***
— Варла, я уверена, что Альянс не стоит за атакой. — Организуй мне встречу с Мон Каламари, — Варла сама раскладывала свои вещи, которые уже принесли слуги. Королева уже в более домашней одежде сидела на застеленной кровати старой подруги. Пусть между ними была пропасть из политики, но Брея хотела вернуть ту теплоту отношений, что была когда-то. Женщина чуть подвинулась и немного скривилась. — Все еще болит? — участливо произнесла Варла. Брея кивнула, сглатывая: — Сердце болит больше. Я каждый день… жалею. — Бри, — мягко коснувшись плеча Королевы произнесла Варла. — В том, что тогда случилось, твоя вина лишь отчасти. Не стоит брать на себя ответственность за всякий сброд. — Если бы я осталась сидеть дома… — Бри, тебе было шестнадцать, это не то время, когда дома надо сидеть! Обстоятельства так сложились… — Обстоятельства… — проговорила Брея. — Вон Падме войну прошла. И ничего… — Ты не Падме… — Вот именно, — оборвала ее брюнетка. — Прости, Бри, — но я не это имела ввиду. На самом деле, ты куда более семейственная, — Варла улыбнулась. — Если бы те, кто ею восхищался, попробовали бы пожить с ней, они бы восхищение все потеряли на второй день, а на третий — сбежали. Ее жизнью можно восхищаться, но только со стороны. Она даже ребенком порой была невыносима. Ты куда лучше приспособлена для семейной жизни. Так что не переживай, — рыжеволосая присела рядом, обнимая. Брея обняла ее в ответ: — А я ведь даже не ревновала. Знала, что не дотягиваю, — женщина провела рукой по влажным глазам. — Варла, есть кое-что еще, но пообещай, что никому не расскажешь. Пожалуйста… Варла серьезно посмотрела на Брею, чуть кивнув. — Ты знаешь, что Лея не моя дочь. — Да, конечно, — естественно, она знала — после того ранения, Брее поставили бесплодие. — Она — дочь Падме, — практически выпалила женщина, словно боялась, что в следующую секунду ей просто не хватит мужества сказать. Глаза Варлы округлились. — Что? — Все же думали, что они оба погибли, по крайнем мере, мне так сказали. Но она — единственное реально близкое мне существо в этом мире. Я хотела дать ей все, что могла бы дать своим детям, — в глазах женщины стояли не только паника и страх, но еще отчаяние и нежность по отношению к девочке. Варла в который раз удивилась доброте Бреи. Она не просто взяла на воспитание чужого ребенка — она искренне любила девочку, дочь женщины, к которой должна была, по идее, ревновать. Варла обняла подругу, поглаживая ее по спине, а сама уставилась на какую-то загогулинку в рисунке на обивке стен, словно пыталась рассмотреть ее во всех деталях. Она понимала, что сейчас не время говорить Вейдеру, что его дочь воспитывалась в другой семье, которую он подозревает в связи со своими врагами. Хотя, то, что она слышала о Принцессе Алдераана, характером она пошла точно в папу. — Я не скажу, пока… Одаренного, — то, что девочка унаследовала Силу, Варла не сомневалась, — не спрячешь. — Она внезапно перевела взгляд на Брею. — Так вот почему тут джедай, вы ее обучаете! Хотите использовать как оружие против собственного отца. — Варла вскочила. — Натравить на собственную семью, собственную кровь. Сила! Насколько же вы вероломны! — Нет, стой… Кено… — она остановилась. — Я не хотела, чтобы ее учили… Варла поправила юбку платья, разглаживая складки, и подняла голову на ту, которую считала подругой когда-то: — Устрой мне встречу с представителем Каламари. Если это не они, то кто-то явно хочет подставить и стравить всех, устроив Гражданскую войну. Я отправлюсь сразу после бала, но мне нужен в сопровождение ваш джедай. Уверена, его они знают, и он сможет убедить их встретиться со мной. Брея встала, поклонившись, и вышла.***
