Wishing On A Star

Ледяной ветер забирается под изношенный свитер, а затем лезет дальше – к лёгким, к сердцу. Ледяной ветер бьёт по рёбрам. Ледяной ветер поселяется внутри, напоминая Алеку Лайтвуду, что жизнь – дрянь. Ледяной ветер – его отражение. Ледяной ветер – апрельский. Алек Лайтвуд курит. Курит, поступает так, как делают Примитивные. Но ему откровенно плевать на чёртово разделение, ему с некоторых пор, откровенно плевать на всех, даже на безмозглых Примитивных, не способных себя защитить. Алек Лайтвуд курит чёртовы сигареты и живёт в четырёх стенах. Алек Лайтвуд – не просто мальчишка с луком, он вроде как может нарушить правила (те, что новые), поэтому мать запирает его в особняке, но это ни черта не помогает. Алек Лайтвуд – чёрствый и уставший. Алеку Лайтвуду с некоторых пор плевать на правила. Изабель появляется в доме громко. Её каблуки (не менее 18 сантиметров) громко стучат, сталкиваясь с деревянным полом. Он раньше удивлялся, как его сестричка ещё не сломала себе ногу, но Изабель – Сумеречных Охотник, но Изабель – одна из лучших, Изабель не гоже спотыкаться и падать. У Изабель спина такая прямая, что Алеку хочется проверить, сломать, надломить. Но Изабель лишь гордо улыбается, когда ловит этот его взгляд. Изабель красит губы ярко-алым, улыбается этими самыми губами Примитивному (который ещё вроде и любимый). Изабель носит шлюховатые платья, совершенно не стесняясь и не робея. Изабель крепко сжимает кнут, а потом разрезает на кусочки очередного демона. Изабель поражает сознание каждого, кроме него. Алек просто привык. -Не кури. Воняешь. Изабель выражений не выбирает, лишь размыкает свои алые губы в улыбке-ухмылке, надеясь исправить ситуацию. Только её эти улыбки-ухмылки не помогут. Изабель улыбается шире, но Алек по-прежнему сидит в четырёх стенах и давится сигаретным дымом. -Не кури. -Как дела у Джейса? По-прежнему носится с Фрей? Алек не влюблён в Джейса. Алеку просто интересно и совсем немного обидно. Клэри Фрей – просто девчонка и без разницы чья она дочь. Клэри Фрей не получала ярких отметин, не училась драться, не драла колени на тренировках. Клэри Фрей носилась с Примитивным, отлично рисовала и слушалась свою мать. Клэри Фрей его раздражает. Ведь по сути, не появись Фрей, и не завари она всю эту кашу, всего этого бы не было. Клэри Фрей была первой кто нарушил его реальность, а дальше всё пошло по накатанной. -Это любовь, Алек. «Любовь» - пресловутое слово, в которое верят и Примитивные. Но Примитивные залечивают сердца спокойно и также спокойно забывают обо всём, а они – Сумеречные Охотники – так не умеют. А они вроде как страдают. Алек впервые не прочь побыть Примитивным. Изабель не верит в любовь, но это вроде как её образ. А Клэри Фрей верит, а Клэри Фрей заражает этим и Джейса. Клэри Фрей вонзает ногти в Джейса и прицепляется к нему, не давая уйти. Клэри Фрей становится «любовью» всей его жизни, только от этих слов Алеку хочется вздёрнуться. Он не любит Джейса, ему просто жалко, что такой Сумеречный Охотник превратится в собачку для рыжеволосой идиотки Фрей. -Как поживает Примитивный? Ещё не сдох? -Алек, как ты выражаешься? Изабель в общем-то смешно, но она закатывает глаза, ярко подведённые чёрным и садится рядом, словно чем-то может помочь. -И он не Примитивный. Он теперь Вампир. -Это многое меняет? У него стало больше мозгов? А Изабель вдруг смеётся, хохочет, откидывая голову назад. У Изабель локоны тёмные, наверняка, завитые при помощи плойки (что-то из мира Примитивных). Изабель откидывает тёмные локоны, а Алек вновь вспоминает уже-не-Примитивного. Саймон её не заслуживает. Её никто не заслуживает. -Алек, ты знаешь. Смех её прекращается, и она смотрит на него глазами тёмными-тёмными, непроглядными. Алек знает, Алек понимает, Алек сам погряз в этом. -Что я знаю? -Что по новым законам отношения с Нежитью под запретом. По новым законам. Что за идиот написал эти законы? Может отрезать ему голову? -Тебе же плевать на законы, Иззи. -Но не тебе. Изабель ему напоминает. Он ведь Алек Лайтвуд. Он тот, кто останавливал Джейса и пытался оградить всё того же Джейса от сумасшедшей Фрей. Он старший. Он тот, кто почитал закон и слепо верил в него. Но закон от него отвернулся, но закон ему напомнил, что Сумеречные Охотники – солдаты, прежде всего. Закон послал Алека Лайтвуда к чёрту, а потом запер в четырёх стенах. -Когда меня освободят? Я ведь не нарушил закон. -Они, говорят, что ты слишком близок к этому. А про освобождение ничего. Боюсь, тебе придётся провести вечность здесь. Изабель усмехается. Горько, обидно. Изабель пытается улыбнуться, но алые губы уже не могут размыкаться в улыбке. -У меня никогда не было вечности. -Это не отменяет того факта, что они боятся. Они приказали Магнусу Бейну держаться подальше от Охотников. Но он любит тебя… -Нет, Иззи. -Но он любит. -Как и Саймон. Изабель кивает и что-то рушится, и что-то в ней – идеальной и недосягаемой трещит по швам. А Алек обнимает сестру, касаясь идеальной кожи, а затем просто прижимается ко рту, смазывая алую помаду, стягивая с неё маской идеальной. Это неправильно, так неправильно даже для Примитивных. И это, наверное, нарушает закон. Только Изабель Лайтвуд всегда плевала на закон. Только Александр Лайтвуд больше не подчиняется им. У Изабель что-то хрустит в спине, когда он вжимает её в ледяную стену. Этот мир неправильный, грязный и чёрный. Этот мир – дрянь. И теперь Алек Лайтвуд это знает. Но ему уже всё равно. Но ему совершенно всё равно. Потому что у Изабель – тёплая, даже горячая, как жаркий июль. Июль прекрасно разбавляет апрель за грудиной.