Confessions

Love of mine some day you will die Любовь моя, когда-нибудь ты умрёшь But I'll be close behind Но я умру вскоре после тебя I'll follow you into the dark Я последую за тобой во тьму No blinding light or tunnels to gates of white Никаких слепящих огней, никаких тоннелей, что ведут к белым воротам Just our hands clasped so tight Только наши крепко сплетённые пальцы Waiting for the hint of a spark И мы в ожидании вспышки света You and me have seen everything to see Мы с тобой видели все, что только можно From Bangkok to Calgary От Бангкока до Калгари And the soles of your shoes are all worn down Подошвы на твоих туфлях все стоптаны The time for sleep is now Настало время засыпать, теперь нам можно отдохнуть It's nothing to cry about Нет повода для слез Cause we'll hold each other soon Потому что очень скоро мы будем в объятиях друг друга The blackest of rooms В самой тёмной из комнат Death Cab For Cutie – I Will Follow You Into The Dark

Повторяющиеся действия, постоянные явления рождают чувство упорядоченности. Упорядоченность порождает душевное равновесие. Люди цепляются за то, что дарит им покой, легкость, потому что день за днем все, что они делают, - это принимают решения. Ответственность… пугает, и не просто многих, но всех, хоть и сомневаться – это нормально. Сомневаться - и значит быть человеком. Солнце и Луна двигаются независимо от людских решений. Солнце встает и садится каждый день, Луна восходит каждую ночь. Один день сменяется другим. Независимо от людских желаний, ход времени никогда не останавливается; это не хорошо и не плохо, это просто происходит, и тогда все возвращается к истокам: постоянные явления рождают чувство упорядоченности. Неделя сменится неделей, зима – весной, и это в порядке вещей. В этом году весна ранняя. Он старается не думать об этом, потому что корка льда, покрывающая его сердце, все еще не дает и единой трещины. Он уже начинает сомневаться, что это произойдет и спустя многие месяцы, но ему не страшно, потому что иногда остановиться ненадолго и перевести дыхание – не такая уж плохая идея. Наверное. Он больше не звонит Кастиэлю, не ищет с ним встречи. Он знает адрес, но не находит в себе сил идти к парню, вернуть его или же попрощаться. Что-то удерживает его. Возможно, обида. Кастиэль слишком быстро позволил себе забыть все, что у них было, слишком активно старался создать себе новые воспоминания о том, кто и насколько хорошо его трахает. Возможно, собственная тупость. Кастиэль, вероятнее всего, сейчас думает, что Брайан вернулся в его жизнь и остался в ней теперь уже навсегда, что они вместе и счастливы. Получается, и винить парня не в чем, но ведь он не дал и шанса объясниться. Дни проносятся мимо, сливаясь в одно сплошное пятно. Жизнь идет своим чередом, и он с закрытыми глазами позволяет всем, за исключением себя самого, решать, что будет дальше, и совершенно не заботясь о том, куда несет его это течение. Он сбит с толку. Возможно, стоит позвонить Джо, чтобы она в очередной раз разгребла все это дерьмо вместо него и просто сказала, куда он должен пойти и что сделать. Вместо этого он звонит снять себе парня на ночь. Эмоциональная сторона естества - то, с чем он до сих пор не научился справляться, и на этот счет у него свои методы. Например, тот, в котором он говорит, что будет ждать парня с темными волосами и голубыми глазами (синими, но он знает, что найдется все равно только с голубыми, поэтому в этот раз даже не уточняет), и сбрасывает звонок. Он садится на диван в гостиной и старается не думать много о том, как получилось, что он опустился до секса за деньги. Все же это волнует его меньше, чем следовало