Abyssus abyssum invocat. Бездна взывает к бездне.
Февраль приходит на смену январю, и в какой-то момент ему начинает казаться, что числа на календаре - единственное, что теперь меняется в его жизни. Он стоит посредине гостиной и все, что видит вокруг, - пустоту, обезличенность. Без Кастиэля весь этот дом - пустой и обезличенный. Сюда больше не хочется возвращаться по вечерам, чтобы укрыться от обязанностей и нескончаемого потока проблем до восхода солнца следующим утром, здесь вообще не хочется находиться; все вокруг напоминает лишь о том, что он здесь один, потому что снова облажался и в этот раз - едва ли не с королевским размахом. Он снова сделал Кастиэлю больно, и ему не хочется здесь быть, но приходится, потому что он уже израсходовал лимит возможностей перекантоваться у брата, и ему совсем не хочется стеснять их с Джесс, а больше ему идти некуда. Часть правды есть и в том, что он с трудом переносит их обеспокоенные взгляды; он знает, что его неумение совладать с собой - это проблема, а его проблемы - это лишь его дело, и это никак не должно отражаться на близких людях, и ему все равно не нужна их помощь. Ничья помощь. Он привык решать свои проблемы самостоятельно. По ночам он лежит в пустой постели, скользя рукой по холодным простыням в том месте, где должно ощущаться тело Кастиэля, и где его нет. Он много думает, потому что проводит слишком много времени наедине с самим собой. Он не видел Кастиэля с того самого вечера. После ухода Брайана он обнаружил в коридоре спортивную сумку с вещами парня, и понял, что он приходил не просто поговорить и попытаться вернуть их отношения - он шел с абсолютной уверенностью, что так и будет: они все исправят, будут вместе. Дин забрал сумку в спальню и разложил все вещи Кастиэля аккуратными стопками назад по полкам, так, будто они никуда и не девались, и дышать внезапно стало на порядок легче. Он был полон решимости все вернуть на свои места, будь то вещи по полкам или стабильность их отношениям, но, видимо, одной решимости оказалось недостаточно, потому что по возвращению домой на следующий же день он обнаружил снова пустые отделения в шкафу и одиноко лежащий на тумбочке ключ от дома, и это ожидаемо кажется точкой в их отношениях, но он отказывается верить. Он знает, следовало бы научиться и просыпаться, и засыпать, и жить без Кастиэля, но у него не выходит; он не выдерживает бесконечную череду этих дней, перетекающих в недели, он не справляется без него. Он знает, что именно Кастиэль увидел тем вечером, когда вернулся Брайан, и знает, как это выглядело. Чувство вины обжигает легкие при каждом вдохе, сжимает ребра до хруста, и кажется, что спокойно вдохнуть полной грудью у него уже не получится никогда, но он заслужил это. Он думает, что в его силах вернуть доверие в их отношения, и в то же время боится, что это не так. Кастиэль тоже сделал ему больно, но он готов забыть все причины, по которым они расстались в тот день, готов сделать что угодно, сказать что угодно, быть тем, что нужно ему, если только это поможет вернуть его, но Кастиэль не дал ему шанса, и он боится, что ничего уже и не исправить. Это сейчас парень слишком молод, чтобы по-настоящему понимать жизнь вместо того, чтобы только легкомысленно любить саму мысль о ней, но так будет не всегда. Если ему не удастся все исправить, все пойдет по простой схеме: его мальчик уйдет от него, встретит кого-то другого и когда-нибудь осознает, что полюбил сильнее, чем когда-либо любил Дина. В такие моменты в его холодной постели внезапно становится еще холоднее. Так, словно маленькие кубики льда с острыми краями прокатываются по венам. Он безумно скучает. Ему нужно видеть мальчика каждый день. Слушать болтовню о колледже и пропускать половину мимо ушей, наслаждаясь звуком голоса. Своими шутками заставлять его краснеть и касаться горячей кожи щек, смахивая румянец. Целовать его, ощущая на губах вкус его любимого кофе - с добавлением корицы. Знать, как у него проходят дни и где он проводит ночи, пока он сам в очередной раз рискует сорвать с петель дверь его квартиры, а в ответ ему раздаются лишь визгливые крики хозяйки, - потрепанной жизнью блондинки с выцветшими глазами и вечно ярко-накрашенным ртом. Она, наверное, уже устала слушать звуки ударов его кулака о металлическую дверь в квартиру парня. Он и сам устал. - Твою мать, прекрати этот стук, ублюдок! - однажды срывается она, со всего маху