***
Прошлым вечером … - Чуваки! - в ту же минуту вскрикнула Аня. - Заводите тачку, мы нарвались на мексиканскую мафию в гетто! Энди, на скорости оценив каверзность сложившейся ситуации, скрипнул зубами, решительно повернулся к сонной машине и, несколько грубо прихватив ошарашенную Таню под локоть, зашагал навстречу. Полез в карман за связкой ключей, обреченно прочищая горло. Неожиданный гудок сигнализации, запыхавшиеся хлопки дверцами, вмиг отяжелевший от злости и недоумения воздух – и Таня, смешно хлопающая ресницами, неловко обняла себя руками, беспомощно вжалась позвонками в мягкую спинку переднего сидения. Музыкант завел неприхотливый двигатель парой быстрых, отлаженных движений кисти и вырулил из парковки вместе с тем, как Аня и Эшли, раскрасневшиеся, шибко уставшие, все-таки приблизились к желанному спасению на минимальное расстояние. Они запрыгнули вовнутрь одним махом, синхронно оккупировав две двери. Получилось настолько оперативно и уверенно, что Таня на секунду даже больше удивилась подобной сплоченности, чем общей абсурдности происходящего. Энди дал по газам безжалостно, пару раз взглянув на группу стремительно настигающих их новоиспеченную компанию парней в зеркало сбоку от себя. Автомобиль податливо рыкнул, завибрировал, набирая нужные обороты. Девушка оглянулась на убито дышащих пассажиров и тут же отвернулась, не собираясь задавать какой-либо наводящий вопрос раньше, чем это сделает водитель, принявший на себя образ праведной ярости. Видимо, подоспевшие «друзья до гроба» хорошенько нарушили его дальнейшие планы. Бирсак свернул вправо, выезжая на ровную черту дороги, ведущую к извечно людному бульвару «Голливуд», где их найти, если, конечно, кто-то вздумает искать, будет наиболее трудно. Салон оставался по-прежнему молчаливым, прерываясь всего-то на порывистые хватания воздуха и тяжелые покашливания. Ибо никаких объяснений без безапелляционного интереса музыканта никто давать не собирался. - Эшли? - Энди требовательно изогнул бровь, немного сбивая скорость у многочисленных пешеходных переходов. - У нас проблемы, - отозвался бас-гитарист, нервно облизывая тонкие губы. - Логично, друг, - буркнула Аня, устраиваясь поудобнее прежнего. - Какие проблемы? - Энди укоризненно прищурился, пристально следя за переменчивыми светофорами, чтобы не разразиться ругательствами раньше положенного времени. - Какая, к черту, мафия из гетто? Первый раз слышу об такой ереси. - Ты с ними хорошо знаком, поверь, - Эшли повременил с ответом, но все же, не отмолчался. - Это люди Йена. Того самого Йена – нашего хорошего знакомого из прошлого, как бы сопливо не звучало. В машине, бесцветно реагирующей на любые коллизии в разговорах пассажиров, вновь повисла тишь. Теперь, правда, более нагнетающая. Таня, тихо сминая в ладонях полы верхней одежды, не смогла проигнорировать то, как отчетливо побелели костяшки Энди, четко контрастирующие с обитым темной кожей рулем. - Мы были пьяны, - Аня, завидев, насколько стушевался сидящий рядом после первых же объяснений, уклончивым голосом продолжила за него, - мирно сидели в клубе, а он… Он подвернулся случайно. Стал приставать с всякими расспросами, ехидствами. Долго лез не в свое корыто, что, естественно, не могло продолжаться просто так до утра. Короче говоря, мы сильно поцапались из-за всех тех плоских шуточек, что изрыгались его ртом, после чего нам бросили «вызов». Я сначала и не догадывалась, что это такое, а Эшли, - она сглотнула, - а Эшли лыком не вязал, чтобы послать его. Энди свернул еще несколько раз, проехал точно по центру бульвара и, с безразличием присмотрев свободное место у неприметливого магазинчика, включил поворот. Таня, скрещивая руки на груди, снова заинтересованно взглянула на спутников через плечо. - Йен посадил меня пьяного на мотоцикл какого-то своего придурка! Он совсем очумел! - вдруг вспыхнул Эшли, воинственно подавшись корпусом вперед. - Еще и ее по традиции заставил брать на задок с завязанными глазами, - показательно хлопнул Аню по плотному бедру. - Это просто пиздец. Нам повезло, что я отчасти отрезвел к тому времени, пока