Алдераан.
В тишине ночного Дворца не спали не только молодой гость и его сопровождающая, но и Вице-король. Сейчас, наблюдая за Люком, он не мог отделаться от мысли, что несмотря на внешнюю схожесть, он практически противоположность отца: спокоен, вдумчив. Вспоминая Анакина Скайуокера времен Войн Клонов, Бейл с легкостью мог представить того идущего впереди войска, но не на дипломатических переговорах. Его же сын скорее проведет переговоры, чем…, а разве не он отдавал приказы во время эвакуации? Хотя, скорее он разработал общую идею, доверив решение профессионалам. Мудрое решение. Решение политика, который точно знает кому доверить выполнение той или иной работы. Несмотря на личное отношение к его отцу, Бейл Органа тоже был мудрым политиком, и знал насколько редко подобное качество встречается, поэтому, увидев как Люк и Лея, которые даже не подозревали о своем близком родстве, прилетели, отправился в столовую.
Он был прав, Мэми уже подогрела ужин для Принцессы и ее гостя, и теперь они разговаривали. Разговаривали словно старые знакомые, немного подшучивая друг над другом. Увидев их сейчас, нельзя было сказать, что они познакомились лишь недавно. Хотя… познакомились они куда раньше, только не помнили этого. Они оба — чувствительные к Силе, как могло сказаться на их связи нахождение в одной утробе? Бейл не был адептом Силы, поэтому на этот вопрос ответа не знал, но смотря на них, мог точно сказать — в мире Силы кровь значит много.
Напряжение в разговоре он почувствовал чуть ли не кожей, и когда услышал вопрос Люка, то замер, забыв как дышать. Он мог ответить на этот вопрос. Он был там! Он слышал. Но хочет ли он рассказать об этом? Что мать умерла, потеряв волю к жизни, даже забыв, что у нее в этом мире беззащитными остались двое детей? Что для нее важнее был муж, чем ребенок? Стоит ли истина разрушенных иллюзий? Не будет ли правда слишком колкой?
Бейл закрыл глаза, собираясь с силами. Сделать лишь один шаг, порой трудней, чем пробежать целую жизненную дистанцию.
— Кеноби здесь нет, — четко произнес вице-король. — Он улетел практически за день до вашего прибытия, на Мон Каламари.
Лея вздрогнула, посмотрев на отца. Тот жестом остановил уже подорвавшегося встать и поприветствовать хозяина Люка.
— Мы все хотим выяснить про нападение на «Миротворец». Я знаю многих из руководства Мон Каламари, еще со времен Войн Клонов, там нет ни фанатиков, ни больных, лишь те, кто хочет лучшего для своей планеты и ее народа.
Люк кивнул, принимая ответ:
— В данном вопросе наши позиции полностью совпадают, но дробление Империи…
Бейл Органа присел за стол, наливая себе из кувшина немного воды. Он внимательно посмотрел на парня.
— А Вы много были во Внешних регионах, без защиты имени собственного отца, или даже положения помощника Сенатора? Много видели тех бесчинств, что творят чиновники на местах? — Бейл покачал головой. Он сам видел, что первое впечатление может быть обманчивым. Узнав, что Люк воспитывался отцом и Императором, его воображение уже рисовало безжалостного ситха, а увидел умелого политика, которому не чужды сострадание и сочувствие. Но видел ли парень то, что не показывают приезжим чиновникам с Корусканта?
Люк опустил глаза, понимая, что отец даже в случае путешествия сына инкогнито, позаботится предупредить о том, что конкретного парня надо холить и лелеять, и за каждый волосок с его головы, полетят головы. Но он бы не был воспитанником Императора, если бы не смог использовать ситуацию в свою пользу.
— Поделитесь, а я направлю того, кому доверяю проверить информацию. Поверьте, Вице-Король, у меня нет желания укрывать подобных личностей, таких как Ларкин, — Люк откинулся на стуле и сложил руки домиком, в жесте, что очень часто наблюдаемом у Палпатина в бытность того Верховным Канцлером. От чего по коже Бейла прошел холодок.
