Восемь лет спустя

– Знаешь, мисс Джонс, а из тебя вышел бы весьма неплохой помощник начальника безопасности. Словно в доказательство этого утверждения перед её носом потрясли пачкой листов, исписанных историей преступлений Шакборнов. – Польщена, полковник. – Единственное, чего тебе недостает, так это искренности. Впрочем, я тебя не виню. Доверие штука взаимная и не бесплатная. Что ж, сегодня с моей стороны будет сделан первый шаг - замена лампочки в твоей камере. – Какой вклад ждете от меня в ответ? – Чуть больше информации о Чёрном человеке в следующем отчете. – Я написала все, что могла вспомнить. – Может, разнообразить твой рацион? Говорят, правильное питание — ключ к сохранению памяти на долгие годы. – Благодарю, хоть и сомневаюсь в эффективности вашего метода. – Может у тебя есть свои методики? Поделишься? – Я думаю, что вам стоит поделиться со мной всей имеющейся у вас информацией о Черном человеке. Возможно, тогда я смогу вам помочь. – Охотно поделился бы, вот только знания мои в этом вопросе ограничены материалами дела и твоей писаниной. – Жаль. В таком случае я могу поделиться только своими предположениями. – Как говорится, на безрыбье и рак – рыба. Да и соображаешь ты неплохо, мисс Джонс. Говори. – Черный человек – посредник. Пусть и необычайно осведомленный о передаваемом им товаре. Не сомневаюсь, что он убил преподобного Кларсена, как опасного свидетеля, каким-то образом прознавшего обо всей цепочке рук, через которые проходили реагенты. – Он жив? – Это мне неизвестно. Когда меня привезли сюда восемь лет назад, этот тип был вполне себе жив и здоров. – Ясно. Что ж, мисс Джонс, новые лампочки и улучшенный рацион ты получишь. Заслужила на полном серьёзе. На досуге взвесь всю информацию, которой владеешь, и подумай, что за неё можно получить. Сдается мне, тебе хватит здравомыслия, чтобы воплотить свои желания в жизнь. *** Лампочки заменили сразу после ухода полковника. Обед подали в положенное время, но по новому рациону. Вкусная еда и отсутствие ощущения «песка в глазах» от линз существенно подняли настроение. Как, однако, мало порой надо для счастья. Впрочем, у каждого свои критерии. У заключенного – одни, у его тюремщика – другие. И на этом можно преотлично играть. Как играет полковник. Как играет младший Шакборн. – Задумались, детектив Джонс? Голос, знакомый, с ленцой, отозвался мурашками по спине. – Ты… – Я, детектив, я, – Черный человек улыбался, опираясь на стену. Как он умудрился войти в камеру без единого звука? Даже дверь, тяжелая металлическая дверь, всегда предупреждавшая о гостях, этого – пропустила молча. – Выкладывай, зачем пришел? – Ну зачем же так грубо… Могу и обидеться. А если честно – то проведать. Томас о тебе много рассказывал, да и полковник Шон частенько тут бывает. Вы - сама мисс Популярность, миссис Джонс. Вот я и решил заглянуть на огонек. Надеюсь, вы не против? – Это не мой дом. Так что извини – выставить тебя не могу даже при всём своём желании. – Рад слышать, что тюрьма еще не стала для тебя домом, и ты достаточно крепко замотивирована выйти отсюда. – Выйти? – Томас – мой друг. – А знает ли мистер Шакборн о том, где сейчас находится его друг? – Который из? – Оба. – С доверием у тебя определенные проблемы. – Уж как-нибудь переживу. – Согласен. Что ж, старший Шакборн знает, что я где-то около тюремного отсека. Ищу его племянника. Младший считает, что я у старшего. – А что считает полковник Шон? – Надо спросить у самого полковника. Или у тебя. – Так спрашивай. Я отвечу, когда скажешь, зачем пришел. – Затем, чтобы уберечь тебя от ошибки и облегчить выбор между Томасом, мной и полковником Шоном. *** Патриция взирала на заплаканный дождем город из окна последнего этажа маленькой уютной гостиницы. Если все получится, то в самое ближайшее время мистер Джейсон исчезнет, уступив место мистеру Томпсону, мистеру Килгрейву, Пурпурному человеку. Тому, у кого не может быть