"Я могу в какой-то момент быть чересчур горячим, быть может, даже грубым, но никогда не буду вульгарным, могу убить, но не оскорбить, могу назвать вещи своими именами, но никогда не разрешу себе пошлого намёка, я сам придумываю свои шутки, которые рождаются вдруг, по воле случая, но никогда не цитирую оперетту или юмористические журналы". Август Стриндберг. Слово безумца в свою защиту
POV Шерлок Холмс.
Открыв глаза, я почувствовал какой-то дискомфорт. Виной этому было долгое время, проведённое в одном положении, что сильно сказалось на моём теле. Сильно затекла спина, и это заставило меня сесть. В тот момент я проклинал весь человеческий организм за то, что он человеческий и склонен к бессмысленным функциям. Затёкшая спина прервала логичную цепь раздумий о таинственную последовательность трёх убийств, которые случились всего лишь за три дня. Количество жертв и дней совпадали, словно кто-то каждый день убивал по человеку. Я не знал, с какого места начать, чтобы разгадать цель убийцы. Сегодня мне было крайне сложно раскрыть замысел злоумышленника, что вгоняло меня в некий ступор. Поднявшись с дивана, чтобы выпить кофе, я обнаружил, что оно совсем остыло. На запах оно было ужасно, на вкус – ещё хуже, словно туда кто-то специально добавил жидкой плесени. Я позвал миссис Хадсон, но та не отвечала. Вылив кофе в раковину, я заметил, как сумерки сошлись над Бейкер-стрит. Было уже достаточно поздно. Забавно. Время так скоротечно, как песок сквозь пальцы, исчезает, его становится всё меньше. Я чувствовал предательскую слабость, и мне срочно нужно было кофе. Я по привычке позвал Джона, по привычке проверил его опустевшую комнату и протяжно вздохнул. Я запамятовал, что он съехал. Я был один в комнате. Я никогда ещё не оставался один в своей комнате. Я был буквально смущён одиночеством. Но, это было неплохо. Мне никто не мешал думать. Никто не мешал погрузиться в свои мысли, как в солёный океан, с головой, до упора, на самое дно. Я люблю разговаривать с собой. Я умный, образованный, грамотный человек. Это доставляет мне удовольствие. Я люблю думать, много думать, могу думать бесконечно, до скончания веков. Пока мои мозги работают, до тех пор я не перестану думать. Кофе. Срочно. А не то я упаду с ног. Я спустился по скрипучей лестнице. Она всегда так громко скрипела? Раздражающий звук трухлых досок, что прогибались под босыми ногами, сводил с ума. Единственный человек, от которого я зависел, когда Джон переехал, это – она. Особь женского пола, что жила подо мной. Глупа, наивна, слишком человечная, что не может не раздражать. Совсем безграмотная, заносчивая, раздражающая не только меня, но и атмосферу. Почему я должен зависеть от неё? Кофе. Мне нужен кофе. Вот почему я не могу нормально соображать. Допинг, кофеин, адреналин – это всё, что нужно мне для нормального мышления. Я сам не могу сделать себе этот чудотворный напиток, ведь даже такой ум, как у меня не сможет воспроизвести тот потрясающий вкус кофе, который делал мне Джон. Должен признать, мой биограф знает своё дело. Ах, как же быстро они растут! Я остановился перед мрачной дверью. Она не открывалась уже долгое время. Мне казалось, что если я задержусь, я почувствую неприятный трупный запах, ведь не выходить из комнаты может только труп. Мне даже смешно было об этом подумать. Я постучал. Три раза, как стучала миссис Хадсон. Только так я мог выманить её из своего логова. Там постоянно бардак. Интересно, она знает, сколько пыли у неё под кроватью? Забавно. Открыла она мне почти сразу. Её выражение лица ясно дало мне понять, что она удивилась. Ещё бы. Это же я, Шерлок Холмс, пришёл к ней за кофе. Стыд мне, и позор. А она радоваться должна! Почему не радуется? Она не хочет делать мне кофе. Не хочет делать кофе! Она отказывается! Неподобство! Как она смеет мне отказывать? Кофе не вредно для сердца. Она упрямая. Забавно. Очень забавно. А вот сейчас я чувствую слабость. Да, я не спал уже несколько недель. Интересно, почему я всё ещё жив? Человек не может прожить без сна пять дней, сходит с ума, и в конечном итоге – умирает. Наверное, я сошёл с ума уже очень давно. Провал в памяти. Я открыл глаза, почувствовав прилив сил. Я выспался. Неужели, это и есть легендарное ощущение полного восстановления сил? Мой ум был чист и ясен, мозг активно перерабатывал информацию. Я был не у себя. Я лежал на кровати этой женщины. А где она сама? Ах, вон, на стуле. Она храпит! Боже, какой кошмар. Все женщины в мире должны сжечь её за недопустимый позор. Это уже даже не забавно. Я подошёл к ней. Вынув наушники у неё из ушей, я заметил, как она облизнула сухие губы. На компьютере, что подарил ей Майкрофт, по третьему кругу шёл какой-то фильм. Точно. Это же Доктор Кто! Самый забавный инопланетянин, способен путешествовать сквозь время и пространство! Какая хорошая сказка на ночь! И кто-то в это верит? Но, должен признать, Доктор психический не здоров. Это можно заметить в самой напряжённой ситуации, когда в самый последний момент у него возникает такая же безумная идея, как и он сам. Странно, этот Доктор отличался ото всех, что я видел прежде. Бабочка. Бабочка? Вы это серьёзно? Как безвкусно! Эта женщина… она думает просыпаться? О, открыла глаза. Отлично. Она опять меня упрекает! Да, как она смеет мне запрещать что-то! Тем не менее, она повела меня на кухню. А потом опять накричала. Она сказала мне обуться! Я что, ребёнок ей? Но я ушёл, чтобы обуться, прихватив с собой давно заброшенную коробку с очень дорогой женской косметикой. Боже, как они могут таким краситься? Как они вообще могут краситься? Они что, не знают о вреде косметики? Или это делает их привлекательнее? Не пойму. Никогда не понимал, почему они делают столь удивительные и унизительные вещи. Они объясняют это, как способ понравится мужчине. Я же уверен, что мужчина не видит и половины того, что на женщине. Неважно, косметика ли это или же одежда – их для мужчины не существует. Особенно, если женщина – предмет сексуального желания. Тогда все занавесы падают, стены рушатся. Красота – относительный термин. В мире не существует красивых людей. Почему все вокруг твердят обратное? Они