Антибиоз

Сакура. Я старалась не смотреть в спину Сасори, пока он вел меня к месту «решения своей проблемы». Потому что, если я вдруг делала это, в лобную и височную тут же будто всажали пули, вызывая мигрень, — странная реакция моего уставшего и запудренного мозга на всю сложившуюся ситуацию. Я так и не смогла разобрать собственных мотивов и, наверное, даже прорефлексировав, в силах их понять уже не буду. Я, даже не зная, в чем заключается проблема Сасори, согласилась ему помочь — ну не дура ли? Однако, что-то мне подсказывает, что его проблема и моя собственная как-то связаны. Почему? Потому что поджог кабинета химии касается всех, это уже выходит за рамки личного, это общественное и чертовски актуальное на данный момент. Сасори эгоистичный, амбициозный и бывает даже корыстным, но он не последний наглец и не последний мерзавец — это то, что я поняла из нашего тесного общения с ним. А, значит, совести у него хватит не обращаться ко мне за помощью по личным вопросам. Выходит, у проблемы довольно глобальная социальная значимость. Относительно школы, конечно же. Скорее всего, именно поэтому я сейчас и поднимаюсь за ним куда-то (неужели на крышу?) — это то, что нужно нам обоим, и не только нам, так или иначе. Однако, признаться честно, я все ещё побаиваюсь того, что может меня ждать — мои социальные навыки никогда не были достаточными, хоть я в последнее время и пытаюсь развить их по-максимому. Но и здесь у меня есть гарант защищенности, потому что я знаю, что Сасори из-за своей вины передо мной и из-за симпатии ко мне, если что, поддержит меня и вступится за меня. Даже если из-за обиды на него мне, если честно, не хочется его прибежища нисколько. Но таковы обстоятельства. Когда мы, наконец, подошли к нужному месту, я непонятливо взглянула на Сасори, а он улыбнулся мне настолько безупречно, настолько ласково и обворожительно, что мне на месте же захотелось либо его простить, либо прибить — склоняюсь ко второму варианту. Мы остановились под люком (это действительно крыша!), по которому Сасори постучал несколько раз со странной периодичностью. У них там что, ещё и вход закодирован? Не успела я пискнуть, как люк открылся, а меня саму Акасуна поднял за талию наверх, после чего чьи-то сильные руки помогли забраться мне на саму крышу. Я поднялась, отряхнулась и оттянула и так короткий подол платья, который задрался ещё больше. После сделала козырек ладонью, так как лучи солнца сильно слепили глаза, и взглянула на того, кто помог мне. Им был... ох, Итачи? Учихи что, повсюду? Ну да. Повсюду. Так как здесь ещё и Мадара и... Обито-сан?! Что он здесь делает? Да тут ведь все Акацуки! Сасори, черт тебя возьми, во что ты меня впутываешь?! — Прости, что не предупредил, — послышался виноватый голос позади забравшегося на крышу Сасори. Ага. Извини. Да, конечно, Акасуна. Много раз ты в последнее время как-то провинился передо мной, не считаешь? Так. Я вдохнула и выдохнула. Раз тут такое... собрание, то дело действительно важное — будем отталкиваться от этого. Надо взять себя в руки, иначе из-за своего волнения я ничем не смогу им помочь. Я попыталась расправить плечи и осмотрелась. А здесь действительно круто — даже можно было бы обжиться, если бы нахождение здесь, по факту, не было таким опасным, ведь вход на крышу ученикам строго воспрещен. Хотя, как я понимаю, судя по закодированному стуку, это не первое посещение крыши Сасори. Стойте... стук... сбор ... о боже. Это что, штаб знаменитых Акацуки? Вот ведь занесла нелегкая! А они неплохо придумали. Но единственное — где только ключи нашли? Сделали дубликат? Или у них есть связи? Так, Сакура, ты опять не о том думаешь! Тебя сюда привели не для того, чтобы ты местность оглядывала! Господи, какое тут потрясающее небо! Как на ладони. Интересно, если подойти к краю, какая здесь будет высота? Такая, что прямо «Ох, дух захватывает» или «Если я упаду, то сломаю себе