Цвет ночи

Замок Вольтури больше не станет прежним, пока в нём бьется сердце. Сердце этой юной, наивной, неиспорченной девочки, что появилась ему в наказание за все злодеяния, заставив вновь чувствовать, быть уязвимым, ворошить его прошлое и вспоминать человеческую жизнь. Эвридика — для него это имя было отнюдь не древнегреческой мифологией. Он предпочитал никогда не поднимать его из глубин памяти. Но сейчас, направляясь в покои Сульпиции неспешным, человеческим шагом, он вслух произнес его, ощущая укол на кончике языка. Каким был Аро Вольтури тысячи лет назад? Молодым мужчиной, чуть за тридцать, который был предан своей семье, который безмерно любил сестру и родителей, а также девушку с голубыми глазами, чистыми как безоблачное небо. Он так ждал, что совсем скоро попросит её руки, и мир станет богаче на ещё одну крепкую и дружную семью, в которой будет царить любовь, доверие, верность и взаимопонимание. Он ведь даже не позволял себе притронуться к её телу, осквернить его до свадьбы, лишь невинные поцелуи и объятия были для них физическими проявлениями близости друг к другу. Остановившись, он оперся рукой о каменную кладку, собирая по крупицам свои человеческие воспоминания. Сколько раз он, засыпая человеком, представлял, как у него будут дети: несколько сыновей и обязательно дочь, такая же красавица, как её мать. Это было его счастьем. Обычным человеческим счастьем: семья и дом, где его ждали и любили. Примером ему всегда служила его собственная семья, где отец любил мать и души не чаял в детях. Будучи простым землевладельцем, он долгие годы откладывал деньги, чтобы дать сыну достойное образование. Аро всегда отличался умом, сообразительностью и все схватывал на лету. И когда он стал послом, путешествуя по городам Апеннинского полуострова, его семья гордилась им. Эвридика жила на соседней улице, но они не были знакомы, никогда особо не обращая друг на друга внимания, из-за достаточно большой разницы в возрасте. Если бы однажды ни встретились на городском празднике. На голове её был венок из полевых цветов, а в белокурых волосах играл ветер. Он отчетливо помнит, как она с другими девушками стояла поодаль и задорно смеялась. Он влюбился с первого взгляда, хотя никогда не верил в такую любовь, ему всегда казалось, что она вырастает из крепкой дружбы, но судьба доказала ему обратное. Он смотрел на неё изумрудно-зелеными глазами и не мог наглядеться. Если бы он знал тогда, что у этого прекрасного ангела нет сердца, что из-за неё он лишится человеческой жизни и обретёт тягость вечности, то никогда бы не подошёл к ней в тот день. Во времена его человеческой жизни браки заключались очень рано, но Аро всё ждал свою любовь и никуда не спешил, но, найдя её, смертельно ошибся. Эвридика обманула его, предала, отравив и выкрав у него ценные бумаги, которые он должен был привезти к этрускам в город, ныне называемый Вольтеррой. Он бы так и умер, свалившись с коня, задыхаясь от яда, сжигающего его изнутри, если бы не сжалившийся кочевник-вампир, решивший обратить его, увидевший потенциал, наверное. Вначале перерождение испугало его, он не понимал, что с ним происходит, каждый день был словно в тумане, его жажда крови была неуёмной, и только светлый образ его семьи заставлял его держаться подальше от родного города. Уже через несколько лет, осознавая своё новое состояние в полной мере и научившись его контролировать, он вернулся, чтобы убить Эвридику, но её не было, как и всей её семьи. Ходили слухи, что они уехали из страны. Аро не стал искать её и мстить. Теперь у него была иная цель: осознав своё могущество, силу и власть, он, заперев за семью печатями все свои человеческие чувства и эмоции, всё хорошее и доброе, что было в нём, начал создавать свой клан и первыми его членами стали Маркус и Кай — братья, как он их назвал. Пусть это были братья не по крови, но они стали его единомышленниками. И теперь, когда за много тысяч лет он обрёл безграничную власть, его человечность, всё то, чего он, как ему казалось, лишился — вырвалось наружу при одном взгляде, при одном касании, при одном поцелуе с юной и невинной мисс Каллен. Судьба смеялась над ним. Он вновь хотел семью, он вновь хотел быть любим, он хотел детей. Хотя и не знал наверняка, может ли Ренесми выносить ребёнка от вампира, ведь она была всего лишь наполовину человеком в отличие от Беллы, когда та забеременела. Но эта девочка, что осталась ждать его в спальне, её сердце, что ускоряло ход при его появлении, её мысли и чувства, что не оставляли сомнений в их искренности — всё