Можжевельник

— Будь ты… — Том не успел договорить — упал лицом в снег. Встав на колени, огляделся и чертыхнулся — непроглядная темнота. Он был не в замке. Как там говорила рыжая ведьма? Никто не причинит вреда? А выкинуть прочь — разве не вред? Правильно он ей не поверил. Добраться бы до неё, он бы всё ей высказал. Том отряхнулся, раздумывая, что делать. Оставаться в темноте на холоде было опасно. Он попрыгал на месте, согреваясь. Он вздохнул, идти обратно не хотел — выбора не было, однако искать замок в темноте — сущее безумие, тем более он не представлял, в какой он стороне, и где какая сторона. Надо переждать ночь и осмотреться при свете дня. Вытянув руки, Том осторожно пошагал вперёд. Препятствий не было, значит он не в лесу. Тогда где он? Замок окружал лес, как выяснил Том утром на башне, пока Гарри глупо таращился в пустоту. Думать о Гарри было неприятно, он был неправильным и будил неправильные, неизведанные чувства. Тому не нравились сверстники, он старался держаться от них подальше. Впрочем, так было не всегда, в раннем детстве он пытался с кем-то подружиться, только дети чурались его. Некоторые били его, пока он не научился защищаться. Ему было три года, когда Томми Брукс — мальчик на четыре года старше — за волосы утащил его к чёрному ходу и кинул в деревянную бочку, куда стекала дождевая вода с крыши. Бруксу пришлось постараться, бочка была высокая. Том цеплялся за края, Брукс бил по рукам, а потом надавил на голову. Том запомнил мутную воду и пузырьки, поднимающиеся вертикально вверх. А вот взрыв, который разорвал бочку и отшвырнул Томми Брукса, он не запомнил. О нём он узнал из причитаний миссис Коул, когда та хлопотала над ним и никак не могла понять, как так получилось, поэтому без остановки говорила и спрашивала, что он сделал. Том молчал — ничего он не делал. Брукс отстал от него надолго, прочие дети с криком «дьявол, дьявол» разбегались прочь. Впрочем, Тому даже нравилось — никто его не трогал. На Рождество попечители расщедрились: в приют привезли конфеты. Каждому воспитаннику досталось по кульку. Брукс зажал Тома в углу и отобрал конфеты. Том не заплакал, как бывало, — жаркий как огонь гнев захлестнул его. — Отдай, — велел он. — Отдай мои конфеты. Он смотрел прямо ему в свиные глазки, поэтому видел, как радужку будто плёнкой затянуло. Брукс послушно протянул руку, где на раскрытой ладони лежали только что отобранные конфеты. — И свои тоже отдай, — потребовал Том. Брукс вытащил из кармана серой курточки остатки конфет. Том забрал и их, а затем убежал. Конечно, Брукс на него нажаловался, но воспитательницы не поверили. С того Рождества больше никто не смел обижать Тома безнаказанно. Он узнал, что людьми управлять сложнее, чем животными. Людям надо смотреть в глаза и не отводить взгляд, их легче заставить сказать что-то, нежели сделать. До Селены дар не давал осечек. Том ходил кругами, иногда прыгал, хлопал себя по плечам. Он знал, что надо двигаться, пока двигается — будет жить. Селена ему не нравилась, было в ней нечто неправильное, пугающее, он ей не верил и боялся. Он не понимал, почему она так приглянулась Гарри, почему он ей так легко доверился, так легко принял все её слова за правду. Том поморщился. Он был зол на Гарри, винил его в том, что так случилось, но в глубине души надеялся, что тот найдёт его. Найдёт и спасёт. Выписывая очередной круг, он заметил мерцающий во тьме огонёк. — Я здесь! — закричал он, срывая голос. — Здесь! Он побежал на свет мотыльком на пламя. Глаза залепляли хлопья снега, ноги вязли в сугробах. Огонёк близился, становился всё больше и больше, пока не обернулся лампой в