Но мужчина кивнул и протянул руку:
— Буду рад сотрудничать, господин помощник.
— Вы не подскажите, куда точно на Мон Каламари направился охранник Вашей дочери? И с кем мне можно будет переговорить, кто не будет по мне стрелять, только увидев?
Бейл поднял почти больной взгляд на парня:
— Что именно вы хотите узнать от него?
Задавая следующий вопрос, Люк внимательно посмотрел на мужчину:
— Вы знаете, кто моя мать?
Бывший Сенатор Алдераана чуть склонил голову:
— Да, и всегда считал ее своим добрым другом. И здесь начинаются несостыковки с выступлением Императора.
Люк чуть вздернул бровь. Лея заинтересованно посмотрела на отца. Он знал женщину, которую Император назвал приемной дочерью и ученицей, которая вышла замуж за страх и ужас Галактики, и назвал добрым другом? У нее все в порядке с восприятием?
— В чем же? Она — приемная дочь Императора, этот факт неоспоримый, правда бабушка развелась с ним, но он учил ее.
— Да, и это для меня стало несколько шокирующим фактом, учитывая, что именно она возглавляла оппозицию Палпатину в Сенате, и именно она подала «Петицию 2000», о упразднении ранее выданных чрезвычайных полномочий Палпатину, без которых он бы не смог провести акт о создании Империи. Эти факты можно найти, конечно, не в открытом доступе, но для Республиканской Службы Безопасности и для Арманда Иссарда, это тайной не было. Мы не делали из наших встреч глобальной тайны. Мы вообще считали, что не делаем ничего, противоречащего Конституции Республики.
Люк внимательно посмотрел на мужчину, понимая, что о деятельности матери в последний год Республики тот знает даже больше отца, который больше был на фронте, но можно ли ему доверять? Он все-таки политик. И не такой идеалистичный, как Лея, а юркий, умный, скрытный, хотя за ним закрепилась репутация порядочного человека, который по мере сил помогает другим, но Люк много знал о методах создания ЛЮБОЙ репутации, чтобы доверять чьим-то кроме своих суждений.
— Вы знаете, как она погибла?
Спустя мгновение, показавшееся Люку вечностью, Бейл кивнул. Но говорить не начинал, словно подбирал слова, которыми можно было бы обрисовать ситуацию.
— О дуэли на Мустафаре я знаю, — внезапно произнес Люк. — Мне интересно, что случилось потом? Император сказал, что мама умерла там же, а он спас меня. Но некоторые расчеты не подтверждают этих слов, я считал Кеноби погибшим там же, но его появление несколько разрушило эту картину, — сейчас Люк действительно напоминал больше подростка, который хотел разузнать истину, чем матерого политика. Он не стал давить, использовать только что полученные данные (хотя не факт, что потом не будет), его больше интересовала мать. Имел ли право разрушать ту идеальную картину и образ матери, что создал в голове мальчика отец (судя по тому теплу, с которым Люк говорил о ней).
— Я мало что знаю о дуэли, но я перехватил сообщение Генерала Кеноби, который летел на корабле твоей матери вместе с ней. Я знаю о том, что произошло только со слов Оби-Вана, — выкрутился из неловкой ситуации Бейл. — Но у Падме начались схватки и они добрались до ближайшего медицинского центра в астероидном поле Полис-Масса. Когда я прибыл, медики готовили ее к родам. Все последствия нехватки кислорода и переизбытка токсичных испарений были ликвидированы, — пояснил Бейл.
— Но она умерла, — констатировал Люк. Умерла, если бы она была жива, то не оставила бы ребенка никому!
— Да, к сожалению.
