Давным-давно, в далёкой-далёкой Галактике; тридцать дней спустя.
— С прибытием, сэр, — бодро поприветствовал Хакса один из офицеров, поджидавший его у самого трапа. — Разрешите доложить? — Позже. Соберите командный состав на мостике через час. После затяжных переговоров с новыми союзниками, заключения взаимовыгодных договорённостей и финального отчёта (на этот раз, новости были исключительно положительными) перед Верховным Лидером, генералу требовалось некоторое время, чтобы сконцентрироваться теперь уже на рутинных вопросах подчинённых. Необходимость отфильтровывать поток мыслей от навязчивых образов начинала походить на плохую закономерность. И с каждым разом концентрация давалась Хаксу всё с большим и большим трудом. А ведь до появления Ники он не замечал за собой подобных проблем. Последним камнем, словно бы брошенным на надгробие его выдержки, стала фраза, напутственно оброненная Верховным Лидером перед самым отлётом генерала из секретного глав штаба Первого Ордена. «Ваш пленный пилот, — без каких-либо преамбул заговорил тогда Сноук. — Хорошо, что вы нашли ему применение. Но моя лояльность распространяется ровно до того момента, пока ситуация находится под жестким контролем. Надеюсь, генерал, вы видите положение вещей так же, как вижу его я, и сделаете верные выводы.» Контроль — Хакс считал, что он сможет добиться его, полностью избегая контакта с предметом своих обсессий. Но, игнорируя Нику, лишь становился раздражительнее, рассеяннее, а временами, как и сейчас, был просто не способен сосредоточиться на вещах действительно важных. Обычный человек запросто мог позволить себе опустить руки и пустить ситуацию на самотёк. Но в первую очередь Хакс был генералом, главнокомандующим огромной военной машины и поэтому совершенно точно знал, что если стратегия не оправдывает вложенные ресурсы, то её нужно менять. Находясь на полпути к своей каюте, он размышлял о том, что окончательно ликвидировать маячивший под носом соблазн, возможно, было не такой уж и плохой альтернативой; определённо, здесь были свои выгоды. Однако от принятия бесповоротного решения генерала отвлёк лязгающий всеми своими ржавыми деталями астромех, чёрной тенью вырвавшийся из смежного коридора и ощутимо шарахнувший шокером ему по колену. Совершив сие злодеяние, дроид безнаказанно развернулся и на той же бешеной скорости покатил обратно, оставляя за спиной злого, как сотня ситхов, Хакса. Впрочем, этого того-то он и добивался.***
Побывав в шкуре двойного агента, люди обычно бросаются в две крайности: либо хранят глухое молчание, зная цену растраченных впустую слов, либо же начинают приписывать своим похождениям сомнительные подробности, коих взаправду-то и быть не могло. Ведь на практике о той отчаянной, героической романтике шпионских будней даже и помышлять не приходится — слишком велик риск разоблачения. Нике никто не обещал приключений, не сулил лёгкой жизни, но она и представить не могла сколько стойкости и терпения потребуют от неё обстоятельства, обернувшиеся службой в рядах Первого Ордена. Тридцать дней образцового ничегонеделания, семьсот двадцать часов без необходимых, как воздух, полётов, сорок три тысячи двести минут нервозности под подозрительными взглядами вражеских офицеров и два миллиона пятьсот девяносто две тысячи... Чертовы два миллиона секунд её жизни, чтобы узнать, что игра не стоила свеч! Потому, что в назначенный день «х» Хакс вместо того, чтобы исполнить обещанное — пропал. Собрание ли, приказ Верховного лидера, или какая другая важная миссия заставили его покинуть крейсер, но генерала никто не видел последние несколько суток; никто точно не мог предсказать, когда он вернётся на борт звёздного крейсера вновь. Ещё тридцать дней назад о таком происшествии из ряда вон уже давно бы судачили все — от офицеров до штурмовиков, но за время пребывания Ники в стане врага привычное положение вещей, казалось, перевернулось с ног на голову. Стратегия генерала, конечно же, сработала безошибочно, и после громкой казни, опасно пошатнувшей расстановку сил в Галактике, дела Первого Ордена резко пошли в гору. Весь мир взволнованно обсуждал возрождение Империи, а о предателе-пилоте, вставшем на сторону нового порядка, все позабыли уже на следующий день. Это обстоятельство частично объясняло отсутствие Хакса, как и его пренебрежение данным словом. Но даже если бы генерал и находился в радиусе досягаемости Ники, то гарантий на выполнение договора с его стороны у девушки не было; лишь смутное предчувствие нависшей над ней катастрофы. Пока командование было занято навёрстыванием упущенных с потерей Старкиллера возможности, к нахождению Ники на передовой Первого Ордена относились попустительски, сквозь пальцы смотря на её сомнительное прошлое. Но долго так продолжаться не могло. И, взвесив все за и против, бывший пилот Сопротивления, а ныне личный адъютант генерала Хакса с неясными полномочиями, решила рискнуть. Лучшего случая для кражи планов нового супер оружия (если оно действительно существовало хотя бы в голографических чертежах) больше не представится. Генерал в отъезде, капитан Фазма, ввиду примерного поведения подопечной, растеряла большую часть своей хваленой бдительности. Да и сама адъютант уже достаточно примелькалась среди местных служащих, чтобы