дочери, клиники, кафедры, коллег и друзей, влиятельных клиентов. Мир узнает правду. Может быть, её узнает и он сам. Увидит себя, как в зеркале, в отражении судебных бумаг, речах прокурора, показаниях жертв. Может быть, ей удастся то, что не удалось в свое время сестре. А потом придет черед и корпорации IGH. Килгрейв поможет. Захочет избежать смерти – и поможет. Это будет сделка с правосудием, какой еще не знал 21-й век. Осталось только дождаться визита пурпурного профессора в Вашингтон. А началось все с телефонного звонка этим утром. Номер был незнакомым. Прозвучало никак не менее семи гудков, прежде чем Триш все-таки взяла трубку. – Патриция Уолкер. Это доктор Козловский. – Ах, это вы, – внутренне Триш готовилась к словесной баталии с Киллгрейвом или прибывающим под гипнозом Малькольмом. Пронесло. Но волна облегчения испарилась от новой тревоги. – К Уиллу пожаловал наш психопат? – Нет. Пока нет. Вообще-то я хотел с вами встретиться. – Да, конечно. Где и когда? – Через полчаса в кафе на углу Редстрит и Беллроад. Вас устроит? – Вполне. – Только не говорите об этом разговоре Симпсону. – Хорошо. В маленьком пропахшем кофе зале было по-семейному уютно, несмотря на большое количество посетителей. Мастерски расставленные перегородки, превращавшие кафе в лабиринт, создавали иллюзию уединенности. Козловский выбрал угловой столик рядом с черным ходом. – Рад, что вы пришли, мисс Уолкер… – Патриция. – Патриция, – кивнул мужчина. – Еще больше радует меня доверие с вашей стороны. Оно немаловажно для успеха всего предприятия. Знаю, вчера мы так и не перешли к обсуждению плана действий во время визита мистера Джонсона к Уиллу. Но это не значит, что его не существует вовсе. – И как же мы будем действовать? – Я считаю, что наш пурпурный друг должен быть схвачен сразу, как только окажется в квартире Симпсона. Схвачен и вывезен в безопасное место, где будет содержаться до того момента, как я смогу закончить создание сыворотки против его, скажем так, мутации. – А дальше что? – Дальше? Он поможет нам победить IGH. – Каким же образом? – Добудет признания и доказательства ключевых фигур корпорации. – Которые будут недействительными, если их добудет именно он. Гипнотизер. – А кто узнает, что он практикует гипноз? – Даже если никто и не вспомнит о рядящемся в пурпур мутанте, для которого ничего не стоит влезть в чужую голову. Даже если преступники не только признаются во всех грехах, но и сами же представят доказательства своих преступлений. Даже тогда любое упоминание о мистере Томпсоне или о профессоре Джейсоне поставит следствие под удар. Килгрейв – психопат-гипнотизер. Профессор Джейсон – психиатр и психолог, если верить интернету и вам – один из лучших. Такой человек может внушить не хуже иного мутанта. – Но зачем раскрывать правду о нашем недобровольном помощнике? – Хотите припрятать этот козырь в рукаве? И как же? Он не может надолго внушить что-либо. – Не обязательно надолго. К тому же он изучал гипноз. Кстати говоря будьте осторожней. У него наверняка есть ваш номер телефона. А по нему отследить где вы находитесь – проще простого. – Чёрт, почему я сразу не подумала, – Триш закусила губу. – Ничего непоправимого не случилось. Не переживайте, – улыбнулся ей Козловский. – Поменяйте номер, вот и все. – Сделаю это сегодня же. Но все же… Как вы планируете обезвредить Килгрейва во время его визита к Уиллу? – Очень просто – специальным газом. Заодно усыпим и нашего бравого солдата Симпсона. Так что помогать своему гостю он не сможет. – Килгрейв может быть не один. – Я бы сказал, что он наверняка будет не один. Но и выход из здания, где живет Уилл, тоже не один. А еще есть ход в канализацию. – Как мы узнаем о визите Килгрейва? – Я установил камеру слежения в квартире Уилла. А в вентиляции размещена одна из разработок IGH. Мне нужно только послать сообщение на определенный номер и газ будет пущен. – Отлично. – Я того же мнения. – Какова моя роль в этом