Confessions

Ты знаешь, Мэри, есть истина в вине и теле, религии и постели. Но я отыскал в тебе.

Он стоит в дверях комнаты и наблюдает, как яркие лучи утреннего солнца мягко оглаживают чужой аккуратный профиль и путаются в темных волосах. Кастиэль, на самом деле, очень красив. Он лежит, сложив руки на животе и бездумно глядя в широкое окно, и явно не замечая внимательного взгляда, устремленного на него. За окном крупные хлопья снега опускаются на дорогу и капоты припаркованных машин. Январь. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как они вместе. Все это время они жили в привычном ритме, по соглашению, и он наслаждался всем, что давал ему Кастиэль. Он помнит все до единой проведенные вместе минуты. Тихие уютные вечера дома. Совместные завтраки. Внезапный секс на полу в гостиной. Визиты друзей или брата. Поцелуи без причины. Жизнь с Кастиэлем была похожа на пробуждение после долгого оцепенения, на долгожданный вдох после погружения под толщу воды. Он упустил, в какой момент все изменилось. Он делает вид, что не замечает этих перемен. Не замечает отчужденности и виноватых взглядов из-под опущенных темных ресниц. Не слышит тихих разговоров по телефону и звонков, предназначающихся не ему. Не видит, как Кастиэль дрожит и прижимается к нему в ответ на простое объятие с такой силой, словно Дин может в любую минуту исчезнуть без следа, растворится прямо у него в руках. Изменился даже секс: приобрел нотку глухого отчаяния. Кастиэль теперь еще более податлив в постели, каждым движением словно извиняясь за что-то. Дин замечает все. И он горит. Кастиэль весь – до ресниц и точек – принадлежит только ему. Тихо ступая по холодному паркету, он подходит к узкому дивану и аккуратно садится на самый край, привлекая внимание Кастиэля. Протянув руку, он проводит костяшками пальцев по высокой скуле парня. Сколько нужно человеку, чтобы любить? Малейшие детали, которые он подмечает во внешности или поведении этого парня, напоминают горячие угольки, над которыми все больше разгорается огонь его привязанности. Уже очень давно он не позволял себе чувствовать к кому-то такую трепетность. Давно забытые чувства, такие непривычные, благодаря Кастиэлю заново рождаются у него в сердце и вспыхивают новыми искрами пламени. Нежность. Благоговение. Ревность. И всепрощение. Кастиэль молча смотрит на него. В чистых синих глазах Дин видит то, что не хочет видеть. Океаны разливаются уже опостылевшей виной и горечью. Он мягко гладит мальчика по волосам, успокаивая. Кастиэль всхлипывает и тянется навстречу его руке так, будто до боли нуждается в этих прикосновениях. Но если это так, почему он поступает так, как поступает? Он часто думает, что виной этому только он сам. Вероятнее всего, Кастиэлю не хватало розовых сердечек и сопливых признаний в любви. То, чего он дать никогда не мог, не может и сейчас. Он медленно наклоняется, губы проходятся по губам, и тяжело вздохнув, он отстраняется. Теперь у губ Кастиэля другой вкус, примесь и незримый след чужих прикосновений к ним. - Ты целуешь его, да? Он не знает, зачем спрашивает об этом. Все так, как есть: очевидно. Кастиэль замирает. Все тело парня прошивает холодная ниточка страха, и он незаметно вжимается спиной в диван. Он давно знал, что этот момент настанет, и каждый день чувствовал, что он все ближе, так же как они с Дином – все дальше друг от друга. И все равно он не готов сейчас поднять глаза и обнаружить, что все, что они имели, раскрошилось в пыль под его же пальцами. Он не хочет, не может потерять Дина. - Прошу, - жалко говорит он, качая головой, - не нужно. Дин опускает голову. В этот момент Кас действительно ненавидит себя за то, что причиняет боль любимому человеку. Он безмерно виноват. Дин был честен с ним с самого начала. Он прямо сказал, что будет ожидать Кастиэля в отношениях с ним. Согласившись, Кас принял все условия. Дин соблюдал все пункты их соглашения, а он сам – нет. Он нарушал установленные правила, и не единожды. Он действительно целовал в губы кого-то помимо Дина. Он встретился с этим кем-то дважды, и продолжает встречаться с ним до сих пор, после возвращаясь домой, где его ждет Дин, всегда с порога предлагающий теплые объятия. Для Винчестера все эти мальчики для траха всегда были лишь привлекательными телами, неизменно оставаясь мальчиками для траха. Кас же перешагнул черту. Он увлекся парнем с другого потока в своем колледже, который смотрит на него с любовью и детским восторгом в глазах и совсем не детской страстью, который играет на скрипке только ему и делает непривычные до зубовного скрежета комплименты. Ему необходимо было не только чувствовать себя нужным, но и слышать об этом. Он всего лишь человек. По крайней мере, так он оправдывает самого себя, когда волны отчаяния неожиданно накатывают и грозятся сбить его с ног. - Мне не нужны твои оправдания. Если так ты получишь то, что тебе нужно, я не в обиде, - говорит Дин деревянным голосом. - Это не то, что мне нужно, - решительно отвечает Кас, садясь и придвигаясь вплотную к мужчине. – Мне нужен ты. Дин снисходительно улыбается, словно разговаривает с упрямым ребенком. Кас хмурится. - Теперь у тебя есть полное право сомневаться в моих словах, но не пользуйся им. Ты знаешь, я говорю правду. Да и учитывая наше соглашение, все это не смотрится так дико, как было бы, случись в обычной паре. - А чувствуется ровно, как у обычных пар, Кастиэль. Боль и предательство. Парень на мгновение болезненно прикрывает глаза. Он знает, как виноват. - Мы все исправим. К черту соглашение. У нас будет новое: повесим на дверь замок, как лесбиянки, - нервно смеется Кас. – Больше никаких левых парней и больше никаких измен. Будем этой самой обычной парой. Дин молчит долго. От его сканирующего взгляда Кас дрожит, словно в лихорадке. - Это не все, что тебе нужно, я прав? Он вздрагивает. Он боится просить больше. - Ты прав, я хочу еще кое-что. Скажи это, Дин, - добавляет он после паузы и пожимает плечом, подняв один уголок губ в ухмылке, словно говоря, что это мелочь – то, о чем он просит. Дин понимает. Он знает, что так отчаянно необходимо услышать его мальчику. Кастиэль хочет сопливое признание, а может даже клятву в вечной любви. Эти штампы всегда выводили Винчестера из себя. Если он любит, он показывает это делом, а не словом. И он любит Кастиэля, и именно поэтому никогда ему об этом не скажет. - Я не стану торопить тебя со сборами. Свяжись с хозяйкой своей старой квартиры и узнай, свободно ли там сейчас. Если нужно, я помогу с оплатой аренды, - ровно говорит Дин, поднимаясь с дивана и направляясь в спальню. Хлопок двери слышится Кастиэлю словно вбитый в крышку его гроба гвоздь.