Найти Дом

Пленника Нерги забрал с собой. Пока при дворе властелина он был не нужен, и мог насладиться покоем и отдыхом в своем имении, располагавшемся в глубине темных земель. Инъямин откровенно был рад избавиться от надоевшего ему волка и решил закрыть глаза на склонности брата. Поэтому получить разрешение на надзор за ценным пленником не составило труда. И отряд выехал в дорогу. Нерги был собран и сосредоточен, ему не терпелось покинуть пределы властелина и стать самому себе хозяином, без царственного брата и без приказов. Он выполнил свою работу, а остальное не его дело. За полгода много что может поменяться. Пленника поручили заботам личных целителей Нерги и отвели отдельную охраняемую повозку. Нерги любил роскошь и мог ее себе позволить, поэтому повозка была устлана изнутри мехом и обтянута кожей, запряжена в тройку великолепных лошадей, взятых им данью со степняков. Пленник большей частью находился без сознания и если открывал глаза, то взор его был лишен смысла и устремлен в никуда, и тело исцеляли без ведома разума. Нерги не заглядывал в повозку, довольствуясь докладами лекарей. Он еще успеет побыть со своей добычей, а пока же и ожидание было приятно. Лекари приведут волка в порядок, излечат раны, нанесенные пытками и целителями брата. По его мнению, все, что делал с пленником Инъямин, было полной дуростью – ясно было, что сам оборотень ничего не скажет, ему проще умереть, чем прослыть предателем. Пытать его было бессмысленно, а уж отдавать оркам – тем более. Эльфийский князь ценен как заложник, и если его не захотят выкупить эльфы, то волки сделают все, чтобы освободить одного из своих лордов, хоть и им запрещено вмешиваться в свару эльфов и тьмы. А у них много что можно попросить, кроме меча – например, потребовать не вмешиваться в драки на Гранях. Почему брат не подумал, что там можно вырвать клыки Тэррановой своре? Ну а поскольку братец не прислушивается к мнению Нерги, то нечего и напрашиваться. Иррейн гнал коня, не щадя ни себя, ни животное. Проклятое письмо, его привезли ровно в тот миг, как он прощался с Фиорином. Полгода жизни отведено Киано, и что с ним могли сотворить – известно лишь только Хранителям. Хорошо еще, что Волчий лес уже виднеется вдали. Он не останавливался на отдых, лишь изредка спешивался, давая коню передохнуть и выпить прохладной воды из речушек. К самому Лесу он подъехал уже к ночи – громада устремленных к закатному небу сосен пугала его, воздух, казалось, звенел, и мощь древнего леса давила эльфа. Конь попятился, боясь переступить незримую границу, а сквозь деревья засветились зеленые огоньки глаз оборотней. И не успел он вздохнуть, как стая обступила его. Патрульная дюжина волков: огромные поджарые звери с непроницаемо черным мехом и хищным умным взглядом. Ожидание в зеленых глазах. - Я с миром к вам, лесные воины, - Иррейн спешился, низко наклонился, думая, что стук его сердца отчетливо слышен волкам. – Мое имя Иррейн, я приехал из Столицы, искать помощи. «Тебя нет в мире живых, эльф», - раздалось у Иррейна прямо в голове, а вожак стаи выжидающе смотрел на него. - Я жив. Но это совсем отдельная история. Мне нужно повидаться с князем Тэрраном. «Что у тебя за дело к князю, эльф с той стороны?» - Я хочу попросить помощи, в плену его младший сын, а я хочу отправиться за ним, в темные земли. Но один я бессилен. «Какое тебе дело до младшего Лорда? Это не твоя забота, мертвый эльф». - Он мой князь. «Следуй за нами». Они долго вели его Лесом, и Иррейну казалось, что нарочно запутывают, чтобы сбить с пути. Неважно - главное, что они ведут его к князю. Видимо Тэррану доложили о незваном госте еще до их прибытия в замок, и теперь, едва Иррейн переступил порог, его тут же проводили наверх, в княжеские покои. Тэррана до этого он не видел ни разу, и даже не представлял себе, но если это отец Киано, то между ними должно быть сходство. Никакого. Перед Иррейном стоял оборотень, и прожитые тысячи лет светились в ледяных изумрудных глазах, драгоценных камнях, переливавшихся гранями ярости. Высокий, выше Иррейна, мощная фигура, черный шелк отделанных серебром одежд, и поблескивающие редкими нитями седины вороные волосы. Венца не было. Рядом с этим оборотнем стоял другой, не менее гневный, помоложе, суровый мужчина с длинными косами и с венцом. Кто же из них