мероприятии? – Ну, вы поможете дотащить наш объект до безопасного места. А затем именно вам, как публичному лицу, придется рассказать миру о некоторых грязных делишках одной из крупнейших корпораций. *** Детектив Браун весьма собой гордился. Не каждый смог бы за такой короткий срок придумать и озвучить такое количество чистейшей воды вздора. Это талант. Или жизненные обстоятельства, заставляющие мозг импровизировать. Итак, официально версия произошедшего с детективом несчастья выглядела следующим образом. Молодой человек зашел в раздевалку, открыл свой шкафчик и начал переодеваться. Когда дело дошло до свитера, то он, по своему обыкновению, завозился с узкой горловиной. В тот момент, когда детектив Браун более всего походил на белое вязаное привидение, его ударило током. Причем не от шерсти невинно остриженной овцы. Когда же он пришел в себя – рядом никого не было. Сил хватило только чтобы надеть свитер полностью и позвать на помощь. Потом он опять вырубился. Шеф мурыжил его с расспросами часа два, если не больше, но ничего другого не узнал. Не в меру рьяный прокурор также был вынужден согласиться с этой версией. Завели дело. Браун поклялся следователю сообщить, если вспомнит что-нибудь еще. При этом психолог участка получила на хранение конверт с изложением истинного хода событий. Но она — классная тетка, положиться на неё можно. Жаль, на Симменса – нельзя. Может, детектив из него и посредственный, зато жизнь он знает весьма неплохо. Мог бы присоветовать, что делать и как держаться с доктором Джейсоном. Как бы то ни было, обещанные материалы консультанту по расследованию дела самоубийц он отвезет лично. *** – Мистер Джейсон. – А-а, детектив Браун. Прошу вас, садитесь. Выглядел док неважно. Постоянное протирание глаз, как и их цвет, говорили о бессонной ночи. После письма от незнакомки с электрошокером Браун стал на порядок внимательнее. А, может, параноидальнее... – Я принес материалы дела… – …о близнецах, я помню. Извините, сегодня у меня трудный день. Поэтому я не смогу уделить вам много времени. – Ничего страшного, – заверил Браун. – Насчет отпечатка шин удалось что-нибудь узнать? – Нет, пока нет. И с чего это его так увлек отпечаток? Вроде бы психологу сподручнее интересоваться, какого цвета дома на улице и по феншую ли расставлены фонари, а этот – сразу про шины… – Камеры наблюдения смотрели? – Их в районе негусто. – А на той улице? Энд стрит, если не ошибаюсь, где нашли тела близнецов, там камеры наблюдения есть? – Нет. – Печально. И все-таки док устал, притом сильно. – Знаете что, детектив. Вместо того, чтобы в упор разглядывать невыспавшегося меня, я предлагаю вам то, что из-за бессонной ночи не догадался предложить сразу, совместное распитие крепкого кофе. Согласны? – Нет, спасибо. Мне надо в участок. Я же у вас не совсем официально. – А-а, вот оно как. Я думал, вы сразу все дела притащите: и рекомендованные вашим старшим напарником, и нерекомендованные. – Боюсь «рекомендованные» вам мой напарник лично доставит. – Не бойтесь. Его визит я переживу. А вот визит еще одного коллеги из нашего университета вряд ли. – В таком случае не смею вас больше задерживать. – Удачи, детектив. *** Чёрт побери, как же он устал от всего этого. Исчезновение Джессики, слежка на складе, работа, конференции... А тут еще этот молодой детектив с расследованием. Сегодня он какой-то настороженный. Странно. Что произошло? Малькольм? Да, нет, не может быть. Надо бы, кстати, переговорить с мистером Дюкассом. И Уилла надо навестить в самое ближайшее время. Да еще и присмотреться к детективу Брауну не помешало бы. Он может понадобиться, как толковый парень... Но, прежде всего, Джессика. Она сейчас крайне уязвима. Пользоваться своими способностями не может. Физически измождена. Малейшее вмешательство в её организм может стоить девчонке жизни. Знают ли об этом похитители? И вообще, зачем она им? Исследовать мутацию? Использовать как