несколько костей или разобьюсь в лепешку»? Хотя школа у нас пятиэтажная — полагаю, дух здесь может захватить лишь на мгновение... Обито-сан вышел из некой прострации, в которой находился до этого (с ним это часто случается), и подошел ко мне. Я тут же поклонилась ему, но Обито-сан поморщился и произнес ровным, прямо-таки сентенциозным, твердым голосом: — Не нужно, Сакура. Здесь я для тебя не учитель, а соратник. Воспринимай меня как равного, прошу тебя. Как я понимаю, Сасори тебе ничего не сказал? Я резко повернулась и гневно посмотрела на Акасуну, но тот же лишь свистнул, будто он не при делах. Нужно было предупредить, что стоит настолько серьезный вопрос, идиот! Я покачала головой, и Обито-сан продолжил: — Похоже на него. Что же, в таком случае, это сделаю я. Разговор может быть долгим, поэтому присядем. Только сейчас я заметила три скамейки, которые, возможно, Акацуки принесли сюда из холла или коридоров. Как они умудрились совершить такое и остаться незамеченными? Они же действуют нелегально, как я понимаю? Или легально? Так, Сакура, опять ты не о том думаешь, какие к черту скамейки! Только после того, как все расположились, Обито начал. Он сидел прямо напротив меня и внимательно смотрел мне в глаза, но под этим взглядом мне не было некомфортно, скорее он создавал некий серьезный настрой, контролирующий и задающий нужный дисциплинарный тон. Неуютно мне было скорее из-за того, что я сидела рядом с Сасори, соприкасаясь телами и ощущая чужеродное тепло. Вот от этого мне действительно было не по себе! По другую сторону от меня был все тот же Итачи, и я почувствовала себя будто среди диссонирующих ледника и печки. С Итачи было прохладно физически, но я чувствовала от него теплую моральную поддержку, а вот бок Сасори был теплым, почти обжигающим, но из-за нашей ссоры в его поведении так и сквозила эта снежная вьюга. Я попыталась сосредоточиться. Мне нельзя сейчас думать о своих личных проблемах, когда я могу помочь решить более масштабные. — Итак, Сакура, — начал Обито-сан, и я снова обратила внимание на его фигуру. Он сидел в расслабленной позе — сгорбившись, положив локти на колени, а пальцы сцепив в замок, поддавшись немного вперед. Я сравнила его с остальными Акацуки и сразу поняла разницу — Обито нависал над всеми, словно грозовая туча, обещавшая освободительный дождь, или словно солнечная Мессия, пришедшая замаливать людские грехи. Я и раньше замечала за ним эту лидерскую жилку — внушительную, мощную, способную перевернуть все вверх ногами, но сейчас она переливалась каким-то особенным светом. И я буквально рефлектировала на этот свет, он как никогда лучше способствовал сосредоточению настолько, что даже Сасори под боком не заботил меня настолько явно. — Мы искренне просим прощения за то, что потревожили тебя и отвлекли от учебных занятий. Особенно я, как преподаватель в этой школе, прошу за это прощения отдельно и обещаю замолвить за тебя слово, если понадобится, — на губах Обито тлела заботливая полуулыбка, которая входила в резкий контраст с жестким каменным взглядом. — Обито-сан, вы же сами сказали, что здесь мы равны, поэтому вы не несете за это никакой ответственности, — покачала я головой, — Тем более, было бы за что извиняться. За то, что я не сижу и засыпаю на скучных уроках, а принимаю участие в разговоре знаменитых Акацуки? Действительно? — За то, что ты не грызешь гранит науки на уроках, — откашлялся Обито и усмехнулся. — Во всяком случае, я рад твоему пониманию. Потому что ситуация запутана. И, боюсь или, может быть, к счастью, именно ты можешь стать той самой Ариадной, которая поможет выбраться всем нам из этого сложного лабиринта Минотавра. Я сглотнула, чтобы нервы, внезапно опутавшие мое горло, не сдавливали его так сильно, и кивнула, показывая, что готова слушать. — Речь пойдет о недавнем инциденте в школе, связанным с тем, что кто-то устроил пожар в кабинете химии. Ого. Невероятное