это заставило древнейшего вампира вновь почувствовать себя уязвимым, но счастливым «человеком». Эта девочка стала его «жизнью», у него будто вновь появилось «сердце». И это было мучительно, нестерпимо больно, но в тоже время так сладко, что он замирал при каждом взгляде на неё, испытывая вихрь давно позабытых эмоций. Но если когда-нибудь она посмеет его предать, обмануть, он не оставит и маленькой частички её тела на этой земле. Он сам не заметил, что уже давно добрёл до покоев Сульпиции, остановившись перед дверью, погрязнув в воспоминаниях. Теперь же, когда голова его вновь стала холодной и расчётливой, а эмоции и чувства отключились, он постучал и, не дожидаясь приглашения, шагнул внутрь. Его супруга сидела в кресле, грациозно закинув ногу на ногу, и смотрела перед собой. Она даже не повернулась, когда он вошёл, очевидно, злясь на произошедшее в тронном зале. Он за долю секунды оказался перед ней, заставляя её обратить на себя внимание. Теперь же их глаза встретились и неотрывно смотрели друг на друга. Её взгляд источал ненависть, но вампира это не волновало. — Моя дорогая, — слегка ехидно начал он, чувствуя, как её челюсть с силой сжалась. — Вы так неожиданно покинули тронный зал, не дослушав. — Что вам нужно, Аро? Не смейте больше называть меня «дорогая»! — в её голосе слышалась обыкновенная женская истерика, которая в мире людей обычно сопровождается слезами. — Ну, ну, не стоит так убиваться, Сульпиция. Неужели вы думали, что я до бесконечности буду терпеть ваши выходки? Я итак дал вам достаточно времени для унижения нашего брака, — его голос был холоден и спокоен. — Что? Это вы мне говорите про унижение брака? Это не я лишаю девственности полукровок, и они стонут подо мной от наслаждения и просят ещё. Вы! Вы разрушили всё с самого начала. Вы не любили меня, а я ради вас бросила всё. Жизнь свою вам отдала! — она вскочила и хотела было уйти, но Аро грубо толкнул её обратно в кресло с такой силой, что оно жалобно заскрипело. — Да. Я сделал это. Я лишил невинности Ренесми, да будет вам известно, и я не скрываю этого. Я готов отвечать за свои поступки, что и сделал, собрав вас всех в тронном зале. Мне не нужна более супруга, которая своей неверностью оскверняет наше брачное ложе. Сульпиция открыла рот, чтобы что-то сказать, но Аро даже не думал её слушать. — Я всегда знал, что вы любите меня, но у вас чёрное сгнившее сердце, слишком эгоистичное, чтобы дарить истинную любовь. Вы эгоистка, вы так хотели заполучить мои ответные чувства, что не поступились верностью. Моя дорогая, я не маленький мальчик, которым можно манипулировать. Я не испытал ничего кроме отвращения, когда застал вас с любовником. Я и раньше догадывался, что они у вас есть, но когда такое неопровержимое доказательство, а потом... потом вы слишком заигрались. Вы можете любить лишь саму себя. Она больше не пыталась перебить его и вставить что-то в свое оправдание, она лишь молча сидела, уставившись на него пустым, ничего не выражающим взглядом, а он всё продолжал: — Мы были красивой парой, хорошими союзниками, партнёрами, любовниками. Не держите на меня своей всепоглощающей ненависти, она вам не к лицу. Свобода, что я даю вам, должна стать для вас лучшим подарком судьбы. Поверьте, именно её вы давно и хотели. Во всем остальном, я обещаю вам, вы не будете нуждаться, и я очень надеюсь, что мы останемся хорошими друзьями. — Друзьями… — медленно произнесла она, а потом опять вскочила и с вызовом взглянула на мужа. — Да она опьянила вас, эта маленькая дрянь! Она не человек и не вампир — просто чудовище. Вы никогда не были таким. Вы стали тряпкой в её руках. Одумайтесь! Она и я! Это же смешно! — она вновь дёрнулась, пытаясь уйти, но рука Вольтури крепко сжала её шею и усадила на место. — Сульпиция, услышьте сейчас меня! Развод на этой неделе. Своего решения я не меняю. Никогда. И если хоть один волос упадет с головы Ренесми по вашей вине, можете начинать молиться о вашей грешной душе. Я убью вас. Жестоко убью. Аро ослабил хватку и убрал руку. Он сказал ей всё, что считал нужным, всё, зачем шёл в её покои. Вечность их брака рухнула, словно тяжелая ноша, столетиями висевшая на нём. Однако, всё равно, стоило поблагодарить за их совместное время супругу, которая буквально через несколько дней станет бывшей, поэтому у самого выхода, он повернулся и произнес: — Спасибо, Сульпиция. Спасибо за века, подаренные мне и клану, но судьба всё расставила по местам. И, не обращая внимания на свирепые взгляды, которые она метала в него, он улыбнулся и вышел за дверь.