The New York Times

***

      «Ну почему?! Почему я не могла выбрать Вашингтон, Лас-Вегас или Бостон? Почему именно Таллахасси, где минимум интересного и сухой жаркий климат? Ррр…»       С такими невесёлыми мыслями Эмма вышла из здания редакции и села в подъехавшее такси, громко хлопнув дверцей.       Сегодня был «ДД», как его называла Мэри Маргарет. «Детский день» — это что-то типа традиции: раз в месяц родители брали выходной в театре и целые сутки проводили со своей семьей: катались на велосипедах, жарили барбекью, смотрели на звезды через телескоп… В этом появилась необходимость, когда совсем маленький Нил (младший брат Эммы) месяц провёл у родителей Снежки и начал называть их «мама» и «папа». При этом, когда дети выросли и, казалось бы, можно было бы забыть об этих посиделках, все члены семьи Нолан решили сохранить «Детский день».       Часто на семейные посиделки приезжала бабушка Рут, мама Прекрасного, его старший брат Джеймс с женой Джек (полное имя Жаклин) и детьми Августом и Ариэль, бабушка Ева и дедушка Леопольд. Дэвид и Джеймс росли без отца. Как оказалось, он был знаменитым криминальным авторитетом по кличке «Король», и в конце нулевых его убили его же пособники.       На этом обеде не будет Нила, так как он поехал с одногруппниками в Англию на практику, и Джеймса с семьей. Муж с женой погибли в авиакатастрофе три года назад, когда возвращались с отдыха в Греции. Это сильно подкосило здоровье бабули, а у отца появилось больше седых прядей… Ещё позвонила Ариэль и сказала, что её не пускает муж Эрик, потому что восьмой месяц беременности и длинная дорога — не самое удачное сочетание…        Неотъемлемой частью «ДД», к разочарованию Эммы, был рассказ каждого из членов семьи о том, как они провели прошедший месяц. Но Свон очень сильно не хотелось говорить родным, что она не заняла желаемой должности. Она уже представляла, как все будут говорить ей о том, что это к лучшему, что смотреть театральные постановки намного интереснее, чем «бесцельно» колесить по свету… Конечно белокурая не спешила сдаваться — она в любом случае будет бороться с Уикид за эту работу — но почему-то она не могла признаться в этом своим родным.       С мыслями о близких, зеленоглазая не заметила, как доехала до дома своих родителей. Небольшой двухэтажный домик побуждал внутри чувства радости, тепла… Свон поднялась по белым деревянным ступенькам и постучала в дверь. Спустя несколько минут, она распахнулась, и Эмма встретила взгляд таких родных с детства глаз. — Бабуля! — радостно воскликнула девушка и обняла маму Дэвида. — Милая! Да ты никак похудела! Совсем со своей работой позабыла о еде! Ну ничего-ничего, мы с Евой тебя за несколько часов откормим! — проговорила Рут, рассматривая внучку и качая головой, — Мэри Маргарет! Дэвид! Вы совсем о дочери не заботитесь, что ли?! — воскликнула бабушка, на что Эмма весело расхохоталась, — Ой, да чего ж мы на пороге-то стоим? Пойдём-пойдём, родная, — «опомнилась» женщина и, закрыв дверь, приобняла Свон, а затем прошла в гостиную.       В просторной комнате уже стоял накрытый стол. Запахи любимых блюд вскружили блондинке голову — она ведь утром выпила только кружку кофе… За столом уже сидели Леопольд с Дэвидом и о чем-то негромко спорили. Первым девушку заметил дед. — О, Эмми пришла. Иди ко мне, милая, обними старика, — сказал Леопольд и раскрыл свои объятия. — Дедушка, я тебя очень-очень люблю, но почему ты до сих пор ездишь на развалюхе, которая может сломаться прямо на дороге и которая стоит возле дома? — сказала Свон и, подойдя к мужчине, крепко его обняла. — Эмми! Сидни не развалюха! Как ты можешь так говорить о вещах старше себя вдвое?! Это ты такая в бабку. Точно тебе говорю. — В какую? — весело спросила зеленоглазая. — Ну уж точно не в мою сватью, — рассмеявшись, сказал дед. А потом как крикнет: — Ева! Внучка уже приехала, а ты всё где-то ходишь! — Где-то хожу?! Я, в отличие от тебя, дочери на кухне помогаю, — ответила та, а через минуту показалась в дверном проёме, — Эмма! Как я рада видеть тебя! — женщина подошла к белокурой и обняла её. — Ба! Я так скучала! — отозвалась она, вдыхая знакомый с детства запах духов. — Эмма! — подошла мама и чмокнула меня в щечку, — Как работа? Всё получилось? — и на девушку уставилось пять пар глаз.       