бы. Это похоже на трах от безысходности, но все в порядке до тех пор, пока можно выбирать нужный цвет волос и глаз, грубо переворачивать приехавшего по вызову парня на живот, чтобы только не видеть лица, и представлять, что он - это он. Так проходит март. Тишину комнаты разрывает звонок сотового, и руки Теда (Тима?) замирают над ширинкой мужчины. Он вопросительно склоняет голову, пока Дин решает, стоит ли звонок того, чтобы отвечать. Можно ведь и просто проигнорировать и наконец заняться Томом. Телефон разрывается, и он решает ответить. Нащупав под подушкой гладкую поверхность сотового, он косится на экран и слегка приподнимает в удивлении брови. Анна Милтон - значится на светящемся дисплее. Девушка звонит поздним вечером, когда время уже давно перевалило за полночь, и это значит, что-то случилось с ним. От осознания этого ему резко становится плохо, и почему-то холодно; он неуклюже пытается принять сидячее положение и сбросить, наконец, настойчивые руки Тода со своих бедер. Ответить на звонок получается не сразу: пальцы не слушаются, а дыхание сбивается от волнения. Наконец он подносит телефон к уху. - Анна? Что случилось? - быстро говорит он, но ответа нет. На другом конце линии - оглушительный гул и смешение самых разных звуков. Он силится разобрать, но все они сливаются в один непрекращающийся гвалт: крики людей, звуки сирен, попытки Анны подавить рыдания. Ему становится по-настоящему страшно. Жаль, что один из них должен взять себя в руки - и это должен быть он. - Говори, - сквозь зубы выговаривает он. Сейчас он ненавидит ее и все ее слезы за это промедление. Анна медленно и длинно выдыхает, и всхлипы прекращаются. - Я стою перед клубом "Gravity". Тут все горит, Дин, - говорит она дрожащим голосом. - Я не знаю, что случилось, в какой-то момент был взрыв, и все просто словно взорвалось перед глазами и в ушах. Люди кричали... Я не знаю, где Кас и что с ним, - судорожные рыдания снова начинают душить ее. - За минуту, ровно за минуту до того, как все произошло, я отошла взять себе выпить, а он остался танцевать, он не был со мной во время взрыва. Пожарные выводят из здания всех, кто может стоять на ногах, и я искала его в толпе, но не могу найти, я не вижу его, Дин, - ее голос срывается, и Анна замолкает, но он в состоянии домыслить то, что она не договорила. Кастиэля нет в толпе на улице, потому что он внутри, все еще в здании. Может, лежит под завалами, мертвый. С уголка его губ стекает тонкая струйка крови, и кожа уже холодная. Может, он был в самом эпицентре взрыва, и сгорел в тот же момент, а может он еще жив, но ему осталось всего несколько минут. И тогда синие глаза навсегда застынут без движения. НЕТ. Нет. Только не сейчас, только не снова. История не должна, не может повториться. Это до дрожи, до сумасшествия похоже на тот звонок, когда ему сообщили о смерти Брайана, а он ведь не справится с этим еще раз. Он не может снова потерять человека, из-за которого дышит. В этот раз - это больше, чем он сможет принять, он просто ляжет рядом и больше никогда не поднимется на ноги. - Еду, - коротко бросает он Анне и сбрасывает звонок, а затем - и руки Тима со своих бедер. - Пошел вон. Быстро. Парень поднимает брови. - Не понял? - Уебывай, сказал! - выжимает он из своих легких максимум звука. Все нервы в теле натянулись, как тонкие ниточки, и кажется, одна за другой начинают лопаться и обрываться. Он медленно втягивает воздух носом, чтобы успокоиться. - Ничего не будет. Проваливай, Том. - Я Тед! - Какая мне нахуй разница? Не дожидаясь реакции, он хватает футболку со спинки дивана и на ходу натягивает на тело. Благо, штаны Тед с него снять не успел. Ключи от машины