князь Тэрран? Иррейн низко поклонился. - Добрая ночь, вам, Лорды, Договорить ему не дали. - Кому добрая, а тебе последняя! - оборвал его оборотень помладше. – Это ты Иррейн? Имя он словно выплюнул, и такое гордое имя «Сокол моря» прозвучало ругательством. - Подожди, Тиннэх, - старший царственно отстранил младшего, - какого …. ты приперся сюда, ….? Все заготовленные ранее речи Иррейн, ошеломленный таким приемом, забыл. - Меня зовут Иррейн, я... - начал он снова. - Мы знаем, кто ты! Ты уже успел принести в этот дом горе! Я спросил тебя, как у тебя хватило наглости приехать сюда? - Я ищу помощи, - Иррейн решил уже не размениваться на приветствия, - я еду в темные земли, чтобы освободить князя Кианоайре! - И зачем? – усмехнулся князь… или не князь? – Чтобы домогаться его и всучить потом очередную эльфийскую безделушку, на которую слишком много охотников? А потом смыться и оставить его маяться? Ты думаешь, удрал в смерть - и хорошо? - Я не знал, что так получится. – Иррейн опустил голову, как виноватый ребенок. – Я не желал ему дурного. Я люблю его. - Что ты знаешь о любви, эльф? Ты поступил как девственница, которой отказал заезжий десятник! Только последствия были другими! Ты уехал и повесил на мальчишку груз своей глупой смерти! Ты как жил идиотом, так и умер! И лучше бы там и оставался. Нерги нежился в собственных покоях, наслаждаясь изумительным летним вечером и предвкушением интересной ночи. В свой гарем он даже не заглянул – по сравнению с новой игрушкой, все остальное меркло. Целители вроде привели пленника в порядок, зарастив раны и вернув телу былой вид, и теперь оставалось только дождаться сумеречного часа, когда приведут пленника. Нерги смотрел на оборотня, боясь вздохнуть. Какие же глупцы все там, в твердыне – пытаться испоганить такую красоту! Пусть этот светлый оборотень эльф - отличный воин, пусть он чародей - наплевать. Такая красота затмевает даже эти достоинства – он совершенство. И никакой Запад и никакой меч не сравнимы с главным сокровищем эльфов – их князем. Он изумленно разглядывал эльфа: ни следа пыток, ни шрама от ожога или кнута, лишь черная полоса ошейника на изящной шее и отрешенный пустой взгляд. Ах, если бы эти глаза горели тем неистовым огнем, каким они горели при битве... Нерги обошел кругом свою добычу: восхитительное, живое чудо подарила ему судьба. Точеная фигурка с нежной, атласной кожей, словно и не ведавшей уродства мучения, чистые переливающиеся черным шелком волосы, маленькие изящные кисти рук с розовыми ноготками, - а ведь Нерги помнил как кричал эльф, когда вырывали ногти с этой ручки. Теперь же тонкие запястья хотелось украсить драгоценными браслетами. Лицо бога, попавшего в силки к смертным. Печальное и холодное. Изумрудные глаза полуприкрыты густыми ресницами, тонкие брови распластались на гладком лбу, высокие скулы лишь подчеркивают изящество черт, а губы крепко сжаты, словно их хозяин дал вечный обет молчания. Узкие, покатые плечи, под прохладной кожей – мышцы воина, впалый живот, крохотные точки сосков на груди, маленькие ягодицы и стройные ноги с небольшими ступнями. И все-таки, как можно было калечить такое диво, отдавать на растерзание скотам? Нерги осторожно провел большим пальцем по щеке эльфа, скользнул ниже, обрисовывая подбородок, шею, ключицы; рука уходит дальше, обводит плечи, касается беззащитно выступающих лопаток, идет к ложбинке между ягодицами. Едва заметная дрожь. - Ты боишься меня, эльф? Мне так удобнее называть тебя - ты совсем не похож на своего отца, а уж тем более на братца. Я не причиню тебе зла. Не эльф – натянутая, звенящая от напряжения струна. Нерги коснулся зубами крохотного заостренного ушка, едва прикусив его. Запах полыни от волос, дрожь ресниц. - Ты нравишься мне, эльф. Ты такой разный, за тобой интересно наблюдать. Ты тверд как сталь и мягок как масло. Я давно хотел тебя, - еще там, в долине, когда впервые увидел тебя. Я бы взял тебя, на поле, на глазах твоих воинов. Ты храбро и умело дрался, но ты проиграл, и у меня право победителя. Ты выдержал пытки, остался жив после прикосновения властелина – а это осилит не каждый. Я восхищаюсь тобой, эльф. И поверь, я получу от тебя все, что захочу, а хочу я многого. Убью тебя. Нерги уже был раздет, но медлил, лаская своего пленника. Ему хотелось зацеловать это