Найти Дом

Тьерви и Сигмар сидели около постели Киано, просто наблюдали за спящим, тихо разговаривали. Сон был крепким. Все-таки приезд Сигмара многое изменил в состоянии эльфа: пока Сигмар был тут, Тьерви перестал опасаться за его жизнь. Знал почти точно: теперь не умрет, может останется слепым, слабым, пока не приедет Нарин, но не умрет. В свободное от своих обязанностей время - а Сигмара взяли в патрули - он не отходил от Киано, практически насильно водил его по комнате, подводил к окну, спокойно, не боясь, что Киа испугается его прикосновений. Да Киа и сам льнул к северянину, не отнимал рук, а когда они стояли у окна, Тьерви видел, что Сигмар крепко обхватывает стоящего впереди эльфа, и спина юноши крепко прижата к груди воина. Ночами Тьерви видел, что Сигмар что-то шепчет Киано, ласкает его волосы, касаясь их почти с благоговением. В этот раз Сигмар просто что-то рассказывал про свои бесчисленные похождения - просто чтобы скоротать время; он только начал говорить про то, как один северный князь, уезжая с родных берегов, оставил на память неблагодарным родичам лошадиный череп в проклятие, как воздух в комнате дрогнул, и из пустоты появилось трое. Сигмар успел отшатнуться от задевшего его Нарина. С Нарином было еще двое мужчин -оборотней. Ошарашенный внезапным появлением Тьерви сначала замер, потом начал бестолково суетиться по комнате, не зная, что сказать и как поздороваться с нежданными гостями. Тэрран молча, не обращая внимания на Сигмара и Тьерви, подошел к кровати, откинул одеяло и слегка коснулся пальцами груди спящего Киано. Пробежался пальцами, почти не касаясь кожи, и за пальцами поспешили маленькие голубоватые огоньки - между подушечками пальцев и кожей груди. По губам князя легко скользнула почти незаметная грустная улыбка. - Позвольте, мой лорд, я посмотрю, что с мальчиком, – Мейлин почти отодвинул Тэррана от ложа и коснулся ладонью виска юноши. Держал долго, закрыв глаза. Тэрран наконец огляделся, заметил Сигмара, смотревшего на него почти с ревностью, и Тьерви, растерянного хозяина. - Доброе время вам! Я Тэрран, князь клана Черных волков - представился оборотень, – ваш воин рассказал мне, что в крепости находится мой младший сын. Я благодарен вам за заботу о нем. Я думаю, мой лекарь сможет сделать то, что возможно для восстановления его феа. Если разрешите, мы задержимся тут на несколько дней. - Да, да, конечно! – Тьерви был растерян, не знал, что предложить таким высоким гостям, но, похоже, кроме Киано их ничего не волновало. - Мой лорд, все гораздо хуже, чем я представлял себе: феа начало рваться практически с младенчества. Сейчас нити очень слабы, и без помощи его второй сущности не обойтись, без эльфов никак. Мы должны сплетать их вместе, иначе он умрет или будет искалечен непоправимо. Нельзя разорвать душу надвое. Мне нужен помощник с их стороны. Тот, кто сможет сплести свою часть его феа. - Насколько я знаю, эльфы Запада и Юга нам не помощники, и я им, после всего того, что случилось, не доверю жизнь своего сына. А заставить их нельзя. Они могут такого наплести там… - Без них нам никак, мой лорд, – печально развел руками Мейлин, – мы рискуем его жизнью, он и так очень слаб. - Я смогу найти эльфа, который поможет ему, из эльфов Севера. Они не такие надменные, как ваши, – вмешался Сигмар, про которого все, казалось, забыли. - Он прав. Северным эльфам не интересна жизнь Юга и Запада и наплевать на ссоры между их кланами и другими древними. Стоит поискать среди них целителя. Тэрран повернулся к Сигмару, внимательно посмотрел ему прямо в глаза, отчего Сигмара почти передернуло: - Ты сможешь это сделать, северянин, найти того, кого надо, и уговорить его? Я щедро заплачу ему за работу и тебе. - Мне не нужна плата за жизнь Киа! Ты можешь сделать так, как с Нарином - ну, переместить меня на