— Почему? — Внезапно Бейлу открылась душа мальчика, который любил своего отца, мать, для которого Империя была не монстром, сожравшим Республику, а цветком, распустившимся на трупе последней. Может быть и для них не все кончено? Если Империя, какой видит ее этот мальчик, будет существовать, если цветку, сотканному из надежд и стремлений вот таких вот молодых и талантливых, позволить жить, то они получат новое дерево, что взяло лучшее от своего родителя и преумножило. А учитывая, что именно его Император фактически назвал своим преемником, то не Органа станет тем, кто убьет это стремление.
— Медики поставили диагноз — послеродовая депрессия.
— Депрессия? Какая-то депрессия? Из-за которой женщина может умереть?
— Она считала, что твой отец мертв, и что это — ее вина, — Бейл опустил глаза, снова возвращаясь в тот день. Последние слова, последний вздох друга, небезразличной ему лично женщины. — И… — Бейл покачал головой. Сказать мальчику, что его мать просто не хотела жить?
— И? — Люк был захвачен повествованием, он чувствовал, что Органа не врал, он даже видел картинки воспоминаний, обрывки в памяти бывшего Сенатора. Обрывки фраз, действий, картинок, чувств… Внезапно ему самому захотелось разреветься. Рука коснулась глаз и ожесточенно стерла накипающие слезы, внезапно он почувствовал рядом тепло сочувствия — это Лея коснулась его руки своей и сжала в ладони. Ее сила, сострадание словно бальзам лились на его душу, нежно касаясь, стирали, унося за собой боль, сомнения и одиночество.
— Люк, я не медик, объяснить мало что могу, только рассказать, что там было. Я не думаю, что она тебя не любила, очень любила и ждала, но тогда свалилось многое на нее: распад Республики, которой она служила и верила, предательство, известия о смерти твоего отца. Не знаю, может быть это важно, но ее последние слова были о твоем отце. Она просила у него прощения и сказала, что в нем есть добро…
Люк кивнул, кому как не ему самому знать правдивость этих слов. Внезапно он вздрогнул и шмыгнул носом, совсем как ребенок. Органа чувствовал — нельзя так играть! Нельзя! Так не играют, за играющих так не болит душа. Он сам того от себя не ожидая подошел к Люку, кладя руку на его плечо, успокаивая. И внезапно мальчик уткнулся в его камзол и затих. Бейл присел рядом с парнем, смотря ему в глаза. В болезненные, покрасневшие, из которых то и дело скатывались слезинки.
— Прости, — мужчина чуть потрепал его по волосам, стараясь скрыть собственное волнение. — Тебе сейчас надо выспаться. Я приказал подготовить для тебя комнату. Отдохни.
— Нет, мне надо на Мон Каламари!
— Кеноби там не один, все будет в порядке.
Лея посмотрела на отца:
— Ты доверяешь этой женщине? После разговора с ней, мама была сама не своя, да и Бен…
— У нас нет другого выхода, Лея. Леди Варла обещала помочь…
— Варла, — внезапно очнувшись переспросил Люк. — Леди Варла? Вы говорите…
— Про дочь Императора. Да, именно про нее.
Лея, которая не присутствовала при разговоре родителей и Варлы, уставилась на отца.
***
Вейдер просматривал информацию, полученную от разведки. О том, что Органа были связаны с Альянсом, секретом для него не было, но и тронуть столь известную личность он не мог. Но если они стоят за атакой на его сына… Успокоившись и глубоко вздохнув, он сделал запрос о местонахождении Сенатора Алдераана. По данным Сената, Принцесса Лея сейчас находилась в родовом замке на Алдераане. Ближайшее заседание Сената состоится только через две недели, поэтому это было не странно. А вот Мон Мотма уж больно часто и много сидит на Корусканте. Несмотря на то, что его люди прочесывают все доступные частоты, но пока прямых доказательств связи с атаками не было ни на одного Сенатора, причастного к Альянсу. Они скорее напоминали клуб по интересам, судя по записям с их «заседаний», они больше говорили о том, как раньше было здорово, чем о том, что надо новую власть сместить, скорее они все еще не оставляли надежды, что смогут убедить Палпатина отказаться от власти и вернуть всю власть Сенату. Может поэтому он их и терпел?
