Поцелуй на эшафоте

      — ... Таким образом, оружие невозможно отследить вплоть до момента нанесения удара. А уже после, когда коллапс станет необратимым... — Хакс слушал монотонную лекцию коменданта вполуха, размеренно прохаживаясь вдоль выведенных демонстрационных голограмм и цепко выхватывая глазами новейшее оборудование, знакомое ему до этого лишь по присылаемым с базы отчётам.       По правде говоря, Хакс никогда нее усложнял подобные проверки своим личным авторитетным присутствием, предпочитая контролировать дела военной Империи из комцентра. Рабочие выезды были в компетенции Майлса. Умудрённый сединами офицер имел бесценный опыт в вопросах военных разработок, о которых генерал узнавал из его безукоризненно грамотно составленных рапортов, и, вне всяких сомнений, и на этот раз справился бы самостоятельно, но Ника... В такие моменты как сейчас, Хаксу хотелось грубо встряхнуть себя, приводя в чувство. Потому что одно дело использовать должностные полномочия в личных интересах, оставляя на борту Звёздного Разрушителя приглянувшегося вражеского пилота, и совсем другое — откровенно потакать Нике, рисковать всем, лгать для спасения шкуры адъютанта перед подчинёнными, чтобы потом она капризно воротила нос от щедро предоставленного шанса; пусть и сфабрикованного шанса. Генерал просчитывал все свои ходы наперед, уверенный, что ни в том злосчастном архиве, ни здесь, на базе, самопровозглашенный двойной агент нужных планов не отыщет. Даже если Ника и смогла бы проявить немыслимую изворотливость — любые данные, передаваемые с борта Разрушителя, проходили через операторов на мостике, рьяно отслеживающих все информационные потоки. Убеждённый в предпринятых мерах предосторожности Хакс и в мыслях не держал возможных необратимых последствий предательства Ники, в большей степени будучи озабоченным собственными навязчивыми желаниями и помыслами.       Но убеждённость пошатнулась, погребая под своими руинами все запретные и отвлеченные мысли в тот самый момент, когда под высокими потолками лаборатории зажглись красные предупреждающие огни, по коридорам с рёвом пронесся звук оповещающей сирены, а лицо коменданта из румяного сделалось зеленовато-бледным. На базу напали.       Даже если персоналу удастся уцелеть, то оружие скорей всего уже можно списывать по статье потерь. От осознания всей патовости ситуации генерал до хруста в костяшках сжал кулаки. Слишком часто он в последнее время терпит поражение. И на этот раз виновник не некая мятежная организация, укрывшаяся за стенами комцентра в ином конце Галактики, на этот раз виновник один и находится здесь; по-прежнему сидит на холодном полу транспортного ангара, посмеиваясь над глупостью генерала... или же подсуетилась снять охрану и уже подаёт сигналы своим? Не важно. Всё в пекло!       — Майлс, вы идёте со мной. Остальные... — Перекрикивая вой охранный систем и грохот первых выстрелов снаружи, скомандовал Хакс.       — Нет, я нужен здесь, — нарушая субординацию, перебил его офицер. — Мой долг — остаться и запустить аварийный протокол. Мы продержимся до подхода авиации с крейсера, но вам лучше эвакуироваться немедля.       Досадуя на вынужденное промедление, Хакс обвёл злым взглядом комнату. Майлс был прав — вокруг одни зелёные дилетанты, не бывшие и дня на войне. Они уже впали в панику, и стоит ему упустить их из поля зрения — трусливо разбегутся подобно крысам. А так у базы появится хоть какой-то шанс.       — Выполняйте, — сумрачно приказал он, глядя в застланные суровой решительностью глаза своего преданного офицера. — Я возьму одну из Комет, наверняка транспортный ангар уже разрушен.       — Мудрое решение, сэр, — серьёзно одобрил Майлс, и, словно бы в подтверждение его слов, снаружи что-то оглушительно взорвалось, так, что пол заходил ходуном и сверху посыпалось каменное крошево.       Шум снаружи усиливался. У Генерала за плечами был печальный опыт выживания в условиях разваливающейся под ногами планеты, но тогда им руководило смятение. Сейчас же все эмоции выжгла злость. Передвигаясь мелкими перебежками, в любой момент рискуя попасть под обвал, Хакс буквально по наитию пробивался к восточному крылу. С нижних этажей базы поднимались столпы чёрного дыма, кое-где провалился пол, а звуки его собственных шагов глушил грохот ведущегося над базой сражения. После активации зениток стены перестали содрогаться, но случилась иная беда: запах болота усилился. Это значило, что нападавшим удалось дестабилизировать охлаждающий элемент и менее чем через тридцать минут весь сектор заполнится удушающим ядовитым газом. Теперь оружие было потерянно бесповоротно.       