что, слепы? Нет, наверное, слишком глупые, чтобы трезво оценивать положение. Она стояла, зевая, варила мне кофе. Тонкий аромат кофейных зерен заполнил кухню. Да, наконец-то я выпью свежего, бодрящего кофе. Я был доволен. И чувствовал себя не одиноко. Странно, обычно наедине с особью женского пола я чувствовал себя больше беспомощным, нежели одиноким. Но, тут ни одно, ни другое. Я не писал Джону уже несколько недель. Разве что только по делу, когда наклёвывается новое дельце. Он спрашивал меня “Ты не пишешь мне, чтобы я варил тебе кофе. Неужели, кто-то варит его лучше?” Да, у меня просто выхода нет! У тебя Мэри, женщина, которую ты достоин и которая достойна тебя. Ты оставил меня на произвол, а потом ещё и спрашиваешь? Никто не варит кофе лучше тебя, Джон. Просто я привык видеть другого человека на твоём месте. И мне кажется, если и он исчезнет, я разочаруюсь в людях окончательно. До тебя я их просто не замечал, Джон, но не теперь, когда женщина заставила меня попросить её сделать мне кофе. Скажи мне, дорогой друг, когда такое было в последний раз? Я предложил ей попробовать блеск, но она отказалась. Я слишком вежливо себя вёл? Что нужно этим женщинам, чтобы они успокоились и были довольны? Что ты сделал, для Мэри, Джон? Эта женщина не хотела, чтобы я к ней приближался. Почему я так недоволен этим? Я взял её за лицо, провёл пальцами по её удивительно мягким губам, и, о, чудо, они заблестели. Потом, я сказал что-то очень странное. И что-то очень странное сделал. Я поцеловал эту женщину. Я сошёл с ума? Зачем я это сделал? Она меня всё равно оттолкнула! Она опять кричит на меня. Она была явно не в себе, раз отрицала факты. - Ты не просто влюблена в меня, ты уже меня любишь, - сказал я, а она начала ещё больше сердится. Почему она злиться на правду? Неужели женщины настолько слабы, чтобы признать это? Я понятия не имею, что такое любовь, я хочу знать, что чувствует эта женщина. Ускоренный пульс, быстрое сердцебиение и повышенное давление – это всего лишь физиология, подтверждающий факт сопротивления феромонам. На моих губах осталось немного блеска. Меня вдруг пленило странное чувство. Было такое ощущение, что мне понравилось. Объект моего длительного изучения заставил меня поверить в то, что мне понравилось с ней целоваться. Я к такому явно не был готов. Майкрофт мне когда-то дал папку, при этом сказав “Здесь твоё новое дело. Изучай!” С особой недоверчивостью я развернул папку и увидел несколько фотографий. По ним я мог точно определить не совсем адекватный характер моего дела. Там была изображена девушка, с разных ракурсов, в разных обстановках. Было ясно, что снимали её без её же ведома. За ней следили. Зачем это было нужно Майкрофту? А зачем было нужно мне? Но меня зацепило. Что-то в этом деле меня сильно зацепило. С того момента моё сердце бьётся так, словно я был влюблён. На самом деле ничего не зная об этом, короткий разговор с Джоном однажды поставил всё на свои места. У меня было сердце, оно билось быстро, будто у меня появилось новое, очень загадочное дело, перед которым я никак не мог устоять. Наверное, это и есть любовь. Но, это же ещё не всё, ведь так? Тогда я ещё не понимал, почему Майкрофта занесло на Украину. Это так далеко от Британии, что у меня аж закружилась голова. В папке было всё: от семейного древа, до рождения и 16-тилетия. Каждый день мне присылали на почту новые фотографии, новую информацию, которую я считал сущей бессмыслицей, но продолжал читать, медленно втягиваясь. Это было моим самым долгим нераскрытым делом. Шпионы Майкрофта были везде – в её школе, университете, даже на улице, в качестве простых прохожих. “Что этот мерзавец задумал?” – спрашивал я себя каждый раз, когда Майкрофт присылал мне на почту всё новые и новые фотографии. В один момент у меня сдали нервы, и я отказался от этого бессмысленного занятия. Майкрофт не поставил передо мной четкую цель, не объяснил нормально свой замысел (а я был уверен, что это какая-то уловка, отвлекающий манёвр от чего-то действительно важного). И вот, спустя два года, эта особа из фотографий появилась на Бейкер-стрит. Я не поверил собственным глазам. Это было единственное дело, которое я не разгадал, которое не закончил. Но после её появления я был готов довести всё до конца. Теперь она угрожала мне лишением кофе. Я её поцеловал, вопреки своей воле, а она сопротивлялась собственным чувствам! Она ушла в свою комнату, оставив остывающий, свежий кофе на столе. Глотнув бодрящий напиток, я простонал от наслаждения. Это именно то, чего мне поистине не хватало. Вспомнился как-то день, когда я решил поэкспериментировать со смесями. Наркотические вещества всегда вселяли в меня больше доверия, чем люди. Единственным подопытным была эта женщина. Я не был уверен, что она сможет дать мне отпор или же что-то заподозрит, но я никогда бы не подумал, что наркотики так странно на неё подействуют. Я сотворил себе гения, и я был не в восторге. В этом образе она казалась обаятельнее, привлекательнее, мне хотелось оставить её такой навсегда. Она была просто воплощением моего идеального напарника. После Джона, конечно же. Я словно смотрел на себя со стороны, только вот выглядела она лучше, чем я. Когда мы приехали в участок к… боже, как его там… Хрэг… нет, Рэнг… о, боже, дай же сил вспомнить… никак не вспомню. Короче говоря, приехав в участок полиции, мы сразу же пошли в кабинет к капитану. Эта женщина сумела разгадать три дела прямо там, за несколько минут. Если честно, я не мог совладать со своим удивлением, и у меня медленно опускалась челюсть. То, с какой точностью работал её мозг, какими четкими и лаконичными были её слова, как уверенно она держалась. Это было самым приятным, что я видел в своей жизни. Но вместе с этим меня безумно цеплял тот факт, что есть кто-то виртуозней, умней меня. На место преступления мы выехали вместе с капитаном и… о, боже, лучше бы я не вспоминал! – сержантом Андерсеном. Иногда мне хотелось отправить этого жуткого, совершенного немыслимого для этого мира типа восвояси, но эта женщина делала всё, чтобы вывести меня из себя, защищая это глупое создание. Её английский желал лучшего, но, тем не менее, с ужасным