Рассеивающая туман

      Раскрыв глаза, она сначала вообще не поняла, где находится. Темнота стояла — хоть глаз выколи — и дальше своего носа разглядеть ничего не удавалось, как ни старайся. Почему-то страшно гудела голова, и поначалу было даже противно ею шевелить, но, полежав ещё несколько минут, девушка наконец с усилием высвободила руки из-под груды печатной и рукописной бумаги, давно ставшей никому ненужной макулатурой, а затем осторожно села.       Привыкшие к темноте глаза выхватывали полчище книг, разбросанных в беспорядке вокруг неё, стеллаж у стены, сундук в углу и письменный стол. И Хелен вспомнила. Но почему же так темно, ведь лампочка работала? Как дверь могла закрыться сама собой? И почему никто до сих пор не пришёл к ней? Ведь Антон в точности знал где она, и сроки обещания вскоре вернуться уже должны были давно истечь. Рой вопросов атаковал вернувшееся из небытия сознание, требуя ответов, которые Хелен пока не могла ему предоставить.       Медленно встав, чтобы не вызвать новых приступов головокружения, девушка, стараясь не наступать на журналы и книжки, разбросанные тут и там, пробралась к тому месту, где, по её предположениям, находился выключатель. И он там действительно был, но, услужливо щёлкнув под напором указательного пальца, освещения не обеспечивал. Сломался что ли?.. Ну и чёрт с ним! Как открыть эту дурацкую дверь?! Ведь, оставшись здесь, она в лучшем случае умрёт от голода, если не от удушья, поскольку системы обеспечения кислородом сюда могли и не проводить. — Ещё лучше… — опустившись на пол, мрачно произнесла Хелен, уставившись на едва различимые в темноте металлические коробочки, в которые так и не успела заглянуть.       Проскрежетав, металлическая крышка поддалась, явив на свет всё нехитрое содержимое: овальный морской камешек, отполированный волнами, светло-серый с зеленоватыми прожилками; тряпичная куколка с одним чёрным глазом-пуговицей и в синем клетчатом платьице выглядела даже немного устрашающе, да ещё и две торчащие нитки, оставшиеся от второго глаза, дополняли сей печальный образ заброшенности; также здесь лежали бинты в упаковке, немного поржавевший пинцет, множество различных железных винтиков, болтиков, усыпавших практически половину коробки; три разноцветных фантика от каких-то конфет и неровный осколок зелёного бутылочного стекла. — Мда, небогато, — почесав затылок, протянула девушка, перебирая нехитрые сокровища, а затем снова закрыла крышкой.       Содержимое второй коробочки оказалось куда интереснее и полезнее, по сравнению с первой: сверху лежал оборванный с левого края лист бумаги, но в темноте сложно было разобрать, что на нём. Отложив его в сторону, она нашарила там небольшой электрический фонарик и маленький кинжал с слегка изогнутым лезвием. Не найдя больше ничего интересного, Хелен сунула холодное оружие в карман и взяла в руки рисунок, направив на него луч света. Оборванный с левого края рисунок с изображением дома в кроне громадного толстого дерева, к которому тянется огромная когтистая лапа какого-то существа, но из-за повреждения листа невозможно сказать, какого именно. Картинка была выполнена мелкой аккуратной штриховкой обычным простым карандашом, но выглядела весьма реалистично, прорисованная до мельчайших деталей весьма недурным художником.       Проведя пальцем по карандашной линии, она не переставала восхищаться зарисовкой, ведь её собственные руки такого никогда бы сделать не смогли. На обратной стороне тем же неразборчивым почерком, что и на чертежах, было написано:

Когда туман накроет лес, И тьма окутает дома, То на прогулку выйдет бес, Ведь злость навечно голодна.

