Найти Дом

Они уже стояли недалеко от границы, ожидая северных союзников, и Киано нервничал, потому что тестя на Гранях не было, и дозваться его было невозможно. Он сходил с ума от неизвестности – мало ли что могло случиться с северным войском по дороге, кто знает планы Инъямина? Северяне были существенными союзниками, и начинать наступление без них Киано опасался. Но времени ждать уже почти не было. Нужно успеть до осени, чтобы заморские смертные союзники смогли добраться домой морем. А лучше всего решить дело одной битвой, такой, чтобы содрогнулись скалы. И он знал, что Нерги выступил со своим войском, планируя подстеречь Киано в долине между скалами. Другого обходного пути в этих землях не было, неминуемо два войска должны были встретиться лицом к лицу. Черный волк метался в тесной клетке с толстыми прутьями, подвешенной над серединой озера с тяжелой темной водой, лапы проваливались между прутьев, почти ощущая вязкость воды, а клетка опускалась все ниже. Зверь никак не желал смириться со страшной участью быть утопленным, и бесполезно искал выход. Но все было напрасно - в клетке не было дверцы, одни стены с плотно и намертво приваренными чугунными прутьями. Волк не помнил, как он попал в эту клетку, не помнил капкана, в который его поймали, не помнил даже то, как его звала стая. Последним воспоминанием была выжженная степь и наступающий пожар, трава горела под быстрыми лапами, а он все спасался бегством, пытаясь увести за собой обезумевшую стаю. Так же он мчался и сейчас, но бег его был ограничен, и он бился о стены. А вода была уже по грудь, намок мех, и все труднее было искать спасения. И когда зловонная жижа коснулась носа, Киано проснулся, резко вскочив на лапы. Спал он в волчьем облике – не мог изменить старой походной привычке. Он встряхнул шубой, убедился, что она сухая и обернулся. Сел, дрожа нагим телом, потянулся за водой. Это сон, просто сон. Но теперь он не верил сам себе. Таких снов ему не снилось никогда. В волчьем облике обычно ему спалось отменно, и он видел ночные охоты, гордых волчиц, притворно не желающих уступать его ухаживаниям, луну, зовущую к себе и другие приятные оборотню вещи. В эльфьем же облике, особенно в ранней юности, его часто донимали кошмары, но не такие - те сны были просто связаны с его детством - и лучше бы они снились, чем ненавистная им вода. Его страх перед непрозрачной водой усилился после смерти близнецов и жены, и он часто с ужасом думал, что никогда больше не сможет даже взойти на корабль. Белокрылые эльфийские «лебеди» стали для него теперь врагами. Он кое-как оделся и, стараясь не будить Ильменаса, вышел из шатра. Было раннее утро, еще почти ночь, и огромный военный лагерь спал; лишь виднелись часовые и разведчики, седлающие своих коней. Однако Борг был уже на ногах, он ставил котелок на огонь, намереваясь сварить горячего питья – утром еще было прохладно. Увидев Киано, оборотень подлил еще воды, чтобы хватило на двоих. - Ты чего не спишь, рань еще несусветная, - он пригляделся. - Предки! Что с тобой? Борг подхватил Киано и почти толкнул его на расстеленный плащ. Накинул покрывало сверху. - Что случилось?! На тебе лица нет. - Сон приснился, дурной, – голос Киано был бесцветен и равнодушен. - Что за сон, опять про то же?! Давно пора забыть уже! Или ты опять копался в старом? - Нет, - не обратив внимания на воспитателя, проронил Киано. - Про другое. Про волка. - А ну, рассказывай! - Борг сунул Киано в руки чашу. - Не обожгись, горячо. - Да уж, – выслушав рассказ Киа, вздохнул Борг. - Погано. Если он мне попадется, я ему ноги в задницу запихаю за такие шутки - Кому? - Киа, сердце мое, ты вчера карту смотрел? - При чем тут карта? – удивился волк, отхлебывая ароматное питье. - И это у меня спрашивает князь, высший перворожденный?! Тут, об чьи ловушки запинаются все черные твари Граней?! Мальчик мой, ты в своем уме? Мы где находимся?! - Почти у черных земель. Постой, ты хочешь сказать, что это их морок? - Ну, слава Богам! Догадался великомудрый государь! Это Инъямин или кто-то из его чернокнижной своры с тобой так шутит. Но скоро этот шутник будет выбитые зубы сломанными руками собирать! Успокойся, выпей еще, можешь доспать у меня. - Нет уж, как-то больше