряные сережки, пытаясь успокоить волнение. Переодевалась она, конечно, наедине и успела все проверить, поправить, уложить совсем незамысловатую прическу, но кое-какие сомнения насчет внешности и придуманной легенды, все же, не покидали ее. Девушке казалось, что она выглядит смешно и наивно со всех сторон, но отступать было поздно, ибо ноги принесли в столовую комнату, и четыре пары глаз вопросительно уставились на нее. - Мама, я забыла тебе сказать, что собиралась на день рождения, - чересчур напряженно выдала Таня, скомкивая в кулаках полы расклешенной юбки. - Хлопоты, готовка… Выбилось из головы. Можно пойти, да? - На чей день рождения? - мама заинтересованно вздернула тонкие брови. - Анин, - девушка прочистила горло. - Разве ее день рождения не в феврале? - В феврале, - Таня активно закивала. - В феврале! Но я недоговорила. Вообще этот день рождения… Это день рождения нашей совместной подруги Кэсси. Но устраивает его Аня, потому я и сказала то, что сказала. Очень нужно пойти. Аня уже ждет на улице, отпустишь? - Не знаю, дочь, - мать растерянно облизнула губы и потянулась за бокалом вина, отпила. - На ночь глядя. На день рождения. Можно было и не забывать о таком! Пусть Аня зайдет. Желудок Тани провалился в пятки. - Зачем, мам? Она там ждет. - Не могу я тебя отпустить так просто, не увидев, с кем и куда. Пусть войдет, чего ты? - Хорошо, - школьница отвернулась к двери. Шагнула навстречу. Шагнула и подумала, что теперь точно пропала. Причем от собственных рук. Вернее вранья.