он находит на тумбочке в спальне. Все валится из рук, он больно врезается бедром в стол, что-то стеклянное падает на пол и разбивается. Он бегом добирается до входной двери, по пути сдергивая черную кожанку со спинки стула и быстро накидывая на плечи, и где-то на задворках сознания подмечает, что парня уже нет и, если проверить, наверняка и нескольких купюр в его кошельке - тоже. Он силится успокоиться, но руки так трясутся, что ключ не попадает в замок зажигания. Кастиэль в порядке, он продолжает повторять это себе снова и снова. Случись с ним что-то страшное, он бы что-то почувствовал. Он бы знал об этом раньше Анны, и он говорит себе не паниковать. Не получается. Он знает лишь примерно, где находится нужный клуб, но долго искать не приходится: он замечает в небе столб дыма, поднимающийся над крышами домов, и паркуется при первой возможности, потому что там наверняка будет негде. Осознавая масштабы произошедшего, он перестает дышать. Дым черный, густой, и подсвечивается снизу ярким светом пламени. А внутри этого огненного круга - Кастиэль, Кас, его мальчик. Он смотрит перед собой сквозь лобовое стекло и не может заставить тело двигаться. Нужно бежать. Бежать туда, расстояние - несколько кварталов. И он бежит. По мере приближения шум, крики и голоса становятся все громче, все оглушительнее. Он расталкивает людей, прокладывая себе дорогу, ограждаясь от всеобщей паники. Далеко вниз по дороге текут дорожки воды, остающиеся от усилий пожарных потушить пламя, охватившее все здание. Огонь с крыши уже удалось сбить, но он видит, как вспыхивают и еще ярче предыдущих разгораются новые очаги пламени. Он старается не замечать отчаяние на лицах людей, следы слез, копоти и гари на них. Он бросается туда, где видит одну за другой отъезжающими машины скорой помощи. Синий и красный свет мигалок на полицейских машинах бьет по глазам. Крики и приказы, требующие немедленного выполнения, слышатся со всех сторон. - Уберите людей, мать вашу! Заблокировать всю окружающую территорию. Расчистить путь для машин скорой. Он плохо представляет себе, что собирается делать, чтобы его пропустили в здание. Пока он соображает, взгляд потемневших от эмоций зеленых глаз лихорадочно мечется вокруг и наконец находит то, что ищет. Пожарный, который должен бы преграждать путь внутрь, отвлекся и отошел на несколько шагов в сторону от своего поста у входа в здание. Это - его золотой билет внутрь. Возможность, которую нельзя упустить. Он срывается с места и бежит, в два счета оказываясь у цели и залетая внутрь, пока вслед раздаются крики и проклятия. Как будто одна жизнь все еще значит что-то даже тогда, когда случается такое. С первых минут он начинает задыхаться от едкого дыма, проскальзывающего в легкие. Он пробирается по плитам камней, переступая через тела, обходя то и дело вспыхивающие очаги пламени, которые сразу стараются тушить подоспевшие пожарные. Они выводят людей, по двое поднимают на носилки тех, кто двигаться не в состоянии. - Все, кто может, покиньте здание так быстро, как только можно, - громко и с расстановкой говорит один из них, и его голос эхом прокатывается по голым стенам. Легкие начинает саднить, голова кружится, и он на мгновение приваливается к стене, уткнувшись носом в сгиб локтя. Паника подбирается к горлу: кто дал ему гарантию, что парень внутри? Если он пострадал, его уже увезла скорая, а если может стоять на ногах, его уже вывели из здания. - Кастиэль! - пробует он, отталкиваясь от стены. Рядом с ним тут же оказывается пожарный, и его рука ложится ему на плечо. - Вам нельзя здесь оставаться. Покиньте помещение незамедлительно, - твердо говорит он. В двух шагах от них