север, я знаю, кого просить! - Это для меня не вопрос. Пошли, северянин! Они исчезли; остались только Мейлин, Нарин и Тьерви около по-прежнему спящего Киано. Мейлин внимательно изучал черты лица Киано, Нарин и Тьерви просто молчали, потом между лекарями завязался разговор на профессиональные темы, и Нарину стало неинтересно. Он покинул горницу, устав с дороги. Не было Тэррана и Сигмара около получаса. За это время Тьерви успел издергаться ожиданием; невозмутимый Мейлин все так же рассматривал Киано. - Почему ваш князь даже не усомнился, что это его сын? Мало ли черноволосых и зеленоглазых эльфов? - Нам не надо рассказов и безделушек, чтобы распознать кровь родича: ты видел сполохи огоньков? Это подтверждает, что мальчик - сын лорда, младший сын. У него есть старший – Тиннэх. Князь заберет его после того, как его исцелят – негоже волку жить среди людей. Среди родичей он оправится быстрее. Он должен жить дома. - Согласен, но знает ли он – где его дом? - Будет знать, в нашем замке он будет в безопасности, эльфам и смертным туда хода нет. Снова колыхнулся воздух, и снова появились трое - Тэрран, Сигмар и русоволосый эльф. Эльф разительно отличался от своих западных сородичей – нет, был так же нечеловечески красив, но красота эта была не надменной ледяной красотой Тиллаэля. Невысокий стройный эльф был красив мягко – длинные вьющиеся русые волосы, теплые большие зелено-карие глаза и кожа цвета топленого молока. Одет он был тоже не в излюбленные его западными сородичами драгоценности и шелк, а в шнурованную льняную рубаху и мягкие кожаные штаны, из украшений – серебряный браслет на запястье и тоненькая цепочка на шее с амулетом, скрытым под рубашкой. Всем своим видом северный эльф олицетворял спокойствие и благожелательность. - Вот, - выдохнул Сигмар – это северный фейри, Гэлленар, его род милостиво хранит наш. Он согласился нам помочь: Гэлленар - целитель своего клана. - Как я понял, проблема очень серьезна, правильно? – отозвался мягким певучим голосом эльф. – Мне сказали, что сильно повреждено феа. - Правильно, - подтвердил Тьерви, - мало того, он еще и полуслеп от боли и страха. Ему очень нужна твоя помощь, целитель Гэлленар. Тэрран тяжело молчал. Слишком много людей около постели его сына, и он не вправе распоряжаться здесь. Когда целители закончат, он заберет Киано к себе, к родичам, туда где никто никогда ни сможет его обидеть или причинить зло. Но как быть с этими людьми, смертными? Они спасали жизнь его сыну, берегли его и защищали, как могли. Платы за свою доброту они не брали, а обязанным Тэрран быть не умел и не хотел. И он чувствовал, что Киано кое-для кого в этой комнате не просто искалеченный красивый эльф, а нечто большее. Как быть с ним? Не причинит ли боли его сыну разлука с этим смертным? «Когда он научится обращаться, они увидятся!» - Тэрран знал уже, какой подарок он преподнесет смертному. Сам же Киано ему понравился сразу - черты его рода, эльфийская хрупкость. - Ну и когда вы начнете? – бесцеремонно спросил Нарин, сам того не подозревая, что озвучивает мысли князя волков. - Когда все покинут эту комнату и изволят пройти куда-нибудь, чтобы мы остались с Гэлленаром вдвоем. Пока мы не закончим - запомните: никто сюда войти не должен, несмотря даже на то, что мы тут проведем долгое время. Поняли? – ответил Мейлин. - Я прошу всех пройти в гостевой покой, – решил помочь ему Тьерви. И целители остались наедине с больным. - Ты точно знаешь, как это делать? - спросил Мейлин Гэлленара, – что-то ты больно молод… смотрю, небось, и трехсот лет нет? - Мне двести тридцать, – едва заметно покраснел эльф, – но я умею сплетать разорванное феа и держать его. Это не первый мой опыт, хотя таких больных у меня еще не было. - Ты понял, как это делать: ты перекрещиваешь свою нить с моей, не путая их, понятно? – нам нужна