***
Кира не сразу почувствовала подвох, когда очнулась в поле, усыпанном яркими пятнами цветов. Некоторые щекотали её щеки, видимо, подозревая, что мышка отреагирует. Она же неподвижно лежала с раскинутыми руками и смотрела, не моргая, в утреннее небо. Тело не могло и пошевелиться, словно забыло, как это делается. Мобианка напоминала обездвиженную марионетку, ничего не понимающую, но при этом чувствующую. С головы до пят ей пронизывал холод, а в глаза бил ослепительный свет, однако оно не тревожило, ибо не осознавалось. Лишь со временем разум медленно вспомнил, как генерируются мысли, а затем Кира неосознанно пытается вдохнуть. И тотчас начинает паниковать, ибо жизненно важный воздух никак не мог достичь лёгкие. Растения удивлённо зашелестели, когда девушка задёргалась, веря, что задыхается. Но минуты сменяют друг друга, сознание всё никак не мутнеет, в груди не появляется омерзительное жжение, а озноб не отступает. Всё будто бы перевернулось, когда сознание всё-таки выпускает первую мысль: "Я мертва". Истинна не утешает, и её хочется опровергнуть как никогда. Кира сжимается в комочек и упирается впереди себя, понимая, что необходимо сделать самое ненавистное - смириться. "Тогда бушевала метель, и было очень холодно, - продолжила она, пытаясь так быстрее прийти в себя, - я чувствовала, что умру где-то там, в Винтерхолде, и... и что теперь?" Скорее, к сожалению, нежели к радости, после этого штормом вернулось остальное. Душа извивалась от боли, когда в голове проворачивалось всё, что помнилось. Воспоминания вспыхивали разноцветными звездами, и становилось тоскливо как от трогательных, так и от самых желчных. С каждым эпизодом прошлое надавливало ценностью, и Кира всё сильнее скучала по тому безумию, от которого когда-то мечтала избавиться. Особенно её печалило осознание того, что Шерл всё ещё жив и наверняка тяжело переживает их расставание. "А ведь я так не хотела отпускать его на поиски Ниро... Боги, лишь бы не зря искали!" Она постепенно привыкает к режущему чувству сожаления, страху перед неизвестностью и даже к неполноте ощущений и практически равнодушно встаёт. Её мало интересовало, что должно случиться, хотя оно и осело многозначащим отпечатком в памяти. "Будь, что должно. В конце концов, мне есть, за что ответить" Кира ожидала чего угодно, но точно не произошедшего далее. До её ушей доходит подозрительно знакомый чих. Потом он несколько раз повторился, становясь то громче, то тише, не приближаясь слишком близко, чтобы видеть источник, но и не пропадая. Внутренне сжавшись от ужасающего недоумения и тончайшей грани с истеричным смехом, мышка таки решается пойти на звук. Она категорически отказывалась верить, что Шерл тоже умер. И у неё было достаточно времени, дабы опровергнуть нахлынувшие опасения прежде, чем вновь пуститься в панику. Если её возлюбленный чихает, он жив, потому что вдыхает пыльцу, на которую у него аллергия, а это непостижимая роскошь для усопшего. Тем не менее, она мгновенно потеряла уверенность в том, что сможет разговаривать без помощи магии. Ей посчастливилось однажды услышать голос, усиленный мощной аурой. Он громогласно двоился и внушал страх и восхищение. Правда, его обладателю было достаточно мимолётного взгляда, чтобы дать понять, кого из присутствующих ослушаться точно не стоит. Даже имя вызывало безудержную тревогу, особенно когда он использовал силу какого-то невероятного артефакта. Как вчера её память воспроизводила обрамлённую пламенем фигуру данмера с хищной ухмылкой, не предвещающей ничего хорошего. И тут же она вспомнила миг, когда всё впечатление об этой личности разбилось вдребезги. Стоит ли говорить о том, как трудно удержать смех, когда серьёзная фигура вдруг срывается на бег, сопровождаемый неожиданно высоким визгом в адрес заразно хохочущего братца-провокатора? Подобное слишком хорошо запоминается и вспоминается исключительно в тот момент, когда разговору недостаёт абсурда. Заметно повеселев, Кира сначала подумала, что вернулась туда же, откуда и пришла, пока не стала свидетелем следующей картины: излюбленный ёж чередует чихи и бормотание, всё никак не выпрямляясь из-за затруднительного положения, а рядом сидит Ниро с полным непониманием в глазах. На том мышка внутренне возликовала и стала медленно приближаться к мобианцам, готовясь использовать заклинание, которое увидела в действии лишь однажды. - Апчхи! - слышит мышка. - Где бы мы ни были... апчхи! Нужно уходить! Лис не менялся в лице, но он стал ещё более замкнутым и напуганным, когда обернулся на звук других шагов и увидел розововолосую мобианку в тёмном балахоне. - Будь здоров, - вместо приветствия произносит Кира, не зная, как на неё отреагируют. Ей чудом удалось не измениться в лице, когда обнаружила, что её настоящий голос выше того, что она только что выдала. Да и ощущение маны внутри голосовых связок вышло куда неприятнее, чем казалось. - Слава всем Богам! Ки… апхчи! - Не в меру обрадованный Шерл хотел было обнять её, но игра шла по правилам ветра. - Никого не... апчхи! Не видела? - Только вас, - она не переоценивает плачевное состояние грозного связиста, поэтому оглядывается в поисках ближайшего края поляны. - Пошли отсюда. - Эй, вста... а...