На Балу Варла старалась держаться в тени. Отец считал, что она отправилась на Набу, к Джобал, если он узнает, что она за его спиной затеяла интриги, то ничем хорошим это не обернется, даже несмотря на то, что эти интриги нужны для сохранения мира в галактике, отец, все же был ситхом, пусть уравновешенным, здравомыслящим, но ситхом и предательства не потерпит. Хотя, что ей будет, если она просто скажет, что заехала к старой подруге? Ладно, если узнает, там она и будет решать, а пока ей надо было поговорить еще с одним человеком, с которым за эти два дня наедине ей так и не удалось пересечься. Единственного, чье мнение в данной ситуации ее интересовало. Оглянувшись, она заметила пожилого охранника и улыбнулась, чуть коснувшись Силой, даже не глядя в его сторону, передала карту места встречи. Несмотря на прошедшие годы, Варла осознала, что их внутренняя связь никуда не исчезла. И внезапно вся ее самоуверенность испарилась. Подходя к месту встречи, она осознала, что стесняется, краснеет и отчаянно трусит. Она комкала платочек в руках, не находя в себе мужества посмотреть на того, кто вошел и стоял в другом конце коридора. А подняв голову внезапно чуть рассмеялась — потому что состояние мужа было мало отличимо от ее собственного. Варла перешла на быстрый шаг и почти врезалась в Оби-Вана, уткнувшись носом в шею и почувствовав, что ее мягко обняли. В голове растаяли сотни но, сотни утверждений и доказательств, и она обняла в ответ. Она слышала его чуть сбившееся дыхание, безумный стук сердца и внезапно поняла, что ее дом будет рядом с ним, даже если это будет шалаш на берегу. Внезапно она покраснела, захихикав, словно подросток собственным мыслям. «И где же ты, Леди Варла, где ты сейчас, та, кто плела интриги, строила заговоры?» — Тебе-то что смеяться, — начал Бен, чуть прокашлявшись. — Это мне надо валяться с истерикой… Она снова хрюкнула: — Да, ладно тебе, не все так страшно… — Что? Император за Светлую сторону перешел? — Типун тебе на язык. Мне только Пресветлого Отца не хватает, для полного счастья в дурке, — фыркнула Варла. — Но на безумца он не похож, как и на ситхов, которых описывают в легендах. Скорее на безумно умного, — она улыбнулась тавтологии, понимая, что именно так может охарактеризовать отца, — политика, который работает непокладая рук и собственного здоровья, чтобы удержать эту Галактику от очередного витка Гражданской войны. Мужчина хмыкнул. К подобным родственникам надо привыкнуть. Хотя бы привыкнуть к мысли, что у него внезапно образовался родственник. — Ты ведь не просто так приехала… — Нет, я хочу встретиться с кем-то с Мон Каламари. Мне нужны доказательства, что это не они напали на «Миротворца», — Варла опустила голову. — Не стоило учить Лею в ненависти к Империи. Она почувствовала, что Оби-Ван вздрогнул: — Ненависти? Она вполне сама может сделать выводы. А выводы не утешительные, особенно на местах. — В Республике было лучше? — Нет, — честно ответил Кеноби. — Не лучше, но скорее стало делом принципа. — Принципы теперь будут виноваты в новом витке Гражданской войны. Одной не хватило… — Напомню, что эту самую одну организовал небезызвестный тебе субъект, — Кеноби чуть отошел, опираясь о стену. — Я не говорю, что отец — Святой. И нимба над ним не рисую, поверь, и вряд ли есть кто-то, кому он сделал гадостей большем, чем мне… и в то же время, больше всех дал… — Почему? Почему он стал ситхом? Варла покачала головой. — Мне было лет четырнадцать, когда мы летели с одной из миссий. Обычно тогда сопровождала его Падме, будучи его ученицей, но в тот раз отец решил, что он слишком мало уделяет мне внимания, поэтому решил устроить отпуск для нас двоих. Наш корабль попал в аварию, — женщина опустила голову. — Я умирала, а ситх предложил мое спасение в обмен на… — она всхлипнула, и Кеноби подошел, обнимая ее, успокаивая. Ее отец действительно хотел как лучше — спасти дочь. Варла несколько раз судорожно вздохнула, пытаясь вернуть контроль над голосом. — Леди Джобал догадалась, но ни слова не сказала — только подала на развод, я потом большую часть времени до совершеннолетия у нее была. Дома, — он внезапно понял, что речь идет об их маленьком домике на Адрасе, — когда отряд по приказу отца забрал нас, я думала, что это конец, но по приезду