В приступе неконтролируемой ярости едва ли не с корнем выдрав кодовый замок ворот экспериментальной секции, генерал вбежал в ещё не застланное дымом помещение восточного ангара. Здесь было пусто, лишь десять пузатых чёрных звездолётов с неброскими надписями «Комета» на отполированных бортах дожидались своего часа, выстроившись в ряд у стены. Все аппараты спасти, конечно же, не удастся, но хотя бы один... Его мощи хватит на то, что бы покончить с Сопротивлением раз и навсегда.       Время подгоняло. Хакс ещё ни разу не пилотировал в одиночку, но одним из преимуществ Комет как раз было то, что с их автоматизированным управлением справился бы и слепой ребёнок. На то, чтобы оживить двигатель, генералу понадобилось не более нескольких минут. До взлёта оставалось последнее: запустить на встроенной в ворота ангара приборной панели протокол консервации помещения — на случай, если Майлсу всё же удастся отвоевать базу.       В спешке набирая нужную комбинацию, генерал не сразу заметил появившуюся в конце длинного коридора Нику. Она бежала прихрамывающее, явно повредив правое колено. Лицо девушки было грязным от пыли, а разметавшиеся волосы покрывала рваной паутиной чёрная копоть. Рядом, опережая свою хозяйку на полкорпуса, катил астромех. Хакс весь похолодел. Его всегда обуревала граничащая с парадоксальной одержимость, когда дело касалось Ники, но сейчас генерал был опустошен. Введя в систему последние цифры, он, не обернувшись на съезжавшиеся створки ворот, зашагал к трапу. Пора.       — Хакс! — за пару мгновений до лязга опустившихся ворот Нике удалось проскользнуть под опускавшийся металлический лист, пропихивая перед собой истошно «кликающего» дроида.       Девушка пребывала в смятении. Сработавшие охранные системы и её застали врасплох. А когда спланировавшая из-за облаков эскадрилья разнесла стоявший чуть поодаль генеральский транспортник, осыпая адъютанта и окруживших её штурмовиков горящими обломками, Ника не придумала ничего разумнее, чем сбежать. Да, при взгляде на берущий очередной опасный вираж истребитель Дамерона неприятно ёкало сердце, да, прояви она изобретательность, возможно её бы даже заметили. Но Нике хотелось вернуться домой триумфатором, спасшим положение, а не заклеймённой предательницей. К тому же, и это было тяжелее всего признать, девушка не могла отделаться от чувства тревоги за Хакса. И хоть и оправдывала добровольное «продление своей миссии» желанием помочь Сопротивлению, но подгонял её не долг, а страх. Нике нужно было непременно убедиться в том, что этот надменный рыжий извращенец цел и относительно невредим; здесь ей на помощь пришёл Кью — не подключись он к камерам слежения, адъютант до самой смерти плутала бы по незнакомым, рушащимся коридорам базы... С помощью дроида найти Хакса оказалось не трудно.       Но хотел ли сам генерал быть обнаруженным?       — Хакс! — Во второй раз требовательно позвала Ника, остановившись в паре шагов позади него.       Спина генерала была напряжена, это просматривалось даже под грубым покроем военной формы. Всегда безупречно уложенные медные волосы растрепаны на затылке, а пальцы, затянутые в чёрную кожу перчаток, судорожно сжаты в кулаки. Ника собиралась окликнуть Хакса и в третий раз, когда он молниеносно повернулся к ней искажённым злостью лицом, замахиваясь наотмашь и оставляя на щеке адъютанта красный след от хлёсткой пощёчины.       — Да как ты смеешь, дрянь? — Окончательно слетев с катушек, зарычал он, брезгливо оправляя перчатку. — Тебе следовало остаться снаружи, со своими друзьями-предателями. Теперь поздно, через несколько минут здесь будет нечем дышать и ты подохнешь, так и не увидевшись с ними. Хотя ты заслужила то, что получишь.       Ника в оцепенении округлила блеснувшие непрошеными слезами глаза. Неуверенно дотронувшись пальцами до скулы, она почувствовала саднящий жар, но боли не было. Всю её полностью вытеснило трепещущее обидой непонимание. Хакс решил, что это адъютант привела на базу истребители Сопротивления? А ведь нечто подобное она и предполагала в самых смелых своих планах, но теперь... Теперь она платила за то, чего не совершала, и в этом тоже была её извращённая, неправильная вина.       — Но я здесь. Я пошла за тобой, — севшим голосом попыталась переубедить она Хакса. — Клянусь...       — Не утруждай себя оправданиями. Я знаю, что ты пришла за оружием.       