апчхи! Да что это такое?! В течение всего вышеописанного диалога лис напряжённо смотрел то на мышку, то на ежа, и когда оба немного сурово посмотрели на него, стало только страшнее. Он слишком много не понимал, в том числе, чего ожидать от этой жутковатой парочки. Но какая-то внутренняя сила помогает ему взять себя в руки, и лис совсем уж криво произносит единственный беспокоящий вопрос: - К...то-о... вы?***
Она поняла, что товарищи не поймут её, расскажи им настоящую причину попадания в "негостеприимное поле", раз чихающий Шерл неожиданно забыл про обращение к пыльце на "вы", а Ниро не узнал их обоих. С ним-то вовсе оказалось туго, ибо ему так отшибло память, что он с трудом воспроизвёл звуки, похожие на "Кто вы?". Этого с лихвой хватило, чтобы ёж не сразу воспринял слова всерьёз, а Кира осознала слишком много, чтобы продолжить смотреть на мир хотя бы немножко так же, как несколько дней, а, может, часов назад. Возможно, именно та прострация позволила ей не раскрыть своих карт, когда на них напали шарообразные неуклюжие роботы. В ту же минуту на сцену эффектно вышли Соник и Шедоу, и через несколько грандиозных трюков со взрывами для девушки началась та жизнь, о которой могла только мечтать. Без войны и смерти, но с добротой и безмятежностью. Она не жалела, что так и не рассказала правду за время на Мобиусе, и через неполных три дня на Нирне решила, что никому не откроется и здесь. Будто бы соглашаясь, свечение из гроба моргает. Миг, и мобианка вспоминает, что больше не перевязывает предплечье недавно отнекивающегося Шерла. Он не оставит этого просто так, однако час "расплаты" придёт не раньше, чем она покинет заброшенную церковь. Точнее, вернётся в сознание. - В следующий раз постарайся считать больше. Сто дополнительных счётов. Шерон сохраняет каменную физиономию, хотя и приняла слова к сведению. А затем невесомо и намертво берёт девушку за плечо и ведёт к алтарю. Кира не сопротивляется, поскольку знает, что по-другому её не пригласят поговорить на уцелевшей лавочке. Её Ина не слишком много воспитали вести себя в обществе, вот и приходится то удивляться, то сдерживаться от порыва раздражения. Тем не менее, Шерон обладает потрясающей способностью понимать с полуслова, и с ней легко можно разговаривать языком краткости, непонятным для большинства окружающих. Не то что бы Кира беспокоилась о приватности мира её Ина, просто она уже привыкла осторожничать. - Никто ничего не узнает, - говорит Кира. - Они помнят слишком мало. - Да. - Однако я не могу не помогать им. Особенно Эми и Ниро. Они оба умирают, и спасти можно только одного. - Так скажи им, - не чувствует подвоха Низшая. - Нельзя. Нас убьют раньше, чем мы дойдём до кого-либо. - Убьют? - насторожилась Шерон, не веря в это до конца. - У того, с кем мы имеет дело, есть все шансы. Он был лучшим по нападениям. Ты тоже не справилась с ним. Шерон вздрогнула и приложила все усилия, чтобы вспомнить столь позорный эпизод, но вместо этого смутилась ещё больше. Похоже, её побеждали неоднократно, а Кира не посвящает в подробности из уважения. - Он не тронет нас. Пока что. - Кира выдерживает паузу, мрачнея с каждой секундой. - Нападение в "Двемерских руинах" неслучайно. "Лесные" так глубоко не забираются. К тому же они осознанно напали и на тех, кто совсем не виноват. И Эми, и Тейлз... - Невиновные, - заканчивают они вместе, неприятно поражённые догадкой. - Он тоже умеет воскрешать? Как Жанна? - Он не может, а Жанну ты убила, - без осуждения напомнили ей. - Выходит, есть ещё кто-то. - Вейгар? - Он силён только в Разрушении, - не согласилась мышка, припоминая его безумно мощные молнии, пробивающие даже антимагическое поле и мучительные старания в остальных школах, включая Колдовство. - Атрокс? - Мертв. - Картус? - Не он и не Амепа. Чистильщики не воскрешают. - Винс? Эшли? Марина? Ясуо? Аврора? - Нет, - закачала Кира головой, уловив что-то в этом перечислении. - Ниро? Шерл? - приубавила собеседница