Можжевельник

Как Гарри и подозревал, великан оставил башню себе. — Блодуин, голубушка, я тебя навещу! — пылко пообещал Тре-Ло. — Если долетишь, — фыркнул Линт. Великан лёг на землю головой на восток, перевернулся на бок, одну ногу вытянул, другую согнул, левую руку положил под голову, правой обнял башню, как котёнка, и, глубоко вздохнув, забылся крепким земным сном. Веселясь, танцуя и пируя, они двинулись через южные земли в Кэр-Аррианрод. Гарри то и дело засыпал и просыпался между зверьми. Доунан ругался, требуя спать как положено — в шатре. Арк Блэк никак не мог смириться, что оруженосец его короля – брауни. Но Гарри был непреклонен. Все уговоры, что так не принято, что брауни — домашние духи, они убирают дом, а не следят за мечами и доспехами и тем более не сопровождают в бою — пропадали втуне. — Неправильному королю — неправильный оруженосец, — отрезала Элли, и от Гарри наконец отстали. — А по мне — очень правильный король, — тихо проворчал Шер. Погода успела смениться дважды: за весной пришло лето, за летом — осень. Пожелтела трава, порыжели и покраснели деревья, часть зверей сменила цвет шкуры. Тёмная половина года — время Гарри. Том никак не мог поверить, что тот так легко отказался от единоличной власти, словно игрушкой поделился, честное слово. Сам бы он так не сумел. Наверное. Том не знал. Гарри рассказывал о том, как чувствует Королевство, но Том ничего подобного не испытывал. Впрочем, иногда он ощущал Гарри ещё до того, как видел — прохладное дыхание зимы, нежно целующее щёки, едва ощутимый укол в ладони. Он ужасно ревновал, почему у кого-то получается, а у него нет. Но потом вспоминал, что Гарри для него сделал, и злость сдувало, как пыль. На третий или четвёртый день путешествия Том проснулся рано утром. Как обычно, пошёл умыться, мимоходом подумав, где же Линт — они много времени проводили друг с другом, — и внезапно увидел коня катающегося на поляне по желтеющей траве, хотя вокруг никакой поляны не было — только деревья и шатры. Он замер, крепко прижав к груди прохладный кувшин. Надо было убедиться. Он пробовал ещё раз — Линт тряс головой, стряхивая с гривы сухие травинки. Потом подумал о Тре-Ло — выпь деловито сошёл с берега в реку, сунул клюв в воду. Затем о Гарри — тот распластался на тигре и сладко спал: из уголка губ стекала струйка слюны, волосы торчали ветками из вороньего гнезда. Других увидеть не получилось, но Том воспрял духом. Дайте время. Он научится. Солнечный свет заливал большой зал Кэр-Аррианрод. Проникнув сквозь распахнутые окна, ветер шевелил гобелены и играл с гирляндами, раскинувшимися от стены до стены. Цветы и флаги были повсюду. Побеги хмеля укрыли стены, ветки остролиста сплели арку над входом. Рассыпались трелями птицы, нежно перебирали струны музыканты. Сцепив хвосты, под потолком застыли драконы. У дальней стены на возвышении стоял Арк Блэк. Серебряный плащ стекал по плечам, в чёрных волосах запутались зелёные листья. Зазвенел гонг, и зал торжественно смолк. Толпа расступилась, освобождая проход. Гарри прошёл под дождём из лепестков белых лилий, поднялся по трём ступенькам, встал на колени перед Арком Блэком. Из угла вышел медведь, держащий в передних лапах бархатную подушку. На подушке лежала корона, сплетённая из вечнозелёных веток остролиста. Ярко алые ягоды сверкали, будто драгоценные камни. Блэк бережно возложил корону на непослушные чёрные волосы. — Да здравствует король Гарри, — возвестил он. — Тёмный король. — Да здравствует король Гарри! — оглушительные крики захлестнули зал. — Да здравствует тёмный король! Подмигнув, Блэк уступил место: мягко, будто волк, перепрыгнул через ступеньки, в два шага оказавшись подле