акцентом она была способна четко выражать свои мысли. Это было в какой-то степени похвально, ведь женщина стремилась к высшему образованию, изучая языки, учась ими владеть. Но это не оправдывало её, как человека, который так смирно и преданно защищал Андерсена. Абсурд! Если я раньше смутно отличал мужчину от женщины, то не в тот раз. Все они были тёмным пятном в моих глазах, в ярких цветах были только их недостатки, которые я мог вынести на люди. Это одно из моих хобби. Мы прибыли на место убийства. Узкая улица, каменная дорога и зелёная дверь в дом. Куча оперативников, которые почему-то думали, что смогут что-то мне объяснить. Каждый из них пытался это сделать. Таких я просто игнорировал. Не доверяю я глупости нынешнего общества. Они никогда не замечают очевидных вещей. Женщина, 35 лет, лежала вверх лицом. Синяки на её теле говорили о сопротивлении, а тёмные пятна на шее – последствия недолгого удушения руками. Не успел я и рта раскрыть, как меня нагло перебили, перехватив все мои мысли. - Замок на дверях не сломан. Это сделал тот, кого она хорошо знала, - сказала она. – Поищите её мужа. Дело было раскрыто в два счёта. Я хотел возразить своему внутреннему критику, но тут вдруг я согласился с логичностью ситуации. Хоть замок двери и не был сломан, окна заперты, женщина сопротивлялась, пытаясь высвободиться из хватки врага. Это естественно, это заложено в человеческой природе. Инстинкт самосохранения. Жаль, что он так и не подействовал. Женщина умерла. Мои недолгие раздумья прервал раздражающий барабанные перепонки голос. Сержанту Андерсену не понравилось такое предположение, и он вмешался. Я опять приготовился толкать речь, но меня опять опередили. - Тебе когда-нибудь делали операцию на мозге? – спросила она. - Нет, - ответил сержант. – А что? - У меня такое ощущение, что делали. Какой-нибудь хирург наверняка забыл свой инструмент в твоей голове, - сказала она. Лестрейд несдержанно рассмеялся. Я же стоял, еле удушая в себе желание хохотнуть. Если бы в тот момент я мог разговаривать, этот ребёнок мог бы получить огромную благодарность и похвалу от самого умного детектива в мире. - Я понимаю Ваше недоумение, сержант Андерсен, но у Вас нет никаких оснований мне не доверять, - сказала она. - Есть, - сказал сержант. – Ты кто такая вообще? Почему ты вместе с… мистером Холмсом? Какая наглость. В этот момент я молча наблюдал за происходящим. Полицейские копошились вокруг, допрашивая свидетелей, снимая отпечатки пальцев, фотографируя мёртвое тело. А она стояла в очень знакомой позе, направив свой твёрдый взгляд на сержанта. Я уже предполагал, что его ожидает, поэтому не мог промолчать больше двух минут. Очень огорчало, когда меня никто не замечал. - Это мог быть кто угодно, - продолжил Андерсен. – Соседи, родственники, любовники. Почему именно муж? По-моему, кому-то она действительно не угодила. Как мне сказали, её муж уже давно в отъезде. - Блестяще, Андерсен! – всплеснул в ладони я. - Правда? – недоверчиво глянул на меня сержант. - Да, Вы блестяще изобразили идиота! – ответила я. – Ты что, не видишь снятое обручальное кольцо и засохшую кровь на безымянном пальце? Это говорит о том, что кольцо с силой сорвали. Это мог сделать только разозлённый супруг, узнав, что она ему изменяла. Он мог вернуться раньше. И на коже может быть ДНК убийцы, разберитесь с этим. Это Ваша работа. Сержант нахмурился, недовольно подогнув брови. Было странно чувствовать себя неправым. Стоп, я ошибся? Как интересно получилось! - А он что тут делает? Серьёзно, зачем он здесь? Это же сплошной негатив, обернутый в шарф. Зачем тебе вообще этот шарф? На улице 19 градусов, - сказала женщина. Я уставился на неё. Вы только посмотрите! Какой невоспитанный ребенок! Дайте ему кто-нибудь ремня! - У тебя есть претензии к моему стилю? - интересовался я. - На данный момент, у меня есть претензии к твоей мозговитости, - ответила она. - Зачем тебя вообще сюда взяли? Ерундой можно заниматься вечно, знаешь ли. Твоё положение не спасает грозно поднятый воротник и загадочно скрипящие скулы. - А я ведь могу подумать, что ты ко мне клинья подбиваешь, - сказал я в ответ на сарказм. О, сарказм всегда был отличной штукой, с помощью которой умные люди могли выживать в обществе круглых идиотов. Она ухмыльнулась. Я заинтересовано смотрел на неё, словно ожидал чего-то феноменального, но на миг забыл, что эта женщина - всего лишь мой подопытный. Умничала не она, а наркотик, который я ввёл ей. Всего лишь. Это разочаровывало, но не долго. – Твои предположения были частично верны, - сказала она. - Посмотри на вырванную прядь волос рядом (она показала пальцем на несколько еле заметных волосинок возле головы мёртвой женщины). Совсем немного, но это свидетельствует о том, что муж раньше применял грубую силу, чтобы разобраться со своей женой. По пряди можно предположить, что жертва страдала хронической депрессией (цвет кожи и её состояние, это говорит о том, что она сидела на антидепрессантах). Большое количество антидепрессантов может привести к выпадению волос. В момент убийства она не могла сопротивляться, потому что приняла большую дозу препаратов. Её заставили проглотить все таблетки из упаковки. Откройте ей рот, посмотрите. Лестрейд просто стоял, молча наблюдая за процессией. Сержант скептически хмыкнул про себя, и подошёл к жертве, открыл ей рот. Действительно, по подбородку мёртвой женщины побежала пена. Странно, что я не заметил этого раньше. Очень странно. Всё же я не любил, когда вокруг меня так много людей. Они мешали думать. - Это мог быть кто угодно, - настаивал сержант. - И не обязательно антидепрессанты. Любое лекарство, злоупотребление которым может вызвать выпадение волос. - Ох, как же я тебе завидую! – обратилась она к сержанту тоненьким голоском. У меня мороз по коже пробежал от этого. – Твой мозг такой спокойный, иногда прямолинейно мыслит и так редко используется. Почему люди меня не слушают? Если я сказала, что это муж, так ваше дело – проверить это! Такое чувство, что мы самое ленивое поколение за всю историю человечества! - Мистер Холмс, я ей не верю, - сержант набрался храбрости? Развидеть. – Почему Вы молчите? - Ваши