прыти, чувствуя, что ответ близок. - Глим, - заключила Кира, невесело хохотнув. - Кто? - Сил Морганы. Специалист по Ритуальным заклинаниям. Способна на преступление, за которое придётся отвечать перед Чистильщиками. - За особо тяжкие казнить могут. Девушки замолкают и совсем скоро поворачиваются друг к другу. - Надо предупредить! – практически вскрикивает вскочившая Шерон. - Спокойно! - резко обрывает Кира стремление Низшей приступить к действиям. - Нельзя спешить с выводами. Невиновные не часто встречаются. Кто-то может пожелать умереть или заключить контракт со сверхчеловеком, и его смерть потеряет былую значимость. Таких "лазеек" очень много. Сейчас Эми страдает от воздействия Мефилиса. После воскрешения он всё ещё может окружить себя Арами. - Но ты говорила, что Эми сильная. - Это не значит, что её нельзя сломать. Она простая смертная, и против такого сильного Низшего у неё нет шансов. Ты бы также запросто перековала меня, будь на то желание. - Никогда бы! - заволновалась Низшая, не представляя свою жизнь без той Киры, которую она всегда знала. - Что касается Ниро, - проигнорировала мышка обещание – он, скорее всего, жертва обстоятельств, потому что ничего дельного не помнит и опасен только при самозащите... Разбуди меня. Шерон хотела что-то сказать, но не решилась, подозревая, что её неправильно поймут. Она не знала, как объяснить то, что каждый раз с трудом отпускала её и мучительно томилась в ожидании новой встречи. И пока старая добрая медитация помогала, не Шерон видела смысла ничего рассказывать. - Ты должна вернуться к ним. Они ждут тебя. Шерон отстранилась от исчезающей фигуры и понурила голову. Интуиция беспокойно шелестела о какой-то опасности, но Низшая мало что узнавала о настоящем мире в последнее время, и оставалось лишь довериться своему Ару, насколько высокими её амбиции ни казались бы. И начать считать сначала.***
Кира проснулась в руках ежа и решила ещё немного попритворяться, ведь её достаточно редко баловали таким аттракционом в полном здравии. Шерл шёл медленно, пытаясь не раскачивать её слишком сильно, но как бы ни было тепло в таком заботливом гнезде, она не почувствовала оного. А затем у неё жутко зачесалось желание сделать какую-нибудь забавную глупость. Именно в этот момент ёж опустил взгляд, после чего у обоих возникла ступорная заминка. Наконец Кира запустила ладонь в глубь пушистого меха на груди и окончательно растрепала его. Шерл же, чуть не закашляв от неожиданности, остановился и опустил её. - Мне уже лучше, спасибо, - Кира улыбается, зная, что сейчас произойдёт. Они так и стояли друг напротив друга, и, казалось, с обоих сторон назревал буран. Он был готов взорваться, смотря в хитро прищуренные глаза. Ибо безумно беспокоится о ней, а она совсем не заботится о себе и в результате падает в обморок прямо у него на глазах. Шерл усердно отбирает слова для благотворительной тирады. Но они не собирались, и импульсный мобианец, не изменив своим принципам, выпустил свои чувства по-другому. Он обнял её и долго не выпускал, будто бы страшась потерять, если отпустит. - Милая, умоляю, береги себя. - наконец сказал он. - Конечно, - шепчет она заговорчески. - Конечно. Ладошка поползла по крепкой груди, с трогательной осторожностью погладила белоснежную щеку и серебристые иголки. Шерл изумлённо приподнял брови и глуповато заулыбался, практически забывшись в тёплых волнах упоительного блаженства. Кира знала так много слабых мест, но оно лишь приятно трепетало его сердце. Одна мысль, что только она пользуется ими, бесконечно радовала влюблённого мобианца, и он бы многое отдал, чтобы бесценная минута продлилась чуточку дольше. Шерл полюбил её за смелость и нежность: она не боялась проявлять для него свои чувства и никогда не упускала такой возможности, что бы ни происходило. Ежа очаровывали её задорный голос, невинное личико, и даже нарастающая хитрая улыбочка красила милую мышку. А Кира, между прочим, пошалить не дурочка. Дождавшись, пока ёж расстеряет остатки бдительности, она поднимает другую руку, быстро достигшую кончик маленького ушка. Шерл округлил глаза и смущённо хихикнул, и Кира почувствовала, как его бросило в мелкую дрожь, и звонко рассмеялась. - Я люблю тебя, - с глубоким чувством произнёс он, почувствовав лёгкое прикосновение губ на уголке улыбки. - Я тоже люблю тебя, - вторила она. - Обещаю, что буду беречь себя, но и ты не перестарайся. Девушка игриво щёлкнула его по носу и, ловко юркнув под кольцо объятий, невесомо поскакала вперёд. Синяя юбка хоть и не короткая, и всё-таки провокационно раскрывала полосу над