Разрушая границы

Почему-то всем сердцем она верила, что это наконец их поезд. Казалось секунды растянулись в вечность. Будто само время не хотело отпускать её. Но иначе быть не может, Эмма все решила для себя, что не сойдёт с пути, а пойдёт до конца, ведь хуже уже быть просто не может. Оглянувшись по сторонам… Как это удивительно… Практически каждого уезжающего провожали. Практически каждого умоляли остаться, и не хотели отпускать. И только ей никто не сказал даже „пока“. И дело во все не в том, что она никому не сказала, а в  том, что совсем некому провожать её. Некому заботиться и просить остаться, некому надеяться на то, что она когда-нибудь вернётся. Интересно, а какая она „другая жизнь“. Будет ли там счастья, будут ли там люди, которые примут её, а не будут шептаться за спиной. Будет ли там Свобода? Ответы на эти вопросы она не знала, но верила всем сердцем, что все будет хорошо. По другому просто не должно быть. Поезд прибывает на перрон. Вот он транспорт, который домчит её в будущее, и навсегда заберёт из прошлого. Она должна отпустить его, ведь так будет лучше. Все это время сэр Дэнверс не разу так и не решился спросить у дочери, все ли с ней хорошо, понимая, что сейчас это будет лишним. Она должна остаться наедине с самой собой и ответить сама себе на один единственный вопрос: „Хочет ли она этого переезда?“ Он прекрасно понимал, что как бы Эмма не пыталась делать вид, что ей легко расстаться с городом, где прошла вся её жизнь, в душе все равно оставался осадок. Ему и самому не особо нравилась эта идея, ведь с Лондоном связана практически вся его жизнь. Но в то же время старался отгонять эти мысли, утешая себя все той же фразой: „Так будет лучше для Эммы“ Когда нужный вагон подошёл к станции, мужчина взял те не многочисленные вещи, переставляя их в поезд. Казалось Эмма не замечает всего этого, и даже того, что наконец долгожданный поезд прибыл. Она думала о чем-то, что сильно терзало её душу. „Эмма“ Когда девушка услышала своё имя, то вмиг все мысли отступили на второй план. Развернувшись она увидела женщину лет тридцати пяти, среднего телосложения, тёмные волосы до плеч. Она сделала несколько шагов в её сторону. Подойдя ближе, Эмма узнала её, когда-то она работала вместо леди Биконсфилд в совете попечителей. Девушка не помнила ни имени, ни фамилии, но совсем не хотела показывать этого — Приветствую, -она тихо и вежливо начала их разговор. — Только из-за уважения к твоему отцу я не хотела начинать этот разговор при нем, — они сделали ещё пару шагов от поезда, —но очень рада, что встретила тебя, и успею высказать все что думаю о тебе — Если речь пойдёт о Генри, то можете не начинать, ибо я сразу же уйду. Я хочу чтобы вы все знали, что я любила его, и мне плевать на ваше мнение, так же как и ему. — Так вот если ты любила его, зачем же ты так опустилась? Эмма, а ты подумала об отце? Что будет с ним, если он узнает? — Узнает о чем Уже второй человек говорил с ней загадками, но она устала от них. Ей надоело пытаться понять, к чему они все пытаются привести. К какому выводу хотят привести саму Эмму. Никто из них не отличается особой добротой, так почему так все бояться обидеть её. Другого объяснения у девушки просто не было. — Мой совет, уезжайте скорее из Лондона, если хочешь, чтобы твоя тайна не раскрылась пред сэром Дэнверсом. Ибо почти весь Лондон знает об этом, и ты прекрасно понимаешь, молчать никто не станет. Знаешь, я даже поддерживаю Саймона, ведь почему он должен молчать о таком? Особенно когда его жизни угрожала опасность. — Саймон? Причём здесь Саймон? И я? Знает о чем? Я правда не понимаю — Эмма, я понимаю, отец это святое, и ради него можно сделать все что угодно, но нельзя же переходить границы. Я же помню тебя совсем ребёнком, всегда такая скромная и робкая. Как? Как ты могла так поступить? — Господи, он сказал вам, что я пыталась его убить? Я правда не понимаю, о чем вы? — Прошу тебя, перестань делать вид, что ты не знаешь. Твоя личная жизнь никого не касается, и ты можешь спать с кем угодно, но мисс Кэрью „Красная Крыса“ это слишком. Эмма сделала пару шагов назад ужасаясь от прямоты слов и оттого, что о ней сейчас думают. Но самое ужасное, она так до конца и не поняла, про что именно говорила женщина. — То есть Саймон сказал, что я работала там? Очень интересно… А что же я ему такое сделала, что он так мерзко распространяет слухи? Только что попросила помощи? Или приняла её? — Мисс Кэрью, моё воспитания не позволит мне повторить все сказанное мистером Страйдом, но он не слова не сказал о работе. — А интересно о чем? Да ладно вам, нас же никто не слышит, что вы передо мной хотите ваше воспитание показать? Я же оказывается не просто плохая … Говорите. — Он сказал, что вы переспали с хозяином паба, и что это были именно его деньги. А ещё, что если вы узнаете об этом, а самое главное если узнает он, то его могут убить. — Надо же, убить… Да по всей видимости мала будет… Стоп! Что вы сказали? Чьи это были деньги? — Он сказал, что хозяина паба. И что тот пригрозил ему чуть ли не убийством, если кто-то об этом узнает. Эмма взялась за голову, осознавая, что все это время она благодарила не того. — Спайдер, -тихо произнесла девушка так, что было слышно только ей, в этом шепоте была обречённость и понимание того, что он помог ей. Когда все „добрые и хорошие“ люди отвернулись от неё, он лишь сделал вид, на самом деле протянув руку. Помощь, которая действительно ничего не требовала взамен… В её душе перемешалась ярость на Саймона за все эти слухи, и обида на саму себя, что она так легко поверила ему. Ведь не могло же быть все так просто, и она осознавала это только сейчас. — А вы не думаете, -начала говорить Эмма, немного повышая голос, подходя к женщине, — что если бы я действительно, как вы выразились переспала с ним, то он отдал бы деньги мне лично в руки. Вам не кажется, мадам, что нет логики в том, чтобы тратить своё время на поиски наших общих знакомых, просить передать деньги, и при этом говорить, что это все должно остаться тайной. Вы не капли не задумывались над этим? Высказав все, Эмма снова схватилась за голову, медленно двигаясь по направлению к поезду. Казалось её слова будто вернули рассудок женщине, и она действительно осознала, что уж очень много противоречий. Что действительно, никто бы не стал тратить столько время на такую запутанную цепочку действий. Тем более, что времени не было вовсе — Так получается все было не так? — она крикнула уходящей Эмме вслед Девушка развернулась и подошла к ней на минимальное расстояния, говоря уже не как воспитанная леди, а как человек, которого очень сильно обидели. — Забавно правда? Весь Лондон думает, что я продажная, а я в это время так наивно верила, что в Саймоне проснулась совесть, и что это его деньги. Смешно получается… Она снова стала уходить, когда замерев на месте развернулась, и уже намного громче, так что её слышали проходящие мимо люди, разведя руки в сторону сказала последнюю фразу, прежде, чем уйти. — Да не в ком из вас не может проснуться совесть, просто потому что её нет, вы только и можете, что ставить на людях крест, даже не узнав их ближе.