нас довезли к складам. Иначе разбились бы насмерть без всяких промежуточных трещин в ребрах и проломов черепа. - Если ты, блядь, отрезвел, - Энди почти рыкнул, без должных «нежностей» останавливая чужое авто среди одинокого парковочного участка на обочине бульвара, - тогда нахуя поехал?! Невольно мелко вздрогнувшая от огрубевшего тона Таня продолжала держать нейтралитет. Она вдумчиво вслушивалась в поднимающиеся речи, пытаясь вынести оттуда цельную картинку. - Йен, мать его, припер меня к стенке! Что оставалось, кроме согласия? - Самое хреновое, что ты мог – соревноваться с ним, держа сзади совершенно неопытного человека, - Энди хлопнул рукой по увесистому рулю, запрокидывая голову, глухо вздыхая. - Проиграли? - Проиграли, - Эшли потупил взгляд. - Серьезно проиграли. Теперь должны огромные деньги. Бритые ребята приходили именно за ними. Сказали, что Йен дает нам день на поиск или назначенной суммы, или альтернативы. - Смотрите-ка, - Аня вдруг ожила, - я здесь покупала лучшие в мире начос! Эх, «Echo-market», вот и свиделись. - Значит, поиск альтернативы? - Энди сначала проигнорировал ее. - Да, какой-то альтернативы, о чем я ни сном, ни духом, - друг кивнул, отстраненно вглядываясь в мутные силуэты туристов за лобовым стеклом. - Аня, - солист обернулся назад, - самое время пойти вместе с Таней за теми твоими хваленными начос. - Выгоняешь? - наконец-то заговорила Таня, недобро хмурясь. - По-моему, этот разговор касается нас всех. - Не надо утрировать, - Энди настаивал на своем. - Я всего лишь попросил купить начос, а не выгоняю вас, о’кей? Идите, ну же. Аня, даже не заводясь пререкаться с музыкантом, ни минуты не медля, вышла из машины, жадно вдыхая неправильную свежесть загазованной улицы. Таня же предпочла выдержать длинную перепалку глазами, сильно насупилась, оказавшись побежденной, и только тогда также безмолвно, как и подруга, покинула автомобиль. «Echo-market» ничуть не заинтересовал ее ни цветастыми витринами, ни блондинистым кассиром. Девушка злобно кусала нижнюю губу, мысленно негодуя по поводу нечестного поведения Энди. Они сейчас решат, что да как делать, а ей останется всего кивать и силиться догадаться, чем же все-таки решится завязавшееся дело – миром или повторной ссорой. - Я считаю, стоит взять классические, - задумчиво выдала Аня, дотошно рассматривая высокую полку, вдоль и поперек занятую однотипными упаковками пикантных чипсов. - В них меньше всяких консервантов. Мне мама рассказывает столько ужасов об вредной пище, что действительно лучше… лучше взять классические. - Что ты вообще делала в том треклятом клубе с Эшли? - одноклассница, злобно пыхтящая рядом, явно не была настроена на выбор лакомства. - Разве у тебя есть безотказная возможность пить ночами напролет? Чего я не знаю? - Мать уехала на какой-то важный врачебный консилиум в Финикс, - понимая напряжение Тани, вполне спокойно припомнила Аня. - Штат Аризона, восемь часов отсюда… Сво-бо-да! - Почему не сказала мне? - Потому что у тебя появились занятия поважнее, чем выискивания приключений со мной – Энди Бирсак. Я не собираюсь встревать в идиллию, хоть и считаю, что это дурная затея. - К чему ты клонишь? - К тому, что Энди, несмотря на маску долбаного нарушителя правил и всяческих ограничений в личном выборе, не принадлежит сам себе. У него группа, у него начало карьеры. Дружба с нами не делает погоды. Он не останется здесь навсегда. Он уедет. И может не вернуться даже через год или два, - Аня укусила себя за щеку в глупой манере и принялась вглядываться куда-то внутрь стеллажа, надеясь не попасть под отяжелевший взгляд подруги в первые мгновения его расцвета. - Не знаю как насчет весны и лета, но осенью их точно не будет в Калифорнии. Мы говорили с Эшли об этом. После успешного тура по Америке с ними подписали контракт. Парни без минуты знаменитости. - Ты так говоришь, будто мы живем в восемнадцатом веке! - Таня с трудом преодолела скопившуюся под языком горечь и широко усмехнулась. - Мы все равно будем общаться. Километры, конечно, хорошее испытание для отношений и дружбы, но можно постараться их