чёрными чулками, а её волосы развевались дивным шлейфом. Ежа так увлекло открывшееся зрелище, что совсем забыл, чем хотел заняться. И всё же он находит в себе силы, чтобы развернуться. Они расходились, и каждый шаг раскрывал утаённые цепи их душ. Может, они и любят друг друга, но есть вещи, которые они не готовы рассказать. Он не может показать ей, как ему больно, потому что не терпит жалости. То была его ошибка, и только ему теперь нужно справляться с последствиями. Ей лучше не знать, с чем он борется, ибо тот гад может навредить не только ему. Она не может дать ему знать о своих планах, ибо не желает быть остановленной. Её задача слишком опасна, чтобы посвящать в неё новые лица, кем бы они ни были. И, к счастью, пока никакая мелочь не показывает ему, что она знает намного больше, чем кажется. "Прости меня", - подумали они в один миг и едва удержались, чтобы не остановиться посмотреть на удаляющуюся спину.***
Шерл с трудом удерживал более-менее адекватное выражение лица, пока не закрыл за собой дверь. Уже своей комнате он безудержно метался по кругу и тихо посмеивался. Радость и смущение вытеснили всё, что досаждало его в последнее время, и оно слегка пугало. Влюблённый по уши мобианец не знал, куда деться, ибо совсем забыл, что намеревался сделать какое-то время назад. Ёж сел на кровать в попытке прийти в себя, но ему было слишком легко и хорошо, чтобы отречься от нынешнего состояния. Затем он вскочил, переполненный сил, чтобы чуть позже передумать и вернуться. Одно лишь упоминание её имени стирало саднящую боль в руке и шее, словно оно исцеляло его. Возможно, Шерл ещё никогда не был так счастлив, как сейчас, ибо чувства не глушили в нём элементарную бдительность до этого дня. Он даже не заметил, что больше не один, и, более того, не обратил внимание на знакомую сухость во рту, которой не должно быть. - Ну и флюиды! - неприязненно отозвался белый волчонок. – Ты пьян? - И да, и нет, недорогой Верес, - совершенно несерьёзно ответил ёж, даже не повернувшись в сторону рогатого слепца. – Как настроение? - Сразу станет лучше, как ты расплатишься за четыре раза, - хищно оскалился волчонок, нащупав книжную полку. – Два дня назад ты использовал укрепление, вчера умудрился использовать сразу две фазы, а сегодня – ускорение. Пока он всё это перечислял, на пол упало несколько книг. Низший рассчитывал, что Ар отреагирует так, как ему надо, и не прогадал. Он почувствовал, как Шерл помрачнел, но этого всё ещё не было достаточно. - Мне по плечу, пытай как хочешь. Я справлюсь со всем и стану свободным. - Пытки ломают не только тело, - с глубинкой утверждает волчонок. - Раз ты так уверен в себе, может, закончим всё это последней сделкой? Шерлу казалось, что он ослышался, поэтому сделал вид, что ничего не услышал. Хотя ему и удалось показать неведение, от него так и веяло смятением и заинтересованностью. А Верес продолжал: - Если ты справишься с одним-единственным вопросом, то я аннулирую контракт. Иначе смерть покажется тебе подарком. Согласен? Столько лет Шерл остервенено боролся с этим бедствием, и сейчас оно так легко предлагает что-то более-менее мирное? Верес никогда не лгал, но вдруг в этот раз всё по-другому? Ёж насторожился, припоминая каждую минуту нечеловеческих страданий, которые Низший причинял ему. И не переставал жалеть, что связался с Равагером исключительно из жажды мести. Горящей и всеразрушающей, но в корне неправильной. И он действительно хотел избавиться от той силы, что губила в нём жизнь. Пускай Верес, скорее всего, глумится на данный момент, так ли плоха будет попытка? - Мне есть, кому довериться в этой мелочи, - сказал Шерл первое, что пришло в голову, ибо Верес явно понял его раньше. Равагер решил не торопить их диалог, тем самым пощекотав собеседнику нервишки. Он не солгал, инициировав крупную сделку, и вполне трезво оценивал свои возможности. Просто настал момент, когда обойтись без перемен нельзя. Как любой Равагер, он питался тьмой, давя в душах свет, и чем больше в них воли, тем больше энергии получалось извлечь. Шерл был из тех редких экземпляров, дух которых быстро восстанавливался, что бы ни происходило, и с годами он лишь затвердевал. Поэтому Верес и пошёл навстречу взрывному подростку, не понимающим толком, на что шёл. Но Равагеры, в отличие от большинства Инов, не могли заключать контракты дольше десятилетия, и по истечению срока Ары обретали новые силы и, что намного важнее, полную свободу. Таких счастливчиков можно сосчитать по пальцам, поскольку чаще всего их успевали сломать до знаменательного мига. Верес предпочёл не