не тянет. Знаешь что? Как Нарнил проснется, соберем совет вождей. Мне не нравится поведение северян. Я знаю, что письмо до них дошло и мне поклялись в поддержке. И какого … их второй месяц нет на месте? - Киа, я не хотел этого говорить, - начал Борг, - но сдается мне, что твой тесть отрекся от клятвы. - С чего ты так решил? - С этой задержки! Они должны были ждать нас, а не мы их. - Вот поэтому и собирай совет, будем обсуждать, как быть дальше, но знай, назад я не поверну. Далеко-далеко, очень далеко от темных земель, и даже от земель западных, по равнинам Востока смертных шагал эльф. Без лошади, старомодно одет даже по человеческим меркам. Он был уже немолод, но красив той самой постоянной эльфийской красотой, да еще и известной всем народам красой приморского уроженца. Их знаменитые сапфировые глаза необычайной глубины и платиновые кудри давно были воспеты менестрелями. Придворные девы всех народов украдкой рассматривали высоких широкоплечих красавцев, пребывавших послами или воинами при государях Континента. Приморцы славились не только красотой, но и страстью к путешествиям, - в отличие от затворников северных эльфов и от западных, гордых своим положением и считавших свою Столицу центром мира. И хотя нынче приморские города входили в Западное крыло, но страсти к переменам мест эльфы не потеряли и скитались почти по всем морям и землям. Но этот эльф не искал корабля, идущего в новые страны, не стремился удовлетворить хваленое любопытство перворожденных – он просто шел домой. Лошади у него не было, не было и оружия - лишь потрепанная старая одежда и нож, отнятый у такого же бродяги, а идти предстояло еще очень далеко, и путь этот был труден. - Тебе нечего тут делать, бессмертный. Уходи, ты вернешься, как только придет твой срок, и не ищи его раньше времени. Ты не исполнил своей мечты, а неуспокоенным тут не место. Ты лишь сеешь в мире смуту. Уходи, мы примем тебя лишь с успокоенным сердцем. Собрать совет удалось только к полудню. Гномы отсыпались после бурной ночи, смертные с утра уехали в дозор, и к совету были готовы лишь Нарнил, Борг и сам государь. Борг разыскивал остальных и отдавал приказания, а Киано и Нарнил сидели в просторном шатре и вели речь промеж собой. - Я догадывался, что эта белесая плесень нас обманет. Ты уж прости, государь, но он мне еще с твоей свадьбы не понравился. Рожу скривил – будто весь недоволен. И… сказать тебе честно? - О чем? – Киано вертел в пальцах перышко. - О том, что независимо от твоего решения, я не поверну обратно: пусть идет армия, но я останусь. Я слишком долго ждал того момента, когда я пойду с оружием на темных тварей. Я годами мечтал об этом в шахтах, и когда цепью от кандалов душил очередного орка, я мечтал о том, что это будет горло Инъямина. И когда меня били часами, я спасался только тем, что доберусь до тварей. А если даже не доберусь до самой верхушки, то утащу с собой сколько смогу. А ты подарил мне такую возможность, и если бы не ты, государь, то я бы не вернулся с рудников - за последний побег убивали. А если бы вернулся, то жил бы забытой тенью в своих поместьях. Я оказался даже не нужен собственной жене – зачем ей изуродованный муж, если вокруг полно молодых дворянчиков? А ты вернул мне веру и силы, дал положение, оружие, армию и свое доверие, а я не привык пренебрегать этим. Я остаюсь, а со мной останутся и те, кто пришел с рудников. - Я тоже останусь, я дал вам клятву. - Я что-то прослушал? Какую клятву? - О том, что если я не переломлю хребет этой войне, я сниму эту корону. - Ты уж извини, но, по-моему, ты не очень-то ей и был рад. Но тут я отлично тебя понимаю. Имлар обещал как-то положить правую руку под телегу, если не прекратится война, но у него их две и поныне. Но ты не таков. Ты не обманываешь. Но если ты снимешь корону, это уже будет наша вина, значит, мы недостойны тебя. - Будь как будет, Нарнил. Если мы не вернемся – это уже будут не наши проблемы. Наконец все собрались, и Киано начал: - Все вы знаете, что до темных земель осталось совсем немного. И именно сейчас нужно решить, будем ли мы действовать согласно плану. Вы уже, наверное, догадываетесь о том, что наши союзники, северные эльфы, не пришли на назначенное место и что