POV Элисон
Как приятно жить и осознавать, что тебе есть куда возвращаться! После тяжёлого дня, после шумной ночи - когда угодно - мне есть куда вернуться. Стены эти чудесными переливами красок встречают меня как сестру. И пусть они не столь яркие, пусть обои не отличаются буйством красок - за столь краткое время я научилась видеть здесь магию. Чудесную магию, завораживающий танец серого, бледно-синего и прочих цветов. Ему созвучен прекрасный ансамбль книжных полок, любимого дивана и сотни рисунков. Это всё подобно аккомпанементу. И невозможно одно без другого.
Невозможно. Невозможно услышать музыку моего дома без этих маленьких деталей пазла.
Висит на моей стене много рисунков. Уж не вижу им конца - всё вешаю их, рисую, а потом опять вешаю. Рисунки те самые разные - какой-то уличный кот, впопыхах нарисованный, когда я сидела в парке. Тот самый парк. Закат над морем, где солнце занимает почти весь рисунок... Много их, незачем их перечислять. Но есть среди них два совсем других рисунка. Двое рыженьких котят, нарисованных ещё неумелой детской рукой, что так искренне посматривают на меня и норовят выпрыгнуть из плена бумаги. Того и гляди, через секунду за спиной будут стоять два рыжих комка шерсти. Таких же огненноволосых, как и мои сёстры.
Ох, помню, было тогда возни с этими котами. Я спешу на поезд, а Джуди мне: "Элис, стой, куда же ты без котят?!". Я нервничала жутко, но подождала. Долго я буду вспоминать, как бежала ко мне Труди, а потом споткнулась. Но всё равно с невозмутимым лицом и извечной улыбкой принесла мне... такой же рисунок. Тогда я бесилась, но сейчас понимаю, что зря. Ведь сейчас это - единственная материальная вещь от них. Я могу им звонить, я могу слышать их голос. Но я не могу их обнять, не могу потрепать за вечно растрёпанную косу Труди, я не могу сейчас защекотать Джуди. Только и остаётся, что смотреть и вспоминать.
Слушай, Элисон, довольно скучать! Пора действовать! Итак, а я ведь, голова дырявая, обещала каждый день звонить. Сколько же часов разговоров задолжала я им? Пора это исправлять, причём немедленно!
В телефонной книге я довольно быстро отыскала нужный контакт. Я быстро набрала номер мамы и стала дожидаться, пока та возьмёт трубку. Ожидание продлилось меньше минуты, но мне эти протяжные гудки показались вечными. Но всё же эта вечность таковой не оказалась и мамочка взяла трубку.
- Элис, привет! А я тебя ждала. Почему-то я знала, что ты сегодня позвонишь! - На другом конце провода раздался вечно смеющийся голос Блэкстер-старшей. - Чего-то хочешь или просто так звонишь?
- Я? Я просто захотела позвонить, никакой особой причины нет. Мама, ты была хоть раз в Лондоне? - Не знаю, зачем я спросила. Ведь сама знаю ответ - не была мама в столице. Не сложилось.
- Доченька, нет смысла задавать вопрос, на который знаешь ответ. Лучше расскажи об университете. Как там, не трудно учиться? Преподаватели хорошие?
- Конечно, хорошие. Университет тоже неплохой. Только это... Собственно, к чему был тот вопрос о твоих поездках в Лондон? Я это к тому, что не нужно верить этим всем сказкам про волшебную столичную жизнь. Мама, здесь так скучно! Я хочу домой. - пф, эти слова звучат так. По-детски. Ну и ладно. Зато правда.
- Элисон, ну ты ведь хочешь стать действительно хорошим дипломированным специалистом? Вот. Поэтому, как говорила моя мама, бабушка твоих сестёр (ладно, и твоя тоже), пахать нужно, деточка, фасоль сама не вырастет, её нужно сеять. Так и тебе нужно - посеешь, вырастишь, а потом уж и "ешь" на здо... - мама не успела договорить. Видимо, эти мелкие бестии опять что-то угробили. - Элисон, эти сорванцы... Сорванки... Короче, близнецы разбили твой сервиз... - какой мой сервиз?