выделяться из большинства, поскольку энергии из души Шерла хватило бы для самых смелых мечт. И волчонок слишком долго ждал, чтобы начинать с чистого листа. - Кира, значит, - равнодушно произносит волчонок. - Конечно, она обязательно поддержит тебя. Не успел Шерл уловить подвох, как перед его глазами стала тёмная пелена. Под противный смех ёж закрыл глаза и выключенной машиной обрушился на половину кровати. Рука и ноги свисали с краёв, но Шерл уже не находился на ней сознательно. - Ты заметил, что она что-то скрывает. Возможно, из-за собственных мотивов или страха, что кто-нибудь узнает правду. В полной темноте, отражающей эхо ребяческого голоса, Шерл впервые слышит шаги. Они казались знакомыми, хотя не было ясно, кому именно принадлежали. Ёж оборачивался, но только он определял направление источника, как вдруг осязал звуки с другой стороны. Ничего не видя перед собой, Шерл всё больше ощущал себя загнанным в ловушку. - Она ищет тех, кто беспокоится о ней, чтобы отвести подозрения от кого-то покрупнее. Шерл поворачивается на девяносто градусов и от испуга едва не кричит. Кира стояла практически впритык, пристально смотря в глаза, и в её спокойствии что-то неизбежно напрягало. - И когда кто-нибудь из них узнает правду, она может поспешить сохранить тайну. Он замечает в её руке короткий штык. Металлический блик лизнул лицо, а затем резкая боль оглушает и обессиливает. Раненый ёж падает на колени, краем зрения улавливая отдаляющийся бег и развевающиеся розовые волосы. Рана вспыхивает огнём, звон удара железа о поверхность раздвоился. А затем разочарованно наблюдает под собой лужу крови поверх простенького кинжала. Он, переполненный гневом и тоской, опять слышит смех дьяволёнка и находит его очертания в кровавом отражении. - Итак, кому ты веришь на самом деле? Шерл распахивает глаза, первое время страшась закрыть их и вернуться в приснившийся кошмар. Рука произвольно коснулась груди, ибо сердце болело так, будто действительно было пронзено. Голова кружилась от отдельно всплывающих моментов. Хотя он и знал, что они ненастоящие, их навязчивость не позволяла поверить в это. Нечто ядовитое задерживало подробности сна и заставляло задуматься, настолько ли произошедшее вымышлено. На этот раз сердце защемило от скверного предчувствия, но Шерл нашёл в себе силы задавить прорастающие ростки сомнений. Ёж помнил, что заключил сделку, которая или спасёт, или обречёт на вечную агонию, и не собирался так просто проигрывать. Он легко встал и принялся возвращать книги на место. Перебинтованное предплечье саднило при каждом движении, при этом заживая гораздо быстрее, чем обычно оно бывает. Конечно, прилив сил вышел временным, и вскоре Шерла снова клонило ко сну. С утолением жажды он утратил большую часть былой мощи, что уж точно не помогало чувствовать прежнюю уверенность. А если бы он осушал медведя чуть менее отчаянно, сейчас и не подумал бы оставить обложки опрокинутых книг без внимания. У Вереса прослеживалась неконтролируемая особенность: что бы тот ни делал, всё несло в себе тайный посыл. И, возможно, Шерл не нарочно упустил очень важную подсказку. Из-за чего и приложил огромные усилия, дабы не выкрикнуть от обиды красное словцо. Так или иначе, он сделает всё, что в его возможностях и вне. Ибо на его нелёгком пути оставались и бесценные воспоминания, ради которых он никогда не сдастся. Тогда он был уверен, что у Вереса ничего не получится.***
Свеча медленно догорала вместе с солнцем, и комнатка неизбежно погружалась в мрак. Она была забита всем, что простые люди называли барахлом: книги, свитки, уголь, готовые зелья и металлолом. Больше всего места занимал стол, усыпанный схемами, случайно найденными в нижней лаборатории около года назад. Ещё совсем недавно Вейгар работал с ними и заканчивал несколько улучшенных конструкций. Кто же знал, что они так скоро пригодятся? И кто бы мог предположить, что вечно энергичный учёный не найдёт в себе силы поставить точку в необходимом труде? Вейгар будто бы чувствовал давление стен. Яд расходовал его силы, но в висках не утихало бурление от недоумения, страха и ненависти. Они буквально выдёргивали его из объятий сна, когда практически успокоившийся разум вновь задался простым на первый взгляд вопросом: "Почему?" Если бы связками ничего не препятствовало, он бы завыл от накатившего бешенства. Вместо этого архимаг тихо вздохнул и повернулся к окну. Прохладный воздух сочувственно мазнул бочок свечи, и слабый огонёк испустил дух. Вейгар забыл потушить её, так что одной заботой, увы, стало меньше. Теперь ничего не мешало насущным