мысли заглушают все мои слова, - ответил я. – Почему бы Вам просто её не послушать? Почему Вы никогда не хотите просто послушать других? Андерсен обиженно прикусил губу. Уже в который раз ему не удалось представить из себя что-то действительно стоящее. Эта женщина даже не удостоилась оценить то, что я за неё вступился. Это бывает крайне редко! Эй! Она проигнорировала мой недовольный жест, присела на корточках возле тела, внимательно поглощая его взглядом. О, как это завораживало. Никогда не думал, что я могу выглядеть настолько завораживающим, когда напрягаю свои извилины. - Как это, Шерлок? – Джон появился внезапно. Я немного удивился. - Что? - Как это смотреть на себя со стороны? - Если не брать во внимание то, что я – мужчина, то очень странно видеть себя со стороны женщиной, - ответил я. - Мне спросить ещё раз? – интересовался Джон, став на одном уровне со мной. Я спрятал руки в карманы пальто, поджал губы и уставился на неё. Это был типичный жест замешательства, тот момент, когда ответ был уже на языке. - Кошмарно, - ответил я. – Просто кошмарно. Прости, Джон, что ты меня терпел всё это время. - Я не терпел, у меня просто выбора не было, - ответил Ватсон. Я покосился на него, будто он признался мне в совершенном убийстве. – Но я не мог не заметить твоё довольное выражение лица, когда Милли спорила с Андерсеном, - шепотом добавил мой товарищ. Так вот как её звали! Почему никто раньше мне не говорил её имени? Почему все всегда хотят от меня что-то скрыть? - Это одно и то же, что и умолять меня ненавидеть её, - ответил я. – Должен признать, у неё отлично получается справляться с сержантом идиотом. Мы тихо расхохотались. - Капитан Лестрейд, и Вы поверите какой-то девчонке? – не переставал Андерсен. Капитан замялся, поглядывая на нас с Джоном. Под его взглядом мы с моим товарищем прекратили смеяться. - Сержант, Вы знали, что Кастро (разъясню для Вас, если до Вас туго доходит, кто это такой) кубинский революционер, государственный, политический и партийный деятель, который являлся Председателем Совета министров и Председателем Государственного совета Кубы (то есть, президентом) в 1959—2008 и 1976—2008 годах. Он также являлся Первым секретарём ЦК правящей Коммунистической партии Кубы в 1961—2011 годах. Под его руководством Куба была преобразована в однопартийное социалистическое государство, промышленность и частная собственность национализированы, проведены масштабные реформы в рамках всего общества. На международном уровне он являлся Генеральным секретарём Движения неприсоединения в 1979—1983 и 2006—2009 годах. Он попал в книгу рекордов Гиннеса, пережив 638 покушений разными способами, в том числе яд в сигарах и бомбу в бейсбольном мяче. Как думаете, сколько покушений переживёте Вы? Все уставились на неё. Если честно, у меня пересохло во рту. Затем, пересохшие губы еле заметно приподнялись в улыбке, и я отвернулся, придерживая рот рукой, чтобы не разразить молчание своим несдержанным хохотом. Мне срочно нужен был свежий воздух, иначе я бы просто взорвался от смеха. Джон лишь почесал в смятении затылок, опасаясь следующего момента. Сержант был повержен. - Вот видите, - усмехнулась она. – Медуза может прожить очень много лет без мозга, и это даёт надежду многим людям, сержант Андерсен. Забавно было наблюдать за тем, как у неё повысился не только интеллект, а и чувство безупречного юмора. - Я так понимаю, убийство раскрыто? – прокашлявшись, интересовался Лестрейд. - Да. Найдёте мужа жертвы, дело будет закрытым, - ответила она. Знаешь, что было самым грустным в тот момент? Самым грустным было то, что я раскрыл рот лишь однажды. Эта женщина выглядела по-другому в моих глазах, обладая пониманием того, что происходило в мире. На миг мне показалось, что она бы смогла стать очень занятным соперником. Интересным, забавным соперником. Что-то в моих чертогах надоедливо пульсировало. Какой-то утерянный файл восстанавливался в моём компьютере. Голова начала раскалываться. Заслезились глаза. - Ты плачешь? – спросила она. – Расстроен? Это одна из причин, почему люди плачут. Например, мне хочется плакать, когда люди тупеют на глазах, и это делает меня по-настоящему грустной, - сказала она. - Сегодня Вы, сержант Андерсен, были дерзким и отчаянным. Было бы манту, и его бы намочили, не так ли? В тот момент я уже плакал по-настоящему. Слёзы бежали по щекам, и жгли так, словно пролитая кислота. Я рыдал от несдержанного смеха. Все вокруг подумали, что я опять употреблял наркотические вещества, а мне было смешно лишь от одного серьёзного взгляда этой женщины. Боже, я даже имени её не знал! А может и знал, но как всегда, забыл. Да, по всей видимости, действительно забыл. Это была ненужная информация. Неужели так чувствуют себя все, когда я шучу? Чувство юмора у меня на высоте, должен признать, но эта женщина меня сделала. Во всех смыслах. - Спасибо всем за работу! Следующее дело! – весёлой походкой она вышла из дома, присвистывая себе под нос. Джон успокаивал меня, пытаясь убедить Лестрейда в том, что я не под кайфом. Мы вышли на улицу. Тело забрали, погрузили и уехали. Она стояла на улице, на полную грудь, вдыхая ночной воздух. Вокруг было совсем не тихо, кучка людей на месте преступления, скорая, автомобили полиции, свидетели, и посторонние люди... никакой атмосферности. Вдруг, в ближайших кустах, что-то зашевелилось. Я приготовился доставать спёртый у капитана пистолет, как эта женщина достала из штанов своё оружие и выстрелила в кусты. Из-за кустов с визгом выбежала какая-то женщина и убежала прочь. Ох уж эти любопытные соседи... Лестрейд высказал всё своё недовольство по этому поводу, почему-то, только мне. У этой женщины отобрали пистолет и приготовились арестовывать за незаконное пользование оружием. Я вступился за неё. Презренные создания, как они смеют прикасаться своими грязными ручонками к совершенному разуму! Она раскрыла ещё два дела всего лишь за несколько часов. Затем, она потеряла сознание. Её очень лихорадило и мы с Джоном поспешили отвезти её в больницу. Спустя несколько минут приехал разозлившийся Майкрофт, а потом ты всё знаешь сам, что происходило. Так вот, в тот день, когда