действовать, не привлекая лишнего внимания. На пути диверсионной деятельности Ники стоял лишь он — враждебный призрак Империи на скрипучих колёсиках. И отделаться от него было сложнее, чем посадить полыхающий огнём истребитель на выходе из гиперпрыжка. — Пиу-Пиу-Клик! — На запчасти развинчу, — угрожающе рыкнула Ника на увязавшегося хвостом дроида. Тот, конечно, был сварливой консервной банкой с Имперскими идеалами, вбитыми в подкорковые чипы, однако адъютанта Q6 считал приближённым к командованию и поэтому неохотно, но всё же подчинялся приказам. При этом оставляя за собой право свободного перемещения, которое больше походило на назойливое преследование Ники, куда бы она ни направлялась. Вот так они и перемещались: мелкими перебежками по коридорам крейсера, старательно обходя возможные встречные патрули. Девушка шла чуть впереди, прекрасно ориентируясь на казавшимся некогда запутанным лабиринтом Звёздном Разрушителе, а следом катил сердитый дроид. Не сдаваясь, астромех пытался образумить свою хозяйку, конечной точкой назначения которой был один из архивов крейсера; тот самый, откуда пилота по приказу генерала некогда отконвоировали в руки местному палачу. Садист-майор всё ещё оставался персонажем её тревожных ночных кошмаров. Более того, он находил возможность донимать Нику и наяву, откровенно цепляясь и провоцируя на открытый конфликт во время как бы случайных столкновений. Когда-то она считала своим врагом Хакса. Но навязчивое преследование со стороны майора показа девушке подлинную изнанку вражды — полную озлобленной ненависти. С генералом всё было иначе. Ника не заговаривала с ним, не искала встречи, но вместе с тем, её преследовало навязчивое, иррациональное ожидание момента, когда Хакс сам вспомнит о своей пленнице. О чём он скажет, как посмотрит, что она возразит ему в ответ. Ника могла часами увлечённо проигрывать в голове их вымышленные споры, пытаясь вновь выстроить ту ледяную стену из враждебного недоверия и презрения, что была между ними при первой встрече. Однако выходило обратное... — Клик-Клик, — напомнил о своём присутствии астромех. Он уже догадался, на что в итоге была нацелена девушка, и всеми шестерёнками протестовал против подобного преступления. — Можно подумать, при Вейдере военные чертежи никто не воровал. Осуждаешь мой план, так доложи обо всём Фазме. Не станешь? Ах да, она же тебя истеричной жестянкой называет. — Пуу-иу, — обижено прогудел Q6, который отказывался отзываться на какие-либо имена, кроме своего серийного номера. — Слушай, Кью, — быстро заговорила Ника, когда в конце коридора наконец замаячила заветная дверь. — Без меня тебя спишут в утиль или предадут долгой и мучительной переработке в предметы обихода на нужды бессмертных идеалов Империи. Ага, не хочешь становиться электропечкой! Тогда помоги взломать дверь и без «кликов». — Пю-уи — для порядка оскорбился астромех, но всё же подключился к автоматизированному замку, вдумчиво мигая красным огоньком глаза. Он был не в восторге от всего этого предприятия, но только эта своенравная, пренебрегающая протоколами человеческая особь не считала, что его место на самом пыльном складе крейсера. А, значит, он был ей как минимум обязан. — Жди здесь, понял? Увидишь посторонних — уезжай. Если схватят, вали всё на меня, отболтаюсь как-нибудь, — коротко проинструктировала астромеха Ника, бочком протискиваясь за начавшую медленно отъезжать створку дверного проёма. Здесь всё было в точности, как она запомнила: гудящая оборудованием тишина, тускло мерцающие экраны, столы с выведенными голографическими картами различных систем. Одержимая духом авантюризма, Ника без промедления направилась к ближайшей приборной панели. Ловко расправившись с необходимыми для доступа в систему паролями (преимущество ежедневного ошивания в компании лейтенантов комцентра), она погрузилась в беглое пролистывание многочисленных файлов. В глазах рябило, от чувства близкого с ощущением стремительного полета перехватывало дух, а пальцы нервно подрагивали, азартно стуча по панели и отсеивая файл за файлом. Среди них должен был быть упомянутый генералом проект «Комета», её «билет домой» — единственный шанс оправдаться перед друзьями и принести пользу Сопротивлению. Ведь, как ни обидно это было признавать, а преимущество союзных сил на данный момент было не в руках генерала Органы. — Вот ты и попалась, птичка моя, — безжалостным тоном припечатал мужчина, возникший на пороге аппаратной. Где-то за его спиной, тревожно пища и мигая красным огоньком глаза, маячил Кью, стремительно уносящийся по коридору прочь от замершей в оцепенении Ники. Расплата за смелую вылазку настигла её, скрыться было негде. В следующую секунду горло адъютанта сдавили длинные, обтянутые в чёрную кожу пальцы, грубо выдёргивая её с места и крадя последнее дыхание. В глазах майора плескалось садистское удовлетворение. Он долго ждал и намеревался насладиться моментом собственного триумфа до последней капли. Ника словно бы очутилась в одном из своих самых мерзких снов. Только в отличие от тех, иллюзорных видений, этот был живым болезненно-осязаемым ночным кошмаром из плоти и крови. А потом... Потом он словно бы рассыпался, встретившись с холодным и угрожающе непреклонным: — Майор, поставьте моего адъютанта на место.