проблемам нарезвиться в голове. "Я не понимаю вас. Если вы так ненавидите довакина, к чему убивать того, с кем он был едва знаком? Разжечь ненависть новых знакомых? Оно слишком глупо, чтобы оказаться правдой. Дариус... почему ты просто не отпустил детей? Они ведь тоже ничего не сделали, пока им не понадобилось защищаться. Откуда столько зла? Зачем?.." Внимание медленно фокусировалось на посохе, облокотившимся на край кровати на всякий случай. Так что архимаг не заметил, как, движимый расцветающей идеей правосудия, игнорируя капкан слабости, потянулся к древку. "Да, зло поглощает их. Они до невозможности грешны, и их души изнывают об очищении. Нужно избавить их от страданий, и тогда они возродятся светлыми и непорочными. Все... Каждый..." Чем дальше тянулась рука, тем сильнее зудели навязчивые мысли. Частицы мощного волшебства овеяли ладонь теплом, как вдруг в груди похолоднело от внезапного укола тревоги, тонко балансирующей над паникой. Вейгар одёрнул руку в самый последний момент, и "Стазис" Азира не разрушился от резкого притока маны. Кое-как давя испуг, Вейгар пытался приглушить понимание того, что только что чуть не умер. И за что бы? За такие отвратительные высокомерные рассуждения! Он силился глубоко дышать, а голову тем временем заняло другие мысли: "Грешные?! Да не бывает безгрешных! И что теперь? Убить всех?! Какой безумец решится на такое?!" Отрезвляющая горечь удостоила мир слезами архимага: "Но ведь Тейлз ни в чём не виноват... " Он задрожал в попытках стереть слёзы, но чувство подавленности только наступало. Как бы Вейгар не пытался прийти в себя, всё было напрасно, ведь за три дня произошло так много, и перевести дух выходило лишь сейчас. Вспомнив это, Вейгар легко бросил борьбу, изначально не имеющую смысла, и просто позволил эмоциям вылиться в тишине и бездвижности. "Пускай сейчас, а не в момент, когда понадобится холодная голова" Последние силы исчезали, и альдмер практически уснул. Заскрипела дверь, впустив оранжевого аргонианца в серой форме. Грейвз, обнаружив архимага в нетипичном состоянии, застыл в нерешительности. Он боялся напугать, ибо не знал, подаст ли Вейгар голос в противном случае и не умрёт ли после этого в диких судорогах. Припомнив кое-какую договорённость, он набирается смелости и подходит, не крадясь, и легонько коснулся ладонью заметно побледневшего лба. Вейгар с усилием воли приподнял веки, давая знать, что всё ещё в сознании. Ящер помог принять несколько глотков целительного зелья, негромко предупредив о специфичности снадобья. Но Вейгар ничего не отметил, сосредоточившись на удержании на волоске от беспамятства. Тепло, похожее на магическое, прошло по горлу и распространилось волной по всему телу, и архимаг, больше не контролируя себя, всё-таки предался глубокому сну в сопровождении благодарности и вечного комка беспокойства. Его физиономия не выглядела однозначно спокойной, и разведчик усомнился в правдивости наблюдаемой картины. Уставившись в упор, он рассчитывал разоблачить уловку, но безуспешно. Грейвз убедился, что Вейгара разбудит только наглый или неуклюжий, прислушался к тишине за дверью и на всякий случай изобразил уход. Стараясь больше не шуметь, он сосредоточил внимание на более насущном. Разведчик аккуратно передвигал предметы в поисках ценной информации и ювелирно возвращал на место. Отсутствие ящиков в комнате сильно облегчало задачу, но искомое никак не находилось. Спустя непродолжительное время, Грейвз навсегда вычеркнул из неписанного списка эту комнату и покинул её, снова не издав и звука. Как один из лучших разведчиков нынешнего Скайрима, Грейвз понимал, что, скорее всего, уже не вернётся в Солитьюд. Вокруг него сосредоточено достаточно сил, чтобы при разоблачении безболезненно прикончить не самого искусного бойца. Он, конечно, мог бы тихо ликвидировать Сокола, зарекомендовавшего себя бесподобный снайпером, или выгодно ослабшего Ниро, чтобы уйти дороже. Однако ему указали на голову, добыча которой стоит безошибочной работы. К тому же, у него и у всей разведки есть особое задание - поиск оставшихся Теней. Грейвз перерыл все доступные архивы и не смог убедиться, что все показания о погибших достоверные. Он не верил, что Тени потеряли Картуса или Атрокса - про их могущество говорили все и везде, да и один знакомый учёный неоднократно подогревал сомнения. А когда Грейвз не уверен, он склонен искать корень вопроса. В данном случае ящер хотел бы найти старые доклады и отчёты, хранящиеся здесь, в одном из основных убежищ повстанцев. Если всё пройдёт успешно, то ему непременно простят такое