совпадение. Это как раз то, что я хотела обсудить с кем-то, но не было никакой возможности, Как замечательно, что эта возможность сейчас сама попала мне в руки. — Мы с Акацуки много думали на этот счет... было много различных теорий, совершенно разных, зачастую близких к абсурду, но... вопрос может показаться уклончивым, но он, на самом деле, очень даже относится к делу. Каким образом и почему ты начала встречаться с Саске? Я хотела было ответить, но за меня это сделал Сасори не своим, каким-то рычащим, но триумфальным голосом: — Они не встречаются. Это была фикция. Обито непонятливо моргнул и поспешил уточнить: — Это правда, Сакура? Резона врать уже не было: — Да. Где-то сбоку послышался хлопок и громкий хохот, после чего Хидан протянул руку к явно расстроенному чем-то Дейдаре: — Гони мои пять штук йен, неудачник. — В классе отдам, — мрачно ответил Дейдара и отвернулся от нас, как будто нашел что-то интересное вдали. Я согнулась и посмотрела на Хидана через Итачи: — Вы что, спорили на это? — А хуле нет? — с довольной лыбой пожал плечами Хидан, — После той пьянки родаки лишили меня карманных. Надо ж как-то на жизнь теперь зарабатывать. — Иди работать, — флегматично и даже как-то брезгливо заметил Мадара, на что Хидан без зазрения показал ему средний палец. — Иди в жо... — Хидан! — не выдержал, наконец, Обито-сан и от злости расширил глаза, что напугало даже меня, — Следи за выражениями и жестами! — Да, Обито, — фыркнул Хидан, чему я очень удивилась, ведь, оказывается, даже на кого-то, вроде Хидана, Обито-сан имеет влияние. — Спешу напомнить о демократии, которую ты тут сам установил, — с явным сарказмом поддел лидера Пейн. — И, ох, простите, наш дражайший не-преподаватель. — Пейн, — устало вздохнул Обито. — Дражайший-не-преподаватель — это все ещё личность, которая не может игнорировать нарушение этикета и грубость в сторону своих друзей от других друзей. И убедительно прошу — давайте вернемся к теме. На это претензий не нашлось ни у кого. — Так... как ваш вопрос про наши с Саске отношения, Обито-сан, был причастен к ситуации с поджогом кабинета химии? — робко спросила я, так как после того, как Хидан так любезно оповестил всех насчет того, что они с Дейдарой спорили на меня, мне стало крайне неловко. Словно скользкие, мерзкие маленькие змейки под названием «нежелательное вмешательство в личную жизнь» забрались под кожу и там размножаются. Отвратительное ощущение. — Насколько хорошо ты относишься к Саске? — с каким-то непривычным вниманием прищурился Обито-сан, а я снова ответила слишком откровенно: — Двоечка по десятибалльной шкале. Сасори удовлетворенно хмыкнул, но я поспешила добавить, разбивая его торжество: — ... Но после некоторых событий, связанных с ним, полагаю, уже четверка. Сасори даже подавился от такого и закашлялся, но потом вовремя взял себя в руки и спокойно, но злостно спросил: — После каких таких событий? — Тебя это не касается, — резко и категорично отрезала я, но Обито-сан поднял руку, закрыв глаза. — Прошу, оставьте все это за бортом и сконцентрируйтесь. Сакура, пожалуйста, расскажи нам, каким образом вы с Саске пришли к игре во влюбленных, из-за чего и кто стал инициатором? Я панически дернулась. Не могу же я при Сасори сказать, что все это было из-за него! Думай, Сакура, думай, что ответить! Что же, извините, Обито-сан, но здесь нам придется немного поконфронтировать. — Насколько это относится к делу? — сразу же нашлась я, но Обито-сан явно целенаправленно вытягивал из меня все. — Настолько, что поможет пролить свет на ситуацию с пожаром. — Обито-сан, хватит подготавливать для меня эту безнадежную, засушливую почву. Это бесполезно. Скажите прямо — вы подозреваете Саске в этом, да? Вся компания тут же как-то стушевалась — каждый по-своему, но довольно заметно. Значит, попала в яблочко. — Ты проницательна, потому что да, это так, — у Обито-сана не было смысла лгать