гармония, а не путаница эльфийско-волчьей сути. - Я понял, мастер. Мы справимся. - Тогда проверь двери - и приступаем. Держи его внимательно и не давай ускользать сознанию. Все собрались в гостевых покоях крепости, расторопные женщины принесли ужин, но никто ни к чему не притронулся. Лишь выпили по стакану вина, но беседа так и не клеилась. Нарин устроился спать в кресле, Тьерви просто смотрел на огонь в камине, Сигмар нервно сжимал поясную пряжку, странно посматривая на Тэррана. Сигмару как раз и было нелегко – может, было тяжелее всех. Ничего он так не желал, как исцеления Киано, и ничего так не боялся, как неизбежной разлуки с ним. С одной стороны, он был рад, что его драгоценный эльф найдет свою семью и родичей, но, с другой стороны, мир оборотней был недоступен Сигмару. Он знал, что суровый князь волков сумеет защитить Киано и от людей, и от эльфов, и научит его самого защищаться. Но Киано станет волком – загадочным потусторонним хищником, чьи силы превышают и силы людей, и обычных волков. «Может, это и правильно, что он уйдет к своим, - я рискую его снова не уберечь от беды», - подумалось Сигмару, прежде чем и он задремал. Неизвестно, сколько прошло времени, сколько были заняты целители - люди спали, а оборотень Тэрран думал. Думал о том, как ему строить отношения с младшим сыном, как отнесется к нему старший. Иногда и оборотней волнуют вполне человеческие проблемы. Наконец раздался скрип двери, и вошли Мейлин и Гэлленар. Лица обоих были серы и измученны от усталости; глаза Гэлленара запали. Они опустились в кресла, молча налили себе вина и выпили. - Все, мы сделали, что могли - мы сплели феа почти заново; там оставались только обрывки, но душу ему мы исцелить не сможем, это дело времени и заботы. Гэлленар, я восхищен - не думал, что эльфы на такое способны. Ты равен по способностям великим древним целителям. У тебя большое будущее, мальчик. Гэлленар покраснел до кончиков ушей. - Сейчас Киано не трогайте. Он спит, будет спать несколько дней, восстанавливаться. Но лучше, если он проснется у нас в Замке, слышишь, Лорд? - Я слышу, Мейлин, я готов его забрать хоть сейчас, но не могу уйти просто так. - Я не знаю, как сказать, впервые не знаю, – начал Тэрран, – но сложно найти слова, чтобы выразить благодарность за то, что вы сберегли жизнь моего сына. Я виноват перед ним, что не знал о нем, не увидел в вашем мире существо своей крови. И виноват перед вами – что бросил его и повесил на вас заботу о его жизни. Я знаю, что вы не возьмете платы золотом или камнями, но я могу дать вам то, что важнее и ценнее камней – защиту древних. Ваш путь теперь будет спокоен: ни один лесной волк или иная тварь не посмеет напасть на вас, а в случае, когда в бою вы будете бессильны – позовите, просто подумайте о нашей стае, и мы придем. Придем на зов. Дам еще долгую молодость, чтобы вы не ушли рано. Вы еще увидите Киано – он будет в клане. - Да, князь, такой подарок ценней золота и камней, мы принимаем его и благодарны. Позволь нам только попрощаться с твоим сыном, пусть он спит – но он услышит. - Хорошо. Мейлин и Гэлленар пока отдохнут, потом я провожу Гэлленара до дома тем же путем. - Нет, спасибо, я как раз хотел проехаться по землям с Сигмаром: он решил вернуться домой, его изгнание кончилось, так что мы доберемся так, князь, – ответил Гэлленар. Сигмар долго говорил что-то спящему Киано, но это пусть останется для нас загадкой. Тьерви просто повесил юноше на шею мешочек с травами, дающими покой. Тэрран легко поднял Киано на руки, прижал покрепче к себе. - Я еще раз благодарю вас и думаю, что мы увидимся еще. Прощайте. Мейлин и Тэрран с Киано на руках растворились в сером сумраке. Оставшиеся просто молча стояли. Нарушил тягостное молчание Нарин: - Что стоим, кого ждем? Ему там будет лучше, чем тут… родичи - они завсегда