Confessions

Пятница. По пятницам он работает в баре у Эша. Хотя, пожалуй, работой в распространенном понимании этого слова это не назовешь, потому что он не протирает столы и не стоит за барной стойкой, ничего такого. Раз в неделю он поет здесь и, что вполне логично, получает за это деньги, так что да, он может называть это работой. Эш довольно высоко ценит наплыв новых клиентов по пятницам, в дополнение к завсегдатаям бара, считает это заслугой Каса, поэтому платит хорошо, а он всего лишь студент, и ведь каждый зарабатывает тем, что у него получается лучше всего. Это, собственно, основной его заработок. Иногда он подрабатывает на заправке. Когда нехватка денег начинает ощущаться слишком сильно, он расставляет там товары по полкам и стоит за кассой. Независимо от того, продолжит ли Эш платить, как сейчас, или же сбавит свои щедрые обороты, он останется. Дело никогда не было в деньгах. И хотя плату за аренду квартиры никто не отменял, он перестает думать о постоянно пустых карманах, как только переступает порог этого места. Он любит петь, в смысле, по – настоящему, он не пишет песни, не играет на гитаре, он всего лишь поет, но в каждую песню, что он когда-либо исполнял, - для знакомых, незнакомых, для всех тех, чьи лица уже и не вспомнишь, - он вложил частичку себя. В детстве мама рассказывала ему легенды вместо чтения книжек на ночь. Бесчисленное множество историй, в которые, казалось, она и правда верит. Одну из них он запомнил особенно хорошо - легенду о кольце царя Соломона. Мама рассказывала, что, по приданию, царь Соломон владел перстнем, на внутренней стороне которого была выгравирована надпись. Царь никогда не снимал кольцо, поэтому никто не могу узнать, что именно гласит надпись. Приближенные монарха любыми способами старались выведать это, но каждый раз Соломон отказывался поведать, говоря, что перстень есть его сила, именно потому что каждый подданный желает его себе, но никогда не получит, ведь дар богов, сокрытый в кольце и переданный Соломону в начале правления, не передастся им по праву. Разозленные слуги прокрались в покои царя в ночи и во сне отрубили ему пальцы правой руки, с жадностью стягивая с одного из них перстень. На внутренней стороне кольца не оказалось надписи. Мама говорила Кастиэлю, что его голос - и есть его кольцо Соломона. Он выучил урок. Он всегда будет ценить этот свой возможно единственный талант, и сейчас он нашел ему применение. Сейчас благодаря своему голосу он может купить себе продукты на ужин, пускай скудный ужин, и заплатить за квартиру, пускай и в довольно неблагополучном районе города, и плевать что он с трудом разворачивается в ней без того, чтобы не наткнуться на шкаф или очередной угол. Зато это его квартира, и никто и никогда не скажет ему проваливать оттуда до тех пор, пока будут деньги платить за аренду. Конечно, у него есть кое-какие сбережения, оставленные ему родителями, но это неприкосновенная территория, потому что благодаря этому он платит за колледж. Даже в самые тяжелые времена он не станет брать оттуда денег. Он должен закончить колледж. Сегодня в баре так много людей, как бывает только по пятницам. Красноречивая вывеска «У Эша» обычно не привлекает внимание прохожих. Он чувствует себя странно. Нервы натянуты, как канаты, и это не спишешь на волнение перед выступлением. Тут что-то другое. Сердце неприятно сжимается кольцами плохого предчувствия. Он знает: что-то произойдет. Подпирая стойку, он скользит взглядом по чужим лицам, чтобы отвлечься от бестелесных мыслей в голове. Все столики заняты, в воздухе – клубы сигаретного дыма. Какая-то рыжая девица похабно ухмыляется ему из дальнего угла, и он медленно качает головой, удерживая ее взгляд. Не заинтересован. До начала его выступления остается совсем немного времени, когда на его плечо тяжело опускается чья-то рука. Вздрогнув всем телом, он нервно оборачивается. Бенни, вышибала. Он рассеяно кивает на приветствие мужчины, не желая признаться даже самому себе, что был буквально готов увидеть не Бенни. Не желая признаться, что хотел этого каждой клеточкой тела. Он словно чувствует