Письмо от Люка он открыл только вечером, то не было помечено как срочное, поэтому Вейдер оставил его до конца рабочего дня, но вот содержание его совсем не порадовало. Люк, взяв один из шаттлов Дворца, решил слетать на экскурсию на Алдераан. Чертыхнувшись, понимая, что сын, скорее всего уже на другой планете, костеря себя, в том, что он плохой отец, сына в том, что тот еще обормот, Вейдер не побежал срочно в ангар, догонять сына — бесполезно, он сжимая и разжимая кулаки после каждого подобранного слова написал сыну как он считал спокойное письмо. Затем встал и, все еще находясь во взвинченном состоянии, наорал на няню Люка, с которой случайно столкнулся в коридоре. Затем внезапно остановился, посмотрев на женщину, которая даже не подала вида испуга. Текла Минау видела его и более грозном виде, хотя женщина помнила еще Анакина Скайуокера — безумно влюбленного в ее хозяйку. Извинившись, он отправился на пост отслеживания. Если Люк решит куда-то еще отправиться, то он точно будет знать об этом.
Женщина лишь улыбнулась. Они все-таки очень похожи.
***
Огромные голубые глазищи внимательно следили за полётом моли-ловетти. Исцарапанная ветками довольная мордаха выражала восторг открытием — насекомые на Корусканте водились только в ботанических садах и то — не во всех.
Защипало поцарапанную веткой коленку. Отец его не выпускал из поля зрения никогда. А сейчас — такая возможность! Тем более — дедушка разрешил! Он сам слышал! А от няни так круто убегать, смотреть как она ищет его. Сейчас он был свободен. На целых четыре часа! Пока отец не вернётся. Влетит, ага. Но ведь это того стоит!
— Люк, — испуганная Текла Минау искала его. — Немедленно возвращайся… сейчас не время играть в прятки!
Мальчишка сидел тихо-тихо, не двигаясь.
— Люк! — она путалась в подоле длинного платья.
Интересующее его насекомое как раз оказалось в поле видимости. Люк чуть подался вперёд, цепляясь за ветку. Моль была так близко! Она, кажется, не замечала его. Люк продвинулся ещё дальше, но предательская ветка всё же зашумела. Но Текла смотрела совершенно в другую сторону.
Моль плавно вспорхнула. Люк потянулся за ней, и ветка хрустнула. Мальчишка забарахтал ногами, вцепившись в ветку и подтягиваясь.
«Ой…»
Текла услышала хруст, обернулась и со всех ног бросилась к Люку.
— ЛЮК!!!
Тот уже, пыхтя, влез на ветку обратно.
— Да нормально всёёооо! Тут такая красивая бабочка!
Она подхватила его.
— А ну слезай, что отец скажет как вернется? — она попыталась говорить строго, но все равно слышал страх.
— Будет ругаться! — захихикал мальчик, болтая ногами. — Поставь меня, я уже не маленький! Мне уже целых пять лет!
— А ведешь себя словно тебе два…
Ребёнок тут же надулся.
— Папа и так меня никуда не пускает!
— Потому что ты вечно в неприятности влезаешь… и разве тебе на Джилле не понравилось? Мы летали туда на отдых?
— Папа вообще не давал ходить! Только за ним. А это скууууучно!
— Но мы же с тобой гуляли!
— Только в силовом поле… А в лес не пошли!
— Там опасно, вот когда подрастешь…
— Мне уже пять лет! Я много умею! Быстро бегать умею!
— Когда вырастешь! — Текла была непреклонна.
Мальчишка пробурчал что-то, насупившись.
— Ты мне и год назад говорила…
— И через год скажу, пока начальную школу не закончишь!