их князь скрывается от меня даже на Гранях. Мне сейчас не хочется обсуждать наших бывших союзников, и, как говорят – Единый не дурак, он все видит. Нам остается надеяться лишь на его милость. Но и не оплошать самим. И сейчас мы должны решить – пойдем мы вперед, без северных эльфов или повернем назад. Последнего варианта мне не хочется, но я не вправе тащить тех, кто в этом не заинтересован кровно, под мечи тварей зла. Поэтому - решайте. Я все равно остаюсь тут, но остальные свободны в своем выборе. Поднялся один из северных вождей смертных. - Нам нет нужды поворачивать, государь эльф, ты заплатил нам и дал долю в добыче. Остальное - в воле богов, мы остаемся, я отвечаю за все северные дружины. И никто не ушел. Войско Кианоайре Тэрраниона пересекло границу темных земель в первый день лета. - Они уже здесь, властелин! Нерги выступил с войском, и мы готовим эльфам немало сюрпризов. Нам нет нужды затягивать с ними, чем мы больше получим новых рабов, тем лучше. - Отлично. И помни: мальчишка нужен мне живым. А приморский эльф все так же упрямо стремился к своей цели – столице Запада, где правил теперь сиятельный князь Кианоайре Тэрранион. Та самая цель, из-за которой он лишился даже смертного покоя. Он-то думал, что легко отделается от своего безумия – ударом орочьего меча. Но как же жестоко посмеялись над ним боги, и этот зеленоглазый мальчик – он не нашел мира даже там, за пределом смертной жизни. Случалось так, что иногда феа возвращали в смертный мир, в том же теле, но он только слышал легенды о таких эльфах. И, как правило, это были герои, о которых потом пели песни и слагали саги – драконоборцы и великие мастера. Хотя как раз самому величайшему мастеру и предстояло провести в сером мире все то время, что осталось до падения и Битвы Богов, к рождению которых он так удачно приложил свои золотые руки. Но почему выгнали, другого слова он не мог подобрать, именно его? Разве там мало было идиотов, которые погибли из-за несчастной любви? И что, он, Иррейн, скажет государю Киано, когда вернется в столицу? Как и много лет назад, темные земли неприятно поразили Киано. Даже Солнце, величайший дар этим берегам, было другим – злым, палящим и похожим на желток яйца, которым Киано почему-то брезговал. Здесь не было шахт, только остовы разрушенных древних эльфийских селений. Иногда попадались сожженные солнцем кости, и даже дичи не было видно в этих краях. Киано было непривычно спать, не слыша пения серых братьев, но даже они покинули эти бесплодные и мертвые земли. Им важно было пройти ущелья, чтобы встретится с войском Нерги на равнине, и единственное, чего он опасался – это завалов. Смерть под камнями не самая лучшая смерть для войска. Изредка вдали были видны патрули темных, но Киано особенно и не скрывался. Его опасения по поводу завалов подтвердились именно тогда, когда они прошли последний перевал. Почти прошли. Первыми проехали северные воины, потом эльфийская конница и пехота, а последними шли гномы и люди западных стран. На них-то и обрушился жуткий ливень валунов с гор. Хрип и ржание лошадей, грохот падающих камней, остальные бессильны помочь. Потери оказались не такими уж большими, но ощутимыми для каждого – погибло две сотни гномов и людей, и ставленник государя Вазада горько усмехнулся: - Зла судьба, государь, только в темных землях гнома может убить гора. Разбор завала и погребение мертвых задержало войско на два дня, ибо традициями не следовало пренебрегать даже на вражеской территории. Киано было не по себе от этой чужой земли, где слабела его магия, и терялись силы – тут было трудно выходить на Грани, да и на элементарное обращение тратилось слишком много энергии. Оставалось полагаться только на физическую силу и мощь своей армии. В этом они были великолепны: лучшие воины Запада, Гор и Севера шли побеждать. Наконец они почти подошли к долине и разведчики доложили, что в десятке полетов стрелы уже видны костры воинов Инъямина и Нерги, а это значило то, что завтрашний день будет решающим. Последний вечер в лагере был тих – получив необходимые распоряжения, военачальники разошлись по своим стоянкам, Киано же остался с Боргом, Нарнилом и Ильменасом. Оруженосец соорудил хитрое костровое приспособление