Wishing On A Star

Красивая, тонкая, блистательная. Сестра Тристана Де Мартеля - красива. Той необычной, странной, неизведанной красотой. В ней нет ни капли типичности или шаблонности, черты её лица не отличаются правильностью, но завораживают, привлекают внимание и очаровывают с первого взгляда. Она – словно дикий цветок, до ныне неизведанный, но такой прелестный, что непременно хочется сорвать, заведомо зная, что чудесный цветок завянет, засохнет, обратится хрустом в руке, если сжать. Но соблазн велик, не сорвать – тяжело, и люди рвут, забывая, что обрекают прелестный цветок на смерть. С Авророй точно так же. Аврора – словно чёртов магнит, эпицентр всех событий. Аврора – прелестна. Рыжие локоны летят по ветру, кудри поднимаются вверх, но не мешают, не лезут на лицо – даже ветер очарован ею. Серые глаза извечно куда-то устремлены, они непохожи на хмурое небо, они словно нечто иное, непонятное Тристану. Его сестра красива, не по классике, просто красива и прелестна. К его сестре все тянутся, кидают взгляды, пытаются заговорить, и горячая кровь Де Мартеля слишком сильно будоражится, а сердце норовит пробить дыру и вывалиться на обозрение всем. Тристан уверен, её волосы такие же алые, как его кровь и сердце. Слабая, тонкая, нуждающаяся в защите. Все норовят сорвать цветок, но с Авророй так нельзя. Аврора общается только с избранными (с кем Тристан разрешил) и хмурит брови на тех, на ком её брат поставил огромный красный крест. Своя воля у неё имеется, но Аврора верит в брата, верит в его смекалистость. Аврора ему подчиняется, а Тристан снова приказывает, потому что его сестра хрупка, его сестра нуждается в защите и именно он может защитить её, скрыть от безумных голодных взглядов гостей Де Мартелей. Тристан может её защитить, Тристан этого хочет. Они оба в это верят. Аврора доверчиво прижимается к Тристану, слушает всё, что он говорит и обязательно выполняет. Внутри собственное мнение и желания, что считаются запретными, благодаря её брату. Аврора брата немного боится, он ведь умён, силён, хитёр. Аврора трясётся от одного его взгляда, поникающего в самую глубь, в её тонкую, хрупкую душу, такую, что нужно защищать, а лучше просто закрыть. Авроре хочется свободы, громкого девичьего смеха, порой глупого, но такого нормального. Авроре хочется книжной любви, такой запредельной, такой всепоглощающей, что накрывает и никогда не отпускает, потому что длится вечно. Аврора брата боится, но подбородок вздёргивает высоко и улыбается. Тристан просто защищает её. Мечтательница, фея, сказочница. Аврора мечтает. Так глупо опускается в мечты, витает где-то в облаках, а Тристан ловит её взгляд. Тристан боится. Его сестра – фея, взмахнёт крыльями и улетит, а он останется здесь, один, без его любимой рыжеволосой сестры. Аврора мечтает. И мечты её по-девичьи глупы, лишены чего-то сверхъестественного. Аврора мечтает о букете ромашек, а не роз, что дарит Тристан. Шипы ранят кожу, оставляют маленькие царапины и кровь алая, как и её волосы падает каплями на землю. Шипы ранят, но Аврора улыбается и дарит брату свою практически фирменную улыбку. Брат просто привык ей дарить всё самое лучшее, что в его понятии дорогое, а розы всегда были дорогим удовольствием. Аврора мечтает о тепле, мягких объятиях, от которых мурашки по коже и что-то мягкое за грудиной. Аврора получает жёсткую ладонь своего брата, колючие объятья брата и совсем не ощущает тепла. Тристан – не тёплый, расчётливый. Тристан – пожар, не маленький огонёк, что будет греть, а пожар, адов котёл, чей огонь оставляет ожоги на бледной коже. Тристан способен лишь убивать, лишать чего-то. В нём нет тепла. Лишь огонь, собственные черти и пороки – его личный ад. Но Аврора обнимает брата в ответ, брат пытается о ней заботиться, хоть получается и не всегда. Чистая, правильная, неосквернённая. Аврора лишена хитрости, того женского умения льстить и лгать. Аврора напоминает ребёнка, с глазами, широко раскрытыми от удивления, наивно детской улыбкой и бурной реакцией. Аврора – не глупа, просто видит мир сквозь шёлковые ткани, в которые её укрывают, сквозь его защиту, что