гипнотизера? Да и сам момент для похищения выбран крайне удачно. Совпадение или расчет? Что ж, так или иначе, он найдет ответы. Олдридж делегирован в пятнадцатый участок. Детектив Симменс без лишних вопросов согласился устроить встречу главы охраны профессора с несколькими отморозками-грабителями, якобы прихватившими из клиники кое-какие бумаги и вещества. Приятели Дэвиса могли что-нибудь видеть или слышать. Маловероятно, но могли… Олдридж из них правду выжмет. И не только правду, если понадобится. Так, а вот и Гаррисон. – Добрый день, шеф. – Добрый день, Гаррисон. Что удалось узнать? – Мы вычислили машину, на которой приехал похититель Джессики. Это фордовский джип, последняя модель. За рулем был мужчина лет сорока. Вот фото. – Не сказать, чтобы удачное. По нему мы вряд ли кого-нибудь найдем. – Увы, это все что есть. Он держался вдалеке от камер. – Ясное дело. Как и то, что машину вы найдете – если найдете – в каком-нибудь овраге, брошенную и без пальчиков. – Тем не менее, мы ищем. А еще мне удалось взглянуть на камеры наблюдения с ближайшей к нам трассе. Этот человек приехал не из Нью-Йорка. – Вот как? – Судя по видео, его автомобиль появился на шоссе между сотым и девяностым километрами. Там есть одно место. О нём мало кто знает. – Что за место? – В бытность мою копом, там сбывали краденые машинки. Все об этом знали, но тамошние барыги имели весьма… полезные связи. Так что… – Я понял. Можете съездить туда? – Поеду прямо сейчас. – Хорошо. Буду ждать вашего отчета. *** Джессика смотрела в потолок. Трещина прямо над ней то расширялась, грозясь поглотить в себя целый этаж, то вновь превращалась в узкую черную полоску. – Где я? – говорить с ненормальным стариком не хотелось, но, может быть, узнав, где она, можно будет придумать и как сбежать. Доктор Гудди повернулся к ней, глянул поверх поблескивающих стекол очков: – В лаборатории одной из очень уважаемых организаций. Поверь, тебе не нужно знать больше, дружок. – Почему? Разве я смогу кому-нибудь что-то рассказать? Доктор Гудди еще раз посмотрел на неё поверх очков, но ничего не ответил. Только достал шприц. Джессика поежилась. Она не любила уколы. Очень. А тут еще и игла была толще, чем обычно. Острие больно проткнуло кожу. Сквозь него в вену поползла вязкая тягучая жидкость. Через секунду рука онемела. Сначала рука, а потом и плечо, спина... Все тело стало вялым, непослушным, словно бы и не её оно вовсе. Доктор Гудди тем временем привез капельницу со странной черной жидкостью. Иголка вошла в покрытое красными точками предплечье. Жидкость окрасила вены в неестественно яркий пурпурный цвет. И тут же Джессика почувствовала холод. Сильный такой холод. Он шел будто бы изнутри неё. Теперь тело стало тяжелым, оно словно давило на неё своим весом. Но всего спустя минуту холод сменился теплом. Нет, не теплом, жаром. По лбу потекли противные липкие капли, простынь стала мокрой. А воздух, который она вдохнула ртом, показался ледяным. Он плавился в охватившем её жаре, рвал легкие и вдруг исчез, как ни бывало. Она попробовала вдохнуть. Раз, другой, третий… Не получалось. Совсем. Она задыхалась. Мир взрывался пурпурным, взрывались легкие... Вдохнуть не получалось. Она попыталась вскочить с кровати, но ремни удержали. Держали пока не утонули в пурпурном тумане… Пока она сама, разевая рот, не утонула в мягком податливом облаке. *** Гаррисон позвонил спустя три часа. Уже по бодрому: «Это я, шеф», – можно было судить, что старая ищейка что-то нарыла. – Да, Гаррисон. Что у вас? – Фотопортрет подозреваемого. – Отлично. Когда вы сможете быть у меня в кабинете? – Минут через двадцать, шеф. – Подъезжайте, я вас жду. Ровно через двадцать минут начальник охраны клиники уже стоял на пороге. – Вот, – на стол лег сложенный вчетверо листок бумаги. С него глядело обыкновенное серое скучное лицо типичного представителя среднего класса вошедшего в пору кризиса среднего возраста и с более чем средним