и сразу подвесил на него два котелка – один с мясной похлебкой, второй с водой, и принялся чистить овощи, внимательно навострив уши. Ильме в первый раз был в таком большом походе, и поэтому все происходившее не давало ему покоя. Что-то неладное творилось с государем – Ильме чувствовал растерянность и тревогу Киано, а сны государя не давали спокойно уснуть самому Ильменасу. - Что-то мне неспокойно, - констатировал Киа. - Вот я бы удивился, если бы тебе спокойно было. Я бы тогда даже рискнул подумать, что ты с ума сошел. А так все правильно – так и должно быть. Ничего не боятся только дураки. - А я уже жду-не дождусь, – Нарнил уже действительно ждал утра, устав от долгого пути. - Все просто: или мы их, или они нас. Чего тут думать. - Ильме, там закипит когда-нибудь? Пряностей добавь. Хоть поедим, как следует. - Да, на войне пожрать, самое первое дело, – рассмеялся Нарнил. - Мяса там не жалей, завтра еще нарубим. - Я думал, все о завтра думают, а вижу, что об ужине. - Киа, действительно, успокойся, завтра будет завтра, а вот если он испортит сейчас суп, то для него оно наступит сейчас. Лучше скажи, ты спать думаешь? - Хотелось бы, - в подтверждении слов Киа зевнул. – А чего? - Ничего тогда, ложись лучше у меня. Нечего мальчишку своими переживаниями изводить, силенок у него пока маловато. Да и Инъямин, я думаю, уже знает, чего от тебя хочет. И мне спокойней будет. - Уговорил. Только учти, про одеяло можешь забыть сразу, я все наматываю на себя. - Ну, за честь провести ночь с эльфийским королем я и одеяла не пожалею. Держи, наконец-то, сварилось. Не убоина, конечно, но сойдет. Это было правдой. На темных землях не попадалось дичи, и приходилось есть особым образом высушенное мясо. Оно было легко в переноске и питательно, особенно если его отварить с сушеными ягодами. Этим-то и питалось войско Киано, ступая по темным землям. Наконец они закончили ужин и разошлись спать. Приказы часовым были отданы и за безопасностью войска следили сотни внимательных глаз. - Ты так озаботился моим сном, что бедный Ильменас не знает куда деваться? - Не в этом дело, я могу охранять тебя и на расстоянии. Мне просто хотелось побыть с тобой. Кто знает, вернемся ли мы завтра? - Будем надеяться, что да. Мы хорошо подготовились к этому. - Не всегда это решает битву. Если бы так было, то вы бы уже давно победили. Мне неприятно предательство северных ушастых. - Борг, когда ты перестанешь звать эльфов «ушастыми»? У меня весь совет шипит из-за этого. Не такие уж большие уши. - А как они хотят называться? «Великими западными господами»? Не дождутся, а так им хоть кто-то правду скажет. - Я иногда думаю, на кой я во все это ввязался? Корона, эльфы? Очень домой хочется, ведь жил себе, никого не трогал. А клан меня любил. Я не знал ненависти и интриг. - А он и сейчас тебя любит. Ты наша гордость, даже не Маэон с Хальви, а ты. Единственный из волков, у тебя самая необычная судьба среди нас, и ты уже совершил достаточно, чтобы о тебе сложили песни. А то ли еще будет. Ты должен вернуться завтра. - Борг, а если я попаду в плен? Ведь такое бывало, – голос начинал подводить Киано, и он запинался, по детской привычке, от волнения. - Значит, в плену ты должен выжить. Я уже говорил тебе об этом, и повторюсь еще раз. Чтобы с тобой там не делали. А тебя не убьют – ты слишком ценная добыча. Разменная фигурка между эльфами и волками. Но, Киа, Тиннэх не сможет тебе помочь, он не имеет права платить за тебя выкуп, и он должен думать о клане и только о нем. Но их попытаются шантажировать твоей жизнью, чтобы они надавили на эльфов. Вот и все. Ну их к собакам. Давай спать. - Как я устал быть фигурой в чьих-то играх! Неужто нельзя побыть самим собой?! - Риторический вопрос для бессмертного, Киа! Нам нельзя, тут выиграли смертные. Иногда я завидую им. Родился, женился, отпахал, воспитал внуков - и добро пожаловать в серый мир! Да не снимай ты кольчугу! - Борг, я завтра могу и не успеть, - Киано снова замялся, устраивая ложе. - Что не успеть, надеть доспех? А я тебе на что?! - Нет, я хотел поблагодарить тебя. Ты очень много делаешь для меня, и иногда только к тебе я могу прийти и просто молча посидеть - ты меня поймешь. Ты занимался мной с детства и