помогут. Пошли спать… - Скажи, чтобы приготовили самые светлые покои, которые у нас есть – бросил Тэрран распорядителю своего замка – и быстро! Он опустил свою спящую ношу в кресло, накрыл своим плащом и устало опустился в другое кресло. Все-таки древние тоже могут уставать – сказалось напряжение и быстрые переходы, расход магии. Посмотрел на сына - спокойное расслабленное лицо крепко спящего. Тэрран был безумно рад, что нашел его, и негодовал на эльфов, которые посмели обмануть тогда. Но гневил его даже не обман, а та цена, которую заплатил за это сын – приносящее несчастья имя, рабство, скитания, насилие и побои, изломанная душа. Эльфы отомстили за его мать, но почему отвечать должен был сын - тот, кто не может себя защитить и оправдаться? Слишком жестокая месть, и остроухие за это заплатят сами. Но зато у него теперь есть сын, второй, младший, совсем юный даже по меркам людей. Разве двадцать лет это много? Но того, что произошло с ним за первые годы жизни, ему не забыть никогда, никакой магией не изгладить и не стереть этого в душе. Его еще долго придется лечить – осторожностью, лаской и теплом. Мальчик должен привыкнуть к тому, что теперь Волчий замок станет его домом, а волчья стая, к которой он принадлежит по крови, будет его родичами. За свою стаю Тэрран даже не переживал – каждый из волков будет защищать и оберегать младшего сына князя до последней капли крови, никто не подумает его обидеть или напомнить ему о прошлом. Никто не оскорбит его ненужной жалостью, будет лишь тепло и покой. Будут учить – учить всему, что должен знать сын князя бессмертных – магии, владению своим сознанием, обращениям и работе с духами стихий и миров, научат и боевым искусствам, научат просто жить. Тэрран уже успел увидеть в рваных нитях феа сына, все то, что с ним было до того, как он попал в Гранин. То, чего так и не узнали ни Сигмар, ни Нарин с Тьерви. Все, с самого раннего детства. Когда родился мальчик, эльфы долго решали, что с ним делать, а потом просто подкинули его людям на приграничных с эльфийскими землях. Оставили сверток с руной – «Нежеланный» около дома крестьянина. Ребенка растили вместе с детьми рабов, вымещая на нем всю ненависть смертных к древним. Мальчик почти не разговаривал, выполнял тяжелую работу, а когда ему исполнилось двенадцать лет, крестьянин надел ему на шею льняную веревку и продал мальчишку, красоты которого не могли испортить даже издевательства, здоровенному южному купцу, у которого при взгляде на Киано сразу умаслились глаза. Следующие два года стали адом – купец постоянно таскал мальчика с собой, в качестве прислуги, колотил просто так, для забавы - посмотреть, как на бессмертном эльфе заживают раны от плети. Потом появился Сигмар, просто отобравший полумертвого мальчишку у купца. Годы, которые провел Киано с Сигмаром, вызвали у Тэррана противоречивые эмоции. С одной стороны, могучий северянин защищал и заботился о мальчике, учил его и обращался ласково, но с другой стороны Тэррану были непонятны их отношения. Киано сам льнул к своему спасителю, и Сигмар смотрел на Киано не как на своего ученика или подопечного, но как на существо, дороже которого не было на свете, как на самого дорогого и любимого человека. На суровом лице северянина читалось искреннее восхищение красотой, нежностью Киано; так смотрят на человека, к которому испытывают очень интимные чувства. Но как бы то ни было, Сигмар был теперь далеко, и Тэрран был ему несказанно благодарен за спасение жизни сына. Всему роду Сигмара была обещана защита древнего клана. Если, конечно, Сигмар когда-нибудь забудет Киано, если продолжит свой род на родной земле. - Это он, отец? – отвлек Тэррана от мыслей голос старшего сына. Князь обернулся на Тиннэха. Волк был похож на своего отца, но во всей его внешности читалось, что это воин, боец. Высокий