сохранить, - она засмеялась преувеличенно весело, что не смогло скрыть бьющиеся в груди зародыши печали. - И, постой, разве ты не будешь перезваниваться с Эшли после его уезда? Вы же неплохо сдружились, как я погляжу. Какой же ты тогда друг? А если уеду я, - шутливо толкнула подругу боком, - тоже забудешь? Аня прекрасно поняла, что одноклассница не готова продолжить разговор, что ей думать о таком рановато, но уже довольно больно. Их с Энди чувства ярко разгорелись в мимолетных касаниях и невольном блеске радости на ресницах, но оно, эти волшебство, еще не окрепло должным образом. Лучше не задевать рану впредь. Таня сама заговорит, когда придет время. - Конечно, не забуду! - поддерживая наигранное хихиканье, возмутилась подружка. - Я всего лишь немного преувеличила серьезность проблемы, чтобы ты не питала солнечных иллюзий. - Я и не питала никаких иллюзий, так что можешь не переживать. Лучше выбирай начос. Бекон? Или сыр? Или огненный перец? - Тебе опять рассказать о добавках?..***
На улицу девушки вышли, набрав полные руки небольших упаковок начос, помеченных в верхних углах алыми пометками: «Акция! Акция! Акция!». Выражая собой убедительное веселье, подошли к вольготно опирающимся на блестящий капот спутникам, что раскуривали, похоже, далеко не первую сигарету. Энди удивленно вскинул брови, а Эшли тут же потянулся за одной из пачек, инстинктивно потирая живот. Вся приключившаяся нервотрепка распалила в парне непередаваемое чувство голода, как и в Ане, к речи. - Что надумали без нас? - Таня отделила каждому участнику их небольшого собрания по две «порции» огненной закуски. - Наверное, что-то очень важное, о чем ничего не расскажете, словно это тайна следствия. - Почему же не расскажем? - Энди улыбнулся. - Мы вспомнили одно очень важное правило гонок, если уж все произошло строго «по традиции», - выдержал драматическую паузу, - каждый лузер имеет право на один единственный реванш, который подытоживает все. - Эшли ни за что не победит Йена! - Аня возмущенно взмахнула руками, чуть не растеряв свою еду. - Ублюдок слишком хорош. Он завязывал мне глаза, когда я на трясущихся ногах взбиралась на тот проклятый мотоцикл, что чуть нас не убил. И знаете, что я увидела последним, пока гонка не началась? Его сучий драконий оскал. Парень не ездит ради удовольствия, не ездит ради адреналина. Он, черт возьми, бьется насмерть. Такого ополоумевшего упыря тебе, друг, - повернулась к Парди, - не сразить. - Кто сказал, что я буду за рулем? - Эшли распечатал начос и отправил первый ломтик в рот. - Главное, чтобы я присутствовал на мотоцикле. Водить может и кто-то другой. Вот в чем загвоздка. - Я и раньше нагибал Йена, - Энди повторил за другом, так же пристрастившись к покупке, - и сейчас без зазрений совести нагну. Ведь он пристал к вам, дабы достать меня. Зачем же лишать его такой привилегии? - Энди, это обязательно? - Таня забеспокоилась. - Ты совсем недавно разбился. И неделя не прошла. - Наш выбор невелик, - Энди отрицательно качнул головой, - или деньги, или гонка. И моя пара царапин ничего не значит. - У тебя половина лица в гематомах, - девушка прищурилась, - и это я еще не видела, что ты прячешь под рубашкой. Если что-то случится? Ты делал это раньше? - Ничего не случится! - бас-гитарист шумно выдохнул, тщательно пережевывая начос. - Мы справимся, как и всегда справлялись. И, может, пришло время сменить тему? Завтра трудный день, стоит отвлечься. - Согласен, - Энди твердо поддержал идею, - хватит о больном. Таня обиженно вздохнула, но перечить не стала, постепенно вовлекаясь в незатейливый рассказ о холодном марте в Чикаго, когда Энди по дурости сломал себе три нижних ребра.***