— Какой милый оптимистичный стишок, — свернув лист пополам и отправив его вслед за кинжалом, ухмыльнулась Хелен. И всё же четверостишие ей понравилось, какая-то связь между ним и рисунком определённо была. Ещё бы её найти…       Подобравшись к третьей коробочке, она, к сожалению, потерпела неудачу — та была закрыта на небольшой висячий замочек и явно не собиралась отдавать вверенные ей вещички всяким незнакомым девчонкам. Ещё какое-то время поколупав крышку, в тщетной попытке её приподнять, девушка обвела фонариком комнату, уделив особое внимание стеллажу — теперь уже почти без книг. Наверняка где-то там есть пусковой механизм, способный открыть проход. Спустя двадцать минут, перебрав почти все книги, оставшиеся стоять на своём законном месте, она уже не так сильно верила в верность своей теории и начинала откровенно паниковать. Что с фонарём, что без него — без еды и воды она всё равно умрёт рано или поздно. А вот о подаче жизненно необходимого кислорода можно было не беспокоиться — луч света нашарил под потолком коричневую решётку воздуховода. — Что делать, что делать, что дела-а-а-а-ть… — Хелен мерила беспокойными шагами комнатушку, протоптав себе тропинку в куче упавших книг и нервно теребя край футболки с жирафом.       Как вдруг к привычным фоновым звукам прибавился ещё один, который так надеялась всё это время услышать девушка: кто-то быстро бежал по коридору, становясь всё ближе. Ещё раз чуть не полетев на пол, она метнулась к стене, отделяющей её от коридора, и принялась барабанить по ней, что есть мочи, громко зовя на помощь. Неизвестный спаситель, видимо, ни секунды не задумывался, откуда исходит крик, так как тут же послышался звучный удар кулака о настенную лампу, и Хелен замолчала, наблюдая, как отъезжает в сторону стена.       Чуть только появился проём, в который вполне бы смогла протиснуться девушка, рука Антона схватила её и потащила прочь, дальше по коридору к двери главного отсека. Сзади, где-то вдалеке, слышались какие-то шорохи, скрежет, возможно, даже рычание, и Хелен боязливо оглянулась назад, но никого пока не увидела. — Что это за звуки, что происходит? Почему ты так долго не приходил? — сыпала она вопросами, пока парень судорожно пытался вставить непонятно откуда взявшийся у него ключ в скважину, постоянно кидая полные страха взгляды в конец коридора, за углом которого располагалась лестница наверх. — Значит так: ты сейчас сидишь тихо, никуда не выходишь. Здесь очень опасно, очень! Слышишь?! — наконец справившись с дверью, Антон впихнул ничего непонимающую девушку в главный отсек. — Слышу, но может скажешь наконец, что случилось? — Я не знаю, мы попали в очень плотный туман и по кораблю лазают какие-то монстры, на собак похожи. Как они тут оказались никто понять не может, там наверху вообще поле боя! — с жаром тараторил парень, всем своим видом говоря, что ему нужно как можно скорее убегать отсюда. — Я пойду, мне нужно вернуться наверх, пока эти твари сюда не добрались и путь свободен. — он захлопнул перед носом Хелен дверь и повернул ключ, оставив его в скважине. — Эй! Останься! Сам же сказал, что там опасно, — испугавшись странного рассказа друга, предложила она. — Ничего, жирафик, я не пропаду, — даже сквозь дверь девушка видела, как его губы тронула лёгкая усмешка, а затем Антон убежал.       С минуту поражённая таким количеством невероятной информации, она глядела на металлическую дверь, не двигаясь с места. А потом в страхе отпрянула, когда об металл что-то громко ударилось, а затем плюхнулось на пол. Послышалось глухое рычание, дверь снова атаковали, но безуспешно. Немного успокоенная хотя бы тем, что она в безопасности, Хелен прошлась вглубь громадного помещения и села на деревянные ящики. Вокруг стоял полумрак, как в пасмурный зимний день ближе к вечеру, который разгоняли разве что громадные лампы где-то на далёком от неё потолке, и то их света было недостаточно, чтобы в полной мере осветить всё пространство.       А ведь её папа сейчас там, и Ленка, и Антон, и Винегрет, ну и, наверное, Андрей тоже. Что с ними? Они в порядке? Хотелось бы думать, что да, ведь у этих неизвестных монстров наверняка хорошие остренькие зубки, готовые перекусить любого, кто окажется поблизости. Волнение и страх слились воедино, завладев девушкой, но здравомыслие всё же осталось, подкреплённое относительной безопасностью, и Хелен решила прогуляться.       