BTS. Драбблы.

Хосок, кажется, впервые видит, как Джин орет. Даже не так... Сокджин скандалит. И все его тихие истерики рядом не стоят с тем, что происходит сейчас. Хоби едва увернулся от запущенной в него энциклопедии корейской истории. И это пиздец какой-то. У них большие, просто огромные проблемы, потому что у Хосока к старшему темное и незаживающие. И ему выместить на нем хочется все это чувство, которое внутренности сжимает колючей проволокой. - Успокойся, блять! Хосок прорывается сквозь попытки Джина подраться с ним, шипит от почти девчачьих царапин на лице от его пощечины и прижимает дергающегося Кима лопатками к стене. Ему до усрачки страшно, потому что ТАК довести Сокджина не удавалось никому, даже мастеру доводить всех до ручки - Чимину. Хосок слышит, как бьется умирающей птицей сердце внутри грудной клетки хёна. Он словно просыпается, прорывается сквозь мутную пелену, в которой прошли эти несколько недель. Джин в его руках уже отчаявшийся и не сопротивляющийся. Реальность бьет по лицу колким осознанием происходящего. Хосок смотрит на закушенную нижнюю губу одногруппника. Ебать. - Я тебя ненавижу, - хрипло и сдавленно шепчет Сокджин, запрокидывает голову назад, упирается затылком в стену, обреченно подставляя шею. Хосок тупо пялится на почти кровавый засос на молочной коже. Это красиво, но дико стремно, когда он понимает, что это - его. - А я тебя, кажется, люблю... - хрипло выдыхает ему в шею Чон, упираясь лбом куда-то в его волосы, размыкает пальцы с его запястий, отпуская, слушая тихое и сбитое дыхание Джина. Слишком много проблем.