Селены. Гарри развернулся. Воздел руки, призывая к тишине. Том шёл по белым изогнутым лепесткам гиацинта. Он был необычно бледен, но голову держал высоко. Бросив отчаянный взгляд, Том опустился на колени, склонил голову. — Данной мне властью, — звонко проговорил Гарри, взяв в руки корону из дубовых веток, — я нарекаю Тома, своего побратима, светлым королём! Да здравствует король Том! Да здравствует светлый король! — Да здравствует король Том! — закричали лорды и леди, дриады и наяды, фавны и мелии, птицы и звери. — Да здравствует светлый король! Драконье пламя вспыхнуло над головами, облизало стены, опалило жаром, но, диво, ничего не сожгло. Гарри взял Тома за руку, поставил рядом с собой. Прячась от танцев, Гарри вышел на балкон. Стемнело, дыхание ночи прогнало жару. С озера доносилась пронзительная музыка, за стенами замка лес вёл колдовской хоровод. Гарри забрался на парапет, оседлав его как коня. — Вот ты где, — воскликнула Селена. Она была в длинном нежно-лазоревом платье без рукавов и с открытой спиной. Светлые волосы были забраны в высокую причудливую причёску, в ушах — сапфировые серьги, на выступающих ключицах — ожерелье. — Ты очень красивая, — сказал вмиг оробевший Гарри. — Я знаю, — она рассмеялась, села рядом. — Прячешься? — Немного, — признался он. — Почему-то захотелось побыть в темноте и тишине. — Мне уйти? — Нет! — искренне запротестовал он. — Ты очень вовремя, я хотел извиниться. Я не хотел забирать у тебя замок. — В древности Кэр-Аррианрод был резиденцией королей. Нечего жаловаться, раз уж ты за старые порядки, — очень похоже передразнила она Магнуса. — Но если честно, мне всегда по душе был больше замок Блэков — Звезда Севера. Так что я ничуть не в обиде, не беспокойся. На балкон заглянул Корк и увлёк Селену танцевать. Одна за одной на небе зажглись звёзды. Гарри наполнило умиротворение. Он болтал ногами, напевая прилепившуюся к языку песенку. Он почувствовал внимание Тома: колкое, как свитер из грубой шерсти, и горячее, будто весенний ветер, а затем кровь прилила к правой ладони, шрам потеплел и запульсировал. Гарри машинально провёл по нему пальцами: на коже не осталось и следа, но под ней чувствовалось уплотнение. Том признался, что чувствует нечто подобное. Гарри всё ещё не ощущал его как других и говорить мысленно пока не получалось. Но Магнус успокаивал, что не стоит беспокоиться. Мало помалу они прорастут друг в друга, невидимые нити окрепнут, и они услышат друг друга. Немного погодя Том просочился на балкон. Как и Гарри, забрался на парапет, сел спиной к спине. — Я тут подумал, — проговорил он растерянно. — Я совершенно не представляю, как править королевством. — Я тоже, — согласился Гарри. — Думаю, нам подскажут. Магнус так совершенно точно. — Твой дракон меня пугает. — Он всех пугает. Он же дракон. Том наклонился назад, положил затылок на плечо Гарри. Короны их сцепились. — Не представляю, как быть с Септимом. — Не представляю, как быть с Морган. Возвращаться в степь она не желает. — Если она не вернётся, нас ждёт ежедневный ледяной душ по утрам, — пробормотал Том. — Но я серьёзно. — Прости его, — предложил Гарри. — Он не мог нарушить приказ. — Но потом мог, — возразил Том. — Я бы простил. — Я и не сомневаюсь, — Том мрачно улыбнулся. — Он за нас вступился, между прочим, — напомнил Гарри. — Я помню. — Линту он нравится, — Гарри выложил последний козырь. — Ты же не хочешь расстроить своего коня? — Ладно, — Том легко рассмеялся. — Я его прощаю. Гарри никогда не слышал, чтобы тот смеялся так свободно. С озера налетел ветер, вихрем закружил вокруг них листья. Под балконом запел сверчок. — Но не думай, что я каждый раз буду так легко соглашаться.