осознала, что отец изменился. Я думаю, что он все время знал где я, просто раньше ему не было до меня дела. И оставалась я жива только потому, что ничего никому не рассказывала. В день приезда я увидела Люка, которого отец выгуливал в саду. Я не могла поверить, что это — тот самый ситх. Нет, Светлым он не был… Это трудно объяснить, но и безумным Темным тоже. Оби-Ван не мог найти слов, чтобы с ней согласиться или возразить. Он не мог принять Тьму, хотя несколько раз в жизни и был на грани, но внезапно он понял, что ему как-то все равно. Внезапно вселенная стала настолько простой, с плеч свалилась тяжесть, а Сила по-новому ответила своему адепту. Варла заинтересовано следила за этими изменениями. Мужчина покачал головой своим мыслям, чуть улыбнувшись произнес: — Ладно, убивать не буду, но и дружить с ним тоже не заставляй. Варла улыбнулась, поправляя мужу челку. — То, что Инквизиторы не Темные, я уже удостоверился… Кстати, Мати ОЧЕНЬ на тебя похожа. Женщина снова усмехнулась. — Не представляешь, насколько она на ТЕБЯ похожа. Вам обязательно надо познакомиться. — Только давай, пока без твоего папы… — О! ВАС я познакомлю только тогда, когда захочу его довести до инфаркта, — глаза Варлы смеялись, и Оби-Ван не нашел ничего лучше, как поцеловать жену.***
После прибытия с отдыха, Люк углубился в рутину новых обязанностей. Он понимал, что еще много чего не знает об управлении Государством, поэтому старался познать это искусство, но из головы никак не лез джедай Кеноби и мать. Он точно знал, что тот знает больше, чем говорит. Год назад отец рассказал о смерти матери, нашел в себе силы рассказать Люку правду о событиях на Мустафаре… без прикрас и попыток оправдаться…***
Люк сидел, не зная что сказать. Он был в ужасе. — Но… но… — Я убил ее, и никто больше… Как я после этого смог выжить? Сам не знаю… — Вейдер сел на кресло, упираясь взором в белую стену. Он был сейчас не здесь — там, переживая каждую секунду ярости, что навалилась на него, когда он увидел Кеноби. Видел со стороны, со стороны своего опыта, жизни. Видел, но не мог остановить. Потому что уже все произошло. ничего не изменить. Осталась только память, и боль. — Но… я же родился! — попытался хоть как-то понять ситуацию Люк. — Ттебя спас Император… фактиччески достав из уже умершей матери, — Вейдера трясло. Даже сбивалось дыхание, которое поддерживалось автоматикой. — Отец, я… — Люк сел рядом и опустил глаза. Вейдер был опустошен… Он закрыл глаза. Люк растерялся. Это… это было так больно… но… Воспоминания вихрем закружились в голове. Сильный, ласковый защитник, спать не страшно, плач, когда улетает. Он крепко обнял отца и уткнулся лицом ему в плечо. Отец обнял сына и прижал к себе… Он… он не убил его! Хотя сам Вейдер… убил бы себя за все это… — Отец, — глухо пробормотал Люк. — Я тебя люблю… Это… это не изменит ничто… — Я не достоин этого… Я не достоин такого сына как ты… — Ты… ты уже искупил… думаю, мама простила бы тебя… ведь ты часто говорил, что я на неё похож… и… я простил…, а значит, и она… Вейдер аж весь сжался… — Я знаю… Но как простить себя? — Отец… — парень сел рядом, не отпуская Вейдера. — Просто постарайся… я ведь знаю, какой ты хороший… Вейдер лишь покачал головой. — Себя простить труднее чем другого… Для меня это практически невозможно, я ведь до сих пор люблю ее… — Уверен, что и она тебя любила всю жизнь… и не хотела бы, чтобы ты страдал. Вейдер снова обнял сына. По лицу текли слезы… Но из-за маски он не мог даже банально стереть их. Он обнял отца и потёрся носом о его плечо. — Прости меня… из-за меня твоя жизнь — сплошная политика и обман, но я не смог от тебя отказаться и отдать тебя родственникам, чтобы ты смог жить в безопасности… Прости меня, но без тебя я не смог бы жить… Я — эгоист… Прости меня… — Папа… я люблю тебя и не представляю себе жизнь ни с кем, кроме тебя… — тихо произнес Люк. — Жизнь без опасностей, тревог и волнений… я бы хотел дать тебе ее, но я был слишком эгоистичен… Я не смог от тебя отказаться. — Жизнь со знанием того, что не нужен родному отцу? Лучше то, что есть! — Спасибо, сын… — Вейдер уткнулся сыну в плечо. Тот погладил его по спине.***
