Wishing On A Star

Бристоль ни черта не меняется; толпа под предводительством очередной Эбигейл Шток (иссушенные перекисью водорода волосы, укороченная умелыми руками швеи юбка и два ряда накладных ресниц поверх серо-голубых глаз; у первой Шток хотя бы цвет волос был своим), ряды машин, пролетающих пешеходный переход на сто двадцать, и парочка компаний из разномастных подростков с сигаретами в карманах и с бутылками в руках. Бристоль не меняется; какой-то парень, идущий по краю дороги, отдалённо напоминает Кука. Фредди не нравится, Фредди не знает в чём дело – вырос он или испортился город (который вроде как не меняется). Фредди привыкает к полному "Фредерик" от начальника отдела, дорогому коньяку на праздновании сорокапятилетия компании и пластырям от курения – что не сделаешь ради карьеры. У Кэсси – та же (слишком широкая) улыбка по губам и кожа обтягивает кости; помада на два тона темнее, а платье сидит по фигуре – пара килограмм пошли на пользу, на место костлявости пришла стройность, а тонкая талия сейчас (всегда) в моде. Только Фредди для Кэсси – практически новый, а Кэсси для Фредди по сути – никто; лишь что-то отдалённо похожее на них лет пять назад проскальзывает во внимательном взгляде. Кэсси Фредди не знает; Эффи ответила лишь на одно письмо, равнодушно послав её, не являющуюся для Стонем никем. Фредди слышал что-то о худощавой и долбанутой Кэсс, слинявшей в Нью-Йорк однажды вечером. У них (вроде как) много общего (хреновая любовь, посаженная печень, аттестат из одного колледжа) в сумме незначащего ничего; С Эффи и Сидом всё привычно хреново, у Кука печень однозначно хуже, а аттестат валяется где-то на верхней полке с документами, не имея никакой пользы. Они встречаются в (вроде как) самом дорогом клубе, на прокуренном выходе, с валяющимися полупотушенными (техника безопасности – наше всё, ага) сигаретами. Фредди привычно хлопает по карманам, но сигарет не находит (хватит дымить, Фредерик, не теряй работу), Кэсс в своём блядски коротком, но совсем не Эффином, серебристом, улыбаясь, протягивает сигарету. Знакомство завязывается сразу, без имён, простым вопросительным "хреново" и последующим положительным ответом. На Кэсси сложно повесить метку, облегчить ярлыком жизнь, выбрав ту или иную манеру общения; на шлюху она вовсе не тянет, на святую – тем более. У Кэсси – пожухлые завитые плойкой локоны, пропавшие лаком за пару долларов, съехавшая бретелька платья и отсутствие страха рассказывать о своей жизни каждому встречному. Он слишком быстро привыкает; привыкнуть к плохому проще, но с Кэсс это не проходит. У неё улыбка сумасшедшей и мелькающее безумие в выцветших океанах глаз. Кэсси не по штампам, не по долбанным повторениям и отточенным приёмам; без колготок в сетку или леопардового принта. С едва обесцветившимся "вау" и ненормальной беззлобностью, откровенным добродушием. Ей бы жить в своём Нью-Йорке, посещать деловые вечера и кружок любителей английских классиков; ей бы не возвращаться в прокуренный Бристоль, не думать об этом даже. Кэсси не отрицает; Кэсси честно сознаётся, что с Сидом всё хреново (синоним к "как всегда"). Фредди привычно качает головой, отвечая "плевать" на вопрос об Эф. Кэсси лезет в душу, вспарывает кожу алой улыбкой, прорываясь к внутренностям. Взрослая жизнь оказывается дерьмом; ну, знаете, не принимает в объятья и не гладит по головке, сладко сетуя, что это первый взрослый день, подкидывает тупых работодателей, сетующих про опыт (который вроде как не выдают вместе с аттестатом?), и лживых блядей, вырубающих парочкой таблеток, оставляющих ни с чем. У Фредди – большой опыт общения с блядями, правда. Только ту он любил до болезненного сильно, только той дорожил, а она распорола грудную клетку и разбила сердце повторным "никак" (пара сотен миль, Фредс, против расстояния нам никак, понимаешь?). Кэсси – странная, убивает в себя бутылку виски, но не портится (но не улучшается, нет), разбавляет свою жизнь яркими красками, накладывает толстый слой алой помады, пряча обиды. Он бы назвал её куклой, статуэткой; запястья фарфоровые, с синими линиями в склеенных местах. Но на куклу она не тянет; никотин тлеет в лёгких, спирт – в печени. Кэсси больше смахивает на брак фабрики изящных хрупких изделий. У неё синими венами по коже Сид, у него левым предсердием Эффи. С Сидом около сотни "мимо" – вечное нахождение рядом, вечные недостающие пару метров - смешно, честное слово, до выхарканных от смеха альвеол. С Эффи всё привычно "невозможно" – побежать бы друг к другу на встречу, как в клишированных романах, но что-то не выходит – невозможное должно быть возможным, но не здесь, не в прокуренном мире Эффи Стонем. Кэсси делится сигаретами, Фредди – способами отучиться; Кэсс не размазывает тёмные тени по верхнему веку, Фредди не носит ужасных растянутых футболок. Кэсси целует мягко и обнимает со спины, Фредди пропускает солнечные пряди сквозь пальцы; выходит долбанная пародия на счастье, дешёвый спектакль с наугад выбранными героями. "Хреново?" – спрашивает Кэсси. "Хреново" – отвечает Фредди. И все становится на свои места, без липкого фальшивого счастья попытками нарисовать хэппи энд. Счастливого конца нет ни у одного, зато есть один на двоих – несчастный.