Свон впала в ступор. Сказать всем правду? Нет, она не может… Её спас внезапный звонок в дверь.  — Я открою!       Эмма быстрым шагом подошла к двери, взглянула в глазок и заверещала, открывая дверь: — Август! Сколько лет? Сколько зим? — девушка повисла на шее у кузена, крепко-крепко его обнимая.  — Лебёдушка! С каждым разом, когда мы видимся, ты становишься всё краше и краше, — улыбаясь, ответил он. — Ха, то есть, если бы мы не виделись ни два года, а десять, то я бы вообще была удостоена звания «Мисс Вселенная», да? — Ага, систер.       Тут их беседу прервал голос Дэвида из гостиной: — Эмма! Веди гостя сюда! А то как обычно: взбредёт вам в голову чего-нибудь, потом ищи вас с собаками пол ночи!       Молодые люди переглянулись и засмеялись. Странно, но связь Эммы и Августа была сильнее, чем у зеленоглазой с родным братом. Нет, Свон обожала Нила, как и он её, но Пиноккио (уж очень в детстве он любил эту сказку) она могла рассказать все свои тайны и знала, что он никому не разболтает и всегда поможет советом. Один раз, когда зеленоглазой было шестнадцать, она чуть было не угодила за решетку, так как встречалась с, как позже выяснилось, воришкой, который попросил её вытащить из ячейки на вокзале сумку. А там были украденные часы, о чём Эмма и не подозревала. Вытащить девушку из тёмной истории «сухой» смог именно Август.       А ещё Нолан мог всегда сказать, когда его Лебедю нужна помощь. Вот и сейчас он кинул быстрый взгляд на Свон и крикнул: — Начинайте без нас! — и повёл блондинку на веранду.       Они сели на лавку, и мужчина молча посмотрел на девушку. А та, понимая, что его обмануть не получится, рассказала обо всем, ничего не тая. Август внимательно выслушал девушку и улыбнулся сразу же, как она закончила повествование. — Твоё счастье, малышка, что ты моя кузина, — Свон заинтересованно и слегка иронично посмотрела на Нолана, — да-да. Ты ведь даже не представляешь, кто перед тобой сидит. — Ой ли… — Я бы на твоём месте не источал яд, Свон. За два года, что мы не виделись, я перебрался жить в… — Дом? А то я раньше считала, что ты живешь на дереве… — В Таллахасси. И вообще, будешь иронизировать — я лично расскажу родственничкам о твоём фиаско. И будешь ты удостоила упрекающего взгляда всей семьи Нолан. — Ладно. Молчу-молчу, — протараторила заинтересованная словами кузена Лебедь. — Вот так бы сразу! О чём я… А! Перебрался я с женой в Таллахасси…  — С женой?! — воскликнула Свон и удостоилась тяжелого взгляда. Она сделала вид, что закрыла рот на молнию. — Да. Её зовут Динь, и она не приехала потому, что беременна. На седьмом месяце. Дочь. На все вопросы ответил? — Эмма довольно кивнула, а Август продолжил, — мы открыли небольшую базу отдыха: построили семь домиков, столовую, которой Ариэль, к слову, заведует, и небольшую конюшню на пять лошадок. В содержании этого маленького комплекса нам помогают хорошие друзья. Если согласишься на мое предложение, то они тебе обязательно понравятся. Теперь к сути: я завтра еду обратно домой — пассажирское место в моем BMW свободно. Так что… — Я согласна! — крикнула Эмма и, обняв, поцеловала Пиноккио в щеку, — Спасибо. Огромное спасибо. Я у тебя в долгу. — Будешь, когда сможешь исполнить свою мечту. Но у меня условие.       Девушка посмотрела на Августа.  — Ты назовешь первенца в мою честь, — с серьезной миной сказал он. Но потом не выдержал и громко рассмеялся. Эмма, не устояв, поддержала его в этом.       «А все налаживается! Спасибо, Пиноккио!»