столько же, сколько у меня. Разве что, уклоняться от ответа. — Почему вы так решили? — я не стала сразу раскрывать наши параллельные с Акацуки подозрения, а лучше выудить немного информации. На всякий случай. — Если мы скажем, что этот вывод был сделан на интуитивном уровне, по наитию, ты поверишь? — Обито-сан, хватит делать из меня дурочку! — Конечно поверю. Поверю в то, что Акацуки — детский сад, который полагается на пресловутую интуицию, и из неё делает довольно серьезные ответственные выводы, которые могут привести бог знает к каким последствиям. Вместо того чтобы привести нормальную последовательную аргументацию и подумать логически, конечно же, — ого, я даже не знала, что умею так. Прокачка социальных навыков: новый уровень интеллектуальной наглости. Обито-сан замер, а потом резко вскинул голову в сторону Сасори и абсолютно серьезно обратился к нему: — Сасори, как ты мог бросить такую умную девушку? — Обито, личные вопросы за борт! — прошипел Сасори и хотел было добавить что-то ещё, но все, даже Обито-сан, резко выпрямились, как только прозвучал, как гром среди ясного неба, голос Нагато на довольно высоких децибелах: — Да успокойтесь вы уже все! Из-за того, что вы постоянно отвлекаетесь, мы теряем драгоценное время и ни на шаг не можем приблизиться к чертовой злободневной цели! Обито культурно прочистил горло и сказал: — Да, Нагато, ты прав. Извините. Продолжим. Сакура, если ты хочешь сотрудничать с нами, то мы должны доверять друг другу. Нам нужно знать, на чьей ты стороне. — Инфантильно, Обито-сан, — тут я осознала, что совершенно и бесповоротно потеряла всякую совесть. — Потому что я на своей собственной стороне. Обито-сан приподнял брови, и я уловила в его взоре что-то вроде интереса. — Хорошо. Это правильно. Мы тоже на твоей стороне. — Он манипулирует, не ведись, — шепнул мне Сасори, но Обито-сан пошел на опережение: — А вот на чьей ты стороне, Сасори, я уже не знаю. — Я на стороне справедливости, — гордо возвестил Сасори, но Обито-сан, кажется, впечатлен не был. — Мы все на стороне общего дела, — попыталась вновь задать нужный лад Конан и урезонить всех. Ого, я не ожидала такого от вечно тихих и спокойных Нагато и Конан. Хотя, это, должно быть, нормально, учитывая то, что я и от себя не ожидала того, что могу в дипломатию. Вижу, Нагато и Конан в Акацки — что-то вроде голоса разума, уравновешивают общий настрой. Потому что контроль над ситуацией Обито-сан долго держать не может в силу того, что сам обладает ребяческим характером. Интересно. — Да, именно, — Обито сжал переносицу и снова взглянул на меня исподлобья режущим, орлиным взглядом. — Сакура, я вижу, ты сомневаешься. Нам нужно знать, будешь ли ты сотрудничать. Иначе никак. Я отрекошетила не взглядом, но словами: — Конечно я буду сотрудничать, Обито-сан. Но при этом мне хотелось бы миновать личных вопросов. Вопрос про наши отношения с Саске был личным. Поверьте, я раскрою вам все карты, которые будут касаться нашего дела. Карта, на которой была прописана причина наших с Саске фиктивных отношений, никак общего дела не касается, поэтому я оставлю её закрытой, с вашего позволения. Могу сказать лишь то, что это был наш с Саске бартер, инициатором был он сам, а я идею поддержала по ряду, подчеркиваю ещё раз, личных причин, о которых не хочу разглашаться. В Обито-сане будто что-то замкнуло, и он мгновенно поменялся: теперь я видела, что он действительно воспринимал меня как равную ему. А вот это уже великолепно. — Сакура, ты должна знать, что мы не имеем намерения копаться в чужом грязном белье и, пусть это прозвучит обидно, но справедливо, однако здесь есть максимум два человека, которых интересуют твои отношения с Саске — это Итачи в виду его братства с Саске, и Сасори в виду... полагаю, ты сама знаешь, — Сасори произнес угрожающее «О-о-обито...», но Обито-сан лишь отмахнулся от него. — Наши отношения будут более чем формальными, если