Поцелуй на эшафоте

      Спиной подперев панель механического отсека, Хакс методично исследовал обездвижившие его запястья наручники. Широкие магнитные кольца выглядели надёжными. Металл врезался в кожу до красноты, а созерцание собственных рук было столь утомительным, что генерал невольно поймал себя на желании зевнуть, чего не случалось с ним даже во время самых нудных планерок. Стараясь открывать рот как можно тише, он покосился на Дамерона. Впрочем, за вовлечённость пилота в его «досуг» можно было не переживать — устроившегося у пульта управления По, казалось, не интересовало ничего, кроме ярких полос гиперпространства, мелькавших за рамой иллюминатора. Скрестив руки на груди и чуть накренившись в кресле, Дамерон производил впечатление такого же скованного арестанта. Разница была лишь в том, что в отличие от Хакса, он будто бы смирился с положением заложника.       В спешке покидая систему Дельта'отт, Дамерон пожелал взять на борт своего истребителя генерала, предоставив Нике довольствоваться сопровождением одного из оставшихся пилотов. Случай ли то был, или закономерный расчёт, но Хакс несомненно рад был отдохнуть от опеки над шпионом-адъютантом. Ника всегда перетягивала на себя слишком много внимания, мешала сосредоточиться. Но, в то же время, стоило лишь упустить девушку из поля зрения, как она на ровном месте создавал проблему — сегодняшний инцидент с топливным баком «Кометы» служил тому непревзойдённой иллюстрацией… Впрочем, всё к лучшему. Не сработай оружие, Сноук прислал бы за их головами специальный отряд зачистки, что даже при самом благоприятном прогнозе для Хакса гарантировало Нике безымянную эпитафию. Другой вопрос, что генералу теперь грозил трибунал Сопротивления. Но это, право, представлялось сущей мелочью по сравнению с тем, чем грядущий разбор полётов сулил Нике.       — Дамерон, — окликнул пилота Хакс, окончательно всё взвесив и обдумав.       — Боюсь, я не уполномочен говорить с вами, генерал.       — Бросьте, Дамерон, — язвительно протянул арестант. — Помнится, в нашем знаменитом кресле для допросов вы были куда более сговорчивы.       По телу пилота прошла едва заметна дрожь. Он тут же унял её, сжав кулаки до побелевших костяшек, но Хакс заметил. Видимо, воспоминания о пыточной Первого Ордена всё ещё живы в его памяти. Однако по опыту общения с Никой генерал знал лишь один подход к продуктивному диалогу с пилотами Сопротивления — сначала их нужно было разозлить.       — Ваше счастье, что генерал Органа не поддерживает, без исключения, все методы Первого Ордена, — стараясь, чтобы его голос звучал беспристрастно, ответил Дамерон и, наконец оторвавшись от иллюминатора, встал напротив Хакса.       — Ах да, справедливый суд, — сухо хмыкнул тот, довольный полной властью над вниманием «аудитории». — Полагаю, ваше гуманное начальство помучает меня какое-то время пустыми угрозами, но так ничего и не добившись, приговорит к пожизненному сроку в республиканской тюрьме. Правда вот, Республики, не без моего участия, уже не существует. А агенты Первого Ордена достанут меня из-за решётки быстрее, чем вы успеете воскликнуть: «справедливость восторжествовала». Но вопрос сейчас в другом. Что будет с Никой?       — Вас это не касается, — слишком поспешно ответил По.       — Поверьте мне, Дамерон, ещё как касается.       — О, я бы многое хотел вам высказать, — враждебно прищурился он. На добром, мягком лице пилота эта сердитая мина выглядела несуразно, будто вуки, напяливший мандалорскую броню. — Но сперва скажите и вы, Хакс. Зачем Первому Ордену сначала пытаться избавиться от вас таким радикальным способом, а затем спасать из-за решётки?       Хакс едва сдержался, чтобы в изнеможении не закатить глаза.       — По поводу гуманности моего командования вы заблуждаетесь, — наставительно произнёс он. — Нет, никто никого спасать не будет. Они всего лишь довершат проваленную «Кометой» миссию. Чтобы вам было понятнее, Дамерон, карьера генерала Первого Ордена строится на беззаветной покорности и верности удостоенного ею военачальника. Просто так на этот пост не взойти. А после уж об отставке можно не мечтать. Знаете, с какой характеристикой отец рекомендовал меня при поступлении в корпус Первого Ордена, полагая, что это поможет мне дальше продвинуться по службе? Бесхребетный, но способный. Как видите его расчёт оправдался. Но стоило Верховному Лидеру поставить первый пункт под сомнение, как мы оказались там, где оказались. Дальнейшая полемика на эту тему граничит с философской, поэтому опустим извечные «как быть?» и «кто виноват?». Теперь, когда я удовлетворил ваше любопытство, может, перейдём наконец к моему вопросу?       По медлил. Устав разбавлять затянувшуюся паузу красноречивыми взглядами в пол, Дамерон наконец выпалил то, что давно тревожило его самого:       — Ника присутствует рядом с вами на записи казни Финна — все это видели. Конечно, при разумном, «избирательном» признании вины ей удастся отделаться простым отстранением от службы. Но это же Ника…       — Вы должны надавить на неё.       — Хакс, вы в своём уме?       — Само собой. А Ника, по обыкновению, нет, — всё же ему пришлось закатить глаза. — Вразумите её, напугайте, пригрозите чем-нибудь, чего она боится больше всего на свете, наконец, проявите изобретательность! Ника была на флагманском Разрушителе — помнит каждый отсек, весь комцентр поимённо и ситх ещё знает что. Только вдумайтесь в это. Если она вылетит из-под тёплого крылышка Сопротивления — ей конец.       — Я думал об этом. Но, боюсь, всё это не уже не столь важно. Пока оружие калибром вроде «Кометы» в руках Первого Ордена, смертельная угроза висит надо всей Галактикой.       — Оружие — это страховка, — нехотя поделился своими размышлениями Хакс. — Сноук хочет править, а не сидеть на троне посреди выжженных руин. Тем более, что в отличие от нашего предыдущего проекта, предсказать заранее масштабы катастрофы не представляется возможным. Официально это не обсуждалось, но, думаю, «Кометы» нужны для сдерживания симпатизирующих Республике систем; для привлечения новых союзников. В грядущей Войне Сноук сделает ставку на Силу.       — Рей?       — Да, ваша одарённая мусорщица.       Они помолчали. Отсюда события, предшествующие взрыву Старкиллера вспоминались чем-то неправдоподобно далёким. В конце концов, время без жалости перемалывает всё, не оставляя и взвеси космической пыли. И когда всё окончательно сотрётся, то станет уже и неважно. Одно лишь тяготило Хакса в череде этих, катящимся колесом размышлений, — время не властно над тем, чего никогда не случалось. А значит, несбывшееся обречено на бессмертное прозябание в той самой невозможной вселенной, где…       — Вы с ней… Вы с Никой…       — Никогда, — оскорблённо отрезал Хакс. А затем изо рта его вырвалась фраза, о которой он, впрочем, тут же успел пожалеть: — Но если кто и поведёт её на эшафот, то только я.       О, если бы эти треклятые наручники кроме успокоенных рук даровали своему владельцу блаженную немоту, генерал бы ни за что не захотел больше с ними расставаться. А так... Его ощутимо встряхнуло, перед глазами расстелилась звездная даль и жилистый кулак Дамерона оставил на мраморной генеральской скуле своё весомое «нет».