непослушание. Его едва не бросило в глубокое чувство гордости за Империю, когда он позволил себе подумать, что до истребления многовекового террора осталось совсем немного. Будь он простым аргонианцем, скорее всего вдобавок возрадовался бы ролью "орудия убийства", но годы сурового обучения не позволили возбудиться больше положенного. "Попасть сюда недостаточно ". Грейвз набрался спокойствия и направился к другим раненым. Не оглядывался, ни во что не вглядывался слишком пристально и шёл в обычном ритме. Словом, вёл себя обыкновенно, не давая в поведении и повода для оправданных подозрений, ибо понимал, что спешка смертельна. Среди присутствующих в замке есть субъекты, способные нечаянно считать информацию из другого конца некороткого коридора или прийти к нужным выводам так же быстро, как и догнать. Аргонианцу оставалось только плыть по течению и действовать по возможности, иначе даже генерал Наркин не спасёт его. Воспринималось это так же обычно, как и любая другая информация. Конечно, он не хотел умирать, но эта прихоть не затрагивала привычного хода размышления. Даже, если раздумья пересекались с насущными делами. Что он должен сейчас делать? Поменять бинты чёрно-алому ежу? Сделать заживляющее снадобье для ехидны? Не вопрос! Чем больше задач он получает, тем быстрее ему начнут доверять не самые смышлёные. К тому же поиски существенно упростятся, ведь с постоянными переходами можно запросто изучать замок и понять, где искать записи. Грейвз пока не исключал идею, в которой их уже нашли, но душа всё больше тянулась к тому, что обитатели этого строения ещё ничего не узнали и не вспомнили. Хотя бы из тех соображений, что на него до сих пор не набросилась одна крылатая мобианка, он бы последовал по одной догадке. Однако заметка из его дневника предупреждала, что у Феникса имеется Ар, который вполне мог не попасть под "Деградацию", в следствие чего помнить всё. Генерал Наркин не обозначал ни Киру, ни Феникса как опасных субъектов. Первая всего лишь трусишка, а вторую можно легко сбросить с хвоста, хорошенько пырнув. И всё же нельзя недооценивать окружение, кем бы они ни были в глазах сильного генерала. Пусть Грейвз и обладал множеством пассивных козырей, от чего тоже считался сильным, он не представлял ничего особенного из себя. Он почувствовал лёгкое жжение под лопаткой и отметил, что где-то поблизости находился субъект Скала. Как-то машинально вспомнилось содержание доклада о нём, хотя много нового там не написали: Даркнесс, семья телекинетиков и телепатов, помогали Империи и ничего о себе не утаивали, пока их не перебили мятежники. Грейвз почувствовал, как Скала неосознанно попробовал прочитать его мысли, и сеть исказилась тончайщим ментальным щитом. Мобианец, похоже, впал в лёгкий ступор от бреда про алхимию, который он услышал вместо истинны, и оставил голову ящера в порядке. Грейвз не ожидал иного эффекта, но предпочёл чуточку задержать думы "мимо", иначе Скала точно почувствует подвох. Тот был не один, что шло разведчику на руку, пускай он понятия не имел, кто с ним. Татуировка перестала жечь довольно-таки быстро, и аргонианец смело вернулся к своим рассуждениям, продолжая чутко отслеживать обстановку. "Не похоже, что замок обжит хотя бы на половину. "Слуги" практически не попадают на глаза, а "гости" не теснятся. Скорее всего, они ещё ничего не планируют. Вместе, по крайней мере. Даже, если кто-то из них ничего не забыл, те промолчат, страшась быть разоблачёнными генералом Наркином. Он, к счастью, всё о них знает. Однако они будут искать то же, что и я, и если мы встретимся наедине, придётся очень постараться, чтобы выжить". - Я... хотел бы поблагодарить тебя за помощь. - Пож-жалуйс-ста, Ниро, - непринуждённо ответил ящер, ничуть не застигнутый врасплох. - Ты хорош-шо с-сраж-жалс-ся, но, похож-же, очень ус-стал. Поз-зволиш-шь мне довес-сти тебя? Лис замер в нерешимости, но не нашёл ничего лучше, чем кивнуть. Они передвигались медленно, практически не разговаривая. Ниро хоть и старался держаться стабильно, понимал, что всё равно не скроет своей слабости. Несмотря на то, что они знакомы где-то половину суток, лис успел зауважать аргонианца. Грейвз уже во второй раз поддерживает его, хотя у него точно полно других дел: хороший алхимик редко слоняется без забот, когда его помощь необходима. Особо ярко всплывала минута, когда неожиданно исчезла так внезапно возникшая сила, и пустота наполнила его сердце. Какое-то время его ещё охватывали равнодушие и презрение, пока он не встретился с необычной смесью испуга и восхищения. Почему Шерл отреагировал