она мне соизволила сварить кофе, меня вызвали в участок по поводу новых дел. Мне было очень жаль, что эта женщина утратила всё своё обаяние вместе с восхитительным интеллектом. Конечно, я бы никогда не сотрудничал с женщиной, но её английский тогда был чище морской воды. Я был аж прослезился. Вернувшись домой под вечер, я столкнулся с ней в коридоре. Мрачное выражение лица, она явно избегала моего взгляда. Проигнорировав меня, она ушла в свою комнату и захлопнула дверь. Я лишь молча проводил её взглядом. Почему-то, мне показалось, что она была чем-то расстроена. - Чаю? – я подошёл к двери. Заметив тень на полу, я не попытался её открыть. Она стояла прямо за ней. Она молчала. - Какао? – не сдавался я. - Не сейчас, Шерлок, - она сдерживалась, чтобы не расплакаться. Её голос дрогнул в конце. – Уйди. Пожалуйста. И я молча последовал её просьбе. В тот момент что-то настырно пробиралось в мой разум, форматируя старые файлы, искажая сохранённые факты, занимая совсем неблагородное в нем место. Я когда-то уже чувствовал подобное. Чувствовал. Какое странное слово, учитывая то, что я никогда его не использовал. Я ощущал это, когда целовал её. Да, я её целовал по своей воле. Не знаю, так получилось. Притяжение. Это было пару дней назад, тогда мой мозг отказывался работать, он просто отключился. Рациональное мышление ушло к чертям, и я не смог совладать со своей человеческой сущностью, слабостью. Черт. Тогда я понял, что оказался в опасной ситуации. С такими людьми, как она, никогда не было о чём поговорить. Такие, как она, меня никогда не интересовали, никогда не заставляли посмотреть на них, как на личность. В человеке я никогда не видел человеческой черты. Возможно, потому, что я сам не знаю, каково это - быть человеком. Я был чужой для этого понимания. Наверное, это был первый раз, когда моя соседка отмахнулась от меня столь неожиданно. Если тогда она злилась по причине, что я не воспринимал её, как личность, то тут я и понятия не имел, почему она меня избегала. По своей неопытности я оставил её одну, и через пару дней, после свадьбы Джона и Мэри, она пропала. Исчезла. Оставила меня одного на Бейкер-стрит. Я не мог успокоиться. Меня распирало от любопытства. Я доставал Джона сообщениями, доставал самого себя расспросами о том, где же она могла быть. Даже Майкрофт начал названивать, требуя объяснений. Но он уже давно поднял всю Англию на уши, я это знал. Наверное, за всё время её исчезновения, я только раз зашёл в её незапертую комнату. Миссис Хадсон была в отчаянии, ведь в комнате было настолько чисто, что, казалось, ни один квартирант не был настолько тщательным в уборке. Это говорило лишь о том, что она не хотела уходить, но по какой-то причине ушла. Она до последнего тянула время уборкой, она не хотела уходить, но пересилив себя, перешагнула порог. Её не похитили, она ушла добровольно. Я должен был обыскать её комнату. Должен был понять, почему она так поступила, никому ничего не сказав. Я был расстроен, что ли? Да, в тот момент меня просто поглощало это чувство. Именно на самом видном месте я нашёл небольшой кусок бумаги. Это было единственным мусором в комнате. Как раз, под ногами, у входа, он лежал. Не нужно было слишком много ума, чтобы знать, что человек всегда смотрит под ноги, когда не хочет ни с кем встречаться взглядом. Листок, словно выдрали в спешке. Да, она спешила до рассвета. Я был уверен, что она покидала Бейкер-стрит, когда светало. Почему я не смог её остановить? Ах, да, я же послушался её и спал. Спал. Больше никогда в жизни не буду делать подобной глупости. “Помоги”. Прочитав всего лишь одно слово, моё возмущение утихло. Я больше никого не винил, и больше ни с кем не хотел разговаривать. Моё несуществующее сердце сжалось в тисках. Кто бы мог подумать, что какая-то тоска сможет разжалобить меня, и я брошусь на её спасение. Я следил за Мориарти всеми известными мне способами, вышел на Ирэн Адлер, просил её о слежке, стать моим информатором. Зачем я это делал? Безумно ревнуя Милли Тернер к Клайду Сингеру, она никогда не давала мне шанс объясниться. Или же это я не мог сказать ей ни слова? Я уже и не знал, что на самом деле испытывал. Я вызвал Джона, я написал ему кучу смс, чтобы тот поторопился. Неважно, занят ли он был, или же просто сидел в новом, пахнущем кожей кресле в своей новенькой квартирке, смотрел новости по телевизору. Мне был он нужен. Нужен. Без него я не смогу справится. Джон, посмотри на меня сейчас. Я не знаю, что мне делать. Я впервые не знаю, как мне поступить. Я не просто напуган, я в ужасе. Два последних года я пытался забыть о деле, которое подсунул мне Майкрофт, но оно напомнило мне о себе. Она исчезла так же внезапно, как и появилась. Настолько внезапно, что я не успел к ней привыкнуть. Почему-то я странно начинаю себя чувствовать. Джон, что это? Джеймс Мориарти - вот кто должен меня беспокоить, но не в этот момент, не в этот раз. Как не похоже на меня. Мой разум мне не подчиняется. Я в панике. Что мне с этим прикажешь делать? Всё так, словно она умоляет меня ненавидеть себя.POV Милли Тернер.
Вдруг мне вспомнился тот день. Лондон накрыли огромные серые тучи, а мелкие капли дождя настырно стучали по крышам. Я молча сидела, смотрела в окно, наблюдая за тем, как люди, торопясь, в панике пытались спрятаться от дождя под крыльцом у чужого дома. Или забегали в кафе неподалёку. И в этот дождливый день должна была состояться свадьба Джона и Мэри. Какая же отвратная была погода, не передать словами. Не знаю, что меня выводило из себя тогда, и в чём был виноват климат Англии, но мне было невыносимо жить и дышать с мыслью, что после того, как свадьба состоится, я исчезну из их жизни, будто меня совсем, никогда не было. Мы столкнулись на лестничной площадке. Вся в синем, я торопясь, спускалась вниз, чтобы не заставлять разозлённого таксиста ждать ещё двадцать минут под дверями. Я сделала шаг вправо, Шерлок тоже сделал шаг вправо. Я сделала шаг влево, детектив решил вывести меня из себя, не пропуская к входной двери. Лестница громко скрипела, и казалось, что она вот-вот треснет под ногами, и я, спотыкнувшись о подол длинного, ужасно неудобного