Wishing On A Star

«Никто не идеален, Спенсер. У каждого свой багаж». У него блистательная улыбка и британский акцент, способный свети с ума. У него примитивная работа. Врач, простой обычный врач, в обязанности которого входят постоянное существование на работе, обходы больницы вечером и выписывание лекарств, что, если честно, не помогают. Лекарства, знаете ли, не могут просто взять и избавить от шизофрении. Не так ли, доктор Кингстон? Таблетки не способны избавить, но они могут смягчить симптомы. Таблетки могут вылечить грипп, понизить температуру и укрепить иммунитет. Таблетки могут замедлить развитие болезни. Таблетки могут спасти. Но не угольно-чёрную душу, что погибла в собственных пороках. «Никто не идеален, Спенсер. У каждого свой багаж». Никто не идеален, даже Спенсер. Спенсер, та самая умная и вместе с тем красивая и стильная ученица школы Роузвуда, отвечает на грязный (во всех смыслах) поцелуй и прижимается к нему всем телом. Спенсер, та, что идеальная на мгновение забывает про помолвку сестры, забывает, что губы, целующие её сейчас, совсем недавно шептали «Ты выйдешь за меня, Мелисса?». Забывает, что он не принадлежит ей, что он жених её сестры. Забывает, что она Спенсер Хастингс и обязана быть идеальной. Мелисса, стоит сказать, справляется с эмоциями лучше, Спенсер. Всё-таки первая дочь первая во всём, не так ли? Спенсер даже не может поставить точку, неизменно добавляя ещё, получая троеточие, что не является концом, а обещает долгое продолжение. Спенсер даже не может поставить точку. Железная Спенсер Хастингс что-то не может, а с этим что-то справляется весёлая Ханна. Ханна ставит такую жирную точку, что и без того слабая психика трещит по швам. Жаль, что мама Калеба не платит сполна, когда он пытается её переехать. Ревность тоже не вылечишь таблетками, мистер Кингстон. Не вылечишь? Сумасшествие тоже не лечится, сколько таблеток не глотай. Разноцветные, большие и маленькие, разной формы… Люди пойдут на всё, чтобы заработать деньги. Люди умело выставляют ложь за правду. Но Вы определённо лучший из тех людей, так, мистер Кингстон? Таблетки не лечат гнилых душ, а операции бесполезны – вырвешь гнилое сердце и умрёшь. Гнилое, чёрное, плохое – неважно. Важно лишь то, что сердце – это жизнь, а он хочет жить. А он хочет мучить их. Хочет стать их самым страшным кошмаром, что будет приходить каждую, врываться в открытые окна и сводить с ума, не давая спать. Мучить их. Убивать морально. Заставлять отпускать руки. Втаптывать грязь, дробить кости и медленно убивать, наслаждаясь процессом. Сумасшествие не лечится, мистер Кингстон. Сумасшествие сидит внутри, выедает человека, убивает его, оставляя лишь оболочку. Сумасшествие, маразм, безумство… Убивают личность. И оболочка не контролирует себя, выпуская своих демонов на волю, позволяя им творить всё, что захотят, не пытаясь вернуть ненужный контроль. Наслаждаясь чужими эмоциями. Боль. Страх. Слабость. Ломать людей, вслушиваясь в хруст костей. Находя в этом свою истину. Безумство не лечится, мистер Кингстон. Безумство – часть вас. Часть души, неотделимая, единственная верная. Безумство. Безумство в крови, безумство – неотделимая часть. Безумство толкает на поступки. Заставляет втаптывать людей в грязь, чувствуя себя сильнее, насыщаясь их слабостью, ощущая силу. «Никто не идеален, Спенсер. У каждого свой багаж». А какой багаж у Вас, мистер Кингстон? Очаровательная улыбка, интрижка со Спенсер Хастингс, британский акцент и… …И «шизофрения» в строке «диагноз». Но никто не узнает, мистер Кингстон. Но никто не догадается. Это станет нашим общим секретом. Хотя, двое могут хранить секрет, только если один из них мёртв, так, что выстрелите мне в спину. Шизофрения. Шизофрения, сделавшая Рена Кингстона маньяком. Шизофрения, сделавшая Рена Кингстона «Э». (А вы выпейте ещё таблетку, мистер Кингстон, ослабьте симптомы…)