именно так, прекрасно читая нелестные чувства лиса? Буквально миллисекунда, и ежа могло бы не стать, а тот улыбался. И показывал, каким ужасным существом лис может быть. Этот монстр в мгновение ока уничтожил мертвецов и практически убил своего друга. Ещё момент, и неконтролируемый ужас пронзил до самых костей. Тогда мало понималось в пучине истерии, но неравнодушие Грейвза словно остановило падение. Отчаяние медленно отступало. Сдержанные объятия и простые поглаживание по голове постепенно успокаивали. Шерл, конечно, тоже помог, но его помощь всё-таки предсказуема. Теперь Грейвз провожал его, хотя идти было недалеко. Пусть то была не его инициатива, лис колебался от неловкости. Оттого и благодарность раскрыла всё его смущение через пелену болезни: - Спасибо, правда… - Не з-за ш-што, мой дорогой друг. Ниро кивнул за незнанием, как ответить, и снова замкнулся. Лис понятия не имел, что с ним происходит и почему силы с каждым часом только убывали. Хотелось просто уснуть, но его так душила жажда, что перед самым входом в комнату он попросил принести воды. - Подож-жди, я с-скоро вернус-сь. Лис вымученно улыбнулся и поплёл к двери, а аргонианец быстро зашагал на кухню. По пути он приметил один поворот, который на его глазах никто так и не использовал, и пообещал себе вернуться к ней ближе к ночи, когда все выполненные обязательства прибавят к нему ещё немного доверия.***
Кира, вопреки переживаниям возлюбленного, направилась вовсе не отдыхать. Она не нуждалась во сне и знала, что "упадёт в обморок" ещё не скоро: Шерон постоянно обсчитывалась между сотней и ста двадцатью, отчего досчитывала до тысячи двух за несколько часов. Оно не всегда попадало в удобные моменты, как это произошло в последний раз, и мышка решила бы проблему, попросив свою госпожу "вырубить свет". Но боялась, что оное смогут отследить, желая того или нет. Она стремилась отвести от себя внимание, дабы избежать вопросов, так что легенда о магическом шоке от "книжки" была и спасением, и помехой. За время на Мобиусе она успела наловчиться в искусстве вранья, и давление совести почти не ощущалось. Однако строить из себя кого-то более слабого и невинного - отнюдь не простая задача. Кира не путалась с ролями, но порой её псевдослабость ставила друзей и её саму к черте невозврата. Она знала, что с каждой ложью цена ошибки устрашалась, и час расплаты неумолимо близился. И всё, что ей приходилось так долго прятать, едва ли не сводило её с ума. Всё чаще обрубались побеги мыслей, в которых она действительно хотела быть простой мобианкой, а не тем монстром, которого создавали долгими годами. Пускай её не научили толком сражаться, она познала другие тонкости. И не так страшны успехи во взломе или остальном в этом роде, поскольку их хотя бы получалось контролировать. Совершенно иначе обстояло с дальновидностью, её ужаснейшим кошмаром. Совершенно не желая того, она всегда выходит на тропу насилия; каждое её убийство медленно вытекает из нескольких событий. Она может не осознавать этого в полной мере, но все её действия, принятые за благо, заканчиваются одинаково. В этот раз мышка взяла на себя присмотр за Эми, ещё тогда не нарочно предположив, что скоро придётся сделать нечто негуманное. Увы, Кира помнила достаточно похожих случаев, чтобы верить в лучший исход. Поэтому старалась больше думать, что спасает Ниро от смерти. К сожалению, лис понятия не имел, что "Империя" воды за использование берёт кровь. Для сильного мага воды это не страшно, однако он и близко таковым не являлся, отчего бедолага, по сути, иссыхал изнутри. Каждый час тушит в нём жизнь, и когда станет ясно, в чём дело, станет поздно. Однако он не может просто взять и отменить заклинание, иначе Эми точно умрёт. Кира понимала, что должна вмешаться, но чем дольше она думала, как поступить, тем дальше оба отходили от единственного шанса выжить. Если первый час размышлений она ещё надеялась спасти двоих, то теперь преобладала уверенность, что это сделать невозможно. Проблема крылась в том, что никакая целительная магия не поборет волю Ина – Низшего или Высшего -, ибо по эффективности они не лучше обезболивающих против неизлечимой болезни. Даже при лучшем раскладе Эми не избежать изменений: вмешательство в душу смертного оставляет брешь, которой можно воспользоваться вновь. Шерон, будучи Низшей, могла бы спасти её, превратив в Ара. Однако Мефилес изначально победил в этой гонке. Судьба Эми необратимо отгородилась от помощи со стороны, и для победы понадобится крепкая воля. Но сможет ли девочка справиться с могущественным недругом в одиночку?