платья, полечу вниз намакияженным лицом. Мне ужасно хотелось обойти Шерлока так, чтобы не смотреть ему в глаза, так, чтобы он не смог меня остановит и устроить допрос моего поникшего состояния. Но детектив был настойчив, настолько настойчив, что уже в наглую преградил мне путь, сложив руки за спиной. Он навис надо мной, как скала, с моим ростом я могла бы утонуть в его тени. - Ты издеваешься? – интересовалась я, подбирая руками длинное платье. - Смотря, что назвать издевательством – твой рост или твой интеллект, - съязвил детектив. Мастерски съязвил. - Да, сдался тебе мой интеллект! Пропусти, - настояла я. - Как вычислить дискриминант, если он равен нулю? – Шерлок не жадничал на умные вопросы. - Это испытание? - Смотря, что можно назвать испытанием: твой английский или твоё незнание математики, - ответил детектив бархатным басом. - Не буди во мне зверя, Шерлок! – сквозь зубы процедила я, не поднимая на мужчину взгляда. - Хомячков не боимся! Охо-хо! – усмехнулся детектив, нависая надо мной. - Ты точно нормальный? – забыв о своём решении не встречаться взглядом с Шерлоком, я подняла голову. Он пылко всматривался в моё лицо, в каком-то удивлении приподняв толстые брови. Для него моё решение всё же начать не только словесный с ним контакт – оказалось неожиданностью. - А это вот сейчас обидно было! Из твоих уст это звучит, словно оскорбление! Что, в твоём понимании, есть нормальность? - Не стоять у человека на пути, - ответила я. – А ты стоишь, изволь сделать так, чтобы я не видела твою заносчивую кудрявую задницу. - Но я же тебе таким нравлюсь. У меня не хватило духу возразить, я лишь виновато закусила губу и опустила взгляд. - Дай пройти, - массируя переносицу, обреченно вела я. – Меня ждёт такси. Шерлок поднялся на одну ступеньку, и казался ещё выше, чем когда-либо. Я чувствовала на себе оценивающий взгляд, даже могла предугадать лёгкую ухмылку на губах детектива, и мне стало немного неловко из-за своего положения. Я чувствовала себя экспонатом в музее, это не только смущало, но и заставляло кровь под кожей бурлить от негодования. - Любить меня глупо, - сказал Шерлок. – Это всё равно, что верить в Санта Клауса – слушать пустую болтовню о северных оленях, и отчаянно ждать Рождество, чтобы увидеть сани в небе! - Я так понимаю, для тебя и Рождество – больная тема? Шерлок, если ты меня сейчас не отпустишь, я Богом клянусь, я тебя покалечу. Детектив уставился на меня. Я уставилась на него в ответ. Он опять заставил меня посмотреть ему в глаза. Я уже была бы рада, если бы лестница провалилась подо мной. - Никто не говорил, что я тебя люблю, - продолжила я. О, голос, ты худший предатель. Я настолько неуверенно это сказала, что самой стыдно стало за такую очевидную ложь. – Почему ты никогда не можешь выбрать более подходящий момент для подобных разговоров? - Ты всегда меня избегаешь, - почти обиженно ответил детектив. Он выпрямился, уставился на что-то позади меня и начал покачиваться на ногах. Ему явно не нравилась мысль о том, что его игнорируют. Конечно, кому нравится, когда его игнорируют? - Не будь дитём, - отмахнулась я. Неуклюже отмахнулась я. За несдержанной улыбкой последовала дрожь в коленях, а вместе с этим у меня запотели ладони. - А знаешь, в моих чертогах тебя ждёт прелестная комната пыток – пыток математикой, - задорно сказала Шерлок. – Математика – это логика, а логика – это явно не твоё! - Как же мне хочется обнять тебя!.. - Я же говорил, что ты любишь меня! От этого никуда не деться! -… крепко, руками, за горло! – закончила я, вне себя от ярости. – Почему ты такой невыносимый? - Нужно всегда вызывать у людей умеренное отвращение, иначе они захотят общаться с тобой, - ответил Шерлок. Теперь он смотрел мне в глаза, хмуря брови. – Это ещё нужно спросить, кто кого здесь делает сумасшедшим. - Не Бейкер-стрит, а дурдом какой-то! – пробурчала я. – Так и хочется пнуть тебя с лестницы… - Боже мой, и что же это происходит в твоём маленьком смешном мозгу? - Если ты пытаешься вызвать у меня положительные, адекватные мысли на твои слова, - выдохнула я, - то у тебя получается пока что вызвать только Сатану. - У меня от тебя кругом голова! Сколько можно бессмысленно болтать! Меня до сих пор удивляет, почему ты ещё не заболтала меня до смерти! Я же опаздываю! У моего товарища свадьба, а я с тобой тут лясы точу! Вздор какой! – задрав нос, детектив взлохматил кудри и поторопился к входной двери. Я осталась на месте, как вкопанная, пытаясь сообразить, что произошло. Но произошло вот что – Шерлок решил свалить всю вину на меня, обманом захватить моё такси и приехать на свадьбу раньше меня. Но вдруг детектив остановился, приоткрыв дверь, и крикнул: - Синий цвет вызывает охоту работать и учиться… - Ах, так вот почему я ненавижу синий цвет! – прервала я детектива, не дав ему договорить. – А теперь, разрешите, я откланяюсь! Если попытаешься меня задержать хоть ещё на пару минут, я спущу тебя с лестницы, - пригрозив Шерлоку, я поторопилась к входной двери. Краснея, я выбежала из дома, как ошпаренная, оттолкнув в сторону ошеломлённого детектива, не зная, прикончить ли мне его было, или любить до скончания веков. Быстро сев в такси, я захлопнула дверь и в приказном тоне сказала водителю ехать. Я победно засмеялась, наблюдая в заднее окно авто, как растерянный Шерлок выбежал на дорогу и проводил рассеянным взглядом моё такси. Не нужно было будить во мне зверя, я же предупреждала! И болтать много нельзя было. Наверное, это был самый длинный разговор с Шерлоком за последние две недели. Успокоившись, я поняла, что была совершенно сбита с толку. Я извинилась перед водителем за задержку, объяснив, что сосед по комнате – алкоголик и наркоман, и что я пыталась отбиться от его загребущих ручонок. А как только отбилась, так сразу и сбежала. На миг я поймала себя на мысли, что была совершенно измотана. Кровь под кожей горела огнём, сердце билось неугомонно, и у меня началась одышка. Сердце настолько быстро гоняло кровь, что я едва могла соображать. Когда мы подъехали к месту празднования, я не сразу поняла, куда я и зачем приехала. Как только прохладный ветерок коснулся моего лица, я начала успокаиваться. Пока