Генерал холодно кивнул в сторону. И только теперь Ника заметила надпись «Комета» на странном чёрном звездолёте за его спиной. «Так вот, значит, как они выглядят, — отстранённо пронеслось у неё в голове. — Только какая, к ситхам, теперь разница?»       — Ты прав, я хотела помочь своим, — ощущая на себе его безжалостно льдистый взгляд, устало проговорила Ника. Вместе с выкачиваемым из ангара воздухом её покидали и силы. — И сделала бы это при первой представившейся возможности. Но, Хакс, сейчас ты обвиняешь не того.       Генерал едва не зарычал от накатывавшей второй волной ярости и уже готов был обрушить на лгунью всю силу своего праведного гнева. Но тут яркой картинкой перед внутренним взором Хакса предстала недавняя сцена: «Капитанский мостик. Лейтенант транспортной службы задаёт координаты двум вылетам. Первый транспортник, предназначенный для майора, должен был отбыть немедленно. Второй вылет, служебный визит на базу, был назначен на завтра. Сам разжалованный майор стоит тут же, недовольно морщась, но ожидая дальнейших приказаний со смиренным молчанием». Хакс тогда решил оставить ему жизнь и справедливо сослать нахала на дальние рудники; рабочих рук всегда не хватало. Так мог ли уязвлённый палач сбежать, не добравшись до пункта назначения? А затем передать подсмотренные координаты Сопротивлению, подставив тем самым Нику, своего главнокомандующего, весь Первый Орден? Конечно же, мог... Сукин сын!       У Хакса перехватило дыхание, однако не от охватившего его волнения. В ангаре стремительно кончался кислород, времени на принятие взвешенного решения не было. Генерал всё еще пытался рассуждать, отбросив сантименты, но один взгляд тёмных, умоляющих глаз заставил его решимость дрогнуть.       — На борт, оба, — сдавленно прохрипел он.       Не прошло и минуты, как трап за их спинами был поднят, а звездолёт взмыл над полом, подлетая к круглому отверстию пропускного шлюза. Еще через полминуты их борт стремительно удалялся от заболоченной планеты, а вскоре она и вовсе скрылась из виду, превратившись в смутную, едва различимую точку. Кажется, им удалось уйти незамеченными.       Салон Кометы был крошечным и совмещённым с кабиной пилота. Оторвавшись от пульта и передав управление астромеху, генерал обнаружил Нику на узкой пассажирской скамейке, встроенной в панель стены. Девушка вся сжалась, уронив лицо в ладони — ни слёз, ни истерики, ни всхлипов. Но напряжение, скопившееся в ней, осязалось физически, наэлектризовывая всё пространство вокруг.       — Это правда была не я, — Ника вздрогнула. Мягко опустившийся на сидение рядом генерал застал её врасплох.       — Знаю.       Хакс придвинулся чуть ближе. Невесомо дотронувшись до её начавшей багроветь скулы, он внимательно следил за реакцией, ожидая чего угодно. Но Ника лишь рефлекторно поморщилась, не пытаясь отстраниться. Казалось, ей было всё равно. Даже если сейчас он продолжил лупить её по щекам, девушка и не дрогнула бы.       — Будем считать, что я заслужила, — слабо улыбнувшись, выдавила из себя она.       Слова отдались в груди генерала болезненным спазмом. Он не был уверен, что ему знакомо чувство вины, не понимал, что в действительности испытывает. Просто видел непоправимый надлом в глубине тёмных глаз Ники и словно бы сам распадался в бессилии, не зная, как подарить ей столь необходимое сейчас утешение.       — На самом деле нет, — выдохнул Хакс, привлекая её к себе и пробуя столь желанные губы на вкус.       Язык обожгло ядовитой гарью — терпкой и одновременно головокружительно сладостной. Он готов был забрать её, целиком пропитаться этим отравленным смогом, с каждым страстным движением губ всё больше въедавшимся в кожу... Но Ника прервала поцелуй. Рвано вдохнув отрезвляющий воздух, она судорожно вцепилась пальцами в его плечи и беспомощно ткнулась покрывшимся испариной лбом ему в грудь.       — Почему всё должно быть так... — неразборчиво пробормотала она.       — Неправильно? — Подсказал генерал, одной рукой приподнимая её в ответ, а другой с наслаждением зарываясь в спутанную капну каштановых кудряшек.       Какое-то время они сидели так, не стремясь нарушить это хрупкое спокойствие. Им было о чём помолчать. У каждого внутри разворачивалась своя битва, и слова не могли принести того исцеления, что дарило бережно прижатое к груди трепещущее живое тепло. Чувствовать друг друга, быть вместе против бескрайней черноты необъятной Галактики, надеяться, что завтра, возможно, всё станет немного проще... Но не замечать того, что самые простые и нужные вещи происходят здесь и сейчас. Ведь только заблудившиеся в этом незнании имеют шанс окончательно не потерять голову.