***

Её отец уже прошёл в вагон, именно поэтому не слышал всего этого и не видел того отчаянья в лице Эммы. Ей что-то кричали вслед, но она старалась не слушать … Зайдя в поезд, она увидела отца, который складывал аккуратно багаж — Все в порядке? — обеспокоено спрашивал Дэнверс, видя, что на дочери лица нет — Да, все хорошо, — тяжело вздохнув сказала мисс Кэрью. Он прекрасно понимал, что что-то случилось, но снова не хотел впхмешиваться, зная, что все равно ничего не получит в ответ, кроме молчания, и попыток убедить его, что все действительно хорошо. «Хорошо… Да все просто отлично, придают „хорошие“, а помогают „ужасные“.» Кому вообще было дано право распределять людей по такому типу? По каким критериям человека начинают уважать, или напротив призирать. Слишком много эти люди возомнили о себе... Слишком много... Ей до сих пор не верилось, что помощь пришла оттуда, откуда её совсем не ждёшь. И теперь ей было стыдно, что она уезжает, даже не поблагодарив его. Но поздно, что-то менять, она не может остаться в Лондоне, все давно решено. И пускай все будет именно так, он сам пожелал остаться неизвестным, именно поэтому она не будет рушить эту видимость. Через считанные минуты, поезд уйдёт с перрона. Казалось в душе она отсчитывала секунды, когда же начнётся её путь. Потому что оставаться здесь не было никаких сил и желания. Наконец уехать, наконец освободиться от всего…