нет Шерлока, пока всё предельно хорошо. Никто так не может превратить обычную свадьбу двух людей в мероприятие по поимке убийцы, как Шерлок. Нет, конечно, перед этим гости успели потанцевать, выпить не один бокал шампанского за молодожёнов и наговорить массу трогательных тостов. Даже букет невесты ловили всей женской половиной гостей. Я тоже там была, стояла, безразлично наблюдая за тем, как неуклюжие руки миссис Хадсон подбросили букет мне прямиком под ноги. После этого последовало тягостное молчание, под давлением которого мне пришлось поднять из-под ног букет и глупо улыбнуться широко улыбающееся Мэри. - Всё нормально? – Джон повёл меня в танец с первыми аккордами музыки. Джон пригласил меня потанцевать, после того, как наконец “отлип” от своей новоиспечённой жены. А перед этим я могла поклясться своим здравым смыслом, что Мэри что-то шепнула доктору на ухо. Но мне было всё равно, ведь глядя на то, как бессердечно вёл себя со мной Шерлок, он ни разу не пригласил меня потанцевать. А Мэри не смог отказать! - Перед тем, как я приехала сюда, я столкнулась с Шерлоком на лестничной площадке, - ответила я. - Оу, ну тогда понятно, почему ты не только бледная, но и мрачная, - хмыкнул Джон. – Кажется, что тебя не только это беспокоит. - Мне совсем не нравится то, что я поймала букет невесты, - криво улыбнулась я. – Это ещё больше усложняет ситуацию! - С чего ты решила, что до этого ситуация была легкой? - Действительно, - ответила я. – Я никогда легких путей не ищу, особенно, если это касается такого человека, как Шерлок. - Скажи мне, Милли, - Джон напрягся и нахмурился, - кто для тебя Шерлок? Я хотела остановиться, прервать танец и молча уйти, но Джон не позволил мне этого сделать, заставляя мои ноги двигаться в такт музыке. Мне не хотелось отвечать на этот вопрос, ведь если я отвечу, пути назад уже не будет. Никто не знал о моём плане, никто даже не догадывался, что только через несколько часов я исчезну из их жизни. Я чувствовала себя пленницей собственного сердца, его рабыней и мне казалось, если я открою рот и скажу правду, я подпишу смертный приговор не только себе, но и всем остальным. - Консультирующий детектив, к которому меня насильно подселил Майкрофт, - неуверенно ответила я. Мой голос хрипел, и даже Джон смог понять, что это только малая часть правды. - Можно я украду у Вас эту прелестную даму? – Майкрофт появился из ниоткуда. Положив руку на плечо Джона, он заставил нас остановиться. Джон нехотя отдал меня в руки старшему брату Шерлока, и удалился, периодически оглядываясь через плечо. Он был немного разочарован, что так и не успел узнать правду. Вот за что я всегда обожала Майкрофта, так это за то, что он был способен появиться в самый критический момент! - Что от тебя хотел Джон Ватсон? По-моему, он ушёл в негодовании, - улыбнулся Майкрофт. - Узнать, кто для меня Шерлок Холмс, - хмыкнула я. - Ну, и кто же он для тебя? - Ты издеваешься? – нахмурилась я. – Если я скажу, не значит ли это, что я насильно ворвусь в ваш мир? - А разве ты ещё в него не ворвалась? - А разве ворвалась? Взять, например, сегодняшний день, - я чувствовала, как закипала от злости. - Кого, ты думаешь, я первым встретила, перед тем, как приехать на свадьбу? - Могу догадываться, - усмехнулся Холмс старший. - Вот, ты сам прекрасно всё знаешь! Скажи, у Шерлока ко мне какая-то особенная ненависть? Почему он норовит постоянно меня позлить? - А разве не логично, что если тебе человек не безразличен, ты всегда хочешь его вывести из себя? Я прикусила щеку, чтобы не выпалить какую-нибудь колкость. Почему каждый твердит, что я могу быть небезразличной такому хаму, как Шерлок? Неужели все настолько жестоки, чтобы дать мне ложную надежду? - А где логика? - В этой ситуации гениальный дедукция нашего Шерлока Холмса не действует, - ответил Майкрофт. – Правда, сегодня чудесный вечер? Холмс старший поднял мою правую руку вверх и заставил меня покрутиться. Я засмеялась. Танец закончился, за окном на город упал вечер, а тревога в груди не переставала напоминать о себе. Она была, как камень, что тянул меня ко дну. Я боялась не всплыть. И вот в тот момент, когда Шерлок начал играть в убийство, привлекая к себе внимание каждого гостя, я смогла незаметно улизнуть. Я мысленно просила прощения у всех, глубоко сожалела о своём поступке, но назад пути не было. Мориарти очень нетерпелив, он ждать не будет. Ливень не прекращался. Он настойчиво тарабанил по крышам, капли дождя разбивались в ничто об асфальт, а густой туман покрыл всё вокруг, сквозь него можно было увидеть лишь очертания света уличных фонарей. Я разулась. Новые туфли, которые купила Мэри, жали до невозможности, и я целый вечер предвкушала тот миг, когда их сниму. Подобрав длинный подол синего платья (я уговорила Мэри бросить фиолетовую затею), я ступила на холодный и мокрый асфальт. Капли дождя беспощадно пронзали мне кожу. Взять зонтик я не захотела, ведь он бы только помешал мне в последнем разговоре с природой. Мне нужно было запомнить этот день. В этот день Мэри с Джоном поженились, в этот день Лондон не переставал плакать от радости, в этот день я в последний раз видела Шерлока. Я остановилась под светом уличного фонаря. Поднял на источник света лампочку, я дала ослепить себя на какой-то миг, чтобы закрыть глаза и представить, что меня никогда не было в жизни этих людей. Почему всё так обернулось? Ведь Майкрофт был тем, кто затеял Большую игру, и об этом узнал Мориарти – гений зла, так почему я не могу его возненавидеть? Наверное, потому, что это лишь тот единственный мрачный момент, эпизод, день изо всех. - Я бы не стоял под холодным дождём в столь лёгком платье, - голос, приглушённый громким ливнем, доносился совсем близко. - Конечно, ведь ты же не носишь платья, - ответила я. Но дождь поглотил все мои слова. У меня за спиной стояли. Тень, нависшая надо мной, поглотила мою и только тогда я поняла, почему так тяжело сделать шаг в сторону, и уйти насовсем. Я обернулась лицом к Шерлоку. Новый синий костюм промок насквозь, кудрявые под давлением воды распрямились и прилипали к шее и щекам. Шерлок стоял в двух шагах от меня, взглядом требуя от