ты того захочешь. Из-за дела, во имя дела, ради дела, идет? Мой разум этого и хотел, но мое сердце, подспудно и совершенно доверчиво, хотело совершенно иного — а именно влиться в Акацуки, найти друга в каждом из них и почувствовать себя их частью. Среди всех этих шуток, пререканий и саркастистических высказываний в адрес друг друга я чувствовала себя как никогда собой, мне было хорошо и весело, но я знала ещё одну вещь — они никогда не примут меня к себе. Я не «их». Именно поэтому мой рационализм сказал за меня: — Идет. Возможно, мне показалось, но Сасори немного придвинулся ко мне, как бы оказывая поддержку. Нет, не показалось, потому что далее он еле слышно изрек то, что я никак не ожидала услышать: «Я все равно с тобой». Я удивленно повернула к нему голову, но тот никак не отреагировал, продолжая смотреть на Обито-сана. — Как скажешь, — Обито-сан коротким жестом развел руки по сторонам, после чего снова свел их вместе. — Мы действительно подозреваем Саске. И это не предвзято, Сакура. Почему мы так решили? Я получил информацию, что Учиха Саске — единственный, кого не было на улице при эвакуации учеников и учителей. Ему сделали выговор, но не больше. Парень умеет пользоваться своим положением — дело замяли. Я задумалась. Звучит довольно убедительно. Довольно, но не окончательно. Потому что, пусть Саске и не было при эвакуации, он мог быть в любом другом месте. Где угодно. — Обито-сан, этого недостаточно, — я растерянно потерла лоб. — Саске мог быть в любом другом месте. Это не значит, что именно он совершил поджог. В конце концов, он мог уйти ещё раньше. — Обито смотрел посещаемость, — презрительно фыркнул Мадара (ох, самый высокомерный из компании!). — Саске был на всех предыдущих уроках. Но после происшествия его и след простыл. — Это ничего не значит, — как-то озлобленно процедила я, чего сама испугалась. — Я же говорил, это бесполезно! — вдруг выкрикнул Хидан и, прогнувшись в спине, оскалился на меня. — Ты с этим утырком, да? Признайся уже, что на его стороне, и хватит пудрить нам мозги! — Хидан, следи за выражениями, иначе я сломаю тебе нос! — послышался рев Сасори рядом со мной, и я поняла — запахло жареным, нет, даже паленым. А яблоко раздора в данном случае — я. Я хотела было уже извиниться и прояснить ситуацию, но меня спас Обито-сан: — ЗАМОЛЧИТЕ ВСЕ НЕМЕДЛЕННО, ПОКА Я НЕ СКИНУЛ ВАС С ЭТОЙ КРЫШИ. Все тут же притихли, и я облегченно выдохнула. Кажется, пронесло. Обито-сан — вылитый лидер, как я раньше этого не замечала? — Прошу вас, — Обито разочарованно поджал губы. — Дисциплины. И тишины. Мы никогда ни к чему не придем, если каждый из вас будет орать и вставлять свои пять копеек. Сакура, Саске — подозреваемый, но не обвиняемый. Ты чувствуешь разницу? Я кивнула и сжалась, а Итачи, до этого молчавший, похоже, обдумывая все, вдруг произнес размеренно и спокойно: — Обито, прошу тебя, не дави на неё. Вы все давите на неё. У Сакуры просто срабатывают защитные рефлексы — это естественно. Она не очень социальна, ни с кем из нас, помимо Сасори, толком не вступала в контакт, что вы от неё хотите? Мы требуем от Сакуры слишком многого, вы не думаете? Хватит задавать вопросы, и давайте просто выслушаем её. Никто, даже Хидан и Мадара, не нашли, что ответить на это. Мне, наконец, предоставили слово. — Извините, что упираюсь, я... — я пыталась подобрать нужные слова, чтобы не выглядеть в их глазах как врагом, так и дурой, — ... не хочу обвинять Саске без доказательств. — Где-то я это уже слышал, хм, — встрял Дейдара, но я почти не обратила внимания. — И... я не на стороне Саске — говорю сразу. И не защищаю его. Я его сама, знаете ли, недолюбливаю, но сбрасывать на человека то, в чем он, возможно, не виноват вовсе? Я не могу так поступить. И вы, особенно вы, Обито-сан, в силу не только профессии, но и собственных качеств личности, думаю, тоже, — Обито-сан кивнул, и я продолжила. — Однако есть одна зацепка... хотя это, должно быть, и зацепкой назвать нельзя. Но боюсь, что это все, чем я обладаю на данный момент, касательно Саске. Когда мы шли в класс, я остановилась около кабинета химии и спросила у Саске, что он думает по поводу инцидента с пожаром. Он странно среагировал. Он казался... нервным, обозленным каким-то. Сказал, что это не наше дело и не нам в него лезть. Это было... действительно подозрительно. Итачи рядом со мной, кажется, перестал дышать. Я увидела, как он с силой сжал край своей рубашки и, представив, какого ему сейчас, мне стало резко не по себе. — Вот как... — Обито-сан, кажется, тоже заметил реакцию Итачи, потому что резко встал, присел перед ним на корточки и положил обе руки на плечи Итачи. — Все хорошо, Итачи. Это ещё может быть не Саске. Мы выясним, кто это. А если Саске... мы что-нибудь придумаем, хорошо? Все в порядке. Итачи сразу же, словно по команде «боевая готовность», выпрямился и обрел над собой полный контроль, становясь самим собой. Обито-сан встал, но, вместо того, чтобы садиться обратно, подошел к перилам, повернулся к ним спиной и, положив руки на перекладину, снова обратился ко мне: — Сакура, что ты знаешь о дедуктивном методе? Вопрос меня дезориентировал, но я все же поспешила ответить: — Метод от общего к частному, которым пользовался знаменитый Шерлок Холмс при раскрытии самых тяжелых преступлений. — Ты знаешь принципы этого метода? Так, постойте, какие ещё принципы? — Я не... настолько эрудированна. — Правда? — Обито по-доброму ухмыльнулся. — Здесь ничего сложного. Один из принципов — каждая зацепка важна настолько, что может привести к полному раскрытию дела. С каких пор учитель философии — потенциальный детектив? — К чему же вы ведете? — Нам надо знать все. Не хочешь рассказывать собственных мотивов вашего с Саске спектакля? Твое право. Но рассказать о его мотивах ты обязана. Подловил. — Хорошо, я расскажу. Насколько я могу понять, Саске предложил мне разыгрывать пару потому, что хотел вызвать ревность у Узумаки Карин — нашей с ним одноклассницы. По крайней мере, так он сказал мне. Я не стала вдаваться в подробности. — Тривиально и безвкусно, — не смог не прокомментировать угрюмо Дейдара, и я была с ним согласна. Согласна даже вопреки тому, что, по сути, у меня был такой же мотив касательно Сасори. — Отлично, — Обито-сан звонко хлопнул в ладоши. — Пазлы есть. Мозаики пока нет, но она будет. У нас есть все шансы раскрыть это дело. Сакура, как насчет быть нашим двойным агентом? Я похлопала глазами. Двойным... агентом? В смысле... Ох... впутываться нельзя, но... почему это так чертовски интересно звучит? Нет, это неправильно, но Акацуки... так хочется снова оказаться в их компании, вопреки даже тому, что Хидан повел себя со мной крайне некультурно (ну это же Хидан). Чертова палка о двух концах. Думай, Сакура, думай. Выбирай. — Я согласна, — черт! — Точно? — с сомнением уточнил Обито, будто видя меня насквозь. — Ты можешь окончательно испортить отношения с Саске, если раскроешь себя, да и трудностей на пути будет множество. — Переживу, — махнула я рукой. — Я в деле. Тем более, мне самой хочется узнать, кто стал виновником этого пожара Обито сжал руку и, вытянув вперед кулак, лучезарно нам улыбнулся: — Ну что, Акацуки? Снова в деле? Все дружно встали и подошли к Обито. Сасори взял меня за руку и повел к остальным. Раздался дружный клич, который даже оглушил меня на мгновение, после чего Обито поднял руку и проскандировал: — Так, а теперь марш на уроки! И так целое занятие пропустили! Все-все, пошли! Не увижу вас всех на нужном уроке — по головке не поглажу, ясно? Вперед! Акацуки с разочарованным бурчанием начали покидать крышу. Я была последней и уже собиралась было спускаться, но меня окликнул до боли режущий голос сзади: — Сакура, останься, пожалуйста. Нужно поговорить. Ещё раз. Нормально. Это, конечно же, был Сасори. И я, конечно же, осталась.