Колчестер

— Надеюсь, наш утренний разговор не повлиял на уровень твоей мозговой деятельности, и ты сможешь давать ответы на мои вопросы. У меня в руках картинки, ты должен быстро говорить, что видишь, — доктор показал первый лист с чернильным пятном. — Жук, — ответ был незамедлительным, поэтому Стайлс стал по очереди вытягивать картинку за картинкой, — нападающий человек; дракон; дерево; лицо; коза. — Если раньше ты не связывался с этим тестом, то, поздравляю, явных проблем с психикой на данном этапе я не вижу. Но, если ты хотел убить собственного отца, то с тобой явно что-то не так. Может, ты хочешь мне что-то рассказать? — Мне нечего вам рассказывать, доктор, — Луи не врал, — я не помню, что случилось, я вообще ничего не помню. Есть лишь одно но… Отец бросил семью, когда мне было два года. С тех пор он не появлялся, ну, до того момента, как моя сестра не стала зарабатывать хорошие деньги, — парень притих, слова давались ему с трудом, — он караулил её у дома, запугивал нашу семью, иногда ночевал под дверью, плакал, говорил, что совершил главную ошибку в жизни, когда ушел от нас. — У тебя в мыслях была идея отомстить ему? — проблему нужно искать у самого корня, поэтому не обращая внимания на то, что разговор был не самым приятным Стайлс продолжал задавать вопросы. — Я хотел, но не думал, что решусь, — парню было стыдно произносить эти слова, но если они помогут, может, будет шанс вырваться на свободу? — Хорошо, — после минутной паузы Гарольд продолжил, — ты никогда не думал о том, что кто-то из твоих близких или соседей как-то враждебно или недоброжелательно ведут себя? — Нет, определенно нет. — Какие взаимоотношения у тебя с друзьями? — Отличные, — Томлинсон погружался в воспоминания, — были. Теперь-то у меня нет друзей. Когда он был маленький, то часто донимал маму вопросами о том, где сейчас его отец. Но его не было так долго, что в десять лет мальчик перестал вспоминать о нем, в пятнадцать он стер из своей головы слово «папа». Дети, порой, бывают злыми, поэтому не обходилось без издёвок в школе, но мальчик, устроив несколько взбучек, дал понять, что не станет объектом для насмешек. Тогда на его защиту встали еще несколько парней, так он познакомился со своими лучшими друзьями, с которыми провел много лет. Эти ребята всегда были рядом, к ним он мог прийти за помощью. Так, все вместе, они попробовали первый алкоголь, первые вечеринки и первый секс. У каждого он был разный, но имея еврейскую удачу, Луи переспал с парнем. Труднее всего было принять самого себя и факт того, что с парнем ему понравилось. Он не знал, каково это, быть с девушкой, поэтому быстро втянулся в отношения с мужчинами. Со стороны близких парень получал огромную поддержку, друзья по плевались, но привыкли. — Все хорошо? — Стайлс смотрел на своего подопечного, с глаз которого стали стекать слёзы, — Томлинсон! Луи полностью погрузился в себя, его мысли стали творить ужасные вещи в голове, голос Гарри будто доносился из другой вселенной, а силы медленно покидали. Парень упал на пол, и не имея возможности пошевелиться стал рыдать взахлеб. — Господи, да что с тобой? — Гарри приходилось видеть в этом кабинете всякое: крики, проклятия, визги и истерики, но ни разу никто не показывал искренних слёз, – Луи, пожалуйста, — доктор присел на колени рядом с плачущим парнем, — это трудно, но по-другому ничего не будет, не плачь, — он почти вымаливал, чтобы голубоглазый остановился. — П-простите, — спустя какое-то время Луи все-таки смог успокоиться, воздуха было мало, и он, как рыба, выброшенная на берег, ловил его ртом. — Выпей это, — доктор взял со своего стола маленькую таблетку, которая отличалась от тех, что приносил утром, и растворил её в стакане воды, — осторожно, не подавись, — он приставил стакан к губам подопечного.

*** Прошло несколько часов с того момента, как Луи беседовал с мистером Стайлсом в его кабинете. После того, как он выпил таблетку, рыдания совсем остановились и парень стал отходить от воспоминаний о прошлом и погружаться в царство Морфея. Очнувшись в своей палате, Луи заметил, что на тумбочке не осталось таблеток, которые он так не хотел принимать. «Я не псих, не псих, только скажи: не псих, — повторял про себя парень, — я не псих, не псих, и так и живи». — Но ведь псих, — Стайлс заставил Луи подскочить на кровати, — здесь абсолютно все такие, даже мы, — персонал. Ты думаешь, нормальный человек согласился бы на такую работу? — Но Вы же согласились, — грустно улыбнулся Луи. Доктор ему нравился, и даже после утреннего инцидента парень не держал зла. Ведь Гарри всего лишь выполнял свою работу, которую в нынешнее время трудно найти и легко потерять, как носок. — В моей семье это передается по наследству, — вздохнул Гарри, — хреновому наследству. И действительно. Гарольд не хотел работать в этом проклятом месте, в котором то и делали, что издевались над людьми, морально ломали их, а потом убивали, проводя на них опыты. Особо буйные встречались с «крошкой Бэтси»: электрическим стулом, которые применяли в старину для казни особо опасных преступников. Мужчина ни разу не участвовал в такого рода пытке, ведь такая жестокость просто могла сломить его. — Обычно мы не посвящаем пациентов в такие подробности, ведь они не способны их понять, но по вторникам и пятницам у вас душ, так что, протягивай руки вперед, — руки Томлинсона затянули кожаным ремешком, и парень усмехнулся, не упустив возможности вспомнить о сексуального характера играх. Он посмотрел на Гарри, в глазах которого уже успели сплясать черти. — Шевелись, — скомандовал тот и Луи вышел в коридор. Там его ждали те же санитары, которые вели парня в кабинет доктора. Он молча шел вместе с двумя крупными мужчинами, не желая поднимать взгляд на стены больницы. Надежда, что семья все-таки одумается и заберет его домой, не угасала, поэтому привыкать парень не собирался. — Ты зайдешь туда, разденешься и будешь молча стоять, — вновь холодным голосом говорил Стайлс, — после того, как пойдет вода, ты сам сориентируешься, что нужно делать. Водные процедуры не заняли много времени, поэтому через двадцать минут парень оказался в своей комнате, и выпив таблетки, которые протянул ему Гарри, Луи уснул.