меня объяснений. - Твоя мечта сбылась, детектив! – я глупо улыбнулась. – Правда, наверное, не совсем так, как ты себе представлял… - Что заставляет тебя стоять под ливнем? – спросил он. - На данный момент, ты, - ответила я. На миг мне показалось, что я не способна дышать, словно он пришёл и своим приходом забрал весь воздух в мире. Дождь не прекращал терзать оголённые плечи. Мне казалось, что ещё немного, и он будет способен выдолбить на них дыры, а потом проберётся вглубь души и наполнит её водой с неба. Приходится молиться, чтобы в неё не насыпали соли. Мы стояли, молча глядя друг на друга. Дождь оглушал, опустошал рассудок, томил ожидание, дарил надежду на то, что кто-то что-то скажет. Я чувствовала себя нелепо. Тушь с глаз текла чёрными струями по щекам, я неуклюже вытерла их свободной рукой, но, кажется, сделала ещё хуже, потому что Шерлок засмеялся. - Ну, извините! Я не думала, что сегодня будет такой ливень! – буркнула я. - Ты могла вызвать такси, но предпочла драматизм, - сказал детектив. – Ты прощаешься? Шерлок, как в душу глядел. Мороз прошёлся по коже. То ли от холодного дождя, то ли от правды, внутри холод переменился горячей магмой. Мне казалось, что я сгорю и капающая вода меня не потушит. - Не заставляй меня считать тебя монстром, - сказала я. Детектив выгнул брови в удивлении. - Ты ни разу не пригласил меня на танец, так почему я должна отвечать на твой вопрос? Шерлок замялся на месте. Затем, стал в свою любимую позу, спрятав руки за спиной. Казалось, даже сильный дождь не был помехой для него, и туман был не способен скрыть всю его высокомерность. - Я веду себя так, будто мне плевать, но в глубине, я клянусь, это убивает меня, - сказала я. - Ты не ведёшь себя так, будто тебе плевать. В том то и дело! - вдогонку сказал Шерлок возмущенным тоном. Словно ему не нравилось то, что я отрицаю свою человечность. - Но это не меняет тот факт, что всё это меня убивает, - ответила я. – И ты. Ты тоже меня убиваешь. Шерлок замолчал. Он молча смотрел на меня. Через всего несколько мгновений зрительного контакта, он осмелился подойти ко мне вплотную. А у меня не было сил попятится назад, я лишь смотрела на него, подняв голову вверх, без мочи возразить. Капли дождя пропитали меня насквозь, и даже смыл потёкший макияж. Вокруг никого, ни людей, ни машин, казалось, что мы остались одни на заброшенной человечеством планете. Момент молчания. О, как мне хотелось, чтобы он продолжался вечно. - Я пытался не думать о тебе. И я не смог, - губы детектива зашевелились. - Ты пьян, - отрезала я. - Я выпил только два бокала шампанского, - ответил Шерлок. - Откуда ты знаешь, может тебя после двух бокалов может развести? - Ты всегда приводишь меня в бешенство. - Может, тебе проверится на наличие сказа? - Даже сейчас я готов тебя убить! – детектив сорвался на крик. - Я же не виновата, что тебя так легко разозлить, - усмехнулась я. – Я останусь при мнении, что ты - пьян. - Да, возможно, я и пьян. А ты прекрасна. Завтра утром я буду трезвым, а ты по-прежнему останешься прекрасной, - сказал детектив, наклоняясь лицом ко мне. - Что ты задумал, Шерлок? – я упёрлась рукой детективу в грудь, не подпуская ближе. - А ты хорошо держишься, - улыбнулся Шерлок, и отпрянул. – Но, меня удивляет тот факт, что ты противишься своим чувствам. - Знаешь, людям просто необходимо вживлять в мозг микросхемы, которые взрываются, если они сморозят какую-нибудь глупость! – я оттолкнула Шерлока и сорвалась на шаг. Ливень слабел, капли дождя уже мягко падали на плечи, но платье, которое Мэри купила специально для меня, можно было уже выбросить. Детектив шёл за мной по пятам. Он снял с себя мокрый пиджак, выкрутил его и положил себе на плечо. - Не ходи за мной! - Ты же идёшь на Бейкер-стрит, не так ли? - Не твоё дело! - Значит, на Бейкер-стрит! - Заткнись! - Как же тебя легко разозлить! – засмеялся Шерлок. - Не издевайся надо мной! - А знаешь, что 14 февраля празднуют не только День влюблённых? День программиста, день психически больных людей в Германии, годовщина казни Чикатило, в Японии – это праздник обнажённых мужчин, а в США – день презирвативов. Как думаешь, что нужно праздновать тебе? Я сердито остановилась. - Знаешь, что нравится 4х-летним детям? - Мультики? Животные? Конфеты? - Раздражать, Шерлок! - То есть, ты хочешь сказать, что я – 4х-летний раздражающий ребёнок? - О, дамы и господа! Сегодня мы стали свидетелями гениальной дедукции от известного детектива Британии – сэра Шерлока Холмса! – крикнула я сквозь дождь, и продолжила путь. - Вот! Вот почему ты – самая невыносимая женщина из которых я когда-либо знал! – сказал Шерлок. - Ты меня просто вдохновляешь! – я остановилась на полушаге, чтобы обернутся и выплеснуть на детектива всю свою злость и гнев, но стоило мне повернуть голову, как меня сильно обхватили за плечи и бросили на землю. Я прижалась к ней под тяжестью давления. Всё произошло в одно мгновение. Открыв глаза, в которых все белело, я увидела запыхавшегося и побледневшего Шерлока, на лице у которого застыл какой-то ужас. Мы лежали на асфальте, какой-то мужчина выругался, сел в машину и уехал прочь. Шерлок не спешил слезать с меня. Дождь почти прекратился, а капли с его волос падали мне на лицо. Я попросила его отпустить меня, но Шерлок лишь прижал меня к асфальту, а дальше последовала немая сцена. - Бестолочь! – его голос хрипел. – Глупая женщина! Ты хоть иногда смотришь, куда идёшь? С себя я смогла выдавить лишь сдавленое мычание в ответ. Шерлок перевёл дух, судорожно выдохнул и собирался вставать, но я схватила его за запястье, с силой дёрнула на себя и поцеловала. Обхватив детектива за спину руками, я не смогла сдержаться, чтобы не обнять его. В последний раз, со всей любовью, со всем нетерпением и пылкостью. Он даже не противился, не сопротивлялся. Его мокрые волосы щекотали мне шею, сквозь промокшую белую рубашку я могла чувствовать тепло, исходящее от его тела. Я прикусила губу до крови, чтобы не сказать ему, что люблю. Если бы я сказала это, назад пути не было бы. Это означало, что я никогда больше его не увижу. - Странно, - сказал Шерлок сдавленно. – Моё сердце бьётся так, словно я влюблён.