Здесь было навалено такое количество ящиков, что помещение больше походило на лабиринт, чем на грузовой отсек. Сворачивая то влево, то вправо, девушка осматривалась по сторонам, больше всего желая узнать, что же везут в этих ящиках, но их крышки были забиты гвоздями. Совсем отчаявшись найти здесь что-либо интересное, Хелен уже хотела было повернуть назад, но наткнулась на небольшую горку ящиков, крышки которых просто лежали сверху, ничем не скреплённые. Когда она отодвинула крышку в сторону, её ждало разочарование: как и во всех остальных стоящих рядом ящиках, здесь не было ничего, кроме соломы, густо укрывающей дно. Возможно, обратно домой они должны были везти что-то, что заберут из Гаваны, но ей об этом было неизвестно. Но зато ящик был достаточно большим, чтобы в нём растянуться почти в полный рост и спокойно переждать весь этот бедлам. Перемахнув через бортик, она села на дно и, спустив крышку на пол, поудобнее улеглась, вдыхая приятный, несколько суховатый запах соломы.       Глядя в такой далёкий и необъятный потолок, простирающийся над ней, и раздумывая о том, о сём, Хелен не заметила, как её веки лениво моргнули последний раз, и она заснула. Лишь где-то на краю ускользающего в сон сознания, девушка отметила, что со стороны двери, вроде бы, больше ничего не слышно…       Когда она вновь открыла глаза и села, рассеяно глядя по сторонам и постепенно припоминая, где находится, какая-то странная тишина царила вокруг, и от этого становилось не по себе. По-прежнему рокотали волны, где-то неподалёку шумел мотор, но вверху, на палубе и в жилых помещениях — оттуда не доносилось ни звука. Хотя раньше она краем уха различала еле слышимые крики, беготню, но не придавала особого значения, привыкнув к этой возне за две недели плаванья. Поспешно выбравшись из ящика и отряхнув приставшую к одежде солому, она по памяти двинулась в обратный путь до двери. Через несколько минут поисков по бесконечному лабиринту, впереди замаячила металлическая дверь.       Хелен часто и помногу играла в различные компьютерные игры, типа поиска предметов и головоломок. Она знала великое их множество и запомнила довольно часто повторяющийся в них элемент: чтобы вытащить ключ из скважины, герой или героиня подсовывали на ту сторону двери лист бумаги и выталкивали ключ чем-то тонким, чаще всего карандашом. Именно этот нехитрый трюк и собиралась повторить девушка, найти бы только, чем вытолкнуть. Просунув под дверью листок с рисунком дома на дереве и когтистой лапы, она как можно точнее подвинула его к скважине, чтобы ключ случайно не упал мимо, а затем попробовала просунуть в скважину лезвие кинжала, найденного в коробочке. К счастью, оно свободно вошло и легко вытолкнуло ключик, шлёпнувшийся аккурат на рисунок. Ещё минута — и Хелен на свободе настороженно зашагала по коридору, на всякий случай снова заперев главный грузовой отсек и зажав в руке кинжал.       На обратной стороне двери были видны отметины от когтей, и кое-где на стенах они тоже встречались, возвращая все страхи и опасения. Но когда девушка поднялась по лестнице и затем вышла на палубу, все страхи как рукой смело — был только шок. Солнце стояло уже высоко, оно ярко светило, радуясь новому дню, а вокруг было гораздо теплее, чем вчера, и в футболке было нисколько не холодно. А впереди, совсем рядом, в двадцати минутах пути, маячил огромный зелёный остров, среди густых лесов которого в кронах деревьев еле видны были издали дома. Самые настоящие домики на дереве, как она и мечтала в детстве! Но, насколько помнила карту Хелен, а помнила она очень хорошо, в четырёх днях пути от Кубы никаких островов не было! Рядом с ней — были, и ещё одни они уже давно миновали, но здесь их не должно было быть.       А вокруг стояла всё та же тишина и безмолвие. Куда бы она не зашла, будь то кают-компания, столовая и даже главная рубка — ни одной живой души не встретилось ей на пути и она убрала кинжал в карман, осознав бесполезность оружия в данной ситуации. Медленно плетясь в свою каюту, девушка беззвучно рыдала от отчаяния, иногда поднимая взгляд на неизвестный ей остров и уже ненавидя его. Она не понимала, что происходит. Хелен щипала себя за руку, умывалась холодной водой на кухне снова и снова, но, открывая глаза, она по-прежнему стояла в одиночестве.       Невероятное облегчение девушка испытала, когда ей на встречу из каюты, громко мяукнув, выскочил Винегрет. — Да ты же моя прелесть… — сев на пол возле двери, Хелен прижала кота к себе и зарылась лицом в его шерсть, ставшую мокрой от слёз.       Она была одна-одинёшенька на огромном судне, почти не зная даже, как им управлять в сложной ситуации или в шторм, не зная, где её папа, где друзья, куда вообще все делись? Словно маленький ребёнок, потерявший маму в огромной толпе, она только и могла плакать от страха неизвестности и собственной беспомощности, пока взрослая девочка внутри неё не возьмёт верх.       А тем временем остров был всё ближе и ближе и, утирая слёзы, Хелен пошла в рубку останавливать грузовой лайнер, дабы тот не сел на мель. Винегрет отправился вслед за ней, а взрослая девочка лишь довольно потирала руки, глядя им вслед…