Можжевельник

День, который начался так хорошо — в тёплой постели, с сытного завтрака, — закончился отвратительно. Солнце клонилось к закату, когда налетел ветер. Притихли птицы, стемнело так, будто наступила ночь. Ветвистые молнии раскололи небо, грянул гром. — К роще! — рявкнул Септим. Линт с места перешёл в намёт. На них обрушился каскад ледяной воды. Ливень хлестал так, что в трёх шагах ничего не разглядеть. Том промок до нитки к тому времени, когда они влетели в берёзовую рощу. Септим соскочил с коня, сдёрнул с пояса мешочек и кинул его на землю. Вспыхнул яркий белый свет, Том инстинктивно зажмурился и вскинул ладонь к лицу. Шум отодвинулся, перестало лить. Он открыл глаза и посмотрел сквозь пальцы — над ними огромным зонтом раскинулся полупрозрачный купол. Потоки воды водопадом стекали по краям. Зачарованный, Том не сразу услышал, что Септим зовёт его. — Не стой столбом, сходи и набери хворост. — Я промокну, — возразил Том. — Ты и без того мокрый! — резко отозвался Септим. — Как ты смеешь со мной так разговаривать? Я твой принц! — Но не король же, — Септим сухо усмехнулся. — Хворост. Том демонстративно сложил руки на груди. — Как знаешь. Не принесёшь хворост — не получишь еду. В животе предательски заурчало. Затаённая усмешка во взгляде Септима резанула как ножом. Подавив раненую гордость, Том отступил — неохотно кивнул, на деревянных ногах вышел за пределы купола. «Я тебе это припомню», — решил он злобно. Струи дождя заливали лицо, мокрые ветки так и норовили хлестнуть по глазам, под ногами сладко чавкали опавшие листья, одежда пропиталась водой и потяжелела. Том с тоскливой нежностью вспомнил девицу, она бы точно не заставила искать хворост в дождь. Сама бы принесла. Сначала он искал под деревьями, потом бросил это гиблое дело — не было разницы, где брать, всюду было мокро. Шаг за шагом он продирался сквозь кусты в надежде найти ветки потолще да покрупнее. И так увлёкся, что не заметил как потерял из виду Септима и Линта. Дождь успокоился. Тишина упала на лес. Посвежело. Небо разъяснилось, вышла луна. Свет и тень причудливо смешались, Том ничего не видел, кроме станов берёз рядом с собой. Ветер стих, но голые ветки качались, поскрипывали. Его охватило странное чувство, будто деревья живые, что они переговариваются друг с другом, и он вот-вот поймёт о чём. Вдалеке громко хрустнуло. Роща вмиг затихла. Том прислушался — тяжело ступая, к нему шёл Септим. На запястье нагрелся браслет. Том ойкнул — горячо. Он бросил на землю охапку хвороста, поспешно закатал рукав. Метал накалился, обжигая кожу. — Тебя только за смертью посылать. — Почему он жжётся? — Том сунул руку под нос Септиму, но тот даже не взглянул. — Далеко отошёл, вот и жжётся. Предупреждает. — Но больно же! — Так отходить не надо! Том задохнулся от обиды и возмущения. «Ну погоди! Доберусь до тебя». — Подбери хворост и иди за мной. Септим разбил лагерь: вырыл яму для костра, очистил землю от мокрых листьев, разложил спальные мешки. Рассёдланный Линт деловито хрумкал овсом из подвязанного к морде мешка. Том бросил хворост рядом с ямой и отошёл в сторону, баюкая руку. Ожог покраснел, воспалился. Линт покосился на него карим глазом. — Дай мальчику капустный лист, человек, — не выдержал конь. — Капуста в сумке, вторая сумка от мешка, — недовольно отозвался Септим, не поднимая головы. — А что мне делать? — шёпотом спросил Том, добыв из недр сумки кочан капусты. — Сорви зелёные листья, белый приложи к ожогу, — мягко объяснил Линт. — Верхние можешь мне отдать. — А… куда? — Том озадаченно посмотрел на коня. — В мешок сунуть? — Да. Том просунул капустный лист под браслет. Но он мало чем помог: пока он был холодный, боли не было, когда нагрелся — она вернулась. Осмотрев его со всех сторон — мятый, но чистый, — Том украдкой его сжевал — не пропадать же добру. Септим развёл огонь, повесил на костром котелок. Том стучал зубами от холода, но к теплу не шёл. Линт деловито переступил ногами, как бы ненароком прижался к мальчишескому плечу. Том привалился к конскому боку, согреваясь. — Иди ешь, — позвал Септим. — Как-то не хочется, — отозвался Том, желудок несогласно буркнул, лист мало чем помог. — Дело твоё. — Напрасно ты отказался от ужина, мальчик, — шепнул конь на ухо, когда Септим захрапел. — Гордость плохой советчик. — Не страшно, — Том машинально коснулся запястья. — Не привыкать спать голодным. — Никто не знает, даст ли день завтра пищу, поэтому всегда ешь, пока дают, — глубокомысленно заключил Линт. Том дёрнул плечом, не признаваться же, что дважды уже пожалел. Не иначе, чёрт за язык дёрнул. Он отжал как сумел влажную одежду, развесил её на кустах вокруг костра и, немея от холода, быстро нырнул в пыльный мешок. Над головой скрипели деревья. Полупрозрачные облака с высеребренными луной краями неспешно плыли по ночному небу. Костёр догорал, пламя то поднималось, то падало, бросая длинные ломкие тени по сторонам. Том прищурился, показалось, будто темнота ожила, задвигалась. Угли вспыхнули, рассыпались искрами и погасли. Из мрака к нему скользнули тени. Сердце заклокотало в груди, в висках застучала кровь. — Кто вы? — зашептал он с испугом. — Что вам надо? Тени окружили его. Том сжался в комочек, не в силах отвести взгляд. Тени стали плотнее, отчётливее… не тени то вовсе были, а люди — бледные, пугающе истощённые. Они что-то говорили, но Том не разбирал слов, как заворожённый следил за тягуче смыкающимися и размыкающимися губами. Они склонились над ним, протянули худые руки. Том беззвучно заскулил от страха, поглубже забился в мешок. Он замер и, как кролик на удава, смотрел на медленно приближающиеся ладони. Сухая тонкая кожа, длинные узловатые пальцы, белые ногти. Том не выдержал, крепко зажмурился, спрятал лицо за предплечьями. Тепло накрыло его с головой. Расслабило мышцы. Забрало боль. Рядом громко всхрапнул Септим. Том открыл глаза — над ним качали голыми ветвями деревья. Он приподнялся на локтях, огляделся: никого и ничего не было. В темноте угадывались очертания спального мешка Септима, чуть дальше смазанной тенью дремал Линт. Решив, что ему привиделось, Том повернулся на бок, подложил руку под голову, и тут же вскинулся. Судорожно ощупал оба запястья, даже прикусил кожу под браслетом — как и не было ожога. Он лёг на спину, закинул руку за голову. Перепугался он знатно, но эти люди вылечили его. Люди ли? Они напомнили ему зеленоволосую девушку с совета. Фиби, кажется. Но почему они такие бесплотные? Подкрались, нагнали страху, почему не подошли, не поприветствовали как следовало? Странно это. Том потрогал пальцами браслет. Почему король Сол дал ему браслет, который как поводок не даёт отойти далеко от Септима? Зачем Септим треножит Линта, если тот разумен? Иу-А звал его своим высочеством, Линт — мальчиком. Том почувствовал, что очень устал. Он закрыл глаза и постарался отогнать непрошеную мысль, что напрасно так бездумно пошёл за Септимом.