ведешь меня за руку по жизни, я бы давно свернул себе шею, если бы не ты. - Приятно слышать такие слова, но я делаю то, что должен делать. Здесь не только я живу для тебя по своей воле – Фиорин, Нарнил. У них тоже нет никого, кроме тебя. Нарнил не нашел бы своего счастья на воле, если бы не ты, Фиорину до синих орков осточертело вытирать задницу Имлару. А ты вернул им радость. Как и мне. Тиннэх наверняка рассказал мою историю? Я же тогда вернулся, но уже не князем, а простым воином. И если бы не мои умения, я, так же, как и остальные, жил бы, охотился себе. Но я честолюбив, Киа. Я хотел приключений и власти, и поэтому я ушел странствовать. А потом я взялся за обучение щенков. Если воспитывать молодняк, то есть возможность передать им часть себя и владеть этой частью. Тэрран сам отдал мне тебя. Ты же помнишь, что с тобой было: маленький испуганный щенок. А тем, что получилось, я горжусь по праву. Ты стал мне больше чем сыном, ты стал частью меня. И мне есть за что сказать и тебе спасибо. Ладно, хватит речей, ложись ближе, ночью холодно. Но утро так и не началось. Нерги напал перед рассветом. Киано и Борг проснулись ровно за минуту до сигнала боевого рога. Но лагерь так и не удалось застать врасплох. Все были готовы, и как только грянул сигнал, началась битва. Нерги был опытным полководцем и знал, что нельзя обрушивать сразу лавину на врага, показывая ему силу, и первыми в бой пошли орки – обычное мясо темных сил. Киано едва успел вскочить на коня и врезаться в гущу схватки – обрубая тянущиеся к нему клинки и копья и пробираясь вперед, именно к тому врагу, что так ждал его: самому Нерги и его военачальникам. За ним стелились тела, и он не видел, кто падает, орк или эльф, он старался отыскать глазами Борга, но того уже не было видно, а где-то справа слышалась забористая ругань Нарнила. Следующей волной врага были люди и отборные орочьи части – закованные в сталь тренированные на убийство твари. Киа старался сохранить сознание, но так вожделенное им в других схватках боевое безумие сейчас мешало ему, ломая выстроенный план. Он до крови закусил губу и рубанул орка, наметившего копьем в грудь коня. Пока он еще чувствовал: эльфы идут за ним, прорывая ряды врага. Пока вперед. Раздалось истошное конское ржание, и Киано едва успел спрыгнуть с коня, прямо в середину боя, где были три эльфа и около десятка орков. Словно выросшие из-под земли копья пронзали коней, которые теряли всадников, и тут начался кошмар. Рассветное небо закрылось тучей, и, едва успев поднять голову, Киано понял, что же он видит – драконов. Тех самых легендарных крылатых черных ящеров, с всадниками на спине. Жуткий рев сотряс поле, и ящеры ринулись вниз, сминая лапами воинство эльфов и гномов. А люди давно побежали назад. И стоило ему на миг отвлечься, как бедро пронзил арбалетный болт, но некогда было обращать внимания на раны. Следующим его противником стала невиданная тварь, двуногий ящер, не дракон, а тот, о котором писал в письме комендант разрушенной крепости, но вдруг ящера оттеснили темные эльфы, пихая того в гущу гномов. Киано стоял, давно бросив мешавший ему щит и выставив меч, но эльфы не нападали, и они расступились перед высоким эльфом - темным, лицо которого было закрыто маской шлема. Нерги. Он самый, понял Киа. Он напал первым, бросившись вперед, но противник увернулся, кем-то брошенная сулица попала Киа в правое предплечье. Нерги гортанно выругался, Киано, перехватив клинок в левую руку, снова ринулся на темного эльфа. Круг, где происходил поединок, пробил Нарнил, старательно освобождая себе путь мечом, и ему осталось до Киано ровно три шага, как спину его пробило копье. - Государь… Он остался один, Борг где-то был позади, в гуще схватки, Ильменасу вообще было приказано остаться в лагере, но вряд ли мальчишка послушался. Все, Киано окончательно оттеснили от остальной битвы. Эльф легко парировал его удар, и силы уже были слишком неравны, правая рука повисла плетью, бедро немело, молчал дар самоисцеления, словно бы на этом проклятом поле не работала никакая магия. Нерги оставалось нанести последний удар, и он пришелся в грудь Киано. Последнее, что запомнил волк, были насмешливые карие глаза в черной прорези глухого шлема.