- Мама, какой мой сервиз? - спросила я, но связь прервалась. Видимо, там реально что-то началось. Ну что ж, пусть радуются. Вот бы и мне так что-то разбить. А потом быть наказанной. Эх, сладкий вкус детства...
Вкус детства. Им пропитан весь Ланкастер, он манит к себе меня с каждым днём сильнее. Вкус этот в беседках сквера. Он в традиционном яблочном пироге и в бельгийских вафлях. Нечасто встретишь британца, готовящего эту волшебную хрустящую сладость. Но моя мама вовсе не из Объединённого Королевства. Моя мама из Брюсселя. Именно от неё я переняла свой педантизм и любовь к сладкому.
К вопросу о сладком, кстати. Почему бы не сейчас не сварить какао на молоке? Отличная идея, первая здравая мысль, исходящая от меня на сегодня. Итак, надеюсь, я смогу найти сотейник? Естественно, я его сразу же нашла. Иногда я люблю свою манию порядка. Не всегда, но иногда это радует. Впрочем, не об этом сейчас. Аромат чуть-чуть подогретого молока начинал разливаться по кухне. Как прекрасен этот запах. Но ему не хватает чего-то особенного, той самой стойкой ноты, что завершает этюд. Судилось стать завершающей частью веточке корицы. Теперь запахи слились в единую сонату. Хотелось бы, чтобы это мгновение продлилось как можно дольше. Ммм, замечательно...
Как только я налила этот божественный напиток, ко мне в дверь позвонили. Интересно, кому хватает наглости прерывать такой тонкий процесс? Ох, ну конечно, кто, как не она?! В дверной глазок я увидела весьма знакомый силуэт. Что ж, ей позволительно, ей я прощаю такой проступок. Как только дверь открылась, Катарина погрузила меня в свои объятия.
- О, Девять Кустов Роз, я нашла! - девушка говорила так, будто действительно нашла что-то давно потерянное.
- Что ты нашла? Смысл жизни? Святой Грааль? Что? И вообще, хватит меня давить! - я заставила Катарину отстраниться, - Успокойся, присядь. Пойдём присядем, я как раз сварила какао.
- Элисон, ты серьёзно? Какао? Я тут коньяк принесла пятнадцатилетний, а она мне какое-то какао предлагает...
- Не какое-то, а на молоке. С корицей...
- Да хоть на вороньих титьках, убери это, чувак! Идём на кухню, я тебе всё расскажу!
Хм, и чего же она такого хочет мне рассказать? Неужто Елизавета Вторая умерла? Или Кастервуд заржал на уроке? Да не, первый вариант более правдоподобный. Впрочем, Кэт была серьёзно настроена. Она поставила на стол бутылку коньяка (ишь ты, не шутит), да так поставила, что тот зашатался. Медленно и вальяжно села. А потом её будто кто-то уколол и она возопила:
- Знаешь, что я нашла? Я нашла нормального человека (ну, после тебя) в нашем универе. Джолинг, та заучка одолжила мне денег и знаешь что? - не дав мне даже рот раскрыть, она сама ответила на свой вопрос, - Правильно, сегодня мы идём гулять? Куда? Правильно, в "Пурпур"! Прекрасно, не правда ли? Ну круто же! Чего ты молчишь, Элис?
- Потому, что ты торохтишь без конца и не даёшь мне слова сказать! Ну, да, это круто, но... Уже почти вечереет, когда выходить?
- Да хоть сейчас! Мне всё равно, главное пойти! Это же "Пурпур"! - и чего она заладила, "Пурпур" да "Пурпур". По мне, так лучше в литературное кафе сходить. Ну ладно, нечасто я бываю в таких местах. Хотя-бы для общего развития надо посетить. Соглашаюсь, чего уж там. - Хорошо, Тарин. Трудный был сегодня день, надо и развеяться!
- Вот. Вот! Мудрое решение. Заодно и теории дядюшки Фрейда о гендерных ролях на практике проверим, если ты понимаешь, о чём я... - вот проказница. По Фрейду, блин.
- Так, что я говорила тебе о Зигмунде? Не сегодня. По крайней мере, мне это не нужно, - после этих слов она на меня взглянула так, будто я сейчас ем помои. - Что?