Сейчас Йен, выбросив тяжелые ноги на землю и зажав обеими руками тормоза, остановил начищенный темно-синий мотоцикл рядом с Энди. Музыкант встретил его решительной полуулыбкой, вполне осознанно подстегивая взаимную ненависть, вязкой стеной стоящую между ними. Ее, эту ненависть, нельзя было воочию рассмотреть, нельзя было прощупать, но Таня, неуверенно замершая в шаткой стойке недалеко от будущих соперников, четко ощущала воспалившийся настрой на каком-то эфемерном подсознательном уровне. Гадкое предчувствие сдавило быстро вздымающиеся легкие, препятствуя ровному дыханию, руки сжались в кулаки. Школьница потупила взгляд, пытаясь унять раздувающуюся в области солнечного сплетения бурю отвратных эмоций. Жаль, большого успеха достигнуть так и не удалось. Тем временем напускное спокойствие Бирсака, видимо, здорово взбесило новоприбывшего Йена, ведь нервный отзвук массивного ключа в зажигании, проделанный им, кольнул замешкавшийся народ чем-то нехорошим. - И с чем пожаловала к нашему дому отжившая легенда? - протянул он, постукивая пальцами по округлому спидометру, перечерченному глубокой трещиной. - Надеюсь, с моими деньгами? - кивнул на Эшли, что натянул на лицо маску искренней враждебности в ответ. - Пустые разговоры уже неуместны. - Это ты что ли сделал меня «отжившей легендой»? Как интересно, - Энди скептично осклабился. - Будто ты не понимаешь, что «легенды», как и времена, меняются, - Йен показательно оглядел присутствующих. - Из всех этих пьяниц и шлюх тебя помнят лишь считанные старожилы. Слава и овации те еще суки. - Йен, вернуть память трассе легко, так что хватит разводить ненужные костры, - Бирсак отшатнулся немного назад, устраивая ладони на бедрах. - Я пришел не за трепом. Нам нужен реванш. - Реванш? Отдаешь дань традициям? - Почему бы и нет? - Тогда милости прошу к краю.***
Таня чувствовала себя отвратительно бесполезно, стоя в гуще пружинящих людей. Аня находилась рядом, буквально в шаге от нее, твердила что-то успокаивающее, но это почему-то совсем не действовало на клубящийся в теле страх. Девушка не знала, чего именно боялась. Она точно ничего не ответила бы, задай наводящий вопрос. Просто сердце выпрыгивало из груди, билось о ключицы, а глаза слезились не то от ядовитых испарений, не то от дрожащего состояния. И никакого объяснения не было. Таня волновалась за Энди и за его мотоцикл, волновалась за Эшли и за его завязанные черной лентой глаза. Волновалась за Аню, кусающую локти о той злосчастной ночи, что понесла ужасные последствия, и за себя саму, безучастную и беспомощную. Разодетая в глупо-желтую мини-юбку и «стильно» изорванный топ девчонка занесла над собой красный флаг. Начала обратный отсчет, но цифры, проговариваемые ею, искажали завывания двигателей. Таня привстала на носочки. За мельтешащими головами трудно что-либо разглядеть. Она потянулась руками вперед, осторожно прочищая себе путь, пару раз неприлично ругнулась. Через минуту уже была на месте, откуда открывался скромный вид на площадку, где подходило к началу главное действие вечера. И на том спасибо. Энди низко наклонился, поддавал скорости, переглядываясь с обозлившимся Йеном. Эшли, сидя к другу спина к спине, белозубо улыбался, словно знал, что Таня смотрит четко на него. Пацан за противником, щуплый и угловатый, так же беззаботно скалился, чем даже отчасти насмешил: наверняка, ничего не смыслит в происходящем, а уверенности полон рот. Школьница вздохнула, мысленно приказывая себе успокоиться. - Поехали! - вдруг во весь голос вскрикнула особа, держащая флаг, взмахивая им. Аня подошла к подруге справа, оттянула на два шага назад, ибо люди вокруг них почти озверели. - Все хорошо, - сказала она, защищая от чужих локтей, - хватит переживать. - Я не переживаю, - соврала Таня, хмурясь, - ничуть.***
Они проехали три с лишним круга. Сизый дым норовил вызвать кашель. Атмосфера накалялась. Толпище визжало, скандировало: «Легенда!». О ком говорили, Таня не до конца понимала, но силилась верить в лучшее. - Осталось два, - удостоверила ее Аня, счастливо улыбаясь. - Всего два крюка, и мы свободны. Таня посмотрела на нее, приоткрыла рот, но не нашла годного ответа, тяжело выдыхая. Очередные скрежетания мотоциклов приближались. Накатывали на крутой поворот, подобно тому, как вулканическая лава набегает на спящий город. Школьница замерла вместе с тем, как Аня, оттолкнув парня впереди себя, резко зажмурилась. - Твою мать! Твою же мать! - охнули окружающие. - Черт возьми, вызывайте скорую! - Эшли сорвался, - Аня открыла глаза.