руках высокого худого человека. Он был не один — рядом стоял конь. — Кто ты? — подозрительно спросил Том. — Отвечай! — Сэр Септим, — спокойно отозвался человек, поднимая лампу повыше. Неровный жёлтый свет высветил скуластое вытянутое лицо. — Что ты здесь делаешь? — Жду тебя. — Ты из Кэр-Аррианрод? — Нет. — Ты с Севера? — с трудом выдавил из себя Том. — Нет! — свирепо возразил Септим. — Я не один из этих бесстыдных варваров! Я сын Юга. Том обмер от страха. — Я ждал тебя, — продолжил Септим. — Вчера. В лесу. Но Белая нежить успела первой. Я боялся, что она выпьет тебя досуха, но к счастью, ты спасся. — Кто выпьет досуха? — переспросил Том. — Селена? — Так её звали раньше, до того как она умерла. Я вижу, что ты хочешь возразить. Она совсем непохожа на покойницу. Тёмная магия держит её. Тёмная магия и кровь невинных детей, которых она обманом заманивает в свои владения. — Но… — Том запнулся. — Но Гарри остался. — Тот мальчик, который был с тобой? — спросил Септим, и Том кивнул. — Ему не помочь. Нежить не отпустит из когтей добычу, а в одиночку мы не выстоим. Нам надо уходить. На Юг. Она придёт за тобой. — Но она сказала, что я принц Юга, наследник, а король Сол не потерпит соперника. — О, она может быть убедительна, — глухо рассмеялся Септим. — Она умело тасует ложь и правду. Ты действительно принц. Не потерпит соперника, как же! Как ты думаешь, я оказался здесь? Верховный король отправил меня, чтобы я тебя встретил. Он знал, что ты придёшь. — Откуда? — удивился Том. — Он великий маг. — Зачем я ему? — Он великий маг, но он стар. Ему нужен наследник, кому он передаст власть. Он звал тебя, и ты пришёл. Снегопад прекратился, из-за облаков вышла луна. Они были на опушке в десяти шагах от леса. К ним метнулась мелкая птица — пушистый шарик, а не птица. — Летит, — чирикнула она звонко. — Надо скорее переплыть реку, — нетерпеливо сказал Септим, но Том медлил. — Она сказала, что король Сол убил своего брата. — Вырвать бы ей язык! — зло плюнул Септим. — Лживая тварь. Король Лун не хотел быть королём, он хотел отдать власть своему брату, чтобы тот стал верховным королём. Но не успел — северные варвары предали его и убили. — Они сказали, что Гарри их король, что благодать снизошла на них. — Конечно, снизошла, — Септим вздохнул, затем погасил лампу и спрятал её в седельной сумке. — Они выпьют его, вернут себе молодость и силу. Я не успел. Подвёл его. Но я не могу подвести и тебя. Нам надо спешить. Иначе и мы погибнем в мучениях. И Том подчинился. Он сел на коня позади Септима и, как тот велел, крепко обхватил за талию. Конь понёсся легко, словно не чувствуя тяжести. Септим кинул что-то за спину. Том оглянулся — следы за ними таяли, как и не было их. — Ты тоже чародей? — Нет, — отозвался Септим. — Как я и говорил, верховный король — великий маг. Его магии неважно расстояние и враждебные земли не помеха. — А что ты бросил? — Камешек с его благословением. Он скрыл наши следы и отобьёт нюх у Белой нежити. Больше Том ничего не спрашивал — не до того было. Он думал только о том, как бы не свалиться. На берегу реки их ждала лодка. Септим расседлал и разнуздал коня. — Давай, Линт. Конь покорно вошёл в чёрную воду. — Почему на той стороне нет снега? — спросил Том, когда пришёл в себя. Двигаться было больно — во время скачки он отбил задницу. — Там начинается наше королевство. Север и царство Белой нежити прокляты, на их землях всегда зима. Над нами же тёмное колдовство не властно. Том забрался в лодку, Септим толкнул её и ловко запрыгнул. Вёсел не было, но они были не нужны — лодка сама послушно скользила по чёрной глади к противоположному берегу.