- Чувак, да я же не такая, как ты можешь? Я тебе не Яна, дальше поцелуев не захожу. По крайней мере, сегодня! Так, собственно, чего мы тут сусоли сусолим? Переодевайся, я подожду.
- Я недолго.
- Хех, недолго она, естественно, ты думаешь, для чего я взяла эту бутылку? То-то и оно, чтобы скрасить долгие часы ожидания.
- Ой, долгие. Поумничай мне ещё там, ага.
- Иди одевайся, красавица.
И как только я её терплю? Но на то она мне и подруга, что будет ждать и терпеть. Бухать при этом, но всё же ждать. И какая же я везучая, ведь не всем так везёт с друзьями. Насколько мы мало знакомы и насколько близки... Ты чудо, Тарин!
***
Кто бы мог подумать, что эта брюнетка такая оторва? Когда я впервые завидела её на той самой лавочке, подумала, что она одна из тех, что пишут страдашечные стихи безо всякой рифмы и плачут над ванильными мелодрамами! Ан-нет, не тут-то было, как говорится. Мне, сидя уставшей от танцев на угловом диване, остаётся только удивляться её неутомимости и энергичности, потому, как Катарина уже четвёртый танцевальный баттл отплясывает, а я свалилась уже на первом. И откуда эти силы? ЛСД, что ли? Та нет, я бы узнала.
Но, собственно, и танки когда-нибудь ломаются. И теперь, после продолжительных непрерывных танцев моя подруга свалилась почти без сил.
- Меньше дрыгать надо, тогда бы не пришлось столько денег на питьё тратить, - сказала я Кэт после того, как она залпом допила четвёртый "Секс на пляже".
- Зато весело. А ты чего дельше не тацевала?... Дальше н-не танцевалла. Не танцевала почему? - видимо, такая доза алкоголя существенно развезла её.
- Оо, сестрюнь, прости, но ты лыка не вяжешь.
- Кто? Я? Не вяжу? Да, лыка я не вяжу. Я вяжу спицами, крючком. Носки вяжу. Хочешь носок? Эй, офифициант! Носок один этой даме! Без газа, пожалуйста! Блягода... Блядь, ягода... А, нет, благодарю.
Этот момент - яркий пример того, за что мне бывает стыдно. Катарина, долбанный ты куст, перестань лизать обивку дивана! Нет, я не буду ей ничего говорить. Всё равно это ничего не даст, кроме этих "блядьягод" и носков в бокалах.
- Так, тело, что с тобой делать? Отвезти домой? Или ты сама дойдёшь? Вот только не надо, не отвечай. Не нужно самодеятельности, сама ты никуда не поедешь! Я не хочу завтра искать твои органы под Вэстминстером.
- Зачем искать мои органы? - затем она начала тыкать себя в живот, - Вот сердце, там железёнка, чечень. Раз, два, три...
- Прекрати, пожалуйста! Серьёзно, у тебя сердце в области тонкого кишечника? Мм, какой оригинальный ты у нас человек.
Катарина бормотала ещё много чего, но это слишком невнятно и бредово, чтобы о нём рассказывать. Но последнюю фразу, после которой она начала дико стебать официанта (не дико смешно, а дико... дико) я поняла отчётливо.
- Рома мне, аррр. И домой. Пятнадцать червяков на сундук холодца! - Пират ты мой любимый!
- Добрый вечер, адам. Мадам, простите, оговорился. - голос показался мне чересчур знакомым, чтобы проигнорировать его. Как только я обернулась, он опять заговорил. Но не так приветливо, как ранее.
- Охуеть, задача! - Я, конечно же, направила на него полный непонимания и злости взор. Естественно, это ведь Оливер. Ебучий Оливер, ты что, преследуешь меня? Через несколько мгновений он переменился в лице вновь и заговорил как ни в чём ни бывало. - Охуеть, говорю, задачу по гендерных ролям нам задали сегодня, не так ли, дорогая однокукур... Кукарек. Однокурсница, о!