его присутствие где-то рядом, и это чертовски отвлекает. «Его здесь нет. Он не придет», - твердо напоминает он себе, стараясь обуздать эмоции. А в следующее мгновение Бенни проходит вглубь помещения, открывая вид на человека позади, и он тут же натыкается на сосредоточенный взгляд зеленых глаз. Он плюет на то, в чем был уверен еще секунду назад. Ему точно показалось, поэтому он моргает несколько раз в надежде, что алкогольные пары отравили воздух в помещении и вызвали у него галлюцинации на почве непрекращающихся мыслей о Винчестере. Но черт, воздух в порядке, и это в самом деле Дин. Стоит там, скрестив руки на груди и с силой сжимая челюсти до появления желваков. Футболка болотного цвета, черные узкие джинсы обтягивают ноги, доходя до тяжелых ботинок. Как всегда великолепен, чтоб его. Смотрит в упор и выглядит на самом деле устрашающе: острый взгляд режет синюю радужку в лоскуты. Дерьмо. - Зачем ты здесь? – обреченно выдыхает он. - Живо выключи режим кретина, – отвечает Дин, на глазах теряя остатки самообладания. – И скажи мне, где ты был, твою мать, целую неделю? – рявкает он так, что все в радиусе двух метров вздрагивают. Кас смотрит на него, чувствуя, как начинает закипать. Где был? - Какое твое к черту дело, где я был? – гневно отвечает он, отворачиваясь назад к стойке. Он с самого начала знал, к чему они придут, если он уйдет - именно к этому ненужному выяснению отношений. И знал, что просто не будет. Вряд ли к ним вообще применимо это слово. Исчезнуть из жизни Дина, стереть два года отношений и/или траха. Не отвечать на звонки. Не видеться по вечерам. Не проводить вместе ночи. Не вспоминать. Черт возьми, для него это даже звучит абсурдно, и может, поэтому он не произносит этого вслух, но он принял решение. Мастерски ускользал из колледжа сразу после окончания занятий прежде, чем водитель за рулем черной Импалы разглядит его в толпе других студентов. Сменил продуктовый магазин, даже стал ходить в другую прачечную. Заранее предупредил обо всем Анну и передал ей ключ от дома Винчестера. Знал, что рано или поздно Дин доберется до нее и на ней же сорвет все свое замешательство и раздражение. Пару дней назад это все-таки произошло, и хотя, он уверен, Анна справилась отлично, девушке наверняка пришлось выслушать много интересного о Кастиэле и себе самой после того, как ключ, наконец, был возвращен в руки первоначального владельца. Дин умеет быть грубым - его персональный способ справляться с эмоциями. Он не планировал еще когда-либо видеться с Дином. Был готов идти дальше, потому что так больше продолжаться не может. И неважно, чего бы ему это стоило. Все предусмотрел. Не подумал только, что Дин может ввалиться к Эшу в очередную пятницу, зная, что найдет его там. Похоже, он сильно недооценил ситуацию. Вот только хэй, в задницу взыгравшую совесть. Если кто и должен чувствовать себя виноватым, то не он. В конце концов, под его подушкой не завалялся экземпляр их контракта о долгосрочных отношениях. С печатью и подписями, ага. Отношений – то не было, значит, нет и обязательств. Но, когда его снова грубо разворачивают, удерживая за плечо, и угрожающий шепот обжигает левое ухо, браваду смывает с него накатившей волной легкой паники. - Сейчас ты встаешь и идешь за мной. Молча. Понял меня? Ему на сцену минут через семь, не больше. Но Дин не выглядит слишком уж адекватно, и он послушно кивает, успокаивая себя тем, что это вряд ли будет долго. Перехватив его повыше локтя, Винчестер огибает барную стойку под недоумевающим взглядом Эша. Кас слабо улыбается ему, показывая, что все в порядке. Ничего не в порядке. В подсобном помещении тесно, он не был здесь раньше. Ящики с выпивкой, небольшой слой пыли, - и вот, пожалуй, все. В один из таких ящиков Кас благополучно врезается, когда Дин на полном ходу останавливается, разворачиваясь. Он стоит слишком близко, и Кас хочет отступить, но сзади только дверь, и сквозь нее не просочишься. На краю сознания не успевает сформироваться мысль о том, почему Дин повел его именно сюда, в пыльную подсобку. Дин сжимает хватку на локте, тем самым зарабатывая все его