распахивая дверь квартиры соседней от той, в которую он с такой настойчивостью ломиться уже больше часа. Он раздраженно выдыхает. - Мне необходимо с ним поговорить. Вы же, блять, знаете, что я не маньяк. Если бы вы просто дали мне запасной ключ, все было бы гораздо проще. У вас ведь есть запасной ключ? - Конечно, у меня есть запасной ключ! Я еще не выжила из ума настолько, чтобы доверять студентам. Дело в том, сладулик, что хрена с два ты его получишь, - ее хриплый смех эхом проносится по всей лестничной площадке. - Он съехал! - неожиданно выкрикивает женщина, прерываясь на затяжку и выдыхая сигаретный дым ему в лицо. - Твой драгоценный Кастиэль съехал. Несколько недель назад. Я, правда, дала обещание не говорить тебе, если ты заявишься сюда. Но, Богом клянусь, я больше не в состоянии слышать этот чертов стук! А это твое нескончаемое нытье, чтоб его? Как тебя самого еще не тошнит от себя? - выплевывает она и продолжает что-то в том же духе, но он больше не слушает. Итак, Кастиэль съехал. Дин все это время долбил в дверь пустой квартиры, но это и не важно сейчас, важно другое. Куда он мог пойти? У парня никого здесь нет. Почему он съехал? Так стремился избежать их встречи, или с деньгами стало совсем туго? Тогда получается, что он сам в нужный момент не был рядом, чтобы помочь. Волна ненависти и к себе, и к этой женщине, медленно растет и поднимается в его груди. - .... Если еще хоть раз увижу тебя здесь, вызову копов! И не нужно мне тут, твою мать, выглядеть как побитый щеночек, - неожиданно добавляет она, уже закрывая дверь квартиры. - Попробуй парню позвонить, блять! Будто бы он не пробовал. Кастиэль не отвечает, даже не утруждая себя сбросом звонков, и это жутко выводит его из себя, ведь он не так уж много просит: ему бы хотя бы услышать голос и знать, что с парнем все в порядке. Поэтому сразу после этого он звонит Анне. Он не представляет, почему она продолжает поднимать трубку и раз за разом терпеливо рассказывает о делах Кастиэля, и он даже не хочет думать, насколько жалким выглядит в ее глазах. Она ловко уходит от вопросов о том, куда все-таки переехал Кастиэль, и образы вшивых мотелей с грязными простынями и заблеванными матрасами не выходят у него из головы, но, наверное, если Анна уверяет его, что Кастиэль в полном порядке, это должно включать и понятие о нормальном доме или, хотя бы, спальном месте. Дин на это надеется. - Он почти не пропускает лекции, выглядит хорошо. Как обычно, то есть. Правда, почти не появляется дома, и это странно, потому что его оценки и ответы на лекциях улучшились, и я просто не понимаю, когда он занимается. Возможно, все дело в... - Тебе-то откуда знать? - резко прерывает Дин, зацепившись за ее оговорку, и по многозначительному молчанию на том конце линии понимает, что наконец нашел, от чего отталкиваться. Он прочищает горло, говоря себе не радоваться раньше времени, хотя в душе почти ликует, потому что он давно догадывался, но Анна мастерски не допускала осечек. Вплоть до этого момента. - Ну, о том, что он редко появляется дома. Те несколько минут, что Анна использует для поиска ходов к отступлению, кажутся ему вечностью, и он раздумывает, стоит ли надавить на девушку, чтобы она, не дай Бог, не решила и дальше продолжать обводить его вокруг пальца. - Он переехал ко мне, - все-таки говорит Анна, прикрывая глаза. Когда Кастиэль узнает, что она проговорилась, он точно оторвет ей голову. - Не так давно. - А ты знаешь, почему он так редко приходит домой? В смысле, где еще ему быть? - осторожно спрашивает он. Он наконец получил зацепку, но что-то в ее голосе не дает ему обрадоваться этому по-настоящему. - Наверное, переживает, что стесняет меня, но моя квартира уж точно будет побольше, чем его прошлая, так что это не так, - ненатурально посмеивается Анна, и тогда до него доходит. - У него кто-то появился? Анна? - Никого на постоянной основе, - беспомощно отзывается девушка, и сотовый почти крошится в его пальцах. Ясно. Пока он разваливается на части, Кастиэль ходит трахаться, и кажется, он еще должен быть рад, что у парня не завелось кого-то на "постоянной основе". Он заканчивает звонок и поворачивается к двери так стремительно, что ботинки скрипят по полу. Сегодня вечером он собирается найти какого-нибудь смазливого мальчишку и вспомнить, какого это - быть собой.Когда досада в сердце, то в нём родится бунт. Мне мало опереться рукой на грунт. Роберт Фрост