BTS. Драбблы.

Джину все это кажется какой-то дурацкой комедией, или, что еще хуже, дорамой второсортного качества. Джин, вообще-то, хуево переносит все второсортное. Но у него как-то и выбора нет, что ли? Джин натягивает на пальцы тонкие и мягкие рукава свитера (шотландская шерсть, никакой синтетики) и смотрит стену. Стена в квартире у Юнги обычная, белая такая стенка, без трещин, что уже - спасибо большое. И Джин немного не понимает, почему он еще не свалил обратно к себе домой. Не Каннам, конечно. Но живет он явно получше. Манерная неженка Ким Сок Джин закатывает глаза на тему некачественных продуктов, говорит, что Юнги одевается, как бомж-малолетка (а они, вообще-то, почти ровесники), а ведет себя, как неотесанный болван. Юнги показывает ему средний палец и просит захлопнуться, иначе он за себя не отвечает. Джин почему-то не уходит. Засыпает, свернувшись калачиком на диване, пока Юнги зависает на очередной андерграунд-тусовке, зачитывая свои дурацкие тексты о несоответствии его надежд о мире с этим самым миром. Джин, вообще-то, нихуя его не ждет. Но спать без него в кровати немножко невыносимо. Юнги возвращается всегда пьяный, садится рядом с ним на диване, будит своим присутствием и дышит алкогольным перегаром куда-то в шею. Джина тошнит немного от этого запаха и чувство, что он его заложник, как-то. Потому что у младшего, вообще-то, тоже не все в порядке с головой. И проблемы с агрессией. И после первого раз, когда он его ударил, у Джина вообще истерика была полномасштабная, а Юнги извинялся и целовал его запястья. Хуево все как-то. На самом деле - хуево. Потому что Юнги дохера грубый, честно говоря. И "нежность" с "Юнги" вообще не могут стоять в одном предложении. Типа антонимы. Сокджин упивается собственной грамотностью и строчит письма в универ на тему академического отпуска. В первый раз у них все вообще как-то пиздец. Джин стонет куда-то в подушки, отказываясь смотреть на лицо пьяного в дупель Мина, дергается, то ли вырваться пытается, то ли - продолжай уже быстрее. Ему хуево и больно, вообще-то. Но зато он почему-то - живой. И на следующее утро Джин орет матом, что у него все болит, и что Юнги - пьяная скотина. И не для него, вообще, его роза цвела. Итальянские скандалы принцесса умеет закатывать только так. Младший мучается похмельем и совестью, обнимает его крепко и целует в шею. Нежно. И Джин ходит, как пришибленный целый день и не выносит мозг Юнги вообще. Пытается осознать вселенную, что ли. Потому что Юнги, вроде как, в него влюблен. А Джин не то что бы... Но спать без него в кровати все еще невыносимо.