Wishing On A Star

Держать её за руку, успокаивать после очередной лекции Арии и стоять на её стороне – всё под запретом. Майку нельзя чувствовать к Моне что-то кроме отвращения. Майку нельзя даже находиться рядом с ней. Ария закатывает очередную истерику, восклицая через каждые три секунды «Как ты можешь», «Она обманщица», «Она столько плохого сделала нам, Майк». Только Мона вовсе не кажется Майку обманщицей, убийцей или маньяком. Мона искренне боится, трясётся за него. Мона слишком крепко цепляется в его руку, когда Ария начинает скандал, Мона ретируется мгновенно, не убегает, просто хочет облегчить его жизнь. Мона извечно задаётся вопросом «Стоит ли» и спрашивает его: «Может не надо, Майк?» – прибавляя: «Я рушу твои отношения с семьёй». Моне страшно за него до трясущихся рук, Мона искренне боится, что она вновь что-то испортит. Мона портить не хочет. Не его жизнь, не Майка. У Арии сил больше нет, и запас слов заканчивается после пятой ссоры, но Майк по-прежнему с Моной. Майк перестал быть хорошим мальчиком, который всегда слушается свою сестру. Ария не всегда права. Не права и в этот раз. Мона помогает ему с домашним заданием, объясняет всё, что он упрямо не может понять, спокойно, не срываясь на громкие восклицания. Майк слушает через раз, а Мона, сама того не замечая, касается его руки, когда перелистывает страницу и скромно улыбается, когда он наконец-то понимает хоть что-то. У Майка не хватает терпения, у Майка чёртова необходимость в ней. Майк касается её руки осторожно, Майк так же осторожно касается лба губами. Их отношения не строятся на разврате и пошлости или скандалах и ругани. Их отношения строятся на вот таких вот тёплых встречах, на тихом понимании друг друга и полного доверия. Их отношения тёплые, мягкие, верные. Майк не понимает сестру, она, стоит сказать, творит дела гораздо хуже его, но лекции читает ежедневно. Ария ни чем не лучше его. У Арии целый вагон секретов и ненужные поцелуи не с теми парнями. У Арии отношения с учителем (с безумно скучным, нельзя не отметить), но Ария не чувствует себя виноватой, Ария видит в этом что-то особенное, Ария умело изображает жертву. Майк знает о её жизни слишком много (не стоит оставлять свои любимые дневники на видном месте, Ария), Майк умело делает выводы, приходя к единому – Ария не может судить Майка, Ария совершила куда больше запретного, чем он. Майк касается лба, оставляя целомудренный поцелуй на прощание, Майк держит Мону за руку, когда её вновь пытаются унизить, Майк обнимает Мону крепко, когда она, та самая опасная и злая, по словам Арии, готова разреветься и лить глупые никому не нужные слёзы. Майк знает, верит. Ария не права, Ария не может судить его и Мону. Мона – настоящая. Майк видит. В её слезах, лишённых фальшивости, в её подрагивающих руках и этом взгляде, из-за которого Майк прижимает её к себе крепче обычного и шепчет на ухо что-то банальное и глупое, но Мона смеётся. Смеётся сквозь слёзы и жмётся к Майку в поиске защиты. Мона – умная. Она справляется со всеми задачками и примеры раза в два быстрее и лишь улыбается едва, не пытаясь его принизить. Майку ничуть не обидно, Мона – умная, не мудрено, что она так быстро расправилась с парочкой примеров. Мона – настоящая. Майк чувствует, видит. В ней нет фальши, нет наигранности, лишь искренность, которая больше никому не нужна. Мона для Арии становится практически второй Дженной, и Майк искренне желает, чтобы Моне было наплевать. Мона пытается, силится, но срывается неизменно, не умея справляться с обидой, копящейся внутри. Мона – настоящая. Майк чувствует, видит. Майку не нужны доказательства. Майк – правильный. Мона, по мнению Майка, тоже. Майк не курит сигареты за углом, не балуется травкой и не напивается в хлам. Майк не пытается кого-то принизить, не носит золотой короны на голове и не ругается матом. Майк посещает спортзал, ведёт здоровый образ жизни не ради хвастанья, а для себя и здоровья. Майк вежливо разговаривает с учителями, не грубит родителям и никогда не дерзит – Майк воспитан правильно, верно. Майк не выделяется из толпы, Майк – незаметная часть. Майк – обычный, коих тысячи на свете, но Моне он нужнее всех остальных. В Майке нет манерности и деланного величия Кана, в нём некая обыденность, нечто слишком повседневное, но нужное Моне. Моне нужна обычная жизнь. Мона нуждается а этом ощущении обыденности. Майк – обычный. Только Мону это не коробит и не задевает. С Майком Мона практически забывает о прошлом, с Майком Мона перестаёт быть маньяком, сумасшедшим гением и некогда самой крутой девочкой школы. Мона становится обычной, тёплой мягкой, искренней. Майк приносит жизнь, приносит повседневность. Мона в этом нуждается отчаянно, Моне это нужно. Мона устала от слишком неправильной для подростка жизни. Мона хочет спокойно есть мороженое в парке, делать домашнюю работу вместе, прерываясь на смех, и держаться за руки, словно это самое главное, словно они в каком-то фильме про подростковую любовь, и конец у них обязательно будет счастливый. С Майком Мона настоящая. С Майком Мона живёт. С Майком Мона не опасна. Мона нуждается в тепле, в искренних чувствах и защите. Мона – сильная, но Мона устала защищать себя сама. Мона устала быть извечно одной, выживать самой, цепляться за жизнь, зная, что та может и позволит жить, но не отстанет, будет бить с каждым разом, прибавляя силы. Моне нужна защита. Даже не физическая, моральная. Моне как-то неправильно приятно, когда Майк осторожно берёт её за руку и сжимает крепко-крепко, когда Ария вновь беснуется, орёт, а Майк отвечает сестре, защищая опасную, по словам Арии, маньячку. Моне до одури приятно, когда он прижимает её к себе, и она неосознанно вдыхает запах его не приторного одеколона. Моне приятно, когда он начинает шептать ей какие-то глупости лишь бы успокоить. У Моны сердце ударяется о грудную клетку, когда Майк осторожно касается своими губами её. Губы у него сухие, мягкие. Моне крышу сносит от этой нежности, заботы, которой в жизни Моны давно не было. У Моны в горле пересыхает, а сердце вновь ударяется о грудную клетку, когда он признаётся ей. Мона ему нравится. Майк говорит спокойно, не дёргаясь, не пугаясь, но сердце у Моны бьётся в два раза чаще, а дыхание перестаёт быть ровным. Мона рядом с Майком настоящая. Мона рядом с Майком человеком. Мона врёт Майку. Но он знает, он видит, понимает. Майк обнимает её как можно крепче и шепчет глупое: «Ты мне нравишься, Мона», – боясь спугнуть её таким же глупым, но слишком громким «люблю». Майк целует нежно, осторожно, в надежде, что она прекратит творить за его спиной. Только Мона не прекращает. Но Майк продолжает отвечать неизменным «Да» на её «Ты мне веришь, Майк?». Мона Майку врёт. Но не рядом с ним. Рядом с ним Мона настоящая. Мона не останавливается на достигнутом, Мона дальше творит «зло», скрывая от него правду. Мона, может быть, и серийная убийца, маньяка, психопатка, как говорит Ария. Но Майк продолжает отвечать «Да» ей и самому себе. Мона продолжает творить злодеяния. Мона Майку врёт. Но они ещё подростки, глупые, влюбляющие слишком сильно, не умеющие отпускать. Им (ещё) можно немного пожить иллюзиями.