прекрасное тело, оставить везде свои отметины, словно клеймо. Он изучал его, как музыкант узнает новый инструмент. Каждая струна должна звучать так, как настроят ее опытные пальцы. Нерги был опытным, и не зря имел славу самого умелого и страстного любовника во всех темных землях. Немало сердец было разбито им – мужских и женских. Нерги был разнообразен в своих пристрастиях и выбирал тех, кто нравится ему, независимо от пола. Он прижал к себе эльфа, уткнувшись носом в по-детски мягкие волосы, склонив голову: невысокий пленник едва доставал ему до груди. Приятно сжимать в объятии такие плечи, кажется, нажмешь еще чуть-чуть сильнее, и статуэтка рассыплется в твоих руках. Но Нерги сейчас был не настроен причинять боль, хоть и не чурался подобных игр. Эльфу же было почти все равно, что с ним делают. Казалось, разум был отделен от тела. Он дрожал, борясь всеми доступными ему силами с прикосновениями, а в голове билась одна мысль, заблудившаяся в зачарованном разуме – «убью тебя». Последние слышанные им в сознании слова, единственная нить, за которую он мог уцепиться, вытаскивая себя из безумия. И за этими словами он видел только высокого мужчину, с медными волосами и жадными руками, настойчиво ищущими его. Но почему? Кто такой этот эльф? Виски заломило от боли – цепь мыслей потревожила заклятье и причинила пленнику муку. Осталось лишь одно средство: снова впасть в небытие. - Какой ты красивый. Неужто и вправду Тэрран - твой отец? Странно, что у него такой нежный сын. Тебе следовало родиться девой - было бы меньше забот, а я бы заплатил любой выкуп. Нерги коснулся губами рта пленника, неотзывчивые, но такие сладкие уста. Осторожно провел языком, усложняя поцелуй. Ему все равно, что пленник безучастен, его мнение тут лишнее… и все бы хорошо, если бы не эта едва заметная дрожь. - Не надо меня бояться, - повторил Нерги, - ты ведь не боялся орков моего братца. Или они понравились тебе больше? Он неистово ласкал руками пленника, покрывая поцелуями плечи и грудь, словно стараясь разогреть это холодное и неподатливое тело. Желание уже жгло нестерпимо. - Потерпи немного, сейчас будет больно. Хотя что оно тебе… Нерги, не отрываясь, протянул руку на прикроватный столик, нащупал баночку с маслом, смазал пальцы и коснулся входа в тело, проникая, раздвигая тугие мышцы. Пленник вздрогнул, инстинктивно уходя от вторжения и боли, но силы были слишком неравны. Нерги опрокинул эльфа на ложе, придавив своим весом и не выпуская из объятия, правая рука так и осталась на ягодице, продолжая свое движение вглубь. Пленник забился под ним, пытаясь вырваться. - А ты оказывается, опытный мальчик. – Нерги моментально догадался о причине сопротивления: пусть подавлен разум, тело помнит все само. – Но так даже интереснее, я хоть вижу, что ты жив. Жалкое подобие бунта было подавлено. - Тихо, красавец, тихо, все равно я сильнее, – пальцы были все глубже, и эльф уже не рвался, покорно распластавшись под своим мучителем. – Вот и хорошо, тебе же лучше, расслабься. Ты же хороший воин, а он знает, когда нужно сдаться, и я горжусь тем, что ты был моим врагом. А дальше Нерги и сам забыл, что он и где он. Ничего не было, кроме этого восхитительного тела под ним, белизны простыней, запаха пота и страха, возбуждающе щекочущего ноздри, вздохов боли и наслаждения: он сам стремился стать своим партнером, неистово вбивая того в ложе. Он потерял себя в запахе черных волос, в изумрудных, расширенных от боли глазах, в своей страсти и желании, снова и снова беря то, что принадлежало ему по праву. Податливый сладкий рот, узкие бедра, по которым так приятно скользит ладонь, успокаивающе поглаживая, как строптивого коня; уютное чужое тепло и желание покорить. Очнулся Нерги только утром. Пленник был без сознания, под глазами синь усталости, по щекам дорожки слез, а на нежной коже шеи темнели следы поцелуев. Беспомощный больной взгляд, кровь, запекшаяся в уголках губ, тонкое тело невероятно раскинуто волей Нерги на запачканных багровыми пятнышками простынях. Потом уберутся, решил Нерги, - эльф вроде очнулся, жив… заезжен, правда, до полусмерти. Ничего, придется ему привыкнуть. Рыжий эльф прижал пленника к себе, как ребенок прижимает сшитого из тряпок медведя, сплел нехитрое заклинание сна и уснул. «Убью тебя» - последняя мысль в гаснущем сознании.