достатком. – Это… – Тот, кто купил недавно угнанный новенький фордик. Платил, ясное дело, наличными. Не нервничал. Все время молчал. – Значит так, Гаррсон. Слушайте внимательно. Поезжайте сейчас в пятнадцатый участок к Олдриджу. Пусть он попытается пробить это личико по базе. С местным начальством я уже договорился, проблем быть не должно. – Ок. Стоило Гаррсиону скрыться за дверью, как примчался Рой. Как всегда перепуганный и размахивающий руками так, словно описывал масштабы разрушений в Помпее. – Доктор Джейсон! У вас сейчас онлайн конференция с Оксфордом! – Что?! Сейчас?! У них же вроде как ночь?! – Не совсем. То есть, у них поздний вечер. – И бессонница, по-видимому. Что им надо? – Чтобы вы выступили. Они сказали, что вы им обещали лекцию о стереотипах. – Я думал, она будет завтра. – По-видимому, что для вас — завтра, для них — сегодня. – Замечательно. Лекция полусонному факультету гордой нации, так и не осознавшей всех преимуществ кофе пред чаем, прошла на удивление успешно. Все-таки экспромты ему всегда удавались лучше, чем самые взвешенные и продуманные планы. Никто и не заподозрил, какие мысли, весьма далекие от психологии, занимали профессора Джейсона. Особенно, когда он увидел заглянувшего в кабинет Олдриджа. Кое-как дослушав аплодисменты коллег нынешних и будущих, профессор вылетел в приемную. Гаррисон и Олдридж тут же поднялись с кресел. Судя по выражениям лиц, явились они не с пустыми руками. *** Браун, едва вернувшись в участок, первым делом поспешил в комнату для совещаний, и, по совместительству, – негласный филиал кладовки для всевозможной отжившей свой век рухляди. Сквозь замурзанное окно можно было видеть, как проходит трудовой день коллег в атмосфере шушуканий, несмолкающего телефона и клацаний по клавиатуре множества рук. Сегодня в участке посторонних не было. Никто не привел задержанных, ни один адвокат не устроил скандал, даже заявлений никто не писал. Словно они не в Адской кухне находятся, а на каком-нибудь Манхеттене. Может поэтому, двое незнакомцев, да еще и ведущих себя на удивление вольготно, почти сразу привлекли к себе внимание. Рядом с ними все время находился Симменс. Держался так, словно встретил большое начальство. Это уже интересно. Браун выбрался из своей комнатушки и, незаметно присев за пустующий стол приятеля, прислушался к разговору странной троицы. – Опасный тип, этот Грейсон. У нас на него не густо, как видите. Хорошо, что знакомый мой в ФБР. – Мы вам очень благодарны, детектив. Можете рассчитывать на нас. – Непременно. А парни из банды Дэвисона рассказали, куда девали ваше добро? – Нет. Уверяют, что не имеют к кражам никакого отношения. – Могу дать вам пару адресов местных ушлых людишек. Эти могут что-то да знать. – Большое спасибо. – Был рад помочь. Кстати, не могли бы вы спросить мистера Джейсона, когда у него будет время встретиться со мной по поводу дела суицидников? – Конечно же, можем, – уверил тот, что постарше и протянул руку для рукопожатия. Троица распалась. Двое, по-видимому, бывших детектива, направились к выходу, Симменс – к шефу. Значит люди Джейсона здесь с согласия последнего. Впрочем, как же иначе? Конечно же ничего странного в том, что консультант полиции решил за свои услуги получить плату в виде оных же не было. Но Браун, тем не менее, все равно вбил в базу фамилию Грейсон. Информации, предсказуемо, не обнаружилось. Тогда детектив спустился на нижний этаж. – Пол, тут такое дело. Мне нужны записи допросов, проводившихся сегодня. Симменс попросил. – Прямо сейчас? – Ну, да. – Тогда жди. Минутная стрелка переползла с тройки на шестерку, когда Пол наконец-то вынырнул из недр хранилища. – Нет их. – Кого? Записей? – Ага. Ни одной. Видно уже забрали. – Замечательно, - пробормотал Браун. – Извини, что зря погонял. Пойду к Симменсу, поругаюсь. – Давай. Авось полегчает. Итак, записи допросов, судя по всему, ушли вместе с людьми Джейсона. Вопреки всем правилам. Знает