Цвет ночи

— О, Аро, вы сегодня такой страстный, каким были в первые наши ночи, — проворковала Сульпиция, уткнувшись в плечо мужа. Вампир буквально утащил супругу с бала. Эта прокля́тая Ренесми разожгла его желание до таких невообразимых размеров, что ему приходилось прикрываться мантией, дабы не попасть в неловкое положение. В таком состоянии жизненно необходима была разрядка и, не дожидаясь окончания праздника, он увёл Сульпицию в свои покои. Это было крайне пренебрежительно к гостям, но как верховный вампир, он мог позволить себе такую наглость. А дальше всё было похоже на безумие. Он как зверь налетел на Сульпицию, не оставив ни единого целого лоскута её великолепного тёмно-синего платья. Аро бросил жену на кровать и овладел так молниеносно, не оставив ей ни секунды для осмысления происходящего. Ему было безразлично, получает ли она какое-либо удовольствие от его быстрых и сильных толчков. Сейчас это было абсолютно не важно. Он не видел перед собой лица собственной жены: перед глазами стоял образ полукровки и её шоколадных глаз, смотрящих на него в упор. Оргазм накрыл с головой, его трясло, и он, рухнув в изнеможении, придавил своим телом Сульпицию, дыхание которой было неровным, а руки вцепились мертвой хваткой в его спину. — Простите за резкость, но вы были такой возбуждающей на сегодняшнем балу. Я не мог себя сдерживать, — переводя дыхание, соврал вампир, откидываясь на подушки. Он закрыл глаза и перед ним опять возник образ шоколадных глаз. «Да что за дьявол?! Прочь из моей головы!» — стараясь отогнать от себя навязчивое видение, он вскочил, но супруга властным движением вернула его на место. Обвив его тело, подобно змее, она прижалась к нему и зашептала так тихо, что даже он еле расслышал: — Куда же вы, сир? Ночь только началась. Останьтесь. Вы сегодня такой горячий… — она провела языком по его шее, заставляя желание вновь пробудиться. И Аро не стал сопротивляться, отдавшись и покорившись женским чарам. Но шоколадные глаза, этот взгляд и запах, что он никогда не сможет забыть, преследовали его все время их любовных утех. Он покинул собственные покои под утро, оставив Сульпицию в одиночестве, чтобы пройтись, успокаивая вновь налетевшие на него мысли. Коридоры замка Вольтури были пусты, но Аро прекрасно знал, что никто в этом замке не спит, хотя все гостевые комнаты были заняты. Вампиры не спали. Сон был им ни к чему, поэтому ночью большинство из них либо охотилось, либо придавалось любовной страсти, либо думало о вечности. Только одна гостья в его замке спала спокойным человеческим сном. Ренесми Каллен — ненавистная ему полукровка, размышления о которой владели им, не отпуская. Это пугало вампира всё сильнее. Он не мог быть зависимым ни от чего, даже от собственных мыслей. Но сегодня он попался. Он перестал контролировать не только мысли, но и свои желания. Каллен же совершенно не боялась его. Аро чувствовал как на балу, после их возвращения из сада, она искала его глазами, старалась оказаться рядом, не выпуская из поля зрения. Для чего? Неужели так хотела разозлить его, чтобы он быстрее исполнил её просьбу и безжалостно убил? Вольтури вышел в сад и сел прямо на землю, облокотившись на край фонтана. Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох. Ничего искушающего, только свежий летний воздух. Никакого намека на тот дивный, противоречивый аромат, что исходит от Ренесми. Он не мог понять сейчас самого себя: то ли он жалел, что не может сейчас его почувствовать, то ли он наоборот был этому рад. В голове одна за другой пронеслись кадры её жизни. Той никчемной жизни, что она показала ему. Что было у этой девочки за эти семь лет, когда она из ребенка превратилась в девушку. Ей ведь было почти восемнадцать: такая юная, такая красивая и желает умереть. Как опрометчиво. Интересно, это тот предел, до которого она выросла или