- Прости, конечно, но... Какого хуя? Какого хуя ты преследуешь меня? Не, ладно, если бы ты подошёл как нормальный человек. Так нет, блядь, ты почти в дрова прилез ко мне! Уж извини меня, моих детей и да не падёт твоё проклятье на последующие поколения моего рода, но я вынуждена сделать это! - я почти мгновенно выскочила из-за дивана, подскочила к нему и своей костлявой, но, тем ни менее, тяжёлой (не скажу, что сильной) рукой врезала ему по носу. Он, видимо, не ожидая этого, не смог блокировать удар. Потому получил в результате сломанный нос.
- Ты дура или погулять вышла, а?* Я по-нормальному, а ты с вертухи мне нос ломаешь! Теперь сделай этим что-нибудь! - его голос был подобен тому, что бывает при насморке. Его "приказ" звучал смешно. Так он мог лишь повеселить, но не принудить кого-то к чему-то. Но то ли врождённая совестливость, что всегда просыпалась не в том месте и не в то время, то ли банальное чувство долга (или жалость) пробудили внутри меня желание помочь этому дебилу. И зачем?
- Садись. Ещё одна бухая туша на мою голову. Повезло, однако, выбралась, называется! Официант! Водки мне. А нет, стоп. Я отменяю заказ, Катарина не допила ведь. - Я каким-то странным образом обнаружила в кармане джинсов обрывок салфетки, который обмакнула в водку, и так попыталась хоть как-то обработать рану. Но кровь не останавливалась, она всё шла непрерывным потоком. Поэтому мне пришлось принять волевое и трудное решение. Думаю, мне простят использование магии вне Хогвартса, ибо ради такого дела приложенных сил не жаль. Я дотащила две туши, которые что-то упорно бормотали про свою трезвость, до улицы, а затем вызвала службу такси. Ждать пришлось недолго, поэтому добрались к моему дому мы довольно быстро. Я и мясо поднялись лифтом на нужный этаж, а затем наконец мы добрались до квартиры. Вот честно, не думала уж, что буду заниматься такой ерундой!
***
- О, я опять в этой унылой квартире. А где мои любимые пурпурные тона? - Катарина наконец начала говорить внятно. Но умно она пока говорить не может. Да и не сможет до утра следующего дня.
- Скучно у тебя тут, однокурсница. Совсем. - да могут они помолчать? Пусть спасибо скажут, что не кинула их там.
- Тебе сейчас говорить противопоказано, Оливер. Так, я сейчас найду аптечку, залечу нос "раненому", а потом всем спать, господа. Я не хочу, чтобы меня выгнали со съёмной квартиры за пьяные песни. Кэт, ты можешь сразу ложиться. Мыться не надо. Переодеваться тоже. Спать можешь на кровати со мной. Только с ногами поаккуратней, пожалуйста.
Катарина шутя отдала мне честь, как подчинённый командиру и немедля отправилась спать. Оливер же развалился на моём любимом бежевом диване. Что ж, там ты и будешь спать. Каким-то образом я нашла постельное бельё и всучила ему. Но пока рано стелить постель. Тем более белую. Поэтому, чтоб не запачкать всё кровью, которая уже не так хлестала, но ещё шла, я поспешила промыть ему сломанное место. Говорите, почему я не вызвала скорую? Перелом? Да потому, что он грёбанный симулянт и то просто кровь носом пошла. Нехило так, но ведь могло быть и хуже. И не стало.
И вот я вытерла всю кровь. странно, что этот "Мастер сарказма" ни разу не отпустил дурацкой шуточки. Я приподнялась, чтобы пойти и отнести аптечку, но не тут то было. Он зачем-то резко дёрнул меня за руку и притянул к себе. Хватка была сильной, я попыталась вырваться, но не вышло. Он странно блеснул глазами, а потом резко, спешно потянулся к моим губам. Блин, и как я сразу не догадалась! Я вырывалась, но он будто упивался моими устами, будто я - какой-то сладкий плод, который обязательно нужно вкусить. Через несколько секунд он почувствовал, что мне это не нравится и нехотя отстранился. Я молча встала, бросила в него постель и вышла из комнаты, перед тем сказав:
- Я хотела по-хорошему. Но, видимо, придётся тебе всё делать самому.