ли об этом начальник участка? Браун прислонился к стене и достал смартфон, проверяя входящие звонки и сообщения. От незнакомки с электрошокером, ровно, как и от её дружка, новостей не было. Что ж, имя и место работы последнего ему известны. Ничто не мешает наведаться туда и порасспрашивать под видом расследования. А затем можно и на Эндстрит заехать, проверить, как там обстоят дела. *** – Итак, чем похвалитесь? Гаррисон и Олдридж, переглянулись. Начал Олдридж: – Известна фамилия человека, похитившего вашу дочь. Самюэль Грейсон. Разыскивался ФБР по подозрению в организации убийства помощника сенатора. Информации чрезвычайно мало. Известно только, что он наемник и в своем время работал в IGH. Во времена смены руководства корпорации Грейсон уволился. Ездил в Африку на заработки, воевал за какого-то местного царька. Потом неожиданно вернулся. Это все. – А ребята Дэвисона, что вам рассказали? – Гаррисон показал им портрет Грейсона. Они его не видели. Но, кажется, видели типа, который договаривался с их боссом. – Кажется?.. – Точно они не уверены. Просто один из них, перед тем как Дэвисон их отослал на задание, хотел зайти к шефу на склад и уточнить кое-какие детали. Так вот, парень утверждает, что когда был шагах в тридцати от входа, из склада вышел некто низкого роста, худощавый, похожий на подростка, только одет не по возрасту: плащ, шляпа и портфель. Лица наш свидетель не разглядел. – Черт. – Да, на Грейсона не похож. – Может ошибка? Как думаете, Олдридж? – Не знаю, шеф. Возможно их двое. Если не больше. – Возможно. Есть идеи, как на них выйти? – Если Грейсон наемник – то надо распустить слух о крупном куше. Может, клюнет. А если же нет, потолкуем с бывшими сослуживцами. Найти их не составит большого труда. В армии у меня связи есть. Думаю, Грейсон не миновал службы в наших ВВС. – Хорошо. Олдридж, займётесь этим. Теперь, Гаррисон, вы. Постарайтесь нарыть что-нибудь по странному подростку. Но, прежде всего, займитесь вот чем. Я раздобыл пропуск в хранилище записей с видеокамер всех дорог Нью-Йорка и его окрестностей. Проследи, куда уехал похититель Джессики. Гаррисон, ухватив со стола пластиковую карточку-пропуск, умчался, как истинная ищейка, почуявшая след. – Шеф, – напомнил о своем существовании Олдридж. – Нужна информация по IGH. Вся, какую сможете найти. Может, это и ложный след, но проверить стоит. *** – Что-то он не спешит к нам. Составляет план? – Не волнуйтесь, Патриция. Причин может быть множество. Не забывайте, что наш профессор крайне занятой человек и просто так не может отменить все встречи и дела. К тому же он самоуверен. Верит в свою силу и в то, что Уилл выполнит его приказ. – Но уже вышли все сроки. – Дело тут не в сроках, хотя он и смог с помощью отца расширить границы своих возможностей. Дело в другом. В больнице он приказал Уиллу забыть все немедленно. Более того. Он приказал при любом воспоминании о произошедшем чувствовать боль. А поскольку каждый раз, когда мы что-то пытаемся вспомнить, мы вспоминаем не само событие, а свое предыдущее воспоминание о нем, то ваш друг, не желая первый раз – испытывать боль, а второй раз вспоминать об этой боли – убрал этот эпизод своей жизни в самый дальний угол памяти. – Хорошо допустим. Но в случае с внушением «не уезжать из Вашингтона» такого, вроде, не было. Прошло около трех дней. Ему уже пора бы потерять свою силу. – Возможно. – Если это так, то у нашего пурпурного друга почти не осталось времени. Он должен повторить свое внушение или отказаться от Уилла совсем. – Никто из Нью-Йорка сегодня в Вашингтон не прилетит. – Это надежная информация? – Вполне. – У него может быть чартер. – Прошлый раз он летел обычным рейсом. – И все же. Неужели он откажется от Симпсона? Значит ли это, что мы ему не страшны? Что у него уже есть план, полностью выводящий нас из игры? –Патриция, не мучайте себя. Вместо того чтобы гадать, давайте я поговорю с Уиллом. Предложу ему