она может стать еще старше? Почему-то его теперь волновали эти вопросы. Его волновала она. И ярость проснулась в правителе с новой силой. Ярость на самого себя. Он никогда никого не жалел, а тут вдруг обдумывает то, что сегодня показала ему полукровка, и не спешит убить её, рассуждая над её судьбой. Стоило бы убить вместе с ней всю их семью. Никчемную семью Калленов, которые даже не могли сделать счастливым единственного ребёнка. И вот опять. Он опять защищает её в собственных мыслях. Да, что же с ним такое? Аро с силой ударил кулаком по земле, вогнав руку по локоть. Так не должно было быть. Он не был готов к такому изменению внутри себя. Он должен убить Ренесми, как можно скорее избавиться от неё, чтобы его мысли вновь стали спокойными и размеренными. Внезапно из глубины памяти он достал образ. Образ умирающего старика, из которого он выпил кровь, будто из чаши с хорошо выдержанным вином. Он был одним из тех туристов, которых клан Вольтури обманом заманивал в свой замок. Их обед всегда поспевал вовремя, благодаря хорошей работе Хайди. Вот и в тот раз, когда группа зевак оказалась в подземелье, вампиры жадно накинулись на людей. Этот старик, что остался в его памяти, оказался последним из выживших. Аро припал к его шее, вонзив в неё острые клыки, но вместо мольбы о пощаде он услышал совершенно другие слова, что он предпочитал не вспоминать до сегодняшнего момента. — Забирая мою жизнь, помни, ты не всегда был таким. Когда-нибудь ты встретишься со своим страхом лицом к лицу, и он одолеет тебя. Навсегда изменит твою чёрную душу, — и после этих слов сердце старика перестало биться. Эти слова засели в голове вампира. Никто из смертных не осмеливался говорить ему подобные вещи, но этот старик, словно предсказатель, наговорил ему невесть что. И Аро почему-то поверил в его слова, хотя боялся сам себе в этом признаться, зарыв это воспоминание глубоко внутри. Сейчас же, вырвавшись наружу, оно вновь заставило его лоб покрыться холодной испариной и прокатиться ознобом по телу. Он шумно вдохнул, вскочил на ноги и метнулся в замок с твёрдым намерением убить Ренесми без отлагательств, прямо сейчас. Он в момент оказался в её спальне. За окном брезжил рассвет, освещая кровать, на которой лежала девушка, раскинувшись на белоснежной простыне подобно морской звезде. Она так и заснула, не сняв платье. Аро тихо подошел к ней, боясь вздохнуть. Как же она была прекрасна: её щеки украшал румянец, грудь вздымалась от мерного дыхания, подол платья задрался, оголяя стройные белоснежные ноги. Её приоткрытые губы манили, заставляя прикоснуться к ним. Вампир застыл. Вся его решительность ушла при виде прекрасного спящего тела. Он боялся сделать вдох. Он просто стоял и смотрел, как спит дочь его врагов, он любовался ею и уже не хотел скрывать это от самого себя. Ренесми явно снился сон, её глаза вдруг забегали под закрытыми веками, а дыхание участилось. Любопытство распирало вампира. Он присел на край кровати и дотронулся до её руки, читая мысли, становящиеся воспоминаниями. Но то, что он увидел, заставило его вскочить и, пятясь к двери, безвольно мотать головой, словно в забытьи. А затем скрыться за дверью, ринувшись в свои покои. Однако увиденное стояло перед глазами. Аро видел самого себя. Он целовал Ренесми так же, как это было в саду в ночи, а потом уже расстегивал её платье, покрывая поцелуями её шею, ключицы, плечи, спускаясь всё ниже и ниже. А она все шептала его имя и прижималась к нему с такой нежностью, с таким желанием… «Аро, мой Аро», — твердил её голос, разрывая его голову. Нечеловеческий крик обрушился на замок этим утром. Крик, от которого вздрогнули все гости и обитатели замка, а Ренесми проснулась в испуге. Верховный правитель вампиров сидел на постели, стиснув пальцами виски, и крик непонимания и потери контроля над самим собой вырвался из его груди.