Теперь Люк сидел в одной из башен Императорского Дворца, на любимом месте и молча созерцал Город, что лежал внизу. В руках у него была распечатанная на филмпласте голография матери. Почему-то он больше любил распечатанную версию, чем смотреть на голографию. Можно прикоснуться, провести пальцем по мягкой линии лица. Если Кеноби жив, а на момент смерти матери он был там, то как он выжил? Если Император прибыл сразу же, чтобы успеть спасти Люка, то разминуться они могли только в том случае, если бы дуэль закончилась моментально с момента смерти, но по словам отца, по его рассказу, прошло не менее минут десяти схватки. Тогда как? На Мустафаре жарко, да еще токсины в воздухе, тело начинает разлагаться если не сразу, то довольно быстро. Спасти ребенка даже в стерильных условиях проблематично, но как тогда Император не застал Кеноби? Ответы на эти вопросы могли быть только у него.***
Варла сидела в кресле перед зеркалом и укладывала локоны в аккуратную прическу, поглядывая на отражение мужа, сидящего сзади. — Надеюсь, Бри не заметит моего отсутствия. Я попросила устроить мне встречу с представителем Мон Каламари, а еще — ты поедешь со мной. По крайней мере, там тебе больше доверяют, чем Принцессе Империи. Оби Ван кивнул, смотря на то, как отливают золотом ее волосы. Все же с распущенными волосами ей было куда лучше. — Не представляю себе Вейдера, ухаживающего за Люком. Я тогда думал, что его просто убили, и я подвел Люка, Анакина, Падме… Варла с улыбкой посмотрела на его отражение. — Когда я только приехала, Люк попал в больницу с аппендицитом, Вейдер развернул свой корабль, наплевав на миссию по поиску повстанцев, отправился обратно на Корускант.***
По корускантскому времени на «Обвинителе» была глубокая ночь. Cон Вейдера прервал звонок голокомма. — Да? — Милорд… — это был ординарец, он был бледнее обычного. — Ваш сын… в больнице… Вейдера аж подбросило. В голове ходуном ходили самые страшные мысли. От «поранился» до «покушение», и что его сын при смерти. — Как? — голосовой модулятор почти не выдавал эмоций. — У него ночью случился приступ аппендицита… Вейдер перевел дух. Не смертельно. — Сейчас каково его состояние? — сейчас он уже вполне мог мыслить здраво. И разворачивать «Обвинитель» уже не собирался. — К сожалению, у него развился перитонит… он в реанимации… врачи делают все возможное. — Что?! — в голове проносились непонятные фразы. Врачи, которые вытащили полуобгорелый труп, не могут вытащить мальчика. — Где Император? — Он в секторе Слуисс. На раунде дипломатических переговоров, сэр. «Дальше чем я. Но все равно…» — Найдите кого-нибудь из инквизиторов и немедленно соедините меня с ним. — Да, сэр… — адъютант начал звонить. Вейдер в это время связался с капитаном корабля и приказал начать подготовку к прыжку на Корускант. Снова позвонил адъютант. Врачи оценивали состояние Люка, как крайне тяжелое, и взяли его на чистку ещё раз. — Инквизитор с ними? — Да, милорд. — Позовите его. Хотя нет, передайте, что если с Люком что-нибудь случится, то ему лучше самому вырыть себе могилу. — Дда, милорд… — Я буду через 6 часов, — ответил Вейдер, сверив данные, присланные капитаном. Вейдер отключился и сел медитировать пытаясь достучаться до Люка через Силу. Сын был жив, но очень слаб. под лекарствами. Вейдер поддерживал с ним связь, чувствуя, что инквизитор подпитывал Люка. «Папа…» — Люк реагировал медленно. «Люк, солнышко… я скоро прибуду… все будет хорошо… Ясно?» И как только у его сына получалось влипать во все сразу неприятности? «Папа… прости…» «Люк… ты что?» Вейдера трясло, в его видениях это были последние слова Падме… Нееет! С сыном все будет в порядке… рядом с ним врачи, инквизитор, у него будет все в порядке… «Я… мне страшно… Я… не такой храбрый, как ты… прости меня, папа…» «Я тоже