уехать из города. Посмотрим, что будет. *** – Добрый вечер, друг мой, – Триш наблюдала за происходящим в квартире Симпсона через экран планшета. Козловский пожал руку бывшему сослуживцу и уселся на предложенный стул. – Кофе? – Не откажусь, - улыбнулся доктор. – Какие-нибудь новости? – спросил Симпсон, когда чашки и блюдце с печеньем заняли свои места на столе. – Нет, пока никаких. Я вот о чем подумал. Может, тебе уехать из города? – Уехать? – Да, я нашел один чудесный мотельчик, о котором мало кто знает. Там до тебя Киллгрейву не добраться. – Нет-нет! Я должен быть здесь. Не найдя меня, он может приняться за Патрицию. – Он и так за неё возьмется, есть ты тут или нет. – Но… нет, я не могу. Нет смысла скрываться. – Есть. Так он не узнает о моем участии в деле. – Я никуда не поеду, док! - переход вполне мирной беседы на крик произошел абсолютно внезапно и Патриция вздрогнула. – Мое место здесь, слышишь, здесь! – Уилл аж побагровел, тыча пальцем в пол. – Не важно, кто и что думает по этому поводу! – Хорошо-хорошо, – Козловский примирительно поднял руки вверх. – Это твое право. Я всего лишь предложил... Триш устало откинулась на спинку кресла. Завтра терпеть крик придется уже ей. И неизвестно, сколько еще дней они с Козловским будут по очереди уговаривать Уилла, дожидаясь согласия, как знака конца внушению Килгрейва. *** Она не задохнулась. Но, когда пришла в себя, дышать все равно было больно. И мир виделся, как сквозь пурпурное стекло. Доктор Гудди был рядом. Смотрел на свои приборы и довольно цокал языком. Почувствовав её взгляд, обернулся: – О, да ты пришла в себя, дружок. Быстро. Я не ожидал. Что чувствуешь? Джессика не ответила, сосредоточенно глядя в потолок. Пурпурный туман не рассеивался. – Тебе надо быть дружелюбнее, котенок. Это бывает очень, очень полезно, поверь. И снова она промолчала. Пурпур и боль при каждом вздохе. И ей уже почти не верилось, что отец когда-нибудь придет за ней. А вдруг это он и поместил её сюда? В эту комнату с кроватью, чьи ремни больно вгрызаются в кожу, с этим стариком в белом халате, называющем её «дружком»… – Эй, дружок, что с тобой? Дыши… Дыши ровнее. Она и не заметила, как стала задыхаться, а на глаза навернулись слезы. Предали. Но ведь все было так хорошо. Отец ласково говорил с ней, поцеловал в лоб. Ей казалось, что… Он не мог… не может отдать её этим… За что?! Что она сделала не так? Она не монстр! – Я не монстр, слышите не монстр!.. Скажите… Скажите ему, что я не монстр! – Дружок… дружок… Она видит перекошенное лицо старика, когда понимает, что одна из её рук свободна. Как это произошло?.. Она не знает, не задумывается. Хватает со стоящего рядом столика какой-то стеклянный сосуд и бросает его в доктора Гудди. Слышится звон стекла. Пурпурный туман сгущается. Рвутся ремни. Старикашка на полу, прикрывает голову руками. Какие круглые у него глаза. Кажется, вот-вот выскочат из орбит. Она оглядывается по сторонам. Губы сами собой разъезжаются в улыбке. Стоящий рядом стол летит в аппаратуру. Звон, треск, удары об пол чего-то тяжелого. Весело. Словно летишь. Крики. Топот ног. – Хватайте её! Какой смешной и визгливый голос у старикашки. Руки. Много. Пытаются ухватить её. Хруст костей. Не поймали! Еще хруст. Еще раз не поймали! Вот вам, получите! И снова звон, осколки, тяжелые глухие удары о пол. Нет! Не сможете! Вы не можете! Руки… их слишком много. Она взлетает над полом. Её держат. Крепко. Боль. Запястья, словно расплющены. Как и ноги. Её бросают животом на койку. Рвут на спине рубаху. Она не может и пошевелится. Предали. Всё и все предали её. – Вы не можете! Отпустите меня! Слышите, отпустите! Та же ярость, то т же страх. Она чувствует все то же самое, что и тогда, когда на них с отцом напали хулиганы. Почему же сейчас её никто не слушается? Почему она опять слышит голос чертового старика, дребезжащий, срывающийся на сипение: – Пора. Уже пора. Что-то металлическое касается шеи.