стройный суровый юноша со смуглой кожей и темно-зелеными глазами, длинные черные волосы заплетены в две косы и перевиты куньими шкурками. Характер Тиннэх тоже имел отличный от отца – в нем не было отцовской уверенности, спокойной мощи и княжеского величия, Тиннэх был не зол душой, честен, но вспыльчив и неукротим в ярости. Превыше всего для него стояли воинская доблесть и честь; магия, в которой был силен его отец, была ему малоинтересна по сравнению с хорошей схваткой - что в человеческом, что в волчьем облике. - Да, это он. Сейчас приготовят покои для него, ему спать еще несколько дней. Мейлин хорошо поработал. - Совсем молоденький, и вид очень уж нежный, - эльф… – неуверенно проговорил Тиннэх. - Твой сын намного его старше, насколько ты помнишь, все это случилось не так давно. Так что это совсем не возраст. Сначала отдохнем, а потом поговорим: ты, я и Мейлин. Киано перенесли в покои, приготовленные для него – две просторные комнаты с большими окнами, большая кровать, застланная шелковым одеялом и шкурами, - уложили и оставили, наконец, в покое. - Вы все знаете, что произошло тут тогда, как будто это было вчера. Но никто не мог предположить таких последствий, точнее, о них не подумали, ибо мы не люди, где подобное случается сплошь и рядом, - начал Тэрран, – поэтому нужды такой не было. Но я ошибся, и за мою ошибку дорого заплатили. Эльфы изволили обмануть меня, с ними я разберусь позже, ибо, как я понимаю, восторга оттого, что его внук остался жить, князь эльфов не испытывает. Но это все ерунда по сравнению с самим мальчиком. Тиннэх – я намерен признать его своим младшим сыном со всеми правами и обязанностями, ты можешь относиться к этому как хочешь, но не чинить зла ему. Погоди, попозже скажешь. Его надо лечить – он сильно пострадал от жестокости смертных, с ним надо быть осторожным. Мы вылечили его феа, но не залечили душу. Его нельзя ранить грубыми словами и окриками, он должен знать, что находится среди своих родичей и никто не причинит ему зла. Понимаешь меня, Тиннэх? Я хочу, даже прошу – без неприязни к нему. Как бы то ни было – он не виноват и заплатил собой за мою глупость. Но я рад, что у меня есть второй сын, и даже рад, что в нем эльфийская кровь – это может дать нашему роду новые возможности. Я закончил, слушаю тебя, Тиннэх. - Я не собираюсь, отец, причинять зло моему младшему родичу, и не имею злых мыслей относительно его родства со мной. Я лично возьму его под защиту. - Я доволен, что ты понял меня, сын, и будь с ним терпеливей - я знаю твой нрав. - Прости, лорд, - самое трудное будет – его страх, - вмешался Мейлин, – страх перед всем, перед нами, перед смертными, перед голосами и касаниями, стремление замкнуться в себе. Если это допустить, то страх его убьет. У него будут трудности с обращением, - ты знаешь, князь, чтобы обернуться, нужно освободить свое феа от всех чувств, представить его чистой доской. Он не сможет, его не пустит страх. Он в нем настолько глубоко, что извлечь его труднее, чем нерв из десны. Избавить его от этого может только время, но эльфийская память не даст ему забыть ничего и никогда. Значит, нам нужно развернуть все так, чтобы он не забыл, но не боялся, разбудить в нем гнев, но не ужас. Заменить одно чувство другим, быть может, не гневом, чем-то другим, переключить его сознание. - Значит, будем это делать, я привез его сюда не для того, чтобы он умирал. - А мне сдается, что ему вообще ничего не надо напоминать и относиться к нему как к здоровому, без лишней жалости: то есть не считать его больным, не носиться с ним как дураки с расписной игрушкой. Ему будет легче освоиться среди нас, если мы будем относиться так к нему. И надо постоянно занимать чем-то - пускай учится, в лес выезжает и меньше думает, – перебил нетерпеливый Тиннэх. - Смотри тогда… осторожнее, я сказал.