лежит молодой мужчина, он судорожно пытается встать, но, похоже, у него что-то с ногой. Его глаза лихорадочно блестят от неподдельного страха, а в своей руке он крепко сжимает руку лежащей рядом девушки. Она лежит в неестественной позе, и широко распахнутые глаза смотрят прямо перед собой. Мужчина рядом с ней протягивает другую руку и цепко хватается за штанину пожарного. - Где выход? Нам с Джолин нужно на выход, - шепотом начинает он, еще крепче стискивая в своих пальцах безвольную руку девушки. - Я не могу найти выход, чтобы вывести Джолин отсюда, но я хочу выйти. Мне нужна дверь, и тогда мы с Джолин сможет уйти отсюда, вы понимаете? Дин смотрит, и в глазах этого мужчины находит лишь безумие. Неожиданная вспышка злости пробирает его до костей. Он резко сбрасывает с себя руку пожарного и указывает на парня и лежащую рядом девушку: - Лучше делай свою гребанную работу. Он идет вперед, и некоторое время за спиной все еще слышатся просьбы мужчины показать выход и его сбивчивый шепот о Джолин. Кто-то зовет на помощь, откуда-то раздается истеричный плач женщины. Он проходит в следующее помещение и видит, как пожарные быстро набрасывают на чье-то окровавленное тело грязную простынь и поднимают носилки. И тут нервы подводят его. - КАСТИЭЛЬ! Он прижимает руку к глазам, надавливая на белки. Пробует еще раз. - Кастиэль! Кас! Пожалуйста... Он делает еще несколько шагов и, зацепившись за проволоку, падает. Несколько минут он просто лежит там, не в силах подняться на ноги. Он никогда не найдет Кастиэля среди этих обломков и тел. Он не сможет ему помочь. Он не уверен даже, что Кастиэль в здании. Тяжесть осознания своей беспомощности не дает ему сделать полноценный вдох, пока он борется с отчаянием. Он чувствует вину. Он должен был быть рядом. Хватаясь за стены, он встает и обводит помещение безумным взглядом. Картинка перед глазами размазывается от невыплаканных слез. Теперь он хорошо понимает того парня, который не готов был уйти отсюда без своей Джолин, потому что не хотел принимать простую истину: Джолин умерла. И он тоже не готов уйти, пока не будет сжимать руку Кастиэля в своей и твердо знать, что парень хотя бы дышит. Кастиэль - его Джолин. Он переступает через проволоку и неожиданно замирает, глядя прямо перед собой. Парень, на которого он смотрит, машинально пригибается от целого снопа искр, выскочивших из оборванного провода, и продолжает помогать пожарному поднять на ноги другого мужчину. Секунды, за которую свет озаряет молодое лицо, хватает для узнавания. Кастиэль. Живой. Он идет прямо к нему деревянной походкой и грубо разворачивает за локоть, сразу прижимая к себе. Кастиэль на мгновение напрягается в его руках, впрочем сразу же расслабляясь и позволяя Дину держать его так долго, как это необходимо. Он хватается за шею и плечи мужчины, и тут же будто одергивает себя, ослабляя хватку и делая попытку отодвинуться. Дин стискивает зубы и не позволяет ему, властно перехватывая ладонями за талию. Все же немного отстранив его от себя, чтобы внимательно осмотреть, он замечает пятна крови и грязи на светлой рубашке, на лице и в волосах у виска - засохшую корку крови. - Ты ранен? - На рубашке не моя кровь. Я в порядке. Я должен... - Анна снаружи, - перебивает он, догадавшись. - Я говорил с ней по телефону, она в норме. Кастиэль облегченно выдыхает: - Тогда давай выбираться отсюда. В машине стоит неуютная тишина. После того, как врачи осмотрели Кастиэля и не нашли у него серьезных повреждений, после того, как они дозвонились до Анны и ее слезы пропитали рубашку Кастиэля на плече насквозь, после того, как они подвезли девушку до дома, они, наконец, тоже едут домой. Точнее, так