много боюсь… например медиков. Но я ведь скоро прилечу. И у тебя будет все в порядке…» «Но ты… не боишься боли…, а мне больно и страшно…» «С чего ты взял что не боюсь? Страх делает нас осторожными — только глупцы его не испытывают. А ни ты, ни я к глупцам, я думаю, не относимся» — Вейдер старался говорить мягко, скрывая свой страх и волнение от сына. «Ты всегда молча…, а я реву…» «Я тоже маленький ревел… Люк, я сейчас приеду… осталось совсем чуть-чуть…» «Папа… помоги мне…» Он потянулся Силой, помогая ему активировать собственные силы… И наткнулся на то, что при всей своей предусмотрительности в отношении сына, проморгал: мальчику дали боту, и теперь Люка жестоко ломало, как наркомана. «Солнышко я приеду и с тобой все будет хорошо…» — а про себя подумал, что чьи-то головы полетят… Через Силу с ним связался обеспокоенный Палпатин, который тоже развернул свои корабли и теперь летел на Корускант. Люк плакал и выл, катаясь по кровати. Вейдер места не находил стараясь хоть как-то облегчить страдания сына. Люк не понимал, почему ему так больно, что хочется разорвать на себе кожу, он бы сцарапал ее, но его руки были зафиксированы, его знобило, ему было то холодно, то жарко, к нему приходили странные гротескные лица, и только голос отца внутри не давал потеряться в этих бреднях. Все тело пронзала нечеловеческая боль: кости сплющивались, любое движение суставов отдавалось в голове, словно из выворачивали, а кожу кололо, словно в нее иглы вставляли. Внутри в животе все разрывалось на части. Горло хрипело, ему хотелось зверски пить, но он слова не мог сказать, потому что губы онемели, и он задыхался. Но Люк, слушая голос отца терпел все это, потому что хотел быть достойным его. «Солнышко, ты молодец… мой хороший…» Люк кусал губы, он потел и трясся от холода. Прозвучал сигнал выхода из гиперпространства и Вейдер чуть не бежал в ангар. Он уже сидел в шаттле, когда Звездный разрушитель вышел из гиперпространства, и сразу же направился в Императорский госпиталь, не обращая внимания на движение остального транспорта. Он выбежав направился в крыло, где был Люк. Мальчика держали в стерильном боксе. Вейдер сразу же направился к врачу. Тот трясся от страха, но ответил честно, что у мальчика в карте такой реакции не указано, и что его сейчас детоксицируют. Однако, что было странно, но последствий операции по удалению аппендицита не видно: ни шрама, ничего… как будто ему ничего и не резали. Когда его, Вейдера, обеззаразили и пустили к Люку, мальчик плакал и скулил, свернувшись клубочком. Отец подошел к сыну и Силой забирал его страдания. Мальчик потянулся к нему. Отец погладил его по голове. Люк потянулся к отцу за защитой. Вейдер обнял его и прижал к себе. — Папа… — Люк прижался к нему. — Я… мне очень плохо… мне очень плохо… — Я знаю, милый… Знаю…, но я с тобой… — Вейдер протянул ему стакан воды. — Выпей… Люк присосался к воде. Глаза у ребёнка были красные, он хлюпал носом и пил большими глотками. Вейдер подливал ему еще и еще. Он помнил о том, что говорила Баррисс о боте. Мальчик пил и плакал. — Я… я только хотел… потерпеть… живот болел… храбрым… как ты… Вейдер просто гладил его по голове… — Ты молодец, Люк, выдержал операцию, я бы на твоем месте сбежал отсюда поскорее. Но в следующий раз, если что-то заболит, посмотри на себя, как я тебя учил, и поймешь откуда эта боль. Люк улыбнулся сквозь боль. — Хорошо… — Вот и молодец. А еще я подарю тебе на день рождения Энциклопедию всех болячек, чтобы ты смог отличить одну от другой. Он улыбнулся снова. Но мальчика трясло от холода. Вейдер Силой согревал его изнутри. Сын прижимался к нему. Они так и сидели до тех пор, пока мальчику не стало лучше. За ними наблюдала недавно приехавшая женщина.***
— Думаю, что смогу выйти на контакт с Акбаром, ранее он был капитаном обороны. — Спасибо, — она встала, поправляя платье, и подошла к нему, улыбнувшись, коснулась щеки. — Пойдем, а то наше отсутствие еще спровоцирует межгалактический конфликт.