До боли в горле

Pov Макс После очередной мучительной тренировки, я медленно плёлся по коридорам. Закинув на плечо сумку, направился в сторону мужской уборной. Оказавшись в просторном кафельном помещение, устремился к раковине. Повернув ручку крана, послышался шум воды. Выдохнул. Подставил руки под воду, а затем ополоснул лицо холодной водой. Закрыл глаза и улыбнулся уголком губ. Выключив воду, остался в полной тишине. Запустил пальцы в волосы, откинув их назад. — Я тебе уже всё сказала, — послышался до боли знакомый голос из коридора. — Тебе, наверное, в кайф издеваться надо мною? — это была Мельникова. — Любишь? Меня? — выпрямился и посмотрел на своё отражение в зеркале. — У тебя с головой точно всё в порядке? Любишь меня, а трахаешь каких-то продажных шалав? — её голос повысился. Изогнул бровь. Моё любопытство хотело поскорее узнать чем всё это закончится. Нестерович, разве тебя не учили, что это не хорошо? — Слушай, оставь свои красивые байки для твоих подстилок , — произносит она. Да, стиль Мельниковой. Его ни с чем не перепутаешь. Через пару мгновений, девушка появляется в уборной, держа в руках мобильный и кучу бумажек. Журналист как никак. — Макс? — не ожидая увидеть меня, Маша развела руками и внимательно оглядела меня. — А что ты здесь делаешь? — либо она прикалывается, либо реально не понимает, что по ошибке зашла в мужскую уборную. — Мельникова, от твоего ноутбука у тебя уже зрение никакое, — произнёс я и ближе подошёл к ней. — Ты не заметила большую букву «М» на двери этого чудного помещения, — развел руками. Она усмехнулась. — Действительно, туповато вышло, — Маша шумно выдохнула, а затем прикусила нижнюю губу. Засовываю руки в карманы спортивных штанов и внимательно оглядываю шатенку, которая в своих темных джинсах и белой рубашке выглядит прелестно. Так, стоп. Мы же терпеть не можем друг друга. — А ты по-другому и не умеешь, — наконец ответил Мельниковой, которая покачала головой и, всучив мне в руки свои бумажки, направилась к раковине. За эти пару минут она ещё не разу ни съязвила, ни назвала меня идиотом, и даже ни сказала, что ненавидит меня. Неужели, тот парень действительно испортил ей настроение? — Ты так и будешь пялиться на мой зад? — задала вопрос журналистка, закрыв кран. Да-да, пялюсь. Она метко отправила бумажную салфетку в мусорную корзину, а затем скрестила руки на груди. — Кстати, вид сзади отличный, — ближе подхожу к ней, всё также послушно держа в руках бумажки, которые она всучила мне пару минут назад. — Мельникова, ну тебе же нравится, когда я раздеваю тебя взглядом, — девушка покачала головой. Отдал обратно в руки её бумаги. Тупо смотрим друг на друга. Придумываем, где и во сколько будем закапывать друг друга. Это ненормально. Но нас это не останавливает. — Я, наверное лучше пойду, — Маша прерывает долгое молчание и уже собирается выйти, но моё желание поиздеваться над ней не даёт мне этого сделать. Разворачиваю её к себе, а затем прижимаю к белоснежной раковине. В руку беру её ногу и обматываю вокруг своей талии. — Нестерович, ты серьёзно хочешь трахнуть меня в этом туалете? — спрашивает она, обвивая рукой мою шею. В кармане моих штанов завибрировал мобильный. Кажется, в тот момент я хотел убить того, кто придумал эти чертовы гаджеты. Стиснув зубы, выдыхаю. — Вот видишь, даже сама судьба не хочет этого, — оттолкнув меня, она вышла, оставив за собой сладкий аромат духов. Два дня спустя Съёмка очередного концерта подошла к концу. Медленно плетусь по коридору, теребя в руках какую-ту ерунду. — Нестерович! — кому ещё я понадобился? Обернувшись, увидел перед собой Мельникову, которая что-то строчила у себя в блокноте. После того представления в уборной не виделись уже два дня. Даже скучал по ней. Странно. — Что хочешь взять автограф? — скрестил руки на груди и облокотился о стену. — Где тебе расписаться? — усмехнулся. — Свои писульки оставь для других дурочек, — девушка заправила прядь волос за ухо и подняла на меня свои медовые глаза. — Ты мне лучше скажи, как лучше написать про то, что тебе с Решетниковой приписывают роман только для того, чтобы выбить твою достаточно неплохую задницу на лидерскую позицию? — изогнул бровь. — Напомни, в какой из желтых газет ты работаешь? — задал ей вопрос. — Макс, только не говори, что ты хочешь сказать, что за тебя голосуют, потому что ты классный танцор, — произносит она. После слов девушки, резко вжимаю Мельникову в стенку. Кажется, она совсем не ожидала такого. — Психуешь, — медленно произносит Маша. — Мне нравится, — сжимаю руку в кулак, а затем ударяю о стену. Девушка вздрагивает. А затем на её лице появляется хитрая улыбочка. Сучка. Ненавижу. — Максик, береги конечности, а то мало ли чего, — щёлкает меня по носу. Мельникова, почему именно ты? Опускаю голову вниз и выдыхаю. Нервы ни к чёрту! — Боже, эти шесть букв, я почти растаял, — говорю я, при этом рассматривая серый пол коридора. — Мак-сик, — по слогам повторяю я и поднимаю взгляд на неё. — Надеюсь, ты не кончил? — Не льсти себе, — она кивает головой и соглашается со мною. Из-де-ва-те-ль-с-тво. — Ладно, по ненавидим друг друга в следующий раз, а то мне уже нужно идти, — быстро ухожу. Почему мы так зависимы от этой ненависти?