планировал Дин. Кастиэль же порывался выйти вместе с Анной. - Я теперь живу здесь, Дин, но тебе ли об этом не знать? - говорит он, держась за ручку двери, и Анна за его спиной пристыженно опускает глаза. - Я и здесь только на время. У меня нет дома. Он открывает дверь и даже ставит ногу на землю, когда его достигает властный оклик: - Захлопни дверь с этой стороны, мальчик мой, - в его голосе Кастиэль различает угрожающие нотки и подчиняется, решив, что в противном случае все обернется громкой ссорой, а на сегодня с него достаточно. Он громко хлопает дверью, и Дин морщится, обращаясь к неловко топчущейся у машины девушке. - Доброй ночи, Анна. Прими душ и выпей успокоительного, а лучше коньяка. Мы будем на связи. Машина срывается с места с громким визгом шин, как будто Дин боится, что Кастиэль передумает и выскочит из салона. Парень хмыкает и отворачивается к открытому окну, подставляя лицо мягким прикосновениям ветра. Дин молчит всю дорогу. Они останавливаются, пропуская скорую, и руки Кастиэля с силой сжимаются на коленях. Страх все еще не отпускает его. Он не понимает, почему ему повезло отделаться шоком и несколькими неглубокими порезами, когда кому-то повезло настолько меньше? Когда машина тормозит у дома, сердце парня сжимается снова, в сотый раз за сегодня. Он попрощался с этим местом, так почему Дин постоянно делает ему больно? Зачем он так настаивал на этом? Кастиэль не хочет быть здесь. - Я не думаю, что Брайан оценит эм... меня. Лучше отвези меня назад, потому что я не выдержу еще одну сцену сегодня. - Брайана нет, - тихо отвечает Дин. - Я знаю, ты думаешь что мы были вместе все это время, но это не так. Я сказал Брайану, что не люблю его. Он ушел в тот же вечер, потому что я этого хотел. Ничего не было, Кастиэль. Все это время ничего не было, - устало говорит он, не глядя на притихшего парня. - Хочешь сказать, вы не вместе? - Хочу сказать именно это. - И в доме сейчас никого? - Никого, - мягко отвечает Дин, переводя на него взгляд. - Отлично, потому что я с ног валюсь, - безразлично говорит парень, выходя из машины. - Все-таки не выдержу еще одной поездки туда-сюда. Дашь мне плед, и я лягу в гостиной. Дин поджимает губы. Он выходит из машины и нагоняет Кастиэля на подъездной дорожке, перехватывая за запястья. - Остановись, что ты несешь? - он прижимает парня к себе, положив одну руку на спину, а другую - на затылок. - Сегодня, я так блять испугался. Ты не можешь и представить, что я чувствовал. Мне никогда... - выдавливает он и осекается, утыкаясь носом Кастиэлю в шею. - Никогда в жизни не было так страшно. Ты здесь, со мной, живой и относительно в порядке, но я не могу перестать думать. Этого могло и не быть сейчас, ты понимаешь? Кастиэль хмурится. Он не понимает, зачем Дин говорит это. Это же очевидная ложь, и он знает, что не может значить для Дина столько. Он знает свое место. - Кастиэль. Он поднимает глаза. Дин смотрит так, будто зовет его не первый раз. Мужчина нервно сжимает пальцы на его рубашке. Почему он нервничает? Дин вообще ведет себя странно. Он непривычно открыт. Позволяет видеть в себе то, что обычно скрыто за семью печатями: человечность. Дин придвигается к его уху. Помедлив, он тепло выдыхает: - Я люблю тебя. Кастиэль замирает. Дин отстраняется и серьезно смотрит ему в глаза. - Я люблю тебя, - твердо повторяет мужчина. - Ох, - ошарашенно распахивает глаза парень и первый тянется за поцелуем. Дин сразу же отвечает, заключая его лицо в ладони. Поцелуй медленный и чувственный, Кастиэль судорожно выдыхает, и Дин отстраняется, утыкаясь носом ему в висок и прижимая к себе. Сейчас он держит в руках того, за кем последует во тьму.