— Но это же вечность! — пришёл в ужас парнишка.
— Ничего не вечность - даже не заметишь…
— Я этот год еле пережил!
— Пережил… он пережил… ты наслаждался… — Текла выдохнула. — пошли обедать, а то снова выглядишь как недокормленный.
— Я не хочу кататься, как тот смешной зверёк! Неудобно!
— Но и скелетом ходить тоже не смешно, так что давай, — она повернула в сторону выхода.
Моль пролетела совсем близко! Мальчишка скользнул за ней. Когда ещё доведётся посмотреть!
Текла обернулась, но было уже поздно…
— ЛЮК!!!
Мальчишка бежал за молью, позабыв про всё на свете. Вот она — красивая! И летает! И не заметил как та порхнула дальше все ближе подбираясь к зарослям ядовитого плюща. В общем-то Люк и сам куст не видел ни разу, так что спокойно припустил дальше.
— Люк!!! Назад!!! — как можно громче крикнула Текла, бросившись за своим неугомонным подопечным.
Парнишка пропустил её слова мимо ушей, она слишком много волнуется по пустякам. Она бросилась со всех ног к нему, путаясь в платье, перепрыгивая через какие-то кусты. Люк потянулся к зарослям за бабочкой. Текла схватила его прежде, чем он смог далеко зарыться в листья, но уже несколько стрелок впились в его кожу.
— Ай! — мальчишка вздрогнул.
Она схватила его и оттащила.
— Люк! — голос все еще звенел от переполняющего его страха.
— Ай… — тот морщился почёсываясь. — Они колючие!
— Не трогай, — она осмотрела его руки, не обращая внимание на свои. На поясе была аптечка. — Сиди тихо!
— Ой, ну ты прямо как папа! Оно один раз укололо — и всё! Медики больнее колют!
— Медики не вкалывают тебе яд! — ее чуть трясло.
— Яд? Какой яд? — не понял парнишка.
— Это плющ, он вредный очень вредный, — она смазывала его ожоги каким-то вонючим составом, потом заставила что-то выпить…
— Фуууу, гадость! — Люк с отвращением посмотрел на заросли.
— Не спорь!
Люк, морщась, выпил микстуру.
— Воняет, как мои старые носки!
— Лучше так, чем самому стать старым дряхлым носком!
— Старым? Я от этого постарел бы?
— Еще бы!
— Я был бы как дедушка — старенький и весь в складках?! — развеселился Люк.
— Только сразу стал бы старее Императора! И тебе точно бы не разрешили ни летать, ни гулять.
— Ого! А почему оно тогда растёт здесь?!
— Потому что редкое… и в правильном использовании помогает людям.
— А как помогает?
— Давай сейчас пойдем домой и откроем энциклопедию… и ты сам все узнаешь.
— Тогда пошли! — загорелся Люк. — А почему его даже не отгородили? Вдруг бы кто-то ещё туда попал?!
Они пришли в кабинет, где с Люком занимались, включили его обучающий компьютер и попросили рассказать о ядовитом плюще. Интерактивный учитель интересно, кратко и наглядно показал что бывает при отравлении: действительно люди казались старше дедушки, потом рассказал какую пользу приносит в промышленности, в быту и как правильно с ним обращаться.
Ребёнок окунулся в информацию с головой, жадно узнавая новое.
«Ух тыыыыы!!!»
— Понимаешь, если их отгородить, то плющ просто вкарабкается по огородке… и заполнит еще больше места?
— Зато не упадёт никто, — Люк подумал ещё и внутренне подумал, что он если бы там был заборчик, то он бы попытался взобраться.
***
Вейдер, убедившись, что сын все еще на Алдераане, отдал приказ следить за кораблем и немедленно сообщать обо всех его перемещениях. Ему самому надо поговорить с Императором. Все события слишком запутаны, и кажется даже сама Сила сейчас начала волноваться, его словно коснулось предчувствие беды.