внимание. - Я спрашиваю, ты отвечаешь. Кас снова кивает, показывая, что понял. - У тебя кто-то появился? – прямо спрашивает Дин, впиваясь горящим взглядом в его лицо. - Да, - сразу ухватывается за мысль он, удачно(не удачно?) изображая уверенность. От этого предположения ему почти смешно. Чем он выдает себя, он не знает, но Дин каким-то образом читает ложь в его глазах. А может, она просто настолько очевидна? В любом случае, Дин заметно расслабляется. А был… напряжен? Странно. - Кастиэль, прекрати это, - уже более спокойно говорит мужчина. – Просто скажи, что происходит? – устало добавляет он. Он уже ничего не потеряет. Поэтому он говорит и надеется, что Дин поймет сразу. - Я больше не хочу всего этого так, как хочешь ты, Дин. Он медленно выдыхает. Говорить то, что скрывал столько времени, - это приятно. Гора с плеч. Чувствует ли он себя как-то по-другому, иначе? Ни на секунду. И Дин понимает. Не бросает недоуменных взглядов, не переспрашивает, лишь поджимает губы и явно теряет контроль над эмоциями, потому что на мгновение на его лицо проскальзывает тень сожаления, словно момент, которого он опасался, всячески оттягивал, наконец, настал. Проходит, наверное, минуты две, прежде чем он отвечает. - Я знаю. - И как давно ты знаешь, Дин? – горько ухмыляется Кас. – Ты знал до Адама? До Брэди? – он качает головой, потому что ему не нужен ответ, и он не знает, зачем спрашивает. – Знаешь, иногда я задумывался, кто я для тебя. Я как Адам? Я значу больше, чем он? Меньше? – не важно, все это не важно… Один вопрос все же остается. – Скажи, ты делал это специально? - Нет, - отвечает Дин, и это хуже, чем, если бы он сказал «да». - Тогда, что же ты делаешь здесь? – выдыхает Новак, прикрывая глаза. Может, если Дин просто скажет то, зачем пришел, он, наконец, будет свободен? Сжав челюсти в последней попытке взять себя в руки, он открывает глаза. - Это все, что я могу тебе дать, - пропустив его вопрос, говорит Дин. - Все, что было, ты отдал Брайану. Дин не оценил. Его взгляд и раньше не согревал, а теперь, выдохнув, Кас точно увидит пар. Они никогда не говорят о Брайане. Они даже вскользь не упоминают Брайана. Потому что это чертов Брайан - закрытая территория, огороженная колючей проволокой. Но сегодня он не готов отступать, и он показывает даже свой туз в рукаве в надежде на ответный жест. - Не все, но достаточно, - медленно говорит Дин без тени улыбки, - и сейчас я знаю свой предел, Кастиэль. Ты не Адам, но того, что было когда-то у меня с Брайаном, больше у меня не будет ни с кем. - Ты мог бы попытаться, - говорит Кас, отвечая на категоричный тон Дина сломлено и тихо. Ненавидя эти проскользнувшие умоляющие нотки. Ненавидя себя за то, что готов попробовать снова. Он сам себе напоминает вопиющего в глухой, холодной пустыне. Черт возьми, он жалок. - Попытаться? – Дин смакует это слово, словно не понимает, как вообще можно настолько неудачно выразиться. – Восемь лет жизни – долгий срок, Кастиэль, ты знаешь? Особенно, когда проводишь их с человеком, с которым, вообще-то, не собирался когда-либо расставаться. Я собирался разделить с ним жизнь, Кастиэль. Я никогда тебе не врал, - говорит он. Кас не может поспорить. – Если достаточно того, что мы имеем сегодня, то все замечательно. Если же нет… - Нет. Нет, не достаточно, - прерывает Кас, опуская голову. Он чувствует, будто реальность ускользает от него, но знает, что должен договорить. Важно, чтобы Дин понял, поэтому он втягивает воздух носом и поднимает голову. - И тебе не должно быть. Даже если не со мной. Не ставь на себе крест. Дин молчит долго, не отрываясь, смотрит на него. Времени больше нет, и Кас уже собирается развернуться к выходу, чтобы, наконец, убраться из этой подсобки. Но на лице Дина вдруг появляется выражение довольства, словно ему в голову пришла мысль, идея, которую он искал, и Кас замирает в недоумении. - Попытаться, говоришь? Идем, Кастиэль. Они выходят из подсобки, и Кас сразу теряет Дина в толпе. Сегодня людей действительно много. Он рад, что, наконец, остался один. Ему нужна всего пара минут, чтобы успокоиться, прежде чем выступать, и общество Дина явно этому не поспособствует. Руки мелко дрожат, когда он подходит к Эшу, и тот сразу протягивает ему двойной виски. - Порядок, парень? - Дай мне минутку, Эш, и я на сцену, - кивает он. - Ну, пару минут у тебя точно есть. Там мужик какой – то. Вроде, петь сейчас будет. Удача, думает он, залпом отправляя виски в желудок. Кроме него здесь редко кто-то поет, еще реже у кого-то это получается, но прямо сейчас это очень вовремя. Он делает несколько быстрых вдохов. Все, что ему сейчас нужно – сосредоточиться на собственном выступлении. Звучат первые звуки гитары, за ними – первые слова песни, и он поворачивается к сцене. Голоса в зале становятся тише, и, возможно, его резкий вдох слышнее, чем хотелось бы. I've got a problem and it's serious У меня проблема, серьезная проблема Мужик, который «вроде сейчас будет петь», - это Дин. И когда он начинает, Кас забывает, что люди обычно делают, чтобы вдохнуть. Он не знал, что Дин поет. Нет, не так. Он не знал, что Дин так поет. Он не может оторваться и посмотреть, что думают другие люди в баре: взгляд Дина, направленный прямо на него, не отпускает ни на секунду, словно он хочет, чтобы Кас смотрел. … But since you always wanna know what's happening Но ты же всегда хотел знать, что происходит Here's a few of my confessions, are you ready for this? Вот несколько моих признаний, готов? Кас наконец понимает, что за игру затеял Дин. И он начинает вслушиваться в слова. Yes, i'm a cheat, yeas i'm a liar Да, я изменник, да, я обманщик And yes, i'm a victim of desire И да, я жертва вожделения So give me your flesh, cause i'm a carnivore Так дай же мне поживиться твоей плотью, потому что я – хищник Come take a swing at me, i dare you Смелее, ударь меня, я разрешаю! I might not be strong, but i could scare you Я мог и не быть сильным, но я вполне мог напугать тебя With all of this venom dripping from my tongue Видом стекающих с моего языка капель яда And i've just begun to reveal my darkest secrets И я ведь только начал раскрывать мои самые темные секреты I'm not like you, yes, i could keep them Я не такой, как ты, я могу держать их при себе… Он больше не хочет слушать, он уже не хочет знать. Дин выбрал интересный способ ответить на его вопрос о том, чтобы попытаться. Будто было не достаточно того, как он посмеялся над ним там, в подсобке. Развернуться и уйти Дин ему не позволяет, пригвождая взглядом к месту, поэтому он старается отвлечься, переводя взгляд на пальцы мужчины, прыгающие по струнам с таким мастерством, словно делают это каждый день. О том, что Дин умеет играть на гитаре, он тоже не знал. Почему-то он уверен, что Дин давно этого не делал. Наверное, это как кататься на велосипеде: если умеешь, технику не забыть. Но долго вот так просто следить за игрой Дина у него не получается, он чувствует, как зеленые глаза прожигают в нем дыру. Look at my skin, it shed, it's peeling Посмотри на мою кожу, она отслаивается, шелушится You should be afraid of what is underneath И тебе стоит бояться того, что под ней Cause i know it don't want peace Потому что я знаю, ОНО не хочет покоя No, i know it don't want peace Нет, покой – это не то, чего ОНО хочет And i know it just won't sleep И я также знаю: ОНО не уснет And it looks just like me И это что-то выглядит точно как Я, это и есть Я Oh what you gonna say 'bout me now Ну, что ты теперь обо мне скажешь? Yes, i'm a cheat, yes, i'm a liar Да, я изменник, да, я обманщик Yes, i'm a victim of desire И да, я жертва вожделения So give me your flesh, cause i'm a carnivore Так дай же мне поживиться твоей плотью, потому что я хищник. Люди хлопают довольно оживленно. Не удивительно - Дин поет ничуть не хуже его самого. Но Винчестеру явно нет дела до всех этих людей и, уж тем более, до их мнения. Он до сих пор не отрывает взгляда от побледневшего лица, словно ждет какой-то определенной, одной ему известной реакции. Казалось бы, реакции не следует. Кас чувствует, будто никогда больше не заставит тело работать. Он прикрывает глаза, и не видит, как жесткая ухмылка медленно расползается на чужом лице. Улыбка удовлетворения.