Wishing On A Star

Лидии просто необходимо создавать видимость счастья. Счастье создавать не получается (слишком много нечисти вокруг и странного запаха горя достаточно), поэтому Лидия просто пытается не уходить в полную печаль, не подыхать оттого, что грудную клетку разрывает на части от всех бед. Не преувеличивать, не ломаться, не поддаваться – хороший девиз, который Хейл рвёт с треском, с широкой ухмылкой по губам. Лидия собирает Питера по кусочкам – складывает один за другим в картинку, но Хейл шипит, разрывая её усилия – Питер не чёртова жертва, Питер вроде как враг. Питер извечно ухмыляется так, что у Лидии коленки должны трястись от страха, но нет. Лидия боится докторов, пустынной волчицы и зверя – Лидия боится неизвестности. С Питером неизвестности сложно бояться. У Питера, вероятно, новый план по чьему-нибудь убийству, какая-нибудь сообщница-стерва, похожая на Кейт, и хитрая ухмылка по губам, скрывающая истинную личину. Лидия не боится Питера, с Питером всё просто – ты знаешь, чего ожидать от Хейла. Лидия срывается на МакКола, потому что именно он придумывает вытащить Хейла ради информации. Стая Тео находит Девкалиона, они – Питера. Лидия знает – они на равных – не особо разговорчивы по делу. Лидии необходимо счастье (то забытое, с розовыми подушками на кровати, девичьими секретами и красной помадой на шее Уиттмора). Лидии необходимо счастье, как минимум – его видимость. Лидия знает, что Питер не тот, кого следует спасать. Лидия знает, что ему это, наверняка, не нужно. Но Лидии плевать. У МакКола – дела, у Стилински – тоже, у Киры – проблемы. Лидия остаётся на время ненужной, когда обещает «я присмотрю за ним» и отвечает на вопросительное «да» Стилински кивком головы. Питер тогда смеётся над ней с извечной хрипотцой в голосе. – Неужели для меня не нашлось даже нормальной охраны, Лидия? – Заткнись, Питер. Питер, кажется, не меняется, словно они не вытащили его из дурдома. – Как тебе психушка, Лидия? Условия, конечно, не очень и мебель тебя лет на десять старше, и люди не особо общительные, но всё-таки? Лидия уходит, громко стуча каблуками, осознавая, что Питер – чёртов мудак – не меняется, что он по-прежнему невыносим. Лидия ещё помнит, как её поджарила та стерва, засунув электрошокер под бок. Лидии впервые хочется вернуться в свой маленький ограниченный мир, где Уиттмор – недо-принц, картонная корона на голове и проблемы выбора платья, а не ножа на всякий случай , если голос подведёт. Лидии снова хочется нацепить на лицо маску глупышки, делать вид, что ни черта не понимаешь и не кричать, предсказывая кому-то смерть. Лидии хочется сдаться, поднять белый флаг или же, как вариант, просто сдохнуть, не выдержав всего этого. Лидия улыбается рафинированному МакКолу, сжимает руку Стилински, в попытке показать, что она рядом, и отвечает уверенным взглядом на вопросительный взгляд Малии – многое вместе пережили, научились глазами разговаривать. Питер смеётся над этим «балаганом», называя её более умной чем это, на что Лидия лишь злобно шипит, Лидия – часть стаи, и это, кажется, въелось под кожу. – Ты меня бесишь, Питер. – Спасибо за комплимент. Лидия собирает Питера по кусочкам. Лидия спрашивает его про семью, интересуется, что он думает насчёт Дерека и Коры. Питер отвечает неизменным плевать, называя Дерека «наивным» и не отвечая про Кору. Лидия спрашивает его про волчицу и про Малию – тоже семья. Только Питеру плевать, и волчицу он называет чёртовой сукой, Малию – её копией. Лидия просто спрашивает его. Про жизнь, про семью. Питер отвечает в привычной нахальной манере, подтверждающей, что он не ценит ничего. В Питере Хейле ни хера святого. В Питере Хейле лишь чернь и грязь. Питер Хейл – чёртов ублюдок и сволочь. Лидия с детства учили не разговаривать с плохими дяденьками (что-то из разряда «не садись к плохим дяденькам в машину, не открывай дверь неизвестным и держись от неизвестного подальше» – мама говорила правильно). У Хейла черти в туманно-серых глазах. У Хейла душа настолько осквернённая. Лидия сдаётся спустя три недели с беззвучным «блять» где-то в мозгу. У Хейли губы – ледяные, а руки – горячие, и Лидию с ума сводит этот контраст. У Хейла сигареты – дорогие, а алкоголь – элитный – лучше травиться чем-то качественным, чем сажать здоровье палёным. У Хейла души, оказывается, вовсе нет, а вместо сердца – выжженные угли – Кейт умело устраивает пожары, выжигая и внутренности. Лидии просто необходимо создавать видимость счастья (ещё лучше не видимость, но просто счастье – без шансов). Лидия проигрывает Хейлу по всем возможным пунктам, разучившись делать записи в дневнике и рисовать глупость на милом личике. Лидия необходимо счастье. Счастье дохнет (запивать горе коньяком и давиться сигаретным дымом оказывается легче, чем рисовать сердечки на страницах розового дневника).