душит, и сквозь огромные стены в душе. Аврора – ребёнок, красивый, тонкий, привлекающий внимание, но такой поистине наивный. Аврору хочется спрятать, укрыть от этого грязного и неправильного мира. Но Аврора сама тянет руки, сама тянется к жизни, а жизнь – штука нехорошая, жизнь её поломает, изменит, лишит той детской наивности. Тристан бьёт хлыстом провинившегося – хлыст оставляет кроваво-алые следы (как её волосы). Тристан обещает, что Аврора никогда не познает вкуса жизни, потому что вкус жизни – опасен, и первоначальная сладость неизменно обращается ядом, отравляющим остаток жизни. Глупая, глупая, глупая. Тристан сжимает руки в кулаки и пытается сдержаться. Аврора просит его не делать ничего, но Тристан знает, что Люсьен получит, так получит, что уже никогда не прикоснётся к его сестре. А ещё Тристан знает, что виноват во всём Никлаус, но обижать гостей (хоть и липовых) – нельзя, к тому же, Никлаус не обычен, что делает его опасным. Тристан хочет жить, Тристан знает, что и как нужно сделать, чтобы выжить. Аврора его предала. Мысль бьёт по грудной клетке, царапает, скользит липким чувством по лёгким. Аврора его предала. Поступила, как не благоразумная девчонка. Аврора его предала. Своего брата, который всегда её защищал. Но Тристан ей больно не сделает. Тристан не может обидеть Аврору. Аврора - хрупка, тонка, практически иллюзорна, нереальна. Аврору обижать нельзя. Руки её тонки, кости хрупки, а душа чиста (даже сейчас). Тристан выслушивает её привычно сбивчивую речь, прижимает к своей груди и осторожно касается алых прядей – кровь Люсьена точно такого же цвета. Аврора предала его. Снова. Тристан не сдерживается. Тристан не может. Ярость бьёт, ярость кричит, ярость выключает логику, оставляя лишь чувства, рисуя алыми линиями. Тристан кричит на сестру, а она зажимает ладонь, прижимает её ко рту и смотрит так, словно перед ней не Тристан, просто его внешняя оболочка. Эмоции бурлят в груди де Мартеля, отравляют разум, и он кричит, проклиная свою сестру за то, что он не может поступить с ней как обычно. Но он её любит, его родную и самую близкую. Аврора предала его. В третий раз. Аврора сопротивляется. Когда горячие губы прижимаются к её, она сопротивляется, потому что это неправильно, потому что это её брат, что всегда делает как надо. Только Тристан горит, словно у него лихорадка, и целует, терзает идеальные, не искусанные губы. Он крепко держит её запястья, не позволяя отхлынуть от него, убежать, вскинуть шёлковыми юбками и скрыться среди стен, не осознавая за что. Тристан злится, и злость рушит всё, всю его выдержку. Он целует её так, что отвращение к себе растёт в груди слишком быстро. Авроре стыдно, потому что это неправильно. Аврора – чистая, а этот поступок грязный, этот поступок мажет ярко-алым по её идеальному белому характеру. Алый ярким пятном виднеется на белом. Алый – лишь начало. Хитрая, умная, коварная. Аврора по-прежнему красива. Её красота не исчезает, лишь ярко выделяется на фоне остальных. Но теперь Де Мартель её не скрывает. Она носит платья, что разрешены в современном мире. Чёрные, с открытым декольте и длиной, не скрывающей ног. Аврора ухмыляется Никлаусу и улыбается, как победительница, когда он послушно идёт за ней. Никлаус ею очарован. Это не проходит сквозь века. Она громко стонет, сжимая шёлковые простыни, и прикасается к его губам так, что кровь гибрида горит нехорошим огнём. Она держит гроб Ребекки у себя, уходит из-под опеки своего брата и зазывно улыбается ему на званом обеде. Порочная, грязная, неправильная. Аврора целует своего брата до алых кровоподтёков (в тон её волосам), бесстыдно прижимается и обещает, что убьёт Никлауса, когда придёт время. Аврора Де Мартель – испорчена. Аврора Де Мартель – потеряна. Аврора Де Мартель – грязна. Но Тристан больше не пытается её спасти. Он целует её, кусает губу до алых капелек крови и сжимает до хруста костей. Аврора Де Мартель – испорчена. Аврора Де Мартель – потеряна. Аврора Де Мартель – неправильна. Но это